ПРОТОКОЛЬНАЯ ЗАПИСЬ

Тов. Ленин полемизирует с Милютиным и Шотманом и доказывает, что дело не в вооруженных силах, дело не идет о борьбе с войском, но о борьбе одной части войска с другой. Не видит пессимизма в том, что здесь говорилось. Доказывает, что силы на стороне буржуазии невелики. Факты доказывают, что мы имеем перевес над неприяте­лем. Почему ЦК не может начать? Это не вытекает из всех данных. Чтобы отбросить резолюцию ЦК, надо доказать, что разрухи нет, что международное положение не при­водит к осложнениям. Если профессиональные деятели требуют всей власти, то они отлично понимают, что хотят. Объективные условия доказывают, что крестьянство нужно вести; за пролетариатом оно пойдет.

Боятся того, что мы не удержим власть, но у нас именно теперь особенные шансы удержать власть.

Выражает пожелание, чтобы дебаты велись в плоскости обсуждения резолюции по существу.

Если бы все резолюции так проваливались, то лучшего желать нельзя было бы. Те­перь Зиновьев говорит так, что лозунг «власть Советам» — долой, и давить на прави­тельство. Если говорить, что восстание назрело, то говорить о заговорах не приходится. Если

___________________ ЗАСЕДАНИЕ ЦК PCДРГЩ 16 (29) ОКТЯБРЯ 1917 г.__________________ 397

политически восстание неизбежно, то нужно относиться к восстанию, как к искусству, А политически уже оно назрело.

Именно потому, что хлеба только на день, мы не можем ждать Учредительного соб­рания. Предлагает резолюцию подтвердить, к подготовке решительно готовиться и предоставить ЦК и Совету решить, когда.

Тов. Ленин возражает Зиновьеву, что нельзя противопоставить эту революцию рево­люции февральской. По существу предлагает резолюцию.

РЕЗОЛЮЦИЯ

Собрание вполне приветствует и всецело поддерживает резолюцию Τ TTC призывает все организации и всех рабочих и солдат к всесторонней и усиленнейшей подготовке вооруженного восстания, к поддержке создаваемого для этого Центральным Комите­том центра и выражает полную уверенность, что ЦК и Совет своевременно укажут бла­гоприятный момент и целесообразные способы наступления.

Впервые напечатано в 1927 г. Печатается по рукописному

в журнале экземпляру протокольной записи;

«Пролетарская Революция» №10 резолюция — по рукописи

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ

(сш- долгий разбор глупых возражений против восстания; второстепенно) Товарищи! Время, которое мы переживаем, настолько критическое, события летят с такой невероятной быстротой, что публицист, поставленный волей судеб несколько в стороне от главного русла истории, рискует постоянно опоздать или оказаться неосве­домленным, особенно если его писания с запозданием появляются в свет. Вполне соз­навая это, я вынужден тем не менее обратиться к большевикам с этим письмом, даже под риском, что оно вовсе не появится в печати, ибо колебания, против которых я счи­таю своим долгом восстать со всей решительностью, неслыханны и способны оказать губительное действие на партию, на движение международного пролетариата, на рево­люцию. А что касается до опасности опоздать, то для предупреждения ее я буду указы­вать, какими сведениями, от какого числа, я обладаю.

Мне удалось только в понедельник, 16-го октября, утром увидеть товарища, который участвовал накануне в очень важном большевистском собрании в Питере и подробно осведомил меня о прениях. Обсуждался тот самый вопрос о восстании, который обсуж­дается и воскресными газетами всех направлений. На собрании было представлено все влиятельнейшее из всех отраслей большевистской работы в столице. И только ничтож­нейшее меньшинство собрания, именно всего-навсего двое товарищей заняли отрица­тельное отношение. Доводы, с которыми выступали эти товарищи, до того

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 399

слабы, эти доводы являются таким поразительным проявлением растерянности, запу­ганности и краха всех основных идей большевизма и революционно-пролетарского ин­тернационализма, что нелегко подыскать объяснение столь позорным колебаниям. Но факт налицо, и так как революционная партия терпеть колебаний по столь серьезному вопросу не вправе, так как известную смуту эта парочка товарищей, растерявших свои принципы, внести может, то необходимо разобрать их доводы, вскрыть их колебания, показать, насколько они позорны. Дальнейшие строки пусть будут попыткой выпол­нить эту задачу.

«... У нас нет большинства в народе, без этого условия восстание безнадежно...» Люди, которые способны говорить это, либо исказители правды, либо педанты, ко­торые желают, во что бы то ни стало, не считаясь ни капли с реальной обстановкой ре­волюции, получить наперед гарантии, что во всей стране партия большевиков получила ровнехонько половину голосов плюс один голос. Таких гарантий история никогда и ни в одной революции не представляла и представить абсолютно не в состоянии. Предъ­явление подобного требования есть издевательство над слушателями и не более, как прикрытие своего бегства от действительности.

Ибо действительность показывает нам воочию, что именно после июльских дней большинство народа стало быстро переходить на сторону большевиков. Это доказали и выборы 20 августа в Питере, еще до корниловщины, когда процент большевистских голосов поднялся с 20% до 33% в городе без пригородов, и затем выборы в сентябре в районные думы Москвы, когда процент большевистских голосов поднялся с 11% до 49 /з% (один товарищ москвич, которого я видел на днях, говорил мне, что точная циф­ра 51%). Это доказали перевыборы Советов. Это доказал тот факт, что большинство крестьянских Советов, вопреки своему «авксентьевскому» центральному Совету, вы­сказалось

400__________________________ В. И. ЛЕНИН

против коалиции. Быть против коалиции это значит на деле идти за большевиками. Да­лее, сообщения с фронта все чаще и все определеннее показывают, что масса солдат, вопреки злостным клеветам и нападкам эсеровско-меныпевистских вождей, офицеров, депутатов и проч., и проч., все решительнее и решительнее переходит на сторону большевиков.

Наконец, самый крупный факт современной жизни в России есть крестьянское вос­стание. Вот объективный, не словами, а делами показанный переход народа на сторону большевиков. Ибо, как ни лжет буржуазная пресса и ее жалкие подголоски из «колеб­лющихся» новожизненцев и К, крича о погромах и об анархии, но факт налицо. Дви­жение крестьян в Тамбовской губернии¹²⁵ было восстанием и в физическом и в полити­ческом смысле, восстанием, давшим столь великолепные политические результаты, как, во-первых, согласие передать земли крестьянам. Недаром вся запуганная восстани­ем эсеровская шваль вплоть до «Дела Народа» вопит теперь о необходимости передачи земель крестьянам! Вот на деле доказанная правильность большевизма и успех его. «Учить» бонапартистов и их лакеев в предпарламенте оказалось невозможным иначе как восстанием.

Это факт. Факты — упрямая вещь. И такой фактический «довод» за восстание силь­нее тысячи «пессимистических» уверток растерявшегося и запуганного политика.

Не будь крестьянское восстание событием общенационального политического зна­чения, эсеровские лакеи из предпарламента не кричали бы о необходимости передать землю крестьянам.

Другое великолепное политическое и революционное последствие крестьянского восстания, отмеченное уже в «Рабочем Пути», это — подвоз хлеба к станциям желез­ных дорог Тамбовской губернии. Вот вам еще «довод», господа растерявшиеся, довод за восстание, как единственное средство спасти страну от стучащегося уже в дверь го­лода и кризиса неслыханных размеров. Пока эсеровско-меныпевистские предатели на­рода

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 401

ворчат, грозят, пишут резолюции, обещают накормить голодных созывом Учредитель­ного собрания, народ по-большевистски приступит к решению вопроса о хлебе восста­нием против помещиков, капиталистов и скупщиков.

И прекрасные плоды такого (единственно реального) решения вопроса о хлебе вы­нуждена была признать буржуазная пресса, даже «Русская Воля», напечатавшая сооб­щение, что станции железных дорог Тамбовской губернии оказались завалены хлебом... После того как крестьяне восстали!!

Нет, сомневаться теперь в том, что большинство народа идет и пойдет за большеви­ками, значит позорно колебаться и на деле выкидывать прочь все принципы пролетар­ской революционности, отрекаться от большевизма совершенно.

«... Мы недостаточно сильны, чтобы взять власть, а буржуазия недостаточно сильна, чтобы сорвать Учредительное собрание...»

Первая часть этого довода есть простой пересказ довода предыдущего. Он не выиг­рывает в силе и убедительности, если свою растерянность и запуганность буржуазией выражают пессимизмом насчет рабочих, оптимизмом насчет буржуазии. Если юнкера и казаки говорят, что будут драться до последней капли крови против большевиков, то это заслуживает полного доверия; если же рабочие и солдаты на сотнях собраний вы­ражают полное доверие большевикам и подтверждают готовность грудью встать за пе­реход власти к Советам, то «уместно» вспомнить, что одно дело голосовать, а другое дело драться!

Конечно, если рассуждать так, то восстание «опровергнуто». Только, спрашивается, чем же отличается этот своеобразно направленный, своеобразно устремленный «пес­симизм» от политического перехода на сторону буржуазии?

Взгляните на факты, вспомните «забываемые» нашими пессимистами тысячекрат­ные заявления большевиков. Мы тысячи раз говорили, что Советы рабочих и солдат-

402__________________________ В. И. ЛЕНИН

ских депутатов — сила, что это авангард революции, что они могут взять власть. Мы тысячи раз упрекали меньшевиков и эсеров, что они фразерствуют насчет «полномоч­ных органов демократии» и в то же время боятся взять власть в руки Советов.

А что доказала корниловщина? Она доказала, что Советы действительно сила.

И после того, как это доказано опытом, фактами, мы выбросим прочь большевизм, отречемся от себя и скажем: мы недостаточно сильны (хотя мы имеем оба столичных и большинство провинциальных Советов на стороне большевиков)!!! Ну, разве это не по­зорные колебания? В сущности, ведь наши «пессимисты» выкидывают прочь лозунг «вся власть Советам», боясь признаться в этом.

Как можно доказать, что буржуазия недостаточно сильна для срыва Учредительного собрания?

Если буржуазию не в силах свергнуть Советы, то, значит, она достаточно сильна для срыва Учредительного собрания, ибо больше помешать некому. Верить обещаниям Ке-ренского и К, верить резолюциям лакейского предпарламента — неужели это достой­но члена пролетарской партии и революционера?

Буржуазия не только в силах сорвать Учредительное собрание, если теперешнее пра­вительство не будет свергнуто, но она может и косвенно достигнуть этого результата, сдавая Питер немцам, открывая фронт, усиливая локауты, саботируя подвоз хлеба. До­казано фактами, что по частям все это буржуазия уже делала. Значит, она в силах сде­лать это и в целом, если рабочие и солдаты не свергнут ее.

«... Советы должны быть револьвером, приставленным к виску правительства с требованием созыва Учредительного собрания и отказа от корниловских попыток...»

До этого договорился один из двух печальных пессимистов!

Пришлось договориться до этого, ибо отказ от восстания есть отказ от лозунга «вся власть Советам».

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 403

Конечно, лозунги — «не святыня», слов нет. Но почему же никто не поднял вопроса об изменении этого лозунга (как поднял я этот вопрос после июльских дней)? Почему боятся сказать это открыто, хотя с сентября в партии обсуждается вопрос о восстании, неизбежном отныне для осуществления лозунга: «вся власть Советам»?

Тут не вывернуться нашим печальным пессимистам никогда. Отказ от восстания есть отказ от передачи власти Советам и «передача» всех надежд и упований на доб­ренькую буржуазию, которая «обещала» созвать Учредительное собрание (сш- и все-таки, причем тут учредилка? когда Советы – самая демократическая форма власти, покажущая на практике это всё?).

Неужели трудно понять, что при власти в руках Советов Учредительное собрание обеспечено и его успех обеспечен? Это тысячи раз говорили большевики. Никто ни ра­зу не пытался опровергнуть этого. Такой «комбинированный тип» все признавали, но протащить теперь под словечком «комбинированный тип» отказ от передачи власти Советам, протащить тайком, боясь отречься от нашего лозунга открыто, — что это та­кое? можно ли подыскать для характеристики этого парламентские выражения?

Нашему пессимисту ответили метко: «револьвер без пули?». Если да, то это прямой переход к Либерданам, которые тысячу раз объявляли Советы «револьвером» и тысячи раз обманывали народ, ибо Советы при их господстве оказывались нолем.

А если револьвер «с пулей», то это и есть техническая подготовка восстания, ибо пулю надо достать, револьвер надо зарядить, да и одной пули маловато будет.

Либо переход к Либерданам и открытый отказ от лозунга «вся власть Советам», либо восстание. Средины нет.

«... Буржуазия не может сдать Питера немцам, хотя Родзянко и хочет этого, ибо воюют не буржуа, а наши геройские матросы...»

Этот довод сводится опять к тому «оптимизму» насчет буржуазии, который на каж­дом шагу фатально

* См. настоящий том, стр. 10—17. Ред.

404__________________________ В. И. ЛЕНИН

проявляют пессимисты по части революционных сил и способностей пролетариата.

Воюют геройские матросы, но это не помешало двум адмиралам скрыться перед взятием Эзеля!!

Это факт. Факты — упрямая вещь. Факты доказывают, что адмиралы способны пре­давать не хуже Корнилова. А что ставка не реформирована, что командный состав кор­ниловский, это бесспорный факт.

Если корниловцы (с Керенским во главе, ибо он тоже корниловец) захотят сдать Питер, они могут сделать это двояко и даже «трояко».

Во-первых, они могут предательством корниловского командного состава открыть сухопутный северный фронт.

Во-вторых, они могут «сговориться» насчет свободы действий всего немецкого фло­та, который сильнее нас, сговориться и с немецкими и с английскими империалистами. Кроме того, «скрывшиеся адмиралы» могли передать немцам и планы.

В-третьих, локаутами и саботажем доставки хлеба они могут довести войска наши до полного отчаяния и бессилия.

Ни одного из этих трех путей отрицать нельзя. Факты доказали, что во все эти три двери буржуазно-казацкая партия России уже стучалась, их пробовала открыть.

Следовательно? Следовательно, мы не вправе ждать, пока буржуазия задушит ре­волюцию.

Что родзянковские «хотения» — не пустышка, это доказано опытом. Родзянко — человек дела. За Родзянкой стоит капитал. Это неоспоримо. Капитал — силища, пока пролетариат не овладел властью. Политику капитала Родзянко верой и правдой прово­дил десятилетия.

Следовательно? Следовательно, колебаться по вопросу о восстании, как единствен­ном средстве спасти революцию, значит впадать в ту наполовину либердановскую, эсе­ровски-меньшевистскую трусливую доверчивость к буржуазии, наполовину «мужиц-ки»-бессознательную доверчивость, против которой больше всего большевики боро­лись.

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 405

Либо сложить ненужные руки на пустой груди и ждать, клянясь «верой» в Учреди­тельное собрание, пока Родзянко и К⁰ сдадут Питер и задушат революцию, — либо восстание. Середины нет.

Даже созыв Учредительного собрания, отдельно взятый, ничего тут не меняет, ибо никаким «учредительством», никакими голосованиями хотя бы архисуверенного соб­рания голода не проймешь, Вильгельма не проймешь. И созыв Учредительного собра­ния и успех его зависит от перехода власти к Советам, эту старую большевистскую ис­тину все более наглядно и все более жестоко подтверждает действительность.

«... Мы усиливаемся с каждым днем, мы можем войти сильной оппозицией в Учредительное собра­ние, к чему нам все ставить на карту...»

Довод филистера, который «читал», что Учредительное собрание созывается, и до­верчиво успокаивается на легальнейшем, лояльнейшем, конституционном пути.

Жаль только, что ни вопроса о голоде, ни вопроса о сдаче Питера ожиданиями Уч­редительного собрания решить нельзя. Эту «мелочь» забывают наивные или растеряв­шиеся, или давшие себя запугать люди.

Голод не ждет. Крестьянское восстание не ждало. Война не ждет. Скрывшиеся ад­миралы не ждали.

Или от того, что мы, большевики, провозгласим веру в созыв Учредительного собра­ния, от этого голод согласится подождать? Скрывшиеся адмиралы согласятся подож­дать? Маклаковы и Родзянки согласятся прекратить локауты, саботаж подвоза хлеба, тайные сговоры с английскими и немецкими империалистами?

Ведь так выходит у героев «конституционных иллюзий» и парламентского крети­низма. Живая жизнь исчезает, остается только бумажка о созыве Учредительного соб­рания, остаются только выборы.

И слепые люди дивятся еще, что голодный народ и предаваемые генералами и адми­ралами солдаты равнодушны к выборам! О, мудрецы!

406_______________________________ В. И. ЛЕНИН

«... Вот если бы корниловцы опять начали, тогда мы бы показали! А начинать самим, к чему риско­вать?..»

Это так чрезвычайно убедительно и чрезвычайно революционно. История не повто­ряется, но если мы повернемся к ней задом и будем, созерцая корниловщину первую, твердить: «вот кабы корниловцы начали»; если мы это сделаем, какая это превосходная революционная стратегия! Как она похожа на «авось да небось»! Авось корниловцы опять начнут не вовремя! — не правда ли, какой это сильный «довод»? Какое это серь­езное обоснование пролетарской политики?

А если корниловцы второго призыва научились кое-чему? Если они дождутся го­лодных бунтов, прорыва фронта, сдачи Питера, не начиная до тех пор? Что тогда?

Тактику пролетарской партии нам предлагают построить на возможном повторении корниловцами одной из своих старых ошибок!

Забудем все, что сотни раз доказывали и доказали большевики, что доказала полуго­довая история нашей революции, именно: что выхода нет, объективно нет, не может быть, кроме диктатуры корниловцев или диктатуры пролетариата, забудем это, отре­чемся от всего этого и будем ждать! Ждать чего? Ждать чуда: именно, что бурное и ка­тастрофическое течение событий с 20 апреля по 29 августа сменится (по случаю затя­гивания войны и роста голодовки) мирным, спокойным, гладким, легальным созывом Учредительного собрания и исполнением его законнейших решений. Вот она «маркси­стская» тактика! Ждите, голодные, Керенский обещал созвать Учредительное собра­ние!

«... В международном положении нет, собственно, ничего, обязывающего нас выступать немедленно, мы скорее повредим делу социалистической революции на Западе, если дадим себя расстрелять...»

Этот довод поистине великолепен: «сам» Шейдеман, «сам» Ренодель не сумел бы искуснее «оперировать»

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 407

с сочувствием рабочих успеху международной социалистической революции!

Подумайте только: немцы при дьявольски трудных условиях, имея одного Либкнех­та (да и то в каторге), без газет, без свободы собраний, без Советов, при невероятной враждебности всех классов населения, вплоть до последнего зажиточного крестьянина, идее интернационализма, при великолепной организованности империалистской круп­ной, средней и мелкой буржуазии, немцы, т. е. немецкие революционеры-интернационалисты, рабочие, одетые в матросские куртки, устроили восстание во фло­те — с шансами разве один на сотню.

А мы, имея десятки газет, свободу собраний, имея большинство в Советах, мы, наи­лучше поставленные во всем мире пролетарские интернационалисты, мы откажемся от поддержки немецких революционеров нашим восстанием. Мы будем рассуждать, как Шейдеманы и Ренодели: благоразумнее всего не восставать, ибо если нас перестреля­ют, то мир потеряет таких прекрасных, таких благоразумных, таких идеальных интер­националистов!!

Докажем свое благоразумие. Примем резолюцию сочувствия немецким повстанцам и отвергнем восстание в России. Это будет настоящим, благоразумным интернациона­лизмом. И как быстро процветет международный интернационализм, если повсюду вос­торжествует такая же мудрая политика!..

Война замучила, истерзала рабочих всех стран до крайности. Взрывы и в Италии, и в Германии, и в Австрии учащаются. Мы одни имеем Советы рабочих и солдатских депу­татов, — будем выжидать — предадим немецких интернационалистов, как мы преда­ем русских крестьян, не словами, а делами, восстанием против помещиков, зовущих нас к восстанию против правительства Керенского...

Пусть сгустилась туча империалистского заговора капиталистов всех стран, которые готовы задушить русскую революцию, — будем спокойно выжидать, пока нас задушат рублем! Вместо того, чтобы напасть на

408__________________________ В. И. ЛЕНИН

заговорщиков и сломать их ряды победой Советов рабочих и солдатских депутатов, бу­дем ожидать Учредительного собрания, где голосованиями победятся все международ­ные заговоры, если Керенский и Родзянко добросовестно созовут Учредительное соб­рание. Имеем ли мы право сомневаться в добросовестности Керенского и Родзянки?

«... Но против нас «все»! Мы изолированы; и ЦИК, и меньшевики-интернационалисты, и новожизне-нцы, и левые эсеры выпустили и выпустят воззвания против нас!..»

Пресильный довод. Мы до сих пор били беспощадно колеблющихся за колебания. Мы на этом приобрели сочувствие народа. Мы на этом завоевали Советы, без которых восстание не могло быть надежным, быстрым, верным. Теперь воспользуемся завое­ванными Советами, чтобы и нам перейти в стан колеблющихся. Какая прекрасная карьера большевизма!

Вся суть политики Либерданов и Черновых, а также «левых» среди эсеров и мень­шевиков состоит в колебаниях. Как показатели того, что массы левеют, левые эсеры и меньшевики-интернационалисты имеют огромное политическое значение. Такие два факта, как переход около 40% и у меньшевиков и у эсеров в лагерь левых, с одной сто­роны, и крестьянское восстание, с другой, стоят в несомненной, очевидной связи.

Но именно характер этой связи и разоблачает всю бездну бесхарактерности тех, кто вздумал теперь хныкать по поводу того, что заживо сгнивший ЦИК или колеблющиеся левые эсеры и К⁰ выступили против нас. Ибо эти колебания мелкобуржуазных вождей, Мартовых, Камковых, Сухановых и К⁰, надо сопоставить с восстанием крестьян. Вот реальное политическое сопоставление. С кем идти? С теми колеблющимися горстками питерских вождей, которые косвенно выразили левение масс и которые при каждом политическом повороте позорно хныкали, колебались, бегали просить прощение у Ли­берданов и Авксентьевых с К, или с этими полевевшими массами.

Так, только так стоит вопрос.

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 409

По случаю предательства крестьянского восстания Мартовыми, Камковыми, Суха­новыми, и нам, рабочей партии революционных интернационалистов, предлагают пре­дать его. Вот к чему сводится политика «киваний» на левых эсеров и меньшевиков-интернационалистов.

А мы сказали: чтобы помочь колеблющимся, надо перестать колебаться самому. Эти «милые» левые мелкобуржуазные демократы колебались и за коалицию! Мы их пове­ли, в конце концов, за собой тем, что не колебались сами. И жизнь подтвердила нас.

Своими колебаниями эти господа губили революцию всегда. Только мы спасали ее. И теперь мы спасуем, когда голод стучится в ворота Питера, а Родзянко и К готовят сдачу его?!

«... Но у нас нет даже прочных связей с железнодорожниками и почтовыми служащими. Их офици­альные представители — Плансоны. А можно ли победить без почты и без железных дорог?..»

Да, да, Плансоны — здесь, Либерданы — там. Какое доверие оказали им массы? Не мы ли доказывали всегда, что эти вожди предают массы? Не от этих ли вождей повер­нули массы к нам и на выборах в Москве и на выборах в Советы? Или масса железно­дорожных и почтовых служащих не голодает? не бастует против правительства Керен­ского и К⁰?

«А перед 28 февраля были у нас связи с этими союзами?» — спросил один товарищ «пессимиста». Тот ответил указанием на несравнимость обеих революций. Но это ука­зание только усиливает позицию того, кто задал вопрос. Ибо о длинной подготовке пролетарской революции против буржуазии тысячи раз говорили как раз большевики (и говорили не для того, чтобы забыть это накануне решительного момента). Как раз выделением пролетарских элементов массы от мелкобуржуазных и буржуазных верхов характеризуется политическая и экономическая жизнь союзов почтово-телеграфного и железнодорожного. Дело вовсе не в том, чтобы обязательно запастись заранее «связя­ми» с тем и другим союзом, дело в том, что только победа

410__________________________ В. И. ЛЕНИН

пролетарского и крестьянского восстания может удовлетворить массы в армиях же­лезнодорожников и почтово-телеграфных служащих.

«... Хлеба в Питере на два-три дня. Можем ли мы дать хлеб повстанцам?..»

Одно из тысячи скептических замечаний (скептики всегда могут «сомневаться», и ничем, кроме опыта, не опровергнешь их), из таких замечаний, которое валит с больной головы на здоровую.

Именно Родзянки и К, именно буржуазия готовит голод и спекулирует удавить ре­волюцию голодом. Нет и быть не может иного спасения от голода, как восстание кре­стьян против помещиков в деревне и победа рабочих над капиталистами в городе и в центре. Иначе ни достать хлеба у богачей, ни вывезти его, вопреки их саботажу, ни сломить сопротивление подкупленных служащих и наживающихся капиталистов, ни создать строгий учет нельзя. Это доказала именно история продовольственных учреж­дений и продовольственной маяты «демократии», которая миллионы раз жаловалась на саботаж капиталистов, хныкала, умоляла.

Нет силы на свете, кроме силы победоносной пролетарской революции, чтобы вме­сто жалоб и просьб и слез перейти к революционному делу. И чем дольше будет оттяну­та пролетарская революция, чем дольше отсрочат ее события или колебания колеблю­щихся и растерявшихся, тем больше жертв она будет стоить, тем труднее будет нала­дить подвоз и распределение хлеба.

Промедление в восстании смерти подобно — вот что надо ответить тем, кто имеет печальное «мужество» смотреть на рост разрухи, на близость голода и отсоветовать рабочим восстание (то есть советовать им подождать, еще положиться на буржуа­зию).

«... В положении на фронте тоже нет еще опасности. Если даже солдаты сами заключат перемирие, это еще не беда...»

Но солдаты не заключат перемирия. Для этого нужна государственная власть, кото­рой нельзя получить без

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 4Ц

восстания. Солдаты просто убегут. Об этом говорят доклады с фронта. Ждать нельзя, не рискуя помочь сговору Родзянки с Вильгельмом и полной разрухой при повальном бегстве солдат, если они (уже близкие к отчаянию) дойдут до полного отчаяния и бро­сят все на произвол судьбы.

«... А если мы возьмем власть и не получим ни перемирия, ни демократического мира, то солдаты мо­гут не пойти на революционную войну. Что тогда?»

Довод, заставляющий вспомнить изречение: один дурак может вдесятеро больше за­дать вопросов, чем десять мудрецов способны разрешить.

Мы никогда не отрицали трудностей власти во время империалистской войны, но мы тем не менее всегда проповедовали диктатуру пролетариата и беднейшего крестьян­ства. Неужели мы отречемся от этого, когда пришел момент действия??

Мы всегда говорили, что диктатура пролетариата в одной стране создает гигантские перемены и международного положения, и экономики страны, и положения армии, и настроения ее, — и мы «забудем» все это теперь, давая себя запугать «трудностями» революции??

«... В массах нет рвущегося на улицу настроения, как передают все. К признакам, оправдывающим пессимизм, принадлежит также крайне возросшее распространение погромной и черносотенной прес­сы...»

Когда люди дадут буржуазии запугать себя, тогда, естественно, все предметы и яв­ления окрашиваются для них в желтый цвет. Во-первых, они марксистский критерий движения подменяют интеллигентски-импрессионистским, на место политического учета развития классовой борьбы и хода событий во всей стране в целом, в междуна­родной обстановке в целом ставят субъективные впечатления о настроении; о том, что твердая линия партии, ее непреклонная решимость тоже есть фактор настроения, особенно в наиболее острые

412__________________________ В. И. ЛЕНИН

революционные моменты, об этом, конечно, «кстати» забывают. Иногда людям бывает очень «кстати» забыть, что ответственные руководители своими колебаниями и склон­ностью сжечь то, чему они вчера поклонялись, вносят самые неприличные колебания и в настроения известных слоев массы.

Во-вторых, — и это в данный момент главное — говоря о настроении масс, бесха­рактерные люди забывают добавить,

что «все» передают его, как сосредоточенное и выжидательное;

что «все» согласны насчет того, что по призыву Советов и для защиты Советов ра­бочие выступят, как один человек;

что «все» согласны насчет сильного недовольства у рабочих нерешительностью цен­тров в вопросе о «последнем, решительном бое», неизбежность коего сознается ясно;

что «все» единодушно характеризуют настроение наиболее широких масс, как близ­кое к отчаянию, и указывают на факт нарастания анархизма именно на этой почве;

что «все» признают также, что среди сознательных рабочих есть определенное не­желание выходить на улицу только для демонстраций, только для частичной борьбы, ибо в воздухе носится приближение не частичного, а общего боя, безнадежность же от­дельных стачек, демонстраций, давлений испытана и сознана вполне.

И так далее.

Если мы к этой характеристике настроения масс подойдем с точки зрения всего раз­вития классовой и политической борьбы и всего хода событий за полгода нашей рево­люции, то нам станет ясно, как искажают дело запуганные буржуазией люди. Дело сто­ит именно не так, как перед 20—21 апреля, 9 июня, 3 июля, ибо тогда было стихийное возбуждение, которое мы, как партия, или не улавливали (20 апреля), или сдерживали и оформливали в мирную демонстрацию (9 июня и 3 июля). Ибо мы хорошо знали тогда, что Советы еще

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 413

не наши, что крестьяне еще верят пути либердановско-черновскому, а не пути больше­вистскому (восстанию), что, следовательно, за нами большинства народа быть не мо­жет, что, следовательно, восстание преждевременно.

Тогда у большинства сознательных рабочих вопроса о последнем решительном бое не возникало вовсе; нет ни одной коллегии из партийных коллегий вообще, которая бы этот вопрос ставила. А у малосознательной и очень широкой массы не было ни сосре­доточенности, ни решимости отчаяния, а было именно стихийное возбуждение с наив­ной надеждой просто «выступлением», просто демонстрацией «повлиять» на Керен­ских и буржуазию.

Для восстания нужно не это, а сознательная, твердая и непреклонная решимость соз­нательных биться до конца, это — с одной стороны. А с другой стороны, нужно сосре­доточенно-отчаянное настроение широких масс, которые чувствуют, что полумерами ничего теперь спасти нельзя, что «повлиять» никак не повлияешь, что голодные «раз­несут все, размозжат все даже по-анархически», если не сумеют руководить ими в ре­шительном бое большевики.

Именно к этому сочетанию наученной опытом сосредоточенности сознательных и близкого к отчаянию настроения ненависти к локаутчикам и капиталистам у широчай­ших масс развитие революции привело на деле и рабочих и крестьянство.

Именно на этой почве понятен также «успех» подделывающихся под большевизм негодяев черносотенной печати. Что черные злорадствуют при виде приближающегося решительного боя буржуазии с пролетариатом, это бывало всегда, это наблюдалось во всех без всякого изъятия революциях, это абсолютно неизбежно. И если этим обстоя­тельством давать себя запугивать, тогда надо отказаться не только от восстания, но и пролетарской революции вообще. Ибо не может в капиталистическом обществе быть такого нарастания этой революции, которое бы не сопровождалось злорадством черной сотни и ее надеждами погреть себе руки.

414__________________________ В. И. ЛЕНИН

Сознательные рабочие прекрасно знают, что черная сотня с буржуазией работают рука об руку и что решительная победа рабочих (в которую мелкие буржуа не верят, которой капиталисты боятся, которой черносотенцы иногда из злорадства желают, уве­ренные, что большевики не удержат власти), что эта победа черную сотню раздавит до конца, что власть большевики сумеют удержать твердо и к величайшей пользе для все­го измученного и истерзанного войной человечества.

В самом деле, кто же из не сошедших с ума людей может сомневаться в том, что Родзянки и Суворины действуют вместе? что между ними распределены роли?

Разве факты не доказали, что по указке Родзянки действует Керенский, а «Государ­ственная типография Российской республики» (не шутите!) печатает на казенный счет черносотенные речи черносотенцев «Государственной думы»? Разве этого факта не ра­зоблачили далее лакействующие перед «своим человечком» лакеи из «Дела Народа»? Разве опыт всех выборов не доказал полнейшей поддержки «Новым Временем», про­дажной газетой, царско-помещичьими «интересами» направляемой газетой, кадетских списков?

Разве мы не читали вчера, что торгово-промышленный капитал (беспартийный, ко­нечно, о, разумеется, беспартийный, ведь Вихляевы и Ракитниковы, Гвоздевы и Ники­тины коалируют не с кадетами, боже упаси, а с беспартийными торгово-промышленными кругами!) отвалил 300 000 руб. кадетам?

Вся черносотенная пресса, если смотреть на вещи с классовой, а не сентиментальной точки зрения, есть отделение фирмы «Рябушинский, Милюков и К⁰». Капитал покупа­ет себе, с одной стороны, Милюковых, Заславских, Потресовых и прочее, а с другой стороны, черносотенцев.

Никакого иного средства покончить с этим безобразнейшим отравлением народа ядом дешевой черносотенной заразы быть не может, кроме победы пролетариата.

И можно ли удивляться тому, что измученная и истерзанная голодом и затягиванием войны толпа

ПИСЬМО К ТОВАРИЩАМ____________________________ 415

«хватается» за черносотенный, яд? Можно ли мыслить себе капиталистическое обще­ство накануне краха без отчаяния в среде угнетенных масс? И может ли отчаяние масс, среди которых не мало темноты, не выражаться в увеличенном сбыте всякого яда?

Нет, безнадежна позиция тех, кто, толкуя о настроении масс, свою личную бесхарак­терность сваливает на массы. Массы делятся на сознательно выжидающих, на бессоз­нательно готовых впасть в отчаяние, но массы угнетенных и голодных не бесхарактер­ны.

«... Марксистская партия, с другой стороны, не может сводить вопрос о восстании к вопросу о воен­ном заговоре...»

Марксизм есть чрезвычайно глубокое и разностороннее учение. Неудивительно по­этому, что обрывки цитат из Маркса, — особенно если приводить цитаты некстати, — можно встретить всегда среди «доводов» тех, кто рвет с марксизмом. Военный заговор есть бланкизм, если его устраивает не партия определенного класса, если его устроите­ли не учли политического момента вообще и международного в особенности, если на стороне этой партии нет доказанного объективными фактами сочувствия большинства народа, если развитие событий революции не привело к практическому опровержению соглашательских иллюзий мелкой буржуазии, если не завоевано большинство признан­ных «полномочными» или иначе себя показавших органов революционной борьбы вроде «Советов», если в армии (буде дело происходит во время войны) нет вполне на­зревшего настроения против правительства, затягивающего несправедливую войну против воли народа, если лозунги восстания (вроде «вся власть Советам», «земля кре­стьянам», «немедленное предложение демократического мира всем воюющим народам в связи с немедленной же отменой тайных договоров и тайной дипломатии» и т. п.) не приобрели широчайшей известности и популярности, если передовые рабочие не уве­рены в отчаянном положении масс и в поддержке деревни, поддержке, доказанной серьезным крестьянским

416__________________________ В. И. ЛЕНИН

движением, или восстанием против помещиков и защищающего их правительства, если экономическое положение страны внушает серьезные надежды на благоприятное раз­решение кризиса мирными и парламентскими средствами.

Пожалуй, довольно?

В своей брошюре: «Удержат ли большевики государственную власть?» (я надеюсь,

что она на днях выйдет уже в свет) я привел цитату из Маркса, действительно относя-

* щуюся к вопросу о восстании и определяющую признаки восстания как «искусства».

Я готов биться об заклад, что если предложить раскрыть рот тем болтунам, которые кричат теперь в России против военного заговора, и призвать их к объяснению разницы между «искусством» вооруженного восстания и осуждения достойным военным заго­вором, то они либо повторят сказанное выше, либо осрамят себя и вызовут всеобщий смех рабочих. Попробуйте-ка, любезные тоже-марксисты! Спойте нам песенку против «военного заговора»!

* См. настоящий том, стр. 334—335. Ред.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Предыдущие строки были уже написаны, когда я получил в 8 часов вечера, во втор­ник, утренние питерские газеты со статьей г. В. Базарова в «Новой Жизни», Г-н В. Ба­заров утверждает, что «по городу пущен в рукописи листок, высказывающийся от име­ни двух видных большевиков против выступления».

Если это правда, то я прошу товарищей, в руки которых это письмо не может по­пасть раньше полудня в среду, напечатать его возможно скорее.

Оно писалось не для печати, а только для беседы с членами партии по переписке. Но если не принадлежащие к партии и тысячу раз осмеянные ею за презренную бесхарак­терность герои из «Новой Жизни» (третьего дня голосовавшие за большевиков, вчера за меньшевиков и почти объединившие их на всемирно-знаменитом объединительном съезде), если подобные субъекты получают листок от членов нашей партии, агити­рующих против восстания, тогда молчать нельзя. Надо агитировать и за восстание. Пускай анонимы вылезают окончательно на свет божий и понесут заслуженное ими за их позорные колебания наказание хотя бы в виде насмешек всех сознательных рабочих. Я имею в своем распоряжении только час времени до отсылки настоящего письма в Питер и потому только в двух словах отмечу один «прием» печальных героев безголо­вого «новожизненства». Г-н В. Базаров пробует полемизировать с тов. Рязановым, ко­торый сказал и сказал

В. И. ЛЕНИН

тысячу раз правильно, что «восстание подготовляют все те, кто создает в массах на­строение отчаяния и индифферентизма».

Печальный герой печального дела «возражает»:

«Разве отчаяние и индифферентизм когда-либо побеждали?».

О, презренные дурачки из «Новой Жизни»! Они знают такие примеры восстания в истории, когда массы угнетенных классов побеждали в отчаянном бою, не будучи дол­гими страданиями и крайним обострением кризисов всякого рода доведены до отчая­ния? Когда эти массы не охватывал индифферентизм (равнодушие) к разным лакей­ским предпарламентам, к пустой игре в революции, к низведению Либерданами Сове­тов с органов власти и восстания до роли пустых говорилен?

Или, может быть, презренные дурачки из «Новой Жизни» открыли у масс равноду­шие... к вопросу о хлебе? о затягивании войны? о земле для крестьян?

Н. Ленин

Написано 17 (30) октября 1917 г.

Напечатано 1, 2 и 3 ноября

(19, 20 и 21 октября) 1917 г.

в газете «Рабочий Путь»

№№ 40, 41 и 42

Печатается по тексту газеты

ПИСЬМО К ЧЛЕНАМ ПАРТИИ БОЛЬШЕВИКОВ ¹²⁶

Товарищи! Я не имел еще возможности получить питерские газеты от среды, 18 ок­тября. Когда мне передали по телефону полный текст выступления Каменева и Зиновь­ева в непартийной газете «Новая Жизнь», то я отказался верить этому. Но сомнения оказались невозможны, и я вынужден воспользоваться случаем, чтобы доставить это письмо членам партии к четвергу вечером или к пятнице утром, ибо молчать перед фактом такого неслыханного штрейкбрехерства было бы преступлением.

Чем серьезнее практический вопрос, чем ответственнее — и «виднее» люди, совер­шившие штрейкбрехерство, тем опаснее оно, тем решительнее надо выкинуть вон штрейкбрехеров, тем непростительнее было бы колебаться из-за прошлых хотя бы «за­слуг» штрейкбрехера.

Подумать только! В партийных кругах известно, что партия с сентября обсуждает вопрос о восстании. Ни об одном письме или листке ни одного из названных лиц никто ничего не слыхал! Теперь, накануне, можно сказать, съезда Советов двое видных боль­шевиков выступают против большинства и, явное дело, против ЦК. Это не говорится прямо, и от этого вред для дела еще больше, ибо намеками говорить еще опаснее.

Из текста заявления Каменева и Зиновьева ясно вполне, что они пошли против Τ TTC ибо иначе их заявление бессмысленно, но какое именно постановление ЦК они оспори­ли, не сказано.

420__________________________ В. И. ЛЕНИН

Почему?

Ясное дело: потому, что его не публиковал Τ TTC

Что же это такое выходит?

По важнейшему боевому вопросу, накануне критического дня 20 октября, двое «видных большевиков» в непартийной печати, и притом именно в такой газете, которая по данному вопросу идет об руку с буржуазией против рабочей партии, в такой газете нападают на неопубликованное решение центра партии!

Да ведь это в тысячу раз подлее и в миллион раз вреднее всех тех выступле­ний хотя бы Плеханова в непартийной печати в 1906—1907 гг., которые так резко осу­ждала партия! Ведь тогда шло дело только о выборах, а теперь идет дело о восстании для завоевания власти!

И по такому вопросу, после принятия центром решения, оспаривать это неопублико­ванное решение перед Родзянками и Керенскими, в газете непартийной — можно ли себе представить поступок более изменнический, более штрейкбрехерский?

Я бы считал позором для себя, если бы из-за прежней близости к этим бывшим това­рищам я стал колебаться в осуждении их. Я говорю прямо, что товарищами их обоих больше не считаю и всеми силами и перед Τ TTC и перед съездом буду бороться за ис­ключение обоих из партии.

Ибо рабочая партия, которую жизнь все чаще и чаще ставит лицом к лицу с восста­нием, не в силах решать эту трудную задачу, если неопубликованные постановления центра, после их принятия, оспариваются в непартийной печати и в ряды борцов вно­сятся колебания и смута.

Пусть господа Зиновьев и Каменев основывают свою партию с десятками растеряв­шихся людей или кандидатов в Учредительное собрание. Рабочие в такую партию не пойдут, ибо ее первым лозунгом будет:

«цекистам, побежденным по вопросу о решительном бое на собрании ЦК, разре­шается идти в непартийную печать для нападок на неопубликованные постанов­ления партии».

_____________________ ПИСЬМО К ЧЛЕНАМ ПАРТИИ БОЛЫТТКВИКОВ__________________ 4Ц

Пусть строят они себе такую партию; наша рабочая партия большевиков от этого только выиграет.

Когда будут опубликованы все документы, штрейкбрехерство Зиновьева и Каменева выступит еще гораздо яснее. А пока перед рабочими пусть встанет вопрос:

«Допустим, правление Всероссийского профессионального союза решило, по­сле месячного обсуждения и большинством свыше 80 процентов, что надо приго­товить стачку, но ни о сроке, ни о чем ином пока не публиковать. Допустим, двое членов, прикрываясь облыжно «особым мнением», после решения не только стали писать в местные группы о пересмотре решения, но и допустили сообщения своих писем в непартийные газеты. Допустим, что, наконец, они и сами в непартийных газетах напали на решение, хотя оно еще не опубликовано, и стали поносить стачку перед капиталистами.

Спрашивается, колебнутся ли рабочие исключить из своей среды подобных штрейкбрехеров?»

* * *

Что касается до положения вопроса о восстании теперь, так близко к 20 октября, то я издалека не могу судить, насколько именно испорчено дело штрейкбрехерским высту­плением в непартийной печати. Несомненно, что практический вред нанесен очень большой. Для исправления дела надо прежде всего восстановить единство большевист­ского фронта исключением штрейкбрехеров.

Слабость идейных доводов против восстания будет тем яснее, чем больше мы выта­щим их на свет божий. Я послал на днях статью об этом в «Рабочий Путь», и если ре­дакция не сочтет возможным поместить ее, члены партии, вероятно, ознакомятся с ней в рукописи.

Сводятся эти «идейные», с позволения сказать, доводы к двум: во-первых, к «ожида­нию» Учредительного

* См. настоящий том, стр. 398—418. Ред.

422__________________________ В. И. ЛЕНИН

собрания. Подождем, авось дотянем, — вот и весь довод. Авось с голодом, с разрухой, с истощением терпения солдат, с родзянковскими шагами к сдаче Питера немцам, с ло­каутами авось еще дотянем.

Авось да небось, в этом вся сила довода.

Во-вторых, крикливый пессимизм. У буржуазии и Керенского все отлично, у нас все плохо. У капиталистов все подготовлено чудесно, у рабочих все плохо. «Пессимисты» насчет военной стороны дела кричат во всю глотку, а «оптимисты» молчат, ибо перед Родзянкой и Керенским открывать кое-что едва ли кому, кроме штрейкбрехеров, при­ятно.

Трудное время. Тяжелая задача. Тяжелая измена.

И все же таки задача будет решена, рабочие сплотятся, крестьянское восстание и крайнее нетерпение солдат на фронте сделают свое дело! Теснее сплотим ряды, — про­летариат должен победить!

Н. Ленин

Написано 18 (31) октября 1917 г.

Впервые напечатано 1 ноября
1927 г. в газете «Правда» № 250 Печатается по рукописи

ПИСЬМО В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ РСДРП(б)

Дорогие товарищи!

Уважающая себя партия не может терпеть штрейкбрехерства и штрейкбрехеров в своей среде. Это очевидно. А чем больше вдуматься в выступления Зиновьева и Каме­нева в непартийной прессе, тем более бесспорно становится, что их поступок представ­ляет из себя полный состав штрейкбрехерства. Увертка Каменева на заседании Петро­градского Совета есть нечто прямо низкое; он, видите ли, вполне согласен с Троцким. Но неужели трудно понять, что Троцкий не мог, не имел права, не должен перед врага­ми говорить больше, чем он сказал. Неужели трудно понять, что долг партии, скрывшей от врага свое решение (необходимости вооруженного восстания, о том, что оно вполне назрело, о всесторонней подготовке и т. д.), что это решение обязывает при публичных выступлениях не только «вину», но и почин сваливать на противника. Только дети мог­ли бы не понять этого. Увертка Каменева просто жульничество. То же самое надо ска­зать про увертку Зиновьева. По крайней мере его «оправдывающееся» письмо (кажется, в Центральный Орган), письмо, которое я только и видел (ибо особого мнения, «якобы особого мнения», о коем трубит буржуазная печать, я, член ЦК, до сих пор не видал). Из «доводов» Зиновьева: Ленин рассылал свои письма «до принятия каких бы то ни было решений», и вы не протестовали. Так буквально пишет Зиновьев, подчеркивая сам

424__________________________ В. И. ЛЕНИН

четырьмя чертами слово до. Неужели трудно понять, что до решения центром вопроса о стачке агитировать и за и против можно, а после решения в пользу стачки (после до­бавочного решения скрыть это от врага), после этого агитировать против стачки есть штрейкбрехерство? Всякий рабочий поймет это. Вопрос о вооруженном восстании об­суждался в центре с сентября. Вот когда Зиновьев и Каменев могли и должны были выступать письменно, чтобы все, видев их доводы, чтобы все оценили их полную рас­терянность. Прятать свои взгляды от партии целый месяц до принятия решения и рас­сылать особое мнение после решения — значит быть штрейкбрехером.

Зиновьев прикидывается непонимающим этой разницы, непонимающим того, что после решения о стачке, решения центра, лишь штрейкбрехеры могут агитировать пе­ред низшими инстанциями против решения. Всякий рабочий поймет это.

А Зиновьев именно агитировал и срывал решения центра как на воскресном собра­нии¹²⁷, где он и Каменев ни одного голоса не приобрели, так и в своем теперешнем письме. Ибо Зиновьев имеет бесстыдство утверждать, что «партия не опрошена» и что такие вопросы «не решаются десятью человеками». Подумайте только. Все цекисты знают, что на решающем собрании присутствовало больше десяти членов Τ TTC что при­сутствовало большинство пленума, что сам Каменев на этом собрании заявил: «Это со­брание решающее», что про отсутствующих членов ЦК было досконально известно, что большинство из них не согласно с Зиновьевым и Каменевым. И вот, после решения ЦК на собрании, которое и Каменев признал решающим, член ЦК имеет наглость пи­сать: «Партия не опрошена». «Такие вопросы десятью не решаются»; это полный со­став штрейкбрехерства. До съезда партии решает Τ TTC T TTC решил. Каменев и Зиновьев, не выступавшие письменно до решения, стали оспаривать решение Τ TTC после того, как оно состоялось.

Это есть полный состав штрейкбрехерства. После принятия решения никакое оспо-рение недопустимо,

____________________ ПИСЬМО В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ РСДРЩб*)_________________ 425

раз дело касается немедленной и тайной подготовки к стачке. Зиновьев имеет наглость на нас сваливать теперь «предупреждение неприятеля». Где же граница бесстыдству? Кто, в самом деле, испортил дело, сорвал стачку «предупреждением неприятеля», как не люди, выступившие в непартийной прессе?

В газете, которая по данному вопросу идет заодно со всей буржуазией, выступать против «решающего» постановления партии.

Если терпеть это, то партия невозможна, партия разбита.

Называть «особым мнением» то, что узнает и пропечатывает Базаров в непартийной газете, — это значит издеваться над партией.

Выступление Каменева и Зиновьева в непартийной печати было особенно подло еще потому, что их кляузную ложь партия не может опровергнуть открыто: мне неизвестны решения о сроке, пишет и печатает от своего и Зиновьева имени Каменев. (Зиновьев вполне ответственен за все поведение и выступление Каменева после такого заявле­ния.)

Как может Τ TTC опровергнуть это?

Мы не можем сказать перед капиталистами правды, именно, что мы решили стачку и решили скрыть выбор момента для нее.

Мы не можем опровергнуть кляузной лжи Зиновьева и Каменева, не вредя еще больше делу. В том-то и состоит безмерная подлость, настоящее изменничество обоих этих лиц, что они перед капиталистами выдали план стачечников, ибо, раз мы молчим в печати, всякий догадается, как стоит дело.

Каменев и Зиновьев выдали Родзянке и Керенскому решение Τ TTC своей партии о вооруженном восстании и о сокрытии от врага подготовки вооруженного восстания, выбора срока для вооруженного восстания. Это факт. Никакими увертками нельзя оп­ровергнуть этого факта. Двое членов Τ TTC кляузной ложью перед капиталистами выдали им решение рабочих. Ответ на это может и должен быть один: немедленное решение ЦК:

426__________________________ В. И. ЛЕНИН

«Признав полный состав штрейкбрехерства в выступлении Зиновьева и Каменева в непартийной печати, Τ TTC исключает обоих из партии».

Мне нелегко писать это про бывших близких товарищей, но колебания я считал бы здесь преступлением, ибо иначе партия революционеров, не карающая видных штрейк­брехеров, погибла.

Вопрос о вооруженном восстании, даже если его надолго отсрочили выдавшие дело Родзянке и Керенскому штрейкбрехеры, не снят, не снят партией. Как же можно гото­виться к вооруженному восстанию и готовить его, терпя в своей среде «видных» штрейкбрехеров? Чем виднее, тем опаснее, тем более недостойно «прощать». On n'est trahi que par les siens, говорят французы. Изменником может стать лишь свой человек.

Чем «виднее» штрейкбрехеры, тем обязательнее немедля карать их исключением.

Только так можно оздоровить рабочую партию, очиститься от дюжины бесхарактер­ных интеллигентиков, сплотив ряды революционеров, идти навстречу великим и вели­чайшим трудностям, идти с революционными рабочими.

Мы не можем напечатать правды: что после решающего собрания Τ TTC Зиновьев и Каменев имели наглость требовать пересмотра на воскресном собрании, что Каменев бесстыдно кричал: «ЦК провалился, ибо за неделю ничего не сделал» (опровергать я не мог, ибо сказать, что именно сделано, нельзя), а Зиновьев с невинным видом предлагал проваленную собранием резолюцию: «Не выступать до совещания с большевиками, имеющими приехать 20-го на съезд Советов».

Подумать только: после решения центром вопроса о стачке предлагать собранию низов отложить его и передать (к съезду 20-го, а съезд отложили потом... Зиновьевы верят Либерданам), передать такой коллегии, которой устав партии не знает, которая над Τ TTC не властна, которая Питера не знает.

И после этого еще Зиновьев имеет наглость писать: «Так едва ли укрепляют единст­во партии».

Извольте это назвать иначе, как угрозу расколом.

ПИСЬМО В ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ РСДРЩб*)

Я на такую угрозу отвечаю, что пойду до конца, добьюсь себе свободы слова перед рабочими и, во что бы то ни стало, буду клеймить штрейкбрехера Зиновьева как штрейкбрехера. На угрозу раскола я отвечаю объявлением войны до конца, за исклю­чение обоих штрейкбрехеров из партии.

Правление профессионального союза после месячных дебатов решило: стачка неиз­бежна и назрела, срок скроем от хозяев. После этого двое из правления идут в низы ос­паривать решение и проваливаются. Тогда двое идут в печать перед капиталистами и выдают посредством кляузной лжи решение правления, срывая этим стачку на добрую половину или оттягивая ее до худшего времени, предупреждая неприятеля.

Вот полный состав штрейкбрехерства. И вот почему я требую исключения обоих штрейкбрехеров, сохраняя за собой право (ввиду их угрозы расколом) все опублико­вать, когда можно будет публиковать.

Написано 19 октября (1 ноября) 1917 г.

Впервые напечатано 1 ноября 1927 г. в газете «Правда» № 250

Печатается по машинописной копии

НОВЫЙ ОБМАН КРЕСТЬЯН ПАРТИЕЙ ЭСЕРОВ

Партия эсеров объявила торжественно и всенародно в своей главной газете «Дело Народа» от 18 и 19 октября, что новый земельный законопроект министра земледелия является «крупным шагом к осуществлению аграрной программы партии», что «ЦК партии настоятельно предлагает всем партийным организациям развить энергичную агитацию в пользу законопроекта и популяризовать его в массах».

Между тем этот законопроект министра С. Л. Маслова, члена партии эсеров, перепе­чатанный в главных частях «Делом Народа», есть обман крестьян. Партия эсеров об­манула крестьян: она переползла со своего земельного проекта на помещичий, кадет­ский, план «справедливой оценки» и сохранения помещичьей собственности на землю. Партия эсеров торжественно и всенародно на своих съездах первой (1905 года) и вто­рой (1917 года) русской революции обязалась поддерживать крестьянское требование конфискации помещичьих земель, т. е. перехода их к крестьянам безвозмездно. А в те­перешнем проекте господина С. Л. Маслова не только оставляется помещичья собст­венность на землю, но даже плата крестьян за «арендуемые» земли, по «справедливой» оценке, поступает помещикам.

Этот законопроект господина С. Л. Маслова есть полная измена партии эсеров кре­стьянам, полный переход этой партии к привержничеству помещикам. Надо все силы напрячь, все усилия употребить, чтобы как

НОВЫЙ ОБМАН КРЕСТЬЯН ПАРТИЕЙ ЭСЕРОВ___________________ 429

можно шире распространить среди крестьян сознание этой истины.

«Дело Народа» от 18 октября напечатало §§ 25—40 проекта С. Л. Маслова. Вот ос­новное и главнейшее из этого проекта:

1) В образуемый «временный арендный фонд» поступают не все помещичьи земли.

2) Зачисление помещичьих земель в этот фонд производится земельными комите­
тами, созданными по закону помещичьего правительства князя Львова от 21 апреля
1917 года.

3) Арендная плата крестьян за эти помещичьи земли устанавливается земельными
комитетами «сообразно чистой доходности» и, за вычетом платежей, поступает «под­
лежащему владельцу», то есть помещику.

Это тройной обман крестьян эсерами, и поэтому на каждом из трех этих пунктов на­до подробнее остановиться.

В «Известиях Всероссийского Совета Крестьянских Депутатов» № 88, от 19 августа, напечатан «примерный наказ, составленный на основании 242-х наказов, доставленных с мест депутатами на I Всероссийский съезд Советов крестьянских депутатов в Петро­граде в 1917 году».

Эта сводка 242-х наказов, сделанная выборными от местных крестьян, есть лучший материал для суждения о том, чего хотят крестьяне. И этот сводный наказ вполне на­глядно доказывает обман крестьян проектом С. Л. Маслова и партии эсеров.

Крестьяне требуют отмены права частной собственности на землю; обращения всей частновладельческой и т. д. земли в всенародное достояние безвозмездно; превращения земельных участков с высококультурными хозяйствами (сады, плантации и пр.) в «по­казательные участки», передачи их в «исключительное пользование государства и об­щин»; конфискации «всего хозяйственного инвентаря, живого и мертвого» и т. д.

Так выражены требования крестьян, точно и ясно, на основании 242-х местных нака­зов, самими крестьянами данных.

430__________________________ В. И. ЛЕНИН

А партия эсеров вместо этого, войдя в «коалицию» (т. е. в союз или в соглашение) с буржуазией (капиталистами) и помещиками, участвуя в правительстве капиталистов и помещиков, составила теперь проект, не уничтожающий помещичьей собственности, а передающий только часть помещичьих земель в временный арендный фонд!!

В арендный фонд, по этому проекту, не могут быть зачислены сады, плантации, по­севы свекловицы и прочее! В арендный фонд не могут быть зачислены земли, необхо­димые «для удовлетворения потребностей самого владельца, его семьи, служащих и рабочих, а также для обеспечения содержания наличного скота»!!

Значит, у богатого помещика, имеющего свеклосахарный, картофельный завод, мас­лобойни или мельницы, сады и плантации, сотни голов скота и десятки служащих и ра­бочих, остается большое хозяйство и притом капиталистическое хозяйство. Вот с ка­кой наглостью, с каким бесстыдством обманула крестьян партия эсеров!

Зачисление помещичьей, или «частновладельческой», как говорит проект, земли в арендный фонд производится земельными комитетами, созданными по закону 21 ап­реля 1917 года помещичьим правительством князя Львова и К, тем правительством Милюкова и Гучкова, империалистов и грабителей народных масс, которое рабочие и солдаты Петрограда разбили движением 20—21 апреля, т. е. целых полгода тому назад.

Понятно, что закон этого помещичьего правительства о земельных комитетах далеко не является демократическим (народным) законом. Напротив, в этом законе целый ряд возмутительнейших отступлений от демократизма. Например, § XI этого закона пре­доставляет «губернским земельным комитетам право приостанавливать решения воло­стных и уездных комитетов до окончательного решения главного земельного комите­та». А комитеты, по этому мошеннически написанному помещичьему закону, состав­лены так, что уездный комитет менее демократичен, чем волостной, губернский менее демократичен, чем уездный, главный комитет менее демократичен, чем губернский!

_____________________ НОВЫЙ ОБМАН КРЕСТЬЯН ПАРТИЕЙ ЭСЕРОВ___________________ 431

Волостной земельный комитет весь выборный населением волости. В уездный коми­тет входит, по закону, например, мировой судья, 5 членов от «временных исполнитель­ных комитетов» (до организации нового самоуправления). В губернский комитет вхо­дит не только член окружного суда и мировой судья, но и представитель министерства, назначаемый министром, и т. п. А в главный земельный комитет входят 27 членов «по приглашению Временного правительства»! В него входят, по одному, представители одиннадцати политических партий, причем большинство (6 из 11) дано кадетам и пра­вее их стоящим. Ну, разве это не мошенничество Львова, Шингарева (они подписали закон) и их приятелей? Разве это не издевка над демократизмом в угоду помещикам?

Поиск по сайту: