Иван Александров

–Слушай, Вань, будь другом! Подкинь меня до «Бульвара»?

–Зачем тебе в «Бульвар»? Уже вечер, валютчиков, скорее всего, нет, а ехать туда, чтобы поужинать – бессмысленно

–Да у меня там просто встреча со знакомыми.

–Интересное место встречи...

–Да не переживай: не буду же я собирать народ на новую разводку у тебя за спиной! Просто ребята сейчас в том районе гуляют, позвали меня. Давно их не видел, хочу встретиться

–А, ну так бы сразу и сказал

–Так я и сразу сказал. Все, забей, поехали

Скомканный какой-то вечер получился, мне даже как-то обидно стало оттого, что с Вовой толком не поговорили. Какого черта он все это время дома валялся? Это же нелепо: можно было найти уйму занятий. Самое простое – воспользоваться отсутствием родителей и устроить вечеринку, позвать всех близких друзей и знакомых и повеселиться. В общем, не понимаю его в этом вопросе. Хотя, и мы тоже хороши: почему его с собой не позвали? Нам бы денег и на троих хватило, ведь всегда его звали, даже когда он отказывал. Он же наш друг, все-таки. Паршиво все как-то вышло.

Я думал об этом всю дорогу до «Бульвара», пока Костя сидел на пассажирском сиденье у себя в телефоне. Удивительно, как он сразу переключился с Володьки на свои текущие дела: казалось, что в его ежедневнике стоял пункт «Встретиться со старым другом», напротив которого он поставил галочку и благополучно забыл.

–Слушай, а почему ты ему всей правды не сказал? Придумал какой-то бред про бухгалтеров, вместо того, чтобы рассказать про наше дело.

–Я подумал, что чем меньше людей знают о наших не совсем легальных доходах, тем лучше.

–Но Вова же наш самый близкий друг, уж ему-то можно было рассказать. Вспомни, хотя бы, как он помог нам с нашими китайскими товарами? Да половину прибыли от наушников нужно записать на его счет...

–Ну, во-первых, то, что мы провернули, относится не к тем вещам, которые хотелось бы афишировать...

–Вы посмотрите на него! Совесть замучила. И это мне говорит Костя Луганский! Тебе самому-то не смешно?

–Сейчас у тебя была такая возмутительная подмена понятий, что я даже не хочу отвечать, но ты, видимо, ничего не понимаешь, поэтому объясню. Слушай внимательно, дружок: да, я пью, как конченый алкаш. Я уже алкоголик, можно сказать: ни один вечер не проходит у меня без стакана виски или коньяка, или бутылки пива. Мягко говоря, я веду разгульный образ жизни, который сказывается на моем здоровье, и, конечно же, на моей репутации, но я никогда не предавал своих друзей и, тем более, людей мне незнакомых. Я могу выпить еще не один литр алкоголя и трахнуть не одну девушку – это все пустое – сюжет для бульварной литературы, что будут продавать в переходах, но я уже никогда не смогу дать свое честное слово людям. Все будут говорить «Луганский не подведет, да я за него ручаюсь, как за себя!», а я-то уже далеко не человек-слово! Я развел совершенно незнакомого мне человека, который ехал на день рождения своей дочери. Блин, чтобы быть хорошим человеком, необязательно ходить в церковь и верить в Бога, ведь так? А я-то вообще наложил кучу везде, где мог.

–А, ладно, Кость, я немного не это имел в виду, но проехали. Мы уже подъезжаем к центру, а я хочу услышать «во-вторых»

– Так вот, чтобы закончить тему. Нам просто повезло: будь Левченко серьезнее, или пошли он кого-нибудь другого отдавать деньги, и мы бы уже были в местах, не столь отдаленных, и это в лучшем случае. Может быть, кстати, у нас еще все впереди. Мы отобрали эту разводку очень громко, и все валютчики наверняка уже в курсе того, что произошло. А так как Левченко человек солидный, он наверняка с парой этих ребят общается. Во-вторых, специально для тебя. Я согласен, что Вова – наш близкий друг, и прочий сентиментальный бред, который ты наговорил. Да, он надежный и отзывчивый, но неперспективный. Половину прибыли от наушников принес он. Согласен, подписываюсь под каждым словом. Однако вспомни, как все было на самом деле. Как только мы продали всю партию, сразу пришли к Вове и хотели отдать его долю, но он отказался, сославшись на то, что мы его друзья, и как он может вообще с нас деньги брать. Это же идиотизм, ну Вань! Д’Артаньяны сейчас не в чести, и нашему другу придется очень тяжело с его альтруистическими взглядами на жизнь. И не смотри на меня волком! Не надо строить из меня вселенское зло! Если я переключился с Вовки на свои дела, то это не значит, что я к нему стал как-то хуже относиться. Мне даже грустнее оттого, что я сегодня увидел, потому что я, в отличие, от тебя, знаю, почему он провалялся месяц дома. Поэтому не думай о скомканной встрече: знай себе, да смотри на дорогу!

Как же все-таки Луганский может читать людей. Это прямо дар какой-то. В чем-то он прав: Вова действительно слишком мягкий для нашего времени, отсюда все и беды, но ведь мы можем ему как-то помочь, ввести в дело, и все наладится.

–Мы расскажем Вовке про наши заработки, чувак, только не сейчас. Ладно, приехали. Спасибо, что подбросил. Ничего, что я тебя дернул? У тебя же по плану сегодня должен быть семейный ужин?

–Да фигня, Кость. Я все равно хотел съездить в центр: к Кате загляну, у нее как раз смена в кафе заканчивается. И все-таки у тебя такие угрызения совести по этому поводу, такие высокопарные речи. На тебя вообще не похоже. Ну, развел ты незнакомого человека – живи дальше. Сотни людей обманывают другую сотню каждый день, и ничего. Те, кто обманул – наживаются, а тех, кого обманули – взглатывают и не выпендриваются. Радоваться должен, что нагнули не тебя. В конце концов, есть ублюдки, которые выживших из ума бабушек и дедушек раздевают. Оттого, что ты взял у, не совсем умного, бизнесмена пятьдесят тысяч, в ад не попадешь, тем более ты в него не веришь.

–Тут вопрос внутреннего кодекса чести, ну ладно, вот мои ребята, спасибо, что подвез, встретимся

–Каких интересных слов набрался. Потом продолжим.

Вывеска кафе «Бархат» была оформлена в восточном стиле, словно намекая, что количество диаспоры в нашем городе превысило допустимую норму настолько, что мы должны считаться с их порядками. От этого становилось грустно, но еще грустнее оттого, что ты ничего не можешь с этим поделать, ведь сейчас не 20-е годы, и ты не в США, где подобные национальные меньшинства всячески притесняли и расстреливали. И, наконец, то, что тебя добивает окончательно: твоя девушка там работает. За два года отношений с Катей, это окончательно меня отдалило от нее. Я понимаю, тяжелое семейное положение: живут без отца, без кормильца, мама работает в каком-то задрипаном массажном кабинете: профессия и так неблагодарная, так еще и кризис, но Катя же может устроиться на стажировку в какую-нибудь фирму по профилю, еще что-нибудь для себя найти, но нет, а все почему? Простая лень, нежелание развиваться. Однако она не всегда была такой. Я ее помню доброй, хозяйственной. С ней я был точно уверен, что после тяжелого рабочего дня, меня будет ждать еда. Да, еда и уют лежали в основе. Она действительно очень вкусно готовит. Вот, как обычно бывает: есть девушка, она хороша собой, умеет готовить, с детства маме на кухне помогала, но вот она сделает что-то интересное на стол в праздник, а это будет обычная еда, а у Кати всегда выходило что-то особенное, как будто она душу во все это вкладывала.

Я раньше думал, что это просто пустые слова, клише, которые мы достаем из кармана брюк или пиджака и раздаем людям, словно визитки, но как же я ошибался, но как же она готовит, как же она готовит! Я помню пару зимних деньков, сразу после нового года, когда первый гром праздника отгремел, первая волна гостей и родственников прошла, и мы сидели у меня. Она пришла ко мне на чай и сразу ураганом влетела на кухню, не дав мне возможности опомниться. Достала муку, яйца и прочую требуху для выпечки. Затем побежала в мою комнату, надела мою старую красную кофту, она ей очень нравилась, несмотря на то, что была на шесть размеров больше. Как нелепо и как мило это выглядело. Я лишь на секунду засмотрелся на чудесный вид из окна гостиной: там была белоснежная сказка, все в снегу, в котором отражалось ослепительно яркое солнце, аллеи из покрытых инеем деревьев вели меня прямо в кремль P, как вдруг на меня наскакивает Катя и пачкает мукой с веселым вопросом «Чего стоишь?! Что будем печь?!». Я схватил ее, потащил на кухню, где мы стали кидаться друг в друга едой и раскидывать муку.

Когда вся наша одежда была в муке и разбитых яйцах, мы придумали, что будем делать с оставшимися продуктами и напекли кексов и печенья с глазурью. В тот момент мы по-настоящему были вместе, все делали слаженно, перебирая разные истории, которые произошли с нами: где-то веселые, где-то грустные. По большей части они были связаны с нашими друзьями, но, не будь нас с ней там в тот момент, это были бы совершенно другие истории, которые, возможно, я бы и не стал вспоминать. У нее был звонкий смех, яркие рыжие волосы, которые она собирала в «пучок» и самые добрые зеленые глаза, полные искренности. Когда она смотрела на меня, мне в глаза, я видел те самые «огоньки», сигналившие мне, что я ей нужен. Да, и пошли все к черту: человеку нужен человек, и это главное!

Мы поставили в духовку выпечку, и пошли на диван в гостиную, где включили огромный телик и стали играть на консоли, из-за которой чуть не спалили то, над чем работали полтора часа. Под печенье и кексы мы наварили глинтвейна, выключили игру и стали смотреть старые американские ситкомы. Сказать, что в тот момент было хорошо – значит, ничего не сказать. Так и уснули на диване. Утром я встал первый. Было еще темно, да и Катя спала, поэтому я включил лампочки на вытяжке и начал готовить омлет по рецепту моей тети из Таллинна – она его как-то любопытно готовила. Сначала взбивала яйца, добавив разной зелени, потом всю эту массу наливала в сковородку, готовила где-то полминуты, затем выкладывала разные овощи: помидоры, перец, лук и прочее. После этого заворачивала начинку и ставила в духовку. Примерно такой завтрак я приготовил нам с Катей в тот раз. Когда подал ей тарелку с омлетом и чашку чая, сразу же стал рассказывать, с долей пафоса, про древний рецепт, который моя семья хранила и передавала из поколения в поколение только избранным. На протяжении всего рассказа Катя все больше и больше смеялась, и когда я, наконец, спросил ее, что смешного, она ответила: «Видимо, твоя тетя не сказала тебе, что это называется классический французский омлет?». После этого мы пошли гулять по полупустому P, сжимая руки чуть ли не до хруста в костях, дошли до центра города, свернули на улицу «Пушкина» – тогда, у меня эта улица ассоциировалась с театром, в котором я когда-то занимался актерским мастерством и с катком, что располагался рядом с парком аттракционов. Недолго думая, мы пошли на каток – денег у меня тогда было вдоволь, хоть мы с Луганским и приостановили продажу китайских товаров из-за проблем с учебой. Там мы встретили наших старых друзей – встреча вышла невероятно теплой. Мы поздравили друг друга с новым годом, поболтали, вдоволь покатались на коньках, а когда солнце начало садиться, мой старый друг предложил нам сходить в кафе, попить горячего чаю и продолжить приятное общение. Так я и познакомился с «Бархатом».

В ту пору, мода на кальян еще не достигла своей вершины, его вообще нигде не предлагали, не то, что сейчас, поэтому «Бархат», несмотря на то, что был оформлен в восточной тематике и находился в подвальном помещении, притягивал. Выпечка там, конечно, была, не самая лучшая, однако когда мы туда пришли, нам сразу предложили чайную карту – столько сортов чая я еще нигде не видел, о большинстве просто не знал. Мы с Катей заказали самый простенький, зеленый, ребята же, бывавшие в этом местечке очень часто, взяли себе что-то более интересное. Общение продолжалось, приятные воспоминания летели снегопадом, под стать тому, что был за окном, и, в общем и целом, я бы очень хотел, чтобы тот вечер никогда не заканчивался. Однако, все хорошее всегда заканчивается слишком быстро, ввергая нас в шок. Те новогодние каникулы были, наверное, подготовкой. Подготовкой к полному фиаско. Все пошло к чертям сразу после праздников.

Начать, наверное, стоит с того, что... О! Черт! Кажется, она выходит

–Кать! Катя, постой, погоди!

–Что надо?

–Кать, ну давай поговорим, нам нужно поговорить, послушай!

–Как же ты меня запарил! Отвали ты уже! Хватит за мной ходить!

–Кать, слушай, мы с Луганским попали...

–Господи, как же хорошо! Наконец-то, хотя мне же плевать...

Вначале я сказал, что моя «девушка» работает в «Бархате», но теперь вы понимаете, что это случайно вырвалось, инстинктивно. Я снова сижу в машине. Так, на чем мы остановились? Ах, да. Я достал с полки моих воспоминаний самый яркий фрагмент, овеянный особым новогодним чудом. Простите, что повторяюсь, просто мне очень приятно вспоминать те славные дни. Закуриваю – давно не убивал себя этой дрянью.

Начать, наверное, стоит с того, что наши отношения дали первую трещину, как только я начал заниматься китайским интернет-магазином. По какой-то причине, Кате не нравилась эта идея. Ей хотелось, чтобы я нашел нормальную работу или устроился у отца помощником, но я думал, что оба варианта невозможно воплотить в жизнь. Отцу не особо нужен помощник, тем более на его нынешней должности, да и это было бы глупо: идти, считайте, к его боссу, которого через полгода ограбишь на пятьдесят тысяч. Что касается нормальной работы, по моему профилю, то тут вообще все глухо. Даже если отбросить мою теорию о бессмысленности работы с девяти до пяти, легче не станет. Наш город очень маленький: все друг друга знают, все друг друга проталкивают при любой возможности, поэтому и места рабочие все забиты, не заняты, а просто забиты. Забиты знатными тупицами, которые даже компьютером не умеют пользоваться, но имеют поручителей. И в этом, конечно, есть один плюс провинций: поручители в таких ситуациях– это необязательно толстые мужики в дорогих костюмах. Это могут быть обычные люди с улицы, которые, скажем, шефу какой-то компании, предприятия, чинят машину или попросту дружат с его женой и семьей, помогли устроить его сына в детский сад или отправили к нему на стажировку способных сотрудников. Вариантов много и все они доступны каждому в данных условиях. Положа руку на сердце, скажу, что и мой отец смог бы замолвить за меня «словечко», да и я бы, что греха таить, отбросил бы свои подростковые бунтарские наклонности и принялся бы за работу, да так бы принялся, чтобы не ударить в грязь лицом и не подорвать репутацию своего старика. Однако, как не парадоксально, в этой ситуации я слишком много думал, а когда додумался, все свободные места в первом ряду были уже заняты.

В итоге получается, что я сам дурак, ищущий нелепые оправдания своему бездействию. Так, я и пришел к такому совершенно бестолковому занятию, как продажа китайского барахла. Надо отдать должное, это занятие действительно приносило хорошие деньги. И вот тут, кто бы мне, что не говорил про чистоту души, стоящую на первом месте, теплый домашний очаг, и уже потом какие-то материальные блага – на все это я отвечу: брехня! На календаре 2015-ый год. Все клали на чистоту вашей души, а вот если в вашем бумажнике царит кристальная чистота до белоснежных мотыльков, это уже проблема. Пример: мои отношения с Катей.

Поначалу мы с ней ругались чуть ли не каждый день, но когда я стал приносить первые деньги с продажи тех наушников, когда мне этой суммы хватало, чтобы поблагодарить родителей за мое счастливое детство и когда у меня еще оставались средства на развлечения и Катю, ситуация изменилась. Конечно, все вокруг продолжали смотреть на меня, скрипя зубами, но делали это более сдержано, потому что видели, что я стал, в своем роде, финансово независим. Это чувство нельзя описать, о нем вам не напишут нигде, его нужно испытать самому. И я не говорю, что, получив финансовую независимость, вы сразу сможете купить особняк в Калифорнии и автопарк с дорогими спортивными машинами: достаточно будет просто обеспечивать свой досуг. И тут, даже если вы будете продавать наркотики, вам слова «против» не скажут.

Дела шли в «гору», а когда я, вместо рублей, стал получать евро, мне, помимо постоянных походов в кино и рестораны с Катей, открылась замечательная возможность помогать ее маме. Тайком, разумеется. И это еще притом, что я не забывал о своем друге Луганском. Казалось бы, после череды ссор и непонимания, наконец-то наступила хоть какая-то гармония, но не тут-то было. Человек по природе слаб, а если думает, что силен – ошибается, и первое, отчего он падает– это обилие денег. Да, и это я тоже ощутил на себе в полной мере. Все эти прогулки с Катей, альтруизм в сторону ее мамы и отказ от родительского кошелька – все это лишь одна сторона медали. По другую сторону были бесконечные проблемы с учебой, которые грозили мне отчислением и повесткой в армию, а уж поверьте, меня бы родители не стали отмазывать. Все это выяснилось очень поздно, в период зимней сессии, когда мы с Луганским пришли на экзамен и поняли, что видим преподавателя впервые. Это было забавно. Я помню тот день. Это был наш первый экзамен. Не успели мы дойти до аудитории, как уже почувствовали на себе десяток удивленных взглядов наших одногруппников, которые оглядываясь, говорили что-то вроде: «О, Господи! Я вижу несуществующих людей! Костя, Ваня... погодите, это вы? Серьезно? Вы, может, дверью ошиблись?». И смешно, и грустно честное слово.

Я думаю, не стоит говорить, что мы не сдали зимнюю сессию. Когда я вернулся домой, у меня был, своего рода семейный совет, на который пришла и Катя. Причем в тот момент меня не посещало чувство, будто у меня в столе нашли шприцы и пакетики с героином, и сейчас, сев в круг мне будут рассказывать о том, как я плохо поступил и прочее и прочее. Ведь все так и было, только в столе лежал не героин, а моя пустая зачетка. Папа тогда сказал, что я настоящий дегенерат, и что если я не исправлю ситуацию, он сделает так, что меня отправят служить в самую задрипанную воинскую часть на просторах нашей родины. Мама просто кричала, что из меня ничего не выйдет, и что не надо ждать, пока я все исправлю, а Катя, сквозь слезы, повторяла, что мне не нужно было даже начинать зарабатывать при таком финале.

В общем, за весну я кое-как все уладил: где-то помогли мои коммуникативные способности, где-то, конечно, деньги, но оставалась куча непроданных товаров. Поэтому нам с Луганским пришлось вернуться в этот своеобразный бизнес. Никто не был в восторге от этого, но зимняя ситуация научила меня четко разделать учебу и работу. И снова пошли деньги, но они уже не помогали в отношениях с Катей. Каждый поход в кино, каждая прогулка вызывала у нее какое-то напряжение, нежели симпатию, и это было понятно. Я обещал ей, что как только мы с Костей все продадим, раз и навсегда забудем эту тему, но и к этим обещаниям она относилась с недоверием. Это меня угнетало, и, постепенно, я стал тратить все больше и больше денег на развлечения, тусовки и пьянки, и все меньше на Катю, не говоря уже про родителей и ее маму. Концом, отнюдь несчастливым, был Костин день рождения – двадцать пятое мая 2015-ого года. Все как-то так неудачно совпало, что в этот день мне нужно было ехать на праздник и помочь Кате и ее маме. Я выбрал пьянку, на которой было безумно весело: там собрались все Костины друзья, было море алкоголя и девочек, в лучших традициях Луганского. Я изрядно надрался, и так получилось... Черт, что за идиотская фраза: «Так получилось»! Самая нелепая, самая гнусная ложь, как же я себе противен, какой же трус. Я изрядно надрался в тот вечер и переспал с одной из Костиных подруг. Когда утром проснулся, хотелось просто удавиться. Но я не смог это сделать, потому что, встав с постели, наскочил на Костин кулак. Правильно он сделал, молодец. Вернувшись, я уговорил Катю на встречу. Сидя в «Бархате», я ей сказал, что нам нужно расстаться. Она девушка не глупая: мне кажется, она уже поняла все после телефонного звонка, и эта встреча носила чисто формальный характер. Дальше вы уже все знаете. Ладно, поеду домой. Надеюсь, от ужина еще что-то осталось.

Поиск по сайту: