Дневник Владимира Семенова

Июля

И снова я здесь. Опять пустые, совершенно бессмысленные, черные, как все, что вокруг меня, символы, не несущие никакой смысловой нагрузки. Как только я пришел сюда, я хотел создать что-то весомое, но всегда получается просто серо-черная масса с различными искривлениями: ее так много, что уже не видно света.

Я сижу в пустой, загаженной квартире. Она, до отъезда родителей, была прекрасной, небольшой, конечно, но просто уютной. Гостиная с тремя книжными полками, у нас, на самом деле, довольно большая библиотека, два невероятно мягких кресла, в которых, несомненно, засыпаешь на пятой минуте вашего любимого сериала и длинный диван; а также журнальный столик, куча разных фигурок, привезенных из разных мест, греческий кувшин... Нет, не тот, что Путин нашел, наш-то уж точно был из Греции, с острова Крит, и куча семейных фотографий, конечно. Но все это беспощадно разъедается едким туманом табачного дыма, что уже который день стоит в квартире. Господи, я не видел солнца уже дня три, с того момента, как вернулся из Таллинна. Там была легкая разгрузка: я немного отвлекся от всех, кто меня напрягал, и главное, я почти перестал звонить Насте. Хотя, я безумно по ней скучаю, и, конечно же, ее нежное «Владечка» в конце каждой фразы. Как мне это сейчас нужно. Сижу, в провонявшей насквозь потом и табаком футболке и шортах с засохшей уриной, пялюсь в квадратный ящик с сериалом, который смотрел уже раз десять, чуть ли не пуская слюну, широко раскрыв рот, и тут могильную тишину разрывает сигнал о входящем сообщении. Я вяло протягиваю руку к телефону: он должен быть на другом краю дивана, но почему-то уже греется под моим, выпирающим из шорт, жирным пузом. Черт, как же я себя запустил... Открываю сообщение – в глазах все в тумане; расплывается, двоится. Вижу радостную, счастливую, светлую и яркую, в общем, полную противоположность меня, старую подругу. Мы с ней с детства знакомы, к одному репетитору ходили. Она довольно красива, я бы даже сказал, с ней уютно, а чрезмерная наивность и слепая вера в людей, какими бы лживыми они не были, придает ей нечто притягательное. И вот, она пишет: «Вова! Привет! Только сейчас смогла написать! Ты представляешь, я поступила!!! И, минутка легкого хвастовства, я первая в списке! Я так рада такому стечению обстоятельств!». Больше восклицательных знаков, черт возьми! Как же все радостно, живо, как... чуждо, что ли. Я тебя поздравляю, от всей души. Еще одно глупое дитя приедет в этот безжизненный, пустой N, в котором лишь тот английский паб имеет право на существование, как некое убежище, стоящее где-то на отшибе. Пока рестораны, эти похотливые заместители всех мастей, жующие жвачку с тупорылым выражением лица, показывая особенности национального менталитета, гребаные университеты по подготовке безмозглых, но сосущих «специалистов», будут у руля, остается только пить и забываться.

Хотя, мне просто обидно, что меня не позвали на «тусовку» с их вечными «Котиками» и «Кисами», поцелуйчиками во все места, шутками, настолько тупыми, что ты их не понимаешь. О да, меня там не любят, потому что я всегда говорю, насколько они омерзительны, я откровенно презираю их во всем, однако признаю, что там, где стоят они, нужно оказаться. Это, безусловно, билет в дальнейшие безграничные возможности. Пишу подруге: «Мне не передать, как я за тебя рад! Поздравляю!» – и дальше кучи разных смайликов, чтобы как можно сильнее прикрыться, чтобы не раскрыли. Она отвечает, спрашивает, когда я уеду на учебу. Я говорю, что где-то к концу августа. Зачем ей это? Встреча старых друзей? Неплохо, но все надо прибирать, а мне так лень. Ей богу, мне кажется, что скоро я уже буду испражняться на диван, однако, чтобы не загнуться окончательно, понимая, что все-таки надо приводить себя и квартиру в порядок, пишу, что было бы неплохо пересечься. Она с радостью принимает мое предложение.

Отлично, я встречусь с тобой, но ты-то мне вообще не нужна. Мне просто нужно прийти в себя. Ты никогда не узнаешь, за кого я готов биться по-настоящему. Об этом знают только близкие друзья – ведь именно они меня останавливают от этой битвы, чуть ли не плюют мне в рожу со словами: «А что такого? Ты уже потерял все, что отличает человека от псины!». Согласен, но я буду пробиваться до последнего, потому что знаю, что в результате, обрету что-то большее. Хотя, ты, конечно, ничего, но в тебе нету и десятой доли авантюризма и задора, что есть в Насте. Ладно, к черту это все, надо бы в душ сходить. Сейчас, допью только коллекционный «Bushmills» папаши.

Поиск по сайту: