Но на чем основана эта «христианская» точка зрения? Здесь возможна апелляция либо к (а) священному писанию, либо к (б) церковной традиции

(а). Очень трудно вывести запрет на аборты как из ветхозаветных, так и из новозаветных писаний. Библия не высказывается прямо по этому поводу. Есть, однако, в ней некоторые места, которые религиозные консерваторы часто цитируют, так как они, как кажется, предполагают, что зародыши имеют полный статус человека. Одно из наиболее часто цитируемых мест – первая глава книги пророка Иеремии, где Бог говорит: «Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя».

Но эти слова вырваны из контекста. Прочитаем весь этот отрывок. Взятые в контексте, эти слова означают нечто совершенно другое:

И было ко мне слово Господне:

Прежде нежели Я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде нежели ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя.

А я сказал: о, Господи Боже! Я не умею говорить, ибо я еще молод.

Но Господь сказал мне: не говори: «я молод»; ибо ко всем, к кому пошлю Я тебя, пойдешь, и все, что повелю тебе, скажешь.

Не бойся их; ибо Я с тобою, чтоб избавлять тебя, сказал Господь.

То, что обсуждается здесь – не аборты, не святость жизни эмбриона или что-нибудь в этом роде. В этом месте Иеремия утверждает свое право пророчествовать. Он говорит: «Бог благословил меня говорить от его имени, даже хотя я сопротивлялся, он повелел мне говорить". Но Иеремия выражает это более поэтичным образом: у него Бог говорит, что еще до того, как Иеремия был рожден, он (Бог) поставил его пророком.

Это часто случается, когда священное писание цитируется в связи со спорными моральными вопросами. Несколько слов выбираются из текста, который явно посвящен чему-то совершенно другому, чем дискутируемый вопрос, и истолковываются так, чтобы поддержать занимаемую моральную позицию. Когда кто-то это делает, правильно ли сказать, что он «следует нравственному учению Библии»? Или будет правильнее сказать, что он ищет в писании поддержку тому моральному мнению, которое он заранее считает правильным, и как бы «вчитывает» желаемый вывод в писание? В последнем случае мы имеем дело с особенно высокомерным и богохульным подходом – основанным на том, что сам Бог обязан разделять моральные мнения этого человека.

Наиболее близко к конкретному суждению о моральном статусе зародышей место в главе 21 книги Исход. Эта глава детально описывает законодательство древних израильтян. Наказанием за убийство в ней полагается смерть; однако, если кто-то будет виной выкидыша у беременной женщины, то наказание – только штраф, уплачиваемый мужу женщины. Понятие убийства не распространялось на зародыши; очевидно, что древние евреи рассматривали зародыши как нечто меньшее, чем полностью сформировавшиеся человеческие существа.

(б). Даже если в священном писании нет для этого никакой опоры, современная церковь занимает резко негативную позицию по отношению к абортам. Типичный прихожанин слышит как священники, проповедники и епископы осуждают аборты в сильных выражениях, утверждая, что это - «христианская» точка зрения. Неудивительно, что после этого многие люди думают, что вера обязывает их осуждать аборты.

Но стоит заметить, что церковь не всегда занимала эту позицию. На самом деле идея того, что зародыш – человеческое существо «с момента зачатия», довольно новая, даже для христианской церкви. Св. Фома Аквинский считал, что эмбрион не имеет души в течение нескольких недель после начала беременности. Аквинат принимал мнение Аристотеля о том, что душа – это «субстанциальная форма» человека. Мы можем здесь не углубляться в это, в некотором смысле, техническое понятие. Достаточно отметить, что следствием его было то, что невозможно иметь человеческую душу до тех пор, пока тело не имеет отчетливо человеческую форму. Аквинат знал, что человеческий эмбрион не имеет формы человека с момента зачатия, и сделал названный выше вывод. Мнение Фомы Аквинского по этому вопросу было официально утверждено церковью на Венском Соборе 1312 г., и до сегодняшнего дня официально не отменено.

Однако в XVII в. появился курьезный взгляд на развитие зародыша, и это имело неожиданные последствия для церковных взглядов на аборты. Глядя в примитивные микроскопы на оплодотворенное яйцо, некоторые ученые вообразили, что видят крошечных совершенно сформировавшихся людей. Они назвали их «гомункулусами», и возникла идея о том, что человеческий эмбрион с самого начала – полностью сформировавшееся существо, которое просто становится все больше и больше.

Если эмбрион имеет форму человека с момента зачатия, следовательно, согласно философии Аристотеля и Аквината, он может иметь человеческую душу с этого же момента. Церковь сделала из этого выводы и приняла консервативный взгляд на проблему абортов. «Гомункулус», заявила она, есть явно человеческое существо, и убивать его недопустимо.