Политическая модернизация

Теория модернизации сформирова­лась в процессе описания политичес­ких судеб стран, получивших осво­бождение от колониальной зависи­мости в 50-60-х гг. XX столетия и поставивших в практическую плоскость вопрос о путях своей дальнейшей трансформации.

В то время термин «модернизация» означал одновременно и ста­дию (состояние) общественных преобразований, и процесс перехода к современным обществам. Он нес в себе нормативность, заданность перехода к «модерну», воплощению критериев современного обще­ства, которые необходимо учитывать недостаточно развитым стра­нам в процессе своего реформирования. Поскольку первые теории подобного рода возникли в те годы, когда приоритет западных стран, и прежде всего США, в области управления, стандартов потребле­ния и многих других аспектов был бесспорен, постольку в качестве прообраза «современного» государства поначалу признавалось «сво­бодное» американское общество. Иными словами, модернизация по­нималась как вестернизация, т.е. копирование западных образцов во всех областях жизни, и рассматривалась как предварительное условие социально-экономического и политического развития стран, ибо само развитие с точки зрения данной концепции становилось возможным только после укоренения основных черт организации общественной жизни западного образца.

При истолковании модернизации как последовательного движе­ния к заданному состоянию через ряд промежуточных этапов у мо­дернизации признавалась единственная форма – «догоняющего раз­вития». Главным же средством осуществления преобразований счита­лась экономическая помощь западных государств. Предполагалось, что достижение определенного уровня дохода на душу населения вызовет такие же, как на Западе, изменения в социальной и полити­ческой системах общества. Иначе говоря, основным модернизирую­щим фактором признавался капитал, якобы способный транслиро­вать социальные технологии, ценности, демократические институты и тем самым победить низкие стандарты потребления, нарушение прав человека, деградацию культуры и т.д.

В реальности институциализация либеральных цен­ностей, установление парламентских систем, разделение властей и прочих стандартов западной организации власти обернулись не по­вышением эффективности государственного управления, а корруп­цией и произволом бюрократии, катастрофическим расслоением на­селения и его политической отчужденностью, нарастанием конфликтности и напряженности в обществе. Многие ученые объясняли данные результаты модернизации неподготовленностью этих стран к демократическому пути развития. Но односторонность, искусствен­ность подобных теоретических схем модернизации были очевидны.

В результате в 70-80-х гг. связь между модернизацией и развитием была пересмотрена. Переходные процессы стали истолковываться как некий самостоятельный этап развития этих стран с неоднозначными ре­зультатами. Считалось, что страны могут идти тремя путями: во-пер­вых, воспроизводить свое состояние, не продвигаясь к целям современности; во-вторых, идти по пути модернизации и, в-третьих, на­чав с преобразований данного типа, впоследствии свернуть к установлению еще более жесткого политического режима. Сам факт существования традиционных институтов и ценностей полито­логи уже не рассматривали как препятствие к «модерну». При сохра­нении приоритета универсальных критериев и целей будущего раз­вития главный упор ученые стали делать на национальную форму их реализации. В силу этого расширилось и число моделей модернизации. Кроме «догоняющей» стали говорить о модернизации «частичной», «форсированной», «рецидивирующей», «тупиковой» и т.д.

Главным фактором, определяющим характер и темпы переходных преобразований, был признан социокультурный фактор, а точнее, тип личности, ее национальный характер, обусловливающий степень вос­приятия универсальных норм и целей политического развития. Стало общепризнанным считать, что модернизация может осуществиться только при условии изменения ценностных ориентации широких со­циальных слоев, преодоления кризисов политической культуры общества.

Обобщая условия модернизации различных стран и режимов, мно­гие ученые настаивали на необходимости определенной последова­тельности преобразований, соблюдения известных правил при их осу­ществлении. Так, У. Мур и А. Экстайн полагали, что начинать рефор­мирование необходимо с индустриализации общества; К. Гриффин – с реформ в сельском хозяйстве; М. Леви настаивал на интенсивной помощи развитых стран; С. Эйзенштадт – на развитии институтов, которые могли бы учитывать социальные перемены; У. Шрамм счи­тал, что главную роль в данных процессах играют политические коммуникации, транслирующие общие ценности; Б. Хиггинс утверждал, что главное звено модернизации – урбанизация поселений, и т.д.

В более общем виде проблема выбора вариантов и путей модер­низации решалась в теоретическом споре либералов и консерваторов. Так, ученые либерального направления (Р. Даль, Г, Алмонд, Л. Пай) полагали, что появление среднего класса и рост образованности на­селения приводят к серьезным изменениям в природе и организации управления. Это не только кладет предел вмешательству идеологии в регулирование социальных процессов, но и ставит под сомнение эф­фективность централизованных форм реализации решений, поскольку политически активное население способствует возникновению до­полнительных центров властного влияния. В целом же характер и ди­намика модернизации зависят от открытой конкуренции свободных элит и от степени политической вовлеченности рядовых граждан. Со­отношение этих форм, которые должны обязательно присутствовать в политической игре, и обусловливает варианты развития общества и системы власти в переходный период.

В принципе возможны четыре основных варианта развития собы­тий при модернизации:

- при приоритете конкуренции элит над участием рядовых граж­дан складываются наиболее оптимальные предпосылки для последо­вательной демократизации общества и осуществления реформ;

- в условиях повышения роли конкуренции элит, но при низкой (и отрицательной) активности основной части населения формиру­ются предпосылки установления авторитарных режимов правления и торможения преобразований;

- доминирование политического участия населения над сорев­нованием свободных элит (когда активность управляемых опережает профессиональную активность управляющих) способствует нараста­нию охлократических тенденций, что может провоцировать ужесто­чение форм правления и замедление преобразований;

- одновременная минимизация соревновательности элит и политического участия масс ведет к хаосу, дезинтеграции социума и политической системы, что также может провоцировать приход тре­тьей силы и установление диктатуры.

В русле либерального подхода американский политолог Р. Даль выдвинул теорию полиархии, обосновывающую необходимость дос­тижения полиархической формы организации политических поряд­ков протодемократического характера. С одной стороны, она отличалась от демократии некоторыми ограничениями свободы создания организаций, выражения гражданами своих мнений, избирательных прав, содержала сокращенный перечень альтернативных источников информации, не гарантировала проведения честных и свободных вы­боров, демонстрировала невысокую зависимость государственных ин­ститутов от голосов избирателей. В то же время она выступала как более достижимая и реальная модель организации власти, которая, несмотря ни на что, обеспечивала открытое политическое соперни­чество лидеров и элит, высокую политическую активность населе­ния, создавая тем самым политические условия и предпосылки для осуществления реформ.

Р. Даль выделял семь условий, влияющих на движение стран к полиархии: установление сильной исполнительной власти для про­ведения социально-экономических преобразований в обществе; пос­ледовательность в осуществлении политических реформ; достижение определенного уровня социально-экономического развития, позво­ляющего производить структурные преобразования в государстве; ус­тановление отношений равенства/неравенства, исключающих силь­ную поляризацию в обществе; наличие субкультурного разнообра­зия; интенсивная иностранная помощь (международный контроль); демократические убеждения политических активистов и лидеров. При этом Даль подчеркивал, что переход к полиархии должен быть посте­пенным, эволюционным, должен по возможности избегать резких, скачкообразных движений и создавать предпосылки для того, чтобы правящие элиты последовательно овладевали консенсусными техно­логиями.

В свою очередь, теоретики консервативной ориентации придер­живались иной точки зрения на процесс модернизации. По их мне­нию, главным источником модернизации является конфликт между «мобилизацией» населения (включающегося в политическую жизнь в результате возникающих противоречий) и «институциализацией» (на­личием структур и механизмов, предназначенных для артикуляции и агрегирования интересов граждан). Но коль скоро массы не подготов­лены к должному использованию институтов власти, а государство не может оперативно продуцировать механизмы, способные конструктивно трансформировать их энергию, то неосуществимость ожиданий граждан от включения в политику ведет к дестабилизации ре­жима и его коррумпированности. В силу этого модернизация, по сло­вам С. Хантингтона, вызывает «не политическое развитие, а полити­ческий упадок». Иначе говоря, в тех странах, где качественные пре­образования экономической и социальной жизни не ложатся на почву демократических традиций, на приверженность населения праву, идею компромисса, любые попытки реформ будут иметь негативные для общества последствия.

Для политики главным показателем развития является стабиль­ность, поэтому для модернизируемых государств необходим «креп­кий» политический режим с легитимной правящей партией, способ­ной сдерживать тенденцию к разбалансированию власти. Таким обра­зом, в противоположность идеям укрепления интеграции общества на основе культуры, образования, религии, философии и искусства (К. Дейч), консерваторы делали упор на организованность, порядок, авторитарные методы правления (С. Хантингтон). Именно эти сред­ства приспособления политического режима к изменяющейся обста­новке предполагали компетентное политическое руководство, силь­ную государственную бюрократию, возможность поэтапной структу­ризации реформ, своевременность начала преобразований и другие необходимые средства и действия, ведущие к позитивным результа­там модернизации.

В силу того что авторитарные режимы весьма неоднородны, кон­серваторы также указывали на наличие альтернативных вариантов модернизации. Так, американский ученый X. Линдц полагал, что, во-первых, авторитарные режимы могут осуществлять частичную ли­берализацию, связанную с определенным перераспределением влас­ти в пользу оппозиции (полусостязательный авторитаризм), дабы из­бежать дополнительного социального перенапряжения, но сохранить ведущие рычаги управления в своих руках; во-вторых, авторитарные режимы могут пойти на широкую либерализацию в силу ценностных привязанностей правящих элит; в-третьих, режим правления может развиваться по пути «тупиковой либерализации», при которой жест­кое правление сначала заменяется политикой «декомпрессии» (пред­полагающей диалог с оппозицией, способный ввести недовольство в законное русло), а затем выливается в репрессии против оппозиции и заканчивается установлением еще более жесткой диктатуры, чем прежде. В принципе не исключался и четвертый вариант эволюции авторитарного режима, связанный с революционным развитием со­бытий или военной агрессией других стран, приводящий к непред­сказуемым результатам.

Несмотря на подтверждение в ряде стран целесообразности уста­новления авторитарных режимов (например, в Южной Корее, Чили, на Тайване), отрицание демократизации несло в себе серьезную опас­ность произвола элит. Как показал опыт, в большинстве стран Тро­пической Африки, Латинской Америки и Юго-Восточной Азии авторитарное правление устанавливалось без широкого общественного консенсуса относительно целей развития, что сохраняло социальные предпосылки для перерастания переходных режимов в откровенные диктатуры.

В целом сложившийся в тот период опыт преобразований проде­монстрировал наличие универсальных норм и требований модерниза­ции, ориентируясь на воплощение которых страны были способны создать те политические, экономические и прочие структуры, которые позволяли им гибко реагировать на вызовы времени, достигать определенного прогресса в своем развитии. К таким целям относи­лись: формирование рыночных и товарно-денежных отношений, уве­личение затрат на образование, рост роли науки в рационализации экономических отношений, формирование открытой социальной структуры с неограниченной мобильностью населения, плюралис­тическая организация власти, соблюдение прав человека, рост поли­тических коммуникаций, консенсусные технологии реализации уп­равленческих решений и т.п. Однако средства, темпы, характер осу­ществления данных преобразований целиком и полностью зависят от внутренних факторов, национальных и исторических способнос­тей того или иного государства.

Наиболее раз­вернутую этапизацию переходных преобразований дали Г. 0'Доннел, Ф. Шмиттер, А. Пшеворский и некоторые другие ученые, обосновав­шие наличие следующих трех этапов:

• этап либерализации, который характеризуется обострением про­тиворечий в авторитарных и тоталитарных режимах и началом раз­мывания их политических основ. Возникновение кризиса идентично­сти, падение авторитета теряющей эффективность власти, выявле­ние изъянов институциональной системы способствуют разложению правящего режима. Разногласия между сторонниками демократии и правящими кругами провоцируют идейную и политическую борьбу в обществе, нарастание активности общественных движений и усиле­ние оппозиции. В результате начальной стадии борьбы устанавливает­ся «дозированная демократия», легализующая сторонников преобра­зований в политическом пространстве. В обществе начинается широ­кая дискуссия по вопросам демократизации, формируются новые правила «политической игры»;

• этап демократизации отличается институциональными изменениями в сфере власти. Идет вживление демократических институтов (выборов, партий) и соответствующих ценностей в политическую систему. Стимуляция общественных инициатив ведет к формирова­нию основ гражданского общества. Это время поиска «политического синтеза», при котором традиционные институты власти сочетают свои действия с универсальными приемами и методами государственного управления.

Кардинальное значение на этом этапе имеет вопрос о достиже­нии согласия между правящими кругами и демократической контрэлитой. Отстраняемые от власти чиновники, генералитет представляют собой серьезную угрозу демократии в силу оставшихся связей, влияния на конкретные институты власти. В результате возникает проблема орга­низации союза тех, кто находился у власти, и тех, кто пришел на смену. В целом для успешного реформирования государств необходимо дос­тичь трехосновных консенсусов между этими двумя группами: относи­тельно прошлого развития общества (дабы избежать «охоты на ведьм»); по поводу установления первостепенных целей общественного разви­тия; по определению правил «политической игры» правящего режима. Формами установления такого типа консенсусов могут быть: внутриэлитарный сговор, общественный договор, исторический компромисс, заключение пакта. Наиболее типичной и распространенной формой согласия между элитарными кругами с учетом новой перспективы развития является пакт. Он предполагает синтез элитарных слоев на базе признания ими новых ценностей, заключение идеологического союза.

• третий этап переходных преобразований – консолидация де­мократии, когда осуществляются мероприятия, обеспечивающие нео­братимость демократических преобразований в стране. Это выражает­ся в обеспечении лояльности основных акторов (оппозиции, армии, предпринимателей, широких слоев населения) по отношению к де­мократическим целям и ценностям, в процессе децентрализации вла­сти, осуществлении муниципальной реформы. Как считает английс­кий ученый М. Гарретон, критериями необратимости демократии яв­ляются: превращение государства в гаранта демократического обновления и его демилитаризация; автономность общественных движений и трансформация партийной системы; быстрый экономи­ческий рост, повышение уровня жизни населения; рост политичес­кой активности граждан, приверженных целям демократии.

Опыт описания «перехода» сделал общепризнанным фактом при­знание альтернативного характера модернизации, ее острой конфликтности, асинхронного характера преобразований.

Поиск по сайту: