Глава 2. День, когда мы официально выпустились из колледжа совсем не такой, как изображают его в фильмах

Глава 1

Миа

День, когда мы официально выпустились из колледжа совсем не такой, как изображают его в фильмах. Я подбрасываю мою шапочку выпускника в воздух, а когда она начинает падать, то влепляется кому-то в лоб. Заметки произносящего выпускную речь уносит порывом ветра, и он решает продолжить без них, на бум, толкая полностью не вдохновляющую речь о том, как мы должны превращать наши ошибки в фундамент для нашего светлого будущего, дополняя все это нелепыми рассказами о своем недавнем разводе. Никто в фильмах никогда не выглядит так, будто собирается умереть от теплового удара в их синтетических мантиях... Я бы заплатила уйму денег, за то, чтобы все фотографии, сделанные со мной сегодня, были сожжены.

Но этот день по-прежнему идеален.

Поскольку, черт побери, мы сделали это.

Возле ресторана, после обеда, Лорели, или Лола в редких случаях, когда кому-то удается попасть в ее ближайшее окружение, вытаскивает ключи из сумки и трясет ими передо мной в победном танце. Отец целует ее в лоб и делает вид, будто не плачет. Вся семья Харлоу окружила ее со всех сторон, обнимаясь и разговаривая друг с другом, вновь переживая моменты из топовой десятки Харлоу Пересекающая Сцену и Выпускающаяся Из Колледжа, до того, как они втягивают меня в свой круг, обсуждая такие же пятнадцать секунд моей славы. Когда они отпускают меня, я улыбаюсь, глядя на них, оканчивающие свои милые, привычные ритуалы.

Позвони мне, как только доберетесь до туда.

Используй кредитку, Харлоу. Но не American Express. Развлекайся, сладкая, ведь это твой подарок на выпускной.

Люблю тебя, Лола. Веди аккуратно.

Мы избавляемся от наших душных мантий, прыгая в старую колотушку-Шеви Лолы, и покидаем Сан-Диего, оставляя позади шлейф выхлопных газов и легкомысленный свист под музыку, направляясь прямиком к выпивке и безумию, которые ожидают нас в эти выходные.

Харлоу врубает плейлист, который она сделала специально для этого путешествия - Бритни Спирс с нашего первого концерта, когда нам было по восемь. Совершенно неуместный 50 Cent, которого наш класс как-то уговорил сделать темой выпускного вечера младшеклассников. Лола клянется, что тяжелые басы глэм-метала - это гимн самых сексуальных песен всех времен, и еще пятьдесят других, которые, так или иначе, воздвигли нашу общую историю. Харлоу врубает стерео на полную катушку, в то время как мы орем песни в душном, пыльном воздухе, врывающемся во все четыре открытых окна.
Лола откидывает свои длинные темные волосы с шеи, протягивая мне резинку и умоляя меня собрать их.

- Боже, почему так чертовски душно? - кричит она с водительского места.

- Потому что мы мчимся по пустыне со скоростью шестьдесят пять миль в час в Шеви 80-х годов без кондиционера. - Отвечает Харлоу, обмахиваясь программкой с церемонии. - Напомните мне, почему мы не поехали на моей тачке?

- Потому что она воняет "Коппертоуном"[1] и сомнительными альтернативами? - Говорю я и верещу, когда она бросается на меня с переднего сидения.

- Мы поехали на моей машине, - напоминает Лола, убавляя звук на Eminem'е, - потому что ты, почти, что врезалась в телефонный столб, пытаясь, отмахнутся от жука на твоем сиденье. Я не доверяю твоим взглядам, когда ты за рулем.

- Это был паук, - возражает Харлоу. - Огромный. С клешнями.

- Паук с клешнями?

- Я могла умереть, Лола.

- Да могла бы. В охваченной огнем аварии.

Когда я заканчиваю с волосами Лолы, я снова откидываюсь назад и чувствую, будто могу вдохнуть в первый раз за недели, смеясь с моими самыми любимыми людьми на всем белом свете. Духота иссушает каждую частичку энергии моего тела, но ощущается это чудесно, просто отпуская ее, закрыв глаза, кайфовать на сиденье, в то время, как ветер треплет мои волосы, и слишком шумно, даже для того, чтобы думать. Три блаженные недели лета впереди, до того, как я проеду всю страну, и впервые за все время, у меня нет ничего, чтобы я должна была бы сделать.

- Мило, что твоя семья осталась на обед, - произносит Лола спокойным, предусмотрительным тоном, встречаясь со мной глазами через зеркало заднего вида.

- Угу, - пожимаю я плечами, копаясь в сумке в поисках жвачки или конфеты, или чего-либо, что сможет занять меня на достаточно долгое время, чтобы не пытаться оправдать ранний уход моих родителей.

Харлоу поворачивает голову и смотрит на меня.
- Я думала, они собирались на обед со всеми?

- Полагаю, нет. - Отвечаю я просто.
Она полностью поворачивается на своем сиденье, лицом ко мне так, как позволяет ей это пристегнутый ремень безопасности.
- Ну, и что сказал Девид до того, как ушел?

Я отвожу взгляд, глядя на пролетающий мимо скучный пейзаж. Харлоу никогда и не думала называть своего отца, или даже отца Лолы, по имени. Но сколько я себя помню, для нее мой отец всегда был просто Дэвидом - со всем презрением, которое она только может вложить в это слово.

- Он сказал, что гордиться и любит меня. И что ему жаль, что он не говорил этого чаще.

Я ощущаю ее удивление в ответном молчании. Харлоу бывает такой тихой только тогда, когда удивлена или пьяна.

- И, - добавляю я, зная что, это тот момент, когда я должна заткнуться, - теперь, я могу строить свою карьеру и вносить значимый вклад в развитие общества.

Не испытывай судьбу, Миа.

- Иисус, - говорит она. - Такое ощущение, будто он любит бить тебя в самое больное место. Этот мужик определенно знает, как быть кретином.

Это заставляет нас хохотать, и мы, кажется, согласны плюнуть на это, потому что действительно, что еще можно сказать по этому поводу?

Мой отец задница и даже тогда, когда дело касается моих жизненных решений, он пытается навязать мне свои суждения.

Движение свободное, город возвышается над равнинами, а хаотичное скопление огней ослепительно сияет в уплывающем закате. С каждой милей воздух становится прохладнее, и я ощущаю всплеск энергии в машине, когда Харлоу выпрямляется и ставит новый плейлист на нашу финишную прямую. На заднем сидении, я покачиваюсь, пританцовываю, подпеваю броской громкой поп песне.

- Девочки, готовы посходить с ума? - спрашивает она, опуская солнцезащитный козырек и подкрашивая губы в крошечном расколотом зеркальце.

- Не-а. - Лола поворачивает на Ист Фламинго Роуд. Перед нами протягиваются дорожки из гирлянд, ковер из огоньков и гул гудков обгоняющих нас машин. - Но ради тебя? Я буду закидываться безостановочно шотами и танцевать с сомнительно трезвыми мужиками.

Я киваю, обнимая Харлоу сзади и сжимая ее в руках. Она претворяется, что задыхается, но покрывает мою руку своей, так, чтобы я не могла отстраниться. Никто так не отрицает крепкие объятия менее убедительно, чем Харлоу.

- Люблю вас, психички, - говорю я, и если бы я произнесла это кому-то другому, то слова затерялись бы в ветре и уличной пыли, задуваемой в машину. Харлоу наклоняется, чтобы поцеловать мою руку, а Лола оглядывается на меня с улыбкой. Они будто запрограммированы на игнорирование моих длинных пауз и выуживание моего голоса из хаоса.

- Миа, ты должна пообещать, - говорит Лола. - Ты слышишь?

- Это же не включает в себя побег и становление стриптизершей?
- К сожалению, нет.

Мы планировали это путешествие месяц - один последний рывок до того, как нас поглотит взрослая жизнь и ответственность. Я готова ко всему, что жизнь приготовила для меня. Я разминаю шею, делаю глубокий вдох, и прикидываюсь, что щелкаю костяшками.

- Жаль. Я могла бы работать на шесте так, как вы даже себе представить не можете. Но ладно, ударьте меня.

- Оставь все лишнее в Сан-Диего сегодня. - Велит она. - Забудь об отце или о том, какую фанатку Люк от жарит на этой неделе.

Мой желудок переворачивается в момент, когда упоминается мой бывший, хотя мы расстались почти два года назад на хорошей ноте. Просто Люк был моим первым, как и я его, и мы учились всему вместе. Думаю, я должна получать гонорары за его нынешний парад завоеваний.

Лола продолжает.

- Не думай о переезде в Бостон. Не думай ни о чем, кроме того, что мы закончили колледж - колледж, Миа! Мы сделали это. Просто засунь все в пресловутый ящик и присунь его под пресловутую кровать.

- Мне нравятся эти разговоры о присовываниях и кроватях, - выдает Харлоу.

При любых обстоятельствах, это заставляет меня смеяться. Но столь непреднамеренное упоминание Лолы о Бостоне, как это, только что уничтожило крошечное окошко в без тревожное пространство, которое как-то мне удалось отыскать. Это немедленно затмевает любую неловкость, которую я испытывала по поводу преждевременного ухода с самой грандиозной церемонии всей моей жизни, или церемонии Люка и его новоиспеченной шлюшной стороны. На меня накатывает волна паники на счет будущего, и сейчас, когда мы выпустились, больше невозможно игнорировать его.

Каждый раз, когда я думаю о том, что же будет дальше, мой желудок выворачивается наизнанку, воспламеняется и сгорает. Это чувства появлялись так часто в эти дни, что у меня ощущение, будто я должна дать им какое-то название.

Через три недели я перебираюсь в Бостон, в школу бизнеса, куда приезжают из всех уголков страны, и все это так же отдалено от моих детских мечтаний, которые я себе на воображала. У меня предостаточно времени, чтобы найти квартиру и работу, за счет которой я буду оплачивать мои счета и приспособить мои занятия осенью, когда я, наконец, начну делать то, что мой отец всегда хотел от меня, и присоединюсь к потоку бизнесменов, которые занимаются бизнесменской чушью.

Он даже с радостью заплатит за мою квартиру.

- Две комнаты, - утверждает он, великодушно. - Мы с матерью и мальчиками сможем навещать тебя.

- Миа? - зовет Лола.

- Окей, - соглашаюсь я и киваю, интересно, когда это из нас троих, я стала человеком с таким багажом. Отец Лолы - ветеран войны. Родители Харлоу в Голливуде. А я просто девушка из Ла Холлы, которая должна танцевать. - Я присуну это под пресловутую кровать. - Произнося эти слова вслух, кажется, будто они имеют большую значимость. - Я закину все это в ящик с жуткими секс-игрушками Харлоу.

Харлоу посылает мне нахальный поцелуй, а Лола кивает твердо. Лола знает больше нас о стрессе и ответственности, но если она может отбросить их на выходные, то и я смогу.

***

Мы останавливаемся в отеле, Лола и я выпрыгиваем из машины, держа наши простые дорожные сумки, выглядя так, будто мы только что возникли из пылевой бури. Я чувствую себя большой и грязной. Только Харлоу выглядит, будто принадлежит этому месту, выходя из старой Шеви, словно из черного седана, в презентабельном виде, катя позади себя глянцевый чемодан на колесиках.

Как только, мы добрались до номера, мы все потеряли дар речи, даже Харлоу притихла, очевидно, это удивленная форма ее молчания. На этаже было всего пара других номеров и наш - Скай Люкс, он был просто огромен. Отец Харлоу, большая шишка в кинематографии, зарезервировал для нас этот подарок на окончание колледжа. Мы думали, что получим стандартный номер в отеле Вегаса с бесплатным шампунем, возможно, мы бы даже сошли с ума и устроили бы набег на мини-бар, оплатив его картой. Сникерс и крошечную водку всем!

Мы не ожидали этого. В прихожей (здесь есть прихожая), между декадентской корзиной с фруктами и бутылкой шампанского, была записка. В ней говорится, что на быстром наборе у нас есть дворецкий, массажистка придет к нам в номер, когда мы того захотим, и отец Харлоу более чем рад предоставить нам неограниченное обслуживание. Если бы Александр Вега не был бы отцом моей лучшей подруги и не был бы счастлив в браке, то я предложила бы ему в качестве благодарности секс.

Напомните мне не говорить этого Харлоу.

***

Я росла, нося едва ли не все на сцене перед сотнями людей, где я могла притвориться кем-либо еще. Поэтому даже с длинным, неровным шрамом на ноге мне определенно более комфортно в одном из платьев выбранных Харлоу, нежели Лоле. Она даже не примерила свое.

- Это твой подарок на выпускной, - говорит Харлоу. - Как ты отнеслась бы к тому, если я отказалась бы от дневника, который ты мне подарила?

Лола смеется, бросая подушку в нее с другого конца комнаты.

- Если бы я попросила вырвать страницы из дневника и смастерить из них платье, едва прикрывающее задницу, то да, ты могла бы спокойно вернуть мне его.

Я потянула вниз подол моего платья, молча соглашаясь с Лолой, желая, чтобы оно прикрывало побольше. Я редко выставляла напоказ столько кожи.

- Мия одела свое. - Подмечает Харлоу, а из меня вырывается стон.

- Миа выросла в трико. Она крошечная, и комплекция у нее, как у газели. - Аргументирует Лола. - К тому же, уверенна, если я присмотрюсь получше, то смогу увидеть ее вагину. А я выше ее на дюймов пять, что означает, ты сможешь практически увидеть мой родовой канал в этом платье.

- Ты такая упрямая.

- А ты такая шлюшная.

Я слушала их спор, стоя рядом с окном, довольствуясь наблюдением за прохожими, снующими по Лас-Вегас-Стрип[2], формируя след красочных круглых точек с нашего обзора на сорок пятом этаже. Я не совсем понимаю, почему Лола продолжает упираться. Мы все знаем, что это до поры до времени, пока она не сдастся, так как Харлоу - это гигантская боль в заднице, и она всегда добивается своего. Звучит странно, но я всегда любила это в ней, она всегда знает, что хочет, идет и берет это. Лола такая же во многом, но ее методы более утонченные, чем методы "на пролом" Харлоу.

Лола стонет, но как и ожидается, в конце концов сдается. Она достаточно умна, чтобы понять то, что борется в уже проигранной битве, и это занимает всего несколько минут для нее, чтобы скользнуть в платье и туфли до того, как мы отправимся вниз.

***

Это был долгий день. Мы окончили колледж, смыли всю пыль и тревогу с наших тел, и Харлоу любит заказывать шоты[3]. Но больше этого? Она любит наблюдать за другими, которые пьют шоты, заказанные ею. К девяти тридцати, все вращается, и я решаю, что наш уровень выпитого дошел до отметки достаточно: наша болтовня нечленораздельна, но мы, по крайней мере, в состоянии ходить. Не помню, когда в последний раз видела, чтобы Харлоу и Лола так хохотали. Щека Лолы покоится на ее скрещенных руках, а плечи при смехе трясутся. Голова Харлоу откинута назад, и ее хихиканье перекрывает ужасную музыку и разносится по всему бару.

И когда ее голова откинута таким образом, я встречаюсь глазами с мужчиной через переполненное помещение. Я не могу разобрать детали в темном баре, но вижу, что он выше и старше нас на пару лет, с темными волосами и бровями, над яркими, озорными глазами. Он наблюдает за нами и улыбается, будто ему нет надобности участвовать в нашем веселье, он просто хочет ценить его. Двое других парней стоят рядом с ним, болтая и указывая в дальний угол, но он не отворачивается, когда наши глаза встречаются. Во всяком случае, его улыбка становится больше.

Я не могу отвести взгляд, чувство дезориентирует, потому что обычно, когда дело касается незнакомцев, я очень хороша в «отведении взгляда». Мое сердце грохочет в груди, напоминая мне, что мне должно быть более неловко, чем на самом деле, предполагаю я, сосредотачиваясь на своем напитке. Со зрительными контактами у меня хреново. Обычно тоже самое бывает и с общением. Фактически, единственные мышцы, которые мне казалось не освоить, были те, которые требуются для простой речи.

Но по какой-то причине, спишем это на алкоголь, я пялилась на горячего мужчину через весь бар, когда мои губы сформировали слово "привет".

Он ответил тем же, закусив уголок губы между зубов, и ВАУ, он должен делать это каждый день, каждому человеку, которого встречает всю оставшуюся жизнь. У него появляется ямочка, и я пытаюсь успокоить себя тем, что это освящение и тень, потому что нет ничего в аду такого, что может быть настолько простым и в тоже время восхитительным.

Я чувствую, что-то странное происходит у меня внутри, и мне интересно, это ли люди имеют в виду, когда говорят, что они тают, потому что я определенно чувствую себя менее твердой. В районе ниже моей талии появилось трепетание интереса, о Боже, если одной только его улыбкой удалось сделать это, то представляю, что его... Харлоу хватает мою руку, прежде чем я могу закончить эту мысль, выдергивая меня от моего тщательного исследования его лица, и дергая в столпотворение раскачивающихся и извивавшихся тел под ритм сексуальных взрывов вырывающихся из динамиков.

***

Мы наверно истощаем в Вегасе, потому что после танцев и выпивки, мы оказываемся в нашей комнате к полуночи, все трое уставшие от церемонии вручения на пекле, от душной езды и алкоголя, который мы вкатили в наш организм без какой-либо еды.

Даже притом, что наш многокомнатный номер имеет больше места, чем нам нужно, и даже притом, что есть две спальни, мы все нагромоздились в одну. Лола и Харлоу уже несколько минут в отключке, и уже были слышны знакомые звуки сонного бормотания Харлоу. Лола по-прежнему шокирующе тиха и неподвижна. Она полностью закапывается в постель, что я задаюсь вопросом, когда мы были моложе, исчезала ли она так в матрасе во время вечеринок с ночевкой. Были разы, когда я на самом деле рассматривала проверку пульса.

Через весь холл бушует вечеринка.

От тяжелых басов музыки, качается светильник, висящий надо мной. Мужские голоса галдят через пустое пространство, разделяющее номера. Они кричат и смеются, создавая свою маленькую какофонию из возгласов и других человеческих звуков. Звук мяча отскочившего от стенки слышится где-то вдалеке, и хотя я могу определить только несколько уникальных голосов в миксе, они создают достаточно шума, и я не могу не полагать, что весь номер не заполнен пьяными парнями, которые просаживают выходные в Вегасе.

Два часа ночи проходят в том же ритме: я пялюсь в потолок, число проснувшихся и число уснувших растет. В три я уже так раздражена, что готова стать Вегасной занудой для того, чтобы я смогла поспать хоть несколько часов перед нашим ранним спа.

Я выползаю из постели, стараясь быть как можно тише, чтобы не разбудить своих друзей, прежде чем начинаю смеяться над абсурдностью своей осторожности. Если они спят при таком шуме, то они точно не проснутся от меня ступающей по ковровому покрытию, хватающей ключи и выскальзывающей из нашего номера.

Стучу кулаком в дверь и жду, моя грудь вздымается от раздражения. Звук ударов утопает в шуме, и я не уверенна, смогу ли стучать достаточно сильно, чтобы они услышали меня. Подняв оба кулака, я пытаюсь снова. Я не хочу быть тем человеком в Вегасе, который жалуются на веселье людей, но следующее мое действие - это вызов охранников отеля.

На этот раз музыка стихает, и за дверью раздаются шлепающие шаги.

Возможно, я ожидала кого-то постарше, загорелых папочкиных сынков, которые растачивают трастовый фонд, или кучу инвестиционных банкиров средних лет, которые окунаются в течении выходных в разврат или полный номер парней из братства, пьющих шоты из пупка стриптизершы. Но я не ожидала, что это будет он, парень из бара.

Я не ожидала того, что он будет голый по пояс, одетый только в черные боксеры, которые висят так низко на загорелом животе, что я могу видеть мягкую дорожку волос, уползающую вниз.

Я не ожидала и того, что он будет улыбаться при виде меня. И уж этого я точно не ожидала, акцента, когда он выдает:

- Я знаю тебя.

- Нет, - отвечаю я, вполне спокойно, если немного задержать дыхание. Я больше никогда не заикалась при друзьях или семье и только в редких случаях перед незнакомцами, с которыми мне комфортно. Но сейчас, мое лицо горит, мои руки и ноги покрываются гусиной кожей, поэтому я понятия не имею, что делать с моими заикающимися словами.

Если это возможно, его улыбка еще больше растет, румянец становится ярче, ямочки в центре внимания, и он открывает дверь шире, выходя ко мне. Он даже лучше выглядит, чем казался в другом конце бара, и в реальности он немедленно заполняет дверной проем. Он настолько огромен, что я отступаю назад, будто меня оттолкнули. Он расслаблен, встретившись глазами со мной, и сияет улыбкой, когда он наклоняется близко, и игриво изучает меня.

Будучи артисткой, мне доводилось видеть таких же очаровашек, как он. Возможно, он и выглядит, как любой другой человек, но в нем есть, то неуловимое качество, которое заставило бы каждую пару глаз следить за ним на сцене, независимо от того, как мала его роль. Это намного больше, чем харизма - это магнетизм, которому нельзя научиться или практиковать. Я в двух шагах от него... и у меня нет ни единого шанса.

- Знаю, - возражает он, немного наклоняя голову. - Мы встречались ранее. Просто не представились еще друг другу. Мой мозг ищет место, к которому принадлежит его акцент, прежде чем осознаю: он - француз. Мудак из Франции. Это заставляет таять. Его акцент мягок и нежен. Вместо того, чтобы смешивать все слова вместе, он разделяет их, тщательно выговаривая каждое.

Я щурю глаза, фокусируясь на его лице. Это не просто. Его грудь гладкая и загорелая, и у него самые идеальные соски, которые я когда-либо видела, маленькие и плоские. Он жилистый, и вполне подходит для позы наездницы. Я могу почувствовать, как тепло исходит от его тела. Но самый потолок всего этого это то, что на нем нет ничего, кроме белья и ему кажется по барабану это.

- Вы парни безумно шумите, - говорю я, вспоминая о часах шума, которые и привели меня сюда. - Думаю, ты мне намного больше понравился в комнате полной людей, чем в этом холле.

- Но для тет-а-тет это лучше, не так ли? - Его голос посылает волну мурашек по моим рукам. Когда я не отвечаю, он оборачивается, оглядывается через плечо и возвращается ко мне. - Извини, за шум. Я собираюсь отчитать Финна. Он - канадец, поэтому уверен, что ты понимаешь, что он - дикарь. И Олливера, он - австралиец. Тоже жутко нецивилизованный.

- Канадец, австралиец и француз закатили вечеринку в номере? - спрашиваю, борясь с улыбкой, вопреки моим суждениям. Пытаюсь вспомнить правило о том, нужно ли бороться за жизнь, когда попадаешь в зыбучие пески, так как в данный момент я именно так себя и чувствую.

Тону, поглощенная чем-то большим, чем я.

- Звучит, как начало анекдота, - кивает он, соглашаясь. Его зеленые глаза мерцают, и он прав - тет-а-тет намного лучше, чем стена, или темная, наполненная людьми, комната. - Присоединяйся к нам.

Ничто не звучало так опасно и так соблазнительно в одно и то же время. Его глаза опускаются на мой рот, где задерживаются, до того, как отправляются сканировать мое тело. Несмотря на то, что он только что предложил, он выходит в коридор и позволяет двери закрыться за ним. Теперь только мы, я и он, и его обнаженный торс и... вау, сильные ноги, и потенциал для умопомрачительного неожиданного коридорного секса.

Подождите. Что?

И только сейчас, я вспоминаю, что на мне только крошечные шортики для сна и соответствующий топик с поросятами по всему нему. Внезапно, осознаю, что свет слишком яркий и чувствую, как мои пальцы двигаются вниз, на автомате потянув ткань ниже, чтобы прикрыть мои шрамы. Я в гармонии со своим телом - я женщина, которая естественно, хочет изменить в себе что-нибудь - но, мой шрам - это другое. И дело совсем не в том, как он выглядит - хотя будем честными, Харлоу до сих пор сочувствующие вздрагивает всем телом при виде его, но вот что он собой представляет: потеря школьной стипендии в балетной школе Джоффри, то есть смерть моей мечты.

Но то, как он смотрит на меня, заставляет меня почувствовать себя обнаженной, в хорошем смысле обнаженной, а под хлопковым топом мои соски оживают.

Он замечает это и делает еще один шаг, обдавая меня своим теплом и запахом мыла, и вдруг осознаю, что он определенно не смотрит на мою ногу. Он даже, кажется и не обращает внимания на него, или даже если и обратил, то ему нравится, как я собираюсь, чтобы проигнорировать то, о чем говорит этот шрам. А он говорит о травме. Он говорит о боли.

Но его глаза говорят только да, и пожалуйста, и светятся озорством. И что он хотел бы увидеть больше.

Застенчивая девушка скрещивает руки на груди, пытаясь увести меня на безопасную территорию нашего номера. Но его глаза приковывают меня к месту.

- Я не был уверен в том, что увижу тебя снова. - Его голос становится хриплым, намекая на грязные вещи, которые я хочу почувствовать на моей шее, когда он прорычит их. Мой пульс неистовствует, отбивая барабанную дробь. Интересно, он замечает это?

- Я искал тебя.

Он искал меня.

Поражаюсь своему голосу, который раздается так ровно, когда я отвечаю:

- Мы ушли вскоре после того, как я увидела тебя. - Его язык выскальзывает изо рта, когда он наблюдает за моим.

- Почему бы тебе не зайти... к нам? - в этих шести словах скрыто столько невысказанных обещаний. Такое ощущение, будто он - незнакомец, предлагает самую вкусную конфетку на всем белом свете.

- Я собираюсь в кроватку, - Наконец мне удается сказать что-то, выставив руку вперед, удерживая его от приближения. - И парни вам следует быть потише, или я отправлю Харлоу к вам. И если и это не успокоит вас, то в ход пущу тяжелую артиллерию - разбужу Лолу, и вы скажете спасибо за то, что она оставила вас избитыми и истекающими кровью.

Он смеется.

- Ты действительно нравишься мне.

- Спокойной ночи. - Я возвращаюсь к нашей двери на менее устойчивых ногах.

- Я - Ансель.

Проигнорировав его, я вставляю ключ в замок.

- Стой! Я просто хочу знать твое имя.

Я оборачиваюсь через плечо. Он все еще улыбается. Серьезно, у моего одноклассника в третьем классе была ямочка, но это не вызывало у меня таких чувств.

Этот парень должен ходить с предупреждающей наклейкой.

- Заткни свой рот, и тогда я скажу тебе свое имя завтра.

Он делает еще один шаг вперед, ступая босыми ногами по ковру, а глаза следят за мной и он говорит:

- Означает ли что это свидание?

- Нет.

- И ты, правда, не скажешь мне своего имени? Пожалуйста?

- Завтра.

- Тогда я буду звать тебя, Cerise. [4]

Я выкрикиваю:

- Меня устраивает, - когда я вхожу в мой номер. Кто знает, как он только что назвал меня. Встревоженной, или скромницей или свинжамкой.[5]

Но, так или иначе, то, как он промурлыкал два слога, заставляет меня думать, что это было нечто совсем другое.

Как только я забираюсь обратно в постель, я смотрю значение слова на моем телефоне.

Cerise означает "вишенка". Конечно, означает. Не уверена, как чувствую себя по этому поводу, потому что что-то мне подсказывает, что он не имел в виду цвет моего лака для ногтей.

Девчонки спят, но не я. Даже, когда шум через стену затихает, и все становится тихим и спокойным в нашем номере люкс, я разгоряченная, и покрасневшая, и желающая иметь больше мужества, чтобы пробыть в коридоре немного дольше.

Глава 2

Харлоу заказывает картошку фри, прежде выливая стопку в пиво и перемешивая все.

Она вытирает рот рукой и смотрит на меня. Должно быть, я пялилась, потому что она спрашивает:

- Что? Я стала шикарнее?

Я пожимаю плечами, мешая соломинкой лед в стакане. После утреннего массажа тела и лица, мы провели день в бассейне, потягивая коктейли, став более, чем немного подвыпившие. Кроме того, даже после залпа пива со стопкой, Харлоу выглядит шикарно. Она может прыгнуть в бассейн с пластиковыми шариками в Игровой МакДональдс и вылезти от туда, выглядя свежей.

- Зачем беспокоиться об этом? - Спрашиваю я. - У нас есть остальная часть нашей жизни, чтобы быть эстетами, но только не в этот уик-энд в Вегасе.

Она слушает то, что я говорю, обдумывая это, затем кивает в знак согласия и направляется к бармену.

- Я буду еще две стопочки и то уродство, что она пьет. - Указывая на Лолу, которая слизывает взбитые сливки с края отвратительно светящегося бокала. Он хмурится, качая головой, и говорит:

- Два шота виски и один "Шлюха под кайфом на батуте".

Харлоу смотрит на меня своим самым шокирующим выражением лица, но я едва успеваю его отметить его, почувствовав, что кто-то давит на меня сзади в переполненном баре. Огромные руки хватаются за мои бедра, до того как я слышу:

- А вот и ты, - горячий шепот, прямо в мое ухо. Я пугаюсь, вскакиваю и отпрыгиваю со вздохом.

Ансель.

Мое ухо ощущается немного влажным и теплым, но когда я смотрю на Анселя, я вижу ту, же игривость в глазах, которая была прошлым вечером. Он парень, который станцует забавный танец робота, чтобы рассмешить тебя, который оближет кончик твоего носа, выставив себя дураком ради улыбки. Я уверена, если захочу повалить его на землю, то он позволит мне победить. И насладится каждой минутой.

- Слишком близко? - спрашивает он. - Я хотел быть обольстительным и неуловимым.

- Не уверена, что ты смог бы быть еще ближе. - Признаю я, борясь с улыбкой, пока тру ухо. - Ты был практически в моей голове.

- Он изображает ужасного ниндзя. - Говорит один из парней с ним.

- Оливер, Финн, - представляет Ансель, первый, на кого он указывает, высокий друг с копной каштановых волос, щетиной, яркими голубыми глазами за толстыми очками, и затем на того, который говорил, с коротко подстриженными каштановыми волосами, с темными сверкающими глазами, и с постоянно дерзкой ухмылкой, которую я могу только вообразить. Ансель смотрит на меня.

- И джентльмены, это Cerise. Я все еще ожидаю, когда она мне поведает ее настоящее имя. - Он немного наклоняется, говоря, - Когда-нибудь она должна сдаться.

- Я - Миа, - отвечаю я ему, игнорируя его подтекст. Его глаза путешествуют вниз по моему лицу и тормозят на моих губах. Это в точности тот взгляд, которым он смотрел бы на меня, если бы мы собирались поцеловаться, но он слишком далеко. Он наклоняется вперед, это ощущается так, будто наблюдаешь за самолетом, парящим в десяти футах над землей, но на расстоянии милей, который никогда не приблизится.

Приятно наконец познакомится с всеми крикачами, - говорю я, чтобы снять сексуальное напряжение, оглядываясь к Оливеру и Финну, затем указывая на моих друзей с широко раскрытыми глазами рядом со мной. - Это Лорели, и Харлоу.

Они обмениваются рукопожатиями, но остаются подозрительно тихими. Я обычно единственная, кто не общается с парнями в таких ситуациях. Я обычно та, кто удерживает Харлоу от подсаживания за стол к кому-нибудь, с кем она познакомилась несколько минут назад, в то время как Лола считает в порядке вещей избить любого парня, который посмеет заговорить с нами. Должно быть, они слишком ошеломлены, чтобы знать, как отреагировать.

- Вы искали нас? - Интересуюсь я. Ансель пожимает плечами.

- Возможно, мы, обошли пару разных мест, просто заглядывая.

За ним, Оливер - тот, который в очках - показывает семь пальцев, и я смеюсь.

- Пару?

- Нет более трех, - говорит Ансель, подмигивая.

Я замечаю движение позади него, и, прежде чем у меня есть шанс, чтобы сказать что-то, Финн ступает вперед, пытаясь стянуть штаны Анселя. А он даже не моргнув, спрашивает меня:

- Что ты пьешь? - И просто хватает свой пояс, не выглядя даже немного удивленным или раздраженным.

Как будто я не вижу значительную часть серых боксеров.
Как будто я не уставилась прямо туда, где была отчетливая выпуклость под хлопком.

Это то, что занимаются мальчики?

- Приятно видеть тебя снова в нижнем белье, - говорю я, изо всех сил сдерживая улыбку.

- Почти, - уточняет он. - По крайней мере, мои штаны на мне в этот раз.

Я мельком гляжу вниз, жалея, что я не могу получить другое зрелище его загорелых бедер.

- Это спорно.

- Последний раз, когда Финн сделал это, они были не на мне. Я побил его дорожное время на этой неделе, и с тех пор он пытается отомстить мне. - Он останавливается, вздымая брови, и кажется, только сейчас услышал, что я сказала. Он наклоняется немного, спрашивая мягким пониженным голосом.

- Ты пытаешься флиртовать со мной?

- Нет, - я сглатываю под давлением его непоколебимого внимания. - Может быть?

- Возможно, если мои штаны спадут, то твое платье должно задраться, - шепчет он, и никакое предложение нигде и никогда не казалось настолько грязным. - Для того, чтобы сровнять возможности.

- Она слишком горяча для тебя. - Вклиниваться Финн в разговор, стоя позади него. Ансель поворачивается, хватая рукой, лицо Финна и отворачивает его. Кивает на мой напиток, безмолвно спрашивая, что было в моем, теперь уже пустом, бокале.

Я смотрю на него, чувствуя странное тепло, распространяющееся по мне. Так вот, как ощущается химия. Я чувствовала это с другими артистам, но это связь отличается от тех, что были. Обычно химия между танцорами распространяется за кулисами, или мы возвращаемся в реальную жизнь. Вот с Анселем, мы думаю, смогли бы зарядить огромные электроприборы энергией, искрящейся между нами.

Он берет мой бокал и говорит:
- Сейчас вернусь, - прежде чем взглянуть на Лолу, стоящую в нескольких шагах от остальных. Она наблюдает за Анселем, как ястреб, скрестив руки на груди с выражением "суровая мамочка" на лице. - С выпивкой, - говорит он ей добродушно, - по завышенной цене, разбавленная водой, возможно, с какими-то сомнительными фруктами. Ничего смешного, обещаю. Хочешь пойти со мной?

- Нет, но я наблюдаю за тобой. - В ответ выдает она.
Он улыбается ей своей самой чарующей улыбкой и поворачивается ко мне.
- Что-нибудь предпочтительное?
- Удиви меня, - говорю я.

Как только он отходит на несколько шагов, чтобы привлечь внимание бармена, девчонки смотрят на меня преувеличенным взглядом "Какого черта пялишься?", а я пожимаю плечами, потому что, в самом деле, что я могу сказать? Вся суть прямо перед их носом. Горячий парень и его горячие дружки находят нас в клубе, и вышесказанный горячий парень покупает мне выпивку.

Лола, Харлоу и друзья Анселя ведут вежливую беседу, но я едва слышу их, спасибо галдящей музыке и моему пульсу, который грохочет в ушах. Я стараюсь не пялится на бар туда, где Ансель втиснул себя между несколькими телами, но боковым зрением я вижу, его голова выше большинства других, и его длинное, худое тело, наклоняющееся вперед, чтобы сделать заказ бармену.
Он возвращается спустя несколько минут с новым бокалом, наполненным льдом, лаймами и прозрачной жидкостью, предлагая мне это с милой улыбкой.
- Джин-Тоник, верно?

- Я ожидала от тебя чего-то более захватывающее. Что-то с ананасом или бенгальскими огнями.
- Я понюхал твой бокал, - он пожимает плечами. - Я хотел, чтобы ты не мешала. Плюс, - он указывает на мое тело, - у тебя все эти девчачьи разлетающиеся вещи, которые происходят с этим коротким платьем и, - он рисует круг в воздухе указательным пальцем возле моей головы, - эти черные блестящие волосы и прямая челка. И эти красные губы. Смотрю на тебя и думаю "ловушка". - Он останавливается, почесывая подбородок, и добавляет, - На самом деле, я смотрю на тебя и думаю...

Смеясь, я выставляю свою ладонь перед ним, останавливая.
- Понятия не имею, что делать с тобой.
- У меня есть парочка предложений.
- Уверенна, есть.
- Хочешь, чтобы я озвучил их? - Спрашивает он, уверенно усмехаясь.

Я вдыхаю глубоко, чтобы успокоить дыхание, пытаясь справиться с этим.
- Как на счет того, что сначала ты мне расскажешь немного о вашей компании. Вы все живете в Штатах?

- Нет. Мы встретились пару лет назад во время волонтерской программы здесь, переезжая из города в город на велосипеде, строя дома с небольшим бюджетом. Мы занялись этим после университета и работали, начиная от Флориды, заканчивая Аризоной.

Теперь я разглядываю его внимательней. Я не задумывалась о том, кто он и чем занимается, но это гораздо интересней, чем кучка иностранных мудаков, которые просаживают деньги в номере Вегаса. И переезд на велосипеде из штата в штат определенно объясняет их мускулистые бедра.
- Это не то, чего я ожидала от вас.

- Наша четверка стала очень близка. Финн, Оливер, я и Перри. В этом году мы устроили воссоединительную поездку, но только из Остина до сюда. Сейчас мы старички.
Я осматриваюсь в поисках четвертого и затем выразительно приподнимаю брови, смотря на него.
- И где же четвертый?
Но Ансель пожимает плечами.
- В этот раз нас только трое.
- Звучит потрясающе.

Цедя свой напиток, он кивает.
- Это было потрясающе. Я в ужасе от того, что мне нужно возвращаться домой во вторник.

- Где именно находится твой дом? Франция?
Он усмехается.
- Да.
- Домой во Францию. Какое бремя. - Говорю я сухо.
- Поехали со мной в Париж.

- Ха. Окей.

Он изучает меня в течении долгого времени.
- Я серьезно.
- Ох, уверенна, ты серьезен.
Он снова делает глоток своего напитка, приподняв брови.
- Ты самая прекрасная женщина, которую я когда-либо видел. Также подозреваю, и самая умная. - Он немного наклоняется, шепча. - Ты умеешь жонглировать?
Рассмеявшись, я отвечаю:
- Нет.

- Жаль. - Промурлыкивает он, улыбаясь. - Ну, я должен следующие шесть месяцев пробыть во Франции или около того. Ты поживешь там со мной некоторое время, пока мы не купим дом в штатах. Я смогу тебя обучить этому потом.
- Я даже не знаю твою фамилию. - Говорю я, смеясь теперь сильнее. - Мы не можем обсуждать уроки жонглирования и сожительство еще.

- Моя фамилия Гийом. Мой отец француз. Моя мать Американка.
- Ги.. что? - повторила я, колеблясь с акцентом. - Я даже не уверенна, знаю ли, как правильно это пишется. - Хмурюсь, прокручивая фамилию в голове несколько раз. - На самом деле, я даже не могу сказать, с какой буквы начинается она.

- Тебе нужно научиться писать ее правильно, - говорит он, показывая ямочки. - Ты, в конце концов, должна будешь подписывать банковские чеки новым именем.
Окончательно, я должна отвернуться. Мне нужно сделать перерыв от его усмешки, и от этого флирта, достигшего уровня максимальной боеготовности. Мне нужен кислород. Но когда моргаю, справа от меня, я встречаюсь с возобновленными удивленными взглядами моих друзей, уставившимися на меня, которые стоят неподалеку. Я прочищаю горло, решив не скрывать в себе то, как весело мне или как все это легко ощущается.
- Что? - спрашиваю я, показывая Лоле выражением лица "не перегибай палку".

Она возвращает свое внимание к Анселю.
- Ты разболтал ее.
Я могу ощутить ее шок, и я не хочу, чтобы это поглотило меня. Если я буду слишком много думать о том, как я свободно чувствую себя рядом с ним, это возымеет обратное действие, и я запаникую.
- Ее? - Он уточняет, указывая на меня большим пальцем. - Она не переставала болтать, не так ли?

Харлоу и Лола смеются, но мдаа, это ты-сошла-с-ума смех, Лола тянет меня немного в сторону, положив мне руку на плечи.
- Ты.
- Что я?
- У тебя только что был момент инсталюбви[6]? - шипит она. - Это пугает меня. Твои трусики еще при тебе? - Она резко наклоняется, будто проверяя.

- Мы встретились прошлой ночью, - шепчу я, потянув ее назад и пытаясь заставить ее понизить голос, потому что даже если мы и отошли, то ни на большое расстояние. Все трое мужчин слушают наш разговор.
- Ты встретила его и ничего не сказала нам?

- Боже, Мамочка. Мы были так заняты этим утром, и у меня вылетело это из головы, окей? Прошлой ночью их тусня была слышна через весь холл. Ты бы тоже их слышала, если бы не приняла убойную лошадиную дозу водки. Я пошла к ним и попросила быть потише.
- Нет, это был не первый раз, когда мы встретились. - Вклинивается Ансель, стоя позади меня. - Мы встретились еще раньше.

- Нет, - Настаиваю я, говоря ему выражением лица, чтобы тот заткнулся. Он не знает о защитной стороне Лолы, но я то знаю.
- Но это был первый раз, когда она увидела Анселя в нижнем белье, - добавляет Финн услужливо. - Он пригласил ее к нам.

Ее брови взлетают почти до волос.
- О, мой Бог. Я напилась? Что находится в этой штуке? - она спрашивает, всматриваясь в ее неприятно вспыхивающую чашку.

- Ох, остановись. - говорю я ей, в то время, как мое раздражение возрастает. - Я не приняла приглашение. Я не брала конфетки у роскошного незнакомца, хотя мне очень хотелось, потому что ау, взгляни на него. - Добавляю я, позволяя ей еще больше сойти с ума. - Ты обязана увидеть его без рубашки.

Ансель покачивается на каблуках, потягивая напиток.
- Пожалуйста, продолжайте, как будто меня здесь и нет. Это фантастика.
Наконец - милостиво - Лола, кажется, решает двигаться дальше. Мы все возвращаемся в наш небольшой полукруг, который имитировали ребята, и продолжили пить наши коктейли в неестественной тишине.

Или игнорируя или не обращая внимания на неловкость, Ансель заговаривает.
- И что же вы все отмечаете в эти выходные?

Он не просто говорит слова, он надувает губы, толкая их в небольшом поцелуе. Никогда раньше у меня не было такого желания прикоснуться к чьему-то рту пальцами. Пока Харлоу объясняет, почему мы в Вегасе, распиваем жуткие напитки и одеты в самые шлюшные платья в мире, мои глаза скользят вниз по его подбородку, затем по скулам. Вблизи, я вижу, что у него идеальная кожа. Не только чистая, но однотонная и ровная.

Единственное его щеки немного покрасневшие, постоянный мальчишеский-румянец. Он делает его моложе, чем я думала. Если бы он выступал на сцене, его бы даже не гримировали. Его нос острый, глаза идеально посажены и цвет радужки почти пугающего зеленого. Полагаю, что я была бы способна рассмотреть этот цвет даже с конца театра. Нет способа, которым он может быть столь прекрасным, каким он кажется.

- Чем ты занимаешься помимо велоспорта и жонглирования? - спрашиваю я, и все дружно поворачиваются в мою сторону. Я чувствую, как у меня в горле взрывается пульс, но я продолжаю смотреть на Анселя, ожидая ответа.

Он ставит локти на барную стойку и обращает все свое внимание на меня.
- Я адвокат.
Моя фантазия сразу гаснет. Мой папа будет в восторге, если узнает, что я болтала с адвокатом.

- Оу.
Он хрипло смеется.
- Прости, что разочаровал.

- Я не встречала никогда до этого адвокатов, которые бы не были стариками и извращенцами. - Признаю я, игнорируя взгляды Харлоу и Лолы просверливающие дыры в моем лице. В этот момент, я уверенна, они считают, как много слов я сказала за последние десять минут. Я побила свой личный рекорд.
- Поможет ли то, что я работаю в некоммерческой компании?
- Нет.

- Хорошо. Тогда я скажу правду: я работаю в самой большой и беспощадной корпоративной фирме Парижа. У меня действительно ужасное расписание. Вот почему ты должна поехать в Париж. Я бы хотел, чтобы у меня был повод приходить домой пораньше с работы.

Я пытаюсь выглядеть так, будто это не повлияло на меня, но он наблюдает за мной. Я могу практически чувствовать его улыбку. Она начиналась,
как крошечный рывок в углу его рта и возрастает по мере того, как долго я притворяюсь.
- Я рассказал тебе о себе, а как на счет тебя? Откуда ты, Cerise?

- Я сказала тебе свое имя, ты не должен продолжать называть меня так.
- Что если мне хочется?
Реально трудно сконцентрироваться, когда он улыбается, как сейчас.
- Не уверенна, что должна рассказывать тебе, откуда я. Незнакомцы опасны и всякое такое.
- Могу показать тебе мой паспорт. Это поможет?
- Возможно.

- Мы можем позвонить моей матери, - предлагает он, и тянется к своему карману за телефоном. - Она американка, и ты можешь нарваться на фантастику. Она постоянно говорит мне о том, какой я милый мальчик. Я слышу это все время.
- Верю на слово. - Говорю я, и честно, думаю, он на самом деле собирался позволить мне, позвонить его матери. - Я из Калифорнии.

- Откуда именно? Я не американец, но слышал, что это довольно большой штат.
Я рассматриваю его, прищурив глаза, до того, как, наконец, добавить:
- Сан-Диего.

Он усмехается так, будто выиграл что-то, и я преподнесла ему эту крошечную информацию на тарелочке с голубой каемочкой.
- Ааа. И чем ты занимаешься в Сан-Диего? Твоя подруга сказала, вы празднуете выпускной. Что дальше?

- Уф... школа бизнеса. Университет Бостона. - Отвечаю я, желая, чтобы ответ перестал звучать так натянуто и заржавело для собственных ушей, будто я читаю сценарий.

Очевидно, это, кажется для него также слишком, потому что впервые, его улыбка уменьшается.
- Я бы и не догадался.

Отворачиваюсь к бару, и без раздумий, опрокидываю в себя напиток. Алкоголь обжигает, и я чувствую, как тепло распространяется по телу. Слова, которые я хочу сказать, пузырятся в горле.
- Мое призвание танцевать. Балет. - Это первый раз, когда я произнесла эти слова кому-то.

Его брови взлетают, глаза скользят по лицу, затем по телу.
- Теперь я вижу это.

Харлоу косится на меня, после смотрит на Анселя.
- Вы двое такие чертовски милые.

- Это отвратительно, - соглашается Финн шепотом.
Их глаза встречаются по обе стороны от меня и задерживаются друг на друге. Возникает своего рода тихое признание между ними, будто они в одной и той же команде - них против нас - каждый пытается увидеть, какая может умертвить их друга больше всего. И я знаю, мы в полутора часе от того, как Харлоу объездит Финна в стиле повернутой пастушки[7] где-нибудь на полу. Лола ловит мой взгляд, и я знаю, мы думаем об одном и том же.

Как и предсказывалось, Харлоу поднимает рюмку в направлении Финна. В процессе, напиток проливается и скользит по ее коже. И как шикарная женщина, она наклоняется, и проводит языком по тыльной стороной ладони, прежде чем сказать, никому в частности.
- Я, вероятно, собираюсь трахнуть его сегодня.

Фин улыбается, наклоняясь ближе к ней и шепча что-то на ее ухо. Без понятия, что он только что сказал ей, но зуб даю, я никогда не видела, чтобы Харлоу краснела так сильно. Она тянется к уху и поигрывает с сережкой.

Рядом со мной, стонет Лорели. Если Харлоу смотрит вам в глаза, когда поигрывает с серьгой, то вы будите, либо оттраханны, либо убиты. Когда Финн улыбается, я понимаю, что он уже понял, это правило и знает, что он уже на высоте.

- Харлоу, - предупреждаю я.
Ясно, Лола не может больше терпеть, потому что она хватает руку Харлоу, стаскивая ее со стула.
- Встреча умов в дамской комнате.

***
- Почему он называет меня Вишенкой? - Я мигаю в отражении зеркала. - Он думает, что я девственница?

- Ставлю на то, что он говорил о твоем рте, делающем минет. - Говорит Харлоу, подмигивая. - И если можно, то я предполагаю, что ты поразила этого французского мальчика, будто молотком по голове сегодня вечером. Разве его акцент не самая горячая вещь, которую ты когда-либо слышала?

Лорели уже качает головой.
- Не уверенна, что Мию можно уговорить потерять голову на одну ночь.

Я заканчиваю елозить палочкой с блеском по губам и сжимаю губы вместе.
- И что же это значит? - Я не планировала потерять голову с Анселем на одну ночь. Я планировала пялится на него на протяжении всей ночи, и потом отправится в постельку одной, где я смогла бы помечтать о том, что я другой человек, и он на самом деле меня обучит всем тонкостям коридорного секса. Но как только Лола произносит это, я ощущаю, как мятежный дух осаживает мои ребра.

Харлоу изучает меня какое-то время.
- Думаю, она права. Тебе немного трудно угодить. - Объясняет она.
- Серьезно, Харлоу? - Спрашиваю я. - Ты можешь выдать такое с каменным лицом?

Глаза Лолы недоверчиво расширяются, когда она поворачивается ко мне.
- Это не то, что я имела в виду.

- Оу, ну мне определенно невозможно угодить, - признает Харлоу. - Просто мне нравится наблюдать за попытками мужчин. Но у Мии это занимает около двух недель, прежде чем она будет общаться без огромного пласта неловкости.
- Но не сегодня. - Бубнит Лола.

Я бросаю блеск обратно в клатч и смотрю на Харлоу.
- Возможно, мне нравится двигаться медленно и обходить ту странную потребность, в которой люди безостановочного треплятся. Ты та, которой нравится сразу же трахаться, и это прекрасно. И я не осуждаю это.

- Ну, - Харлоу продолжает, будто я и не говорила ничего. - Ансель восхитителен, и я чертовски уверена, что от того, как он пялится на тебя, ему не нужно будет много разговоров.

Лорели вздыхает.
- Он действительно кажется милым, и вы оба души не чаете, друг в друге, так что же произойдет? - Она складывает все обратно в ее клатч и прислоняется к раковине и к нам лицом. - Он живет во Франции, она переезжает в Бостон, который незначительно ближе к Франции, чем Сан-Диего. Если ты займешься сексом с Анселем, - говорит она мне, - эту будет порочная миссионерская поза с тонной болтовни и с нежными взглядами прямо в глаза. Это будет не просто секс-на-одну-ночь.

- Вы сводите меня сейчас с ума. - Отвечаю я им.
- Тогда она может просто настоять на собачьей позе, в чем проблема? - изумлено спрашивает Харлоу.
Так как мне не нужно принимать участие в этом разговоре, я выхожу из уборной, назад в бар, оставляя их, чтобы решали остальную часть моей ночи, без меня.

***

Потихоньку, наши друзья испаряться в фоновом режиме, расслабляются (или пьянеют), и их смех говорит мне, что они больше не слушают все, о чем мы говорим. В конце концов, они направляются к столам блэкджека вне бара, оставляя нас наедине только после своих со значением "будь осторожна" взглядом мне и "не будь слишком настойчивым" взглядом Анселю.

Он заканчивает свой напиток и ставит пустой бокал на стойку.
- Что больше всего тебе нравится в танце?

Я чувствую смелость, то ли от джина, то ли от Анселя, не важно. Беру его руки в свои и заставляю его подняться на ноги со стула. Он отступает от бара и подходит ко мне.

- Уходить с головой в это, - отвечаю я, изучая его. - Быть кем-то другим.
Таким образом, я могла бы притворяться кем угодно, в образе, делать вещи, которые я бы не сделала, будучи собой, если бы я думала об этом слишком много, ведя Анселя по коридору, я думаю о том, что мне нужно сделать глубокий вдох и сосчитать до десяти, что я и делаю.

Когда мы уже за углом и останавливаемся, он мурлыет, и сжимаю губы, обожая то, как этот звук заставляет сжиматься мои легкие. Это не должно быть, возможно, для моих ног и легких и мозга ко всей оставленной работе
в то же время. Работа моего мозга, легких и ног не возможна в одно и то же время.

- Ты можешь притвориться, что это сцена, - произносит он тихо, опираясь рукой на стену рядом с моей головой. - Ты можешь притвориться кем-то другим. Притвориться девушкой, которая привела меня сюда из-за того, что хочет поцеловать меня.

Я сглатываю, тщательно подбирая слова в моей голове.
- Тогда кем ты будешь сегодня?

- Парнем, который получил девушку, которую хотел, и который не горит желанием возвращаться домой.
Он не отводит взгляд, и я чувствую, что тоже не могу сделать этого, даже при том, что мои колени подгибаются. Он мог поцеловать меня прямо в эту секунду, и это было бы не достаточно быстро.

- Почему ты привела меня сюда? Подальше ото всех? - Спрашивает он, его улыбка медленно испаряется.

Я смотрю мимо него, через его плечо в клуб, где не на много светлее, чем где находимся мы.

Когда я не отвечаю, он наклоняется, чтобы поймать мой взгляд.
- Я задаю слишком много вопросов?
- У меня всегда занимает какое-то время, чтобы собрать слова вместе. - Отвечаю я. - Это не из-за тебя.
- Нет, нет. Соври мне. - Выдает он, придвигаясь ближе, его сердцеостанавливающая улыбка возвращается. - Позволь притвориться, будто мы одни, и что это я лишил тебя дара речи.

И все же, он ожидает, когда я сформулирую слова в ответ, который я хочу дать. Но правда в том, что даже с полной чашей слов, которые я могу выбрать, не уверенна, что они будут иметь значение, так как, если я скажу ему, почему захотела отвести его сюда, подальше от безопасности с моими друзьями, которые всегда способны перевести мои чувства в предложения, или по крайней мере сменить тему ради меня.

Я не нервничаю или не напугана. Я просто не знаю, как вжиться в роль, в которую я хочу сыграть: флиртующую, открытую, смелую. Может это та химия другого человека, которая заставляет тебя более или менее тянутся к нему? С Анслем, я чувствую, будто мое сердце одержимо им. Я хочу оставить свои отпечатки пальцев от его шеи и до губ. Хочу целовать его кожу, и узнать такая ли она теплая каковой, кажется, и решить нравится ли мне то, что он пил, пробуя это на его языке. Я хочу болтать с ним обо всем, при этом, не ломая голову над словами, и затем я хочу утащить его в комнату и вообще не использовать слова.

- Спроси снова. - Прошу я.
Его брови сдвигаются друг к другу на секунду, пока она осознает.
- Почему ты привела меня сюда?
Это тот раз, когда я не думаю, до того, как отвечаю.
- Мне хочется этой ночью пожить другой жизнью.

Его губы немного надуваются, пока он думает, и я не могу ничего поделать, кроме того, чтобы уставится на них.
- Со мной, Cerise?

Я киваю.
- Я знаю, что это значит, также как и ты. Это значит "вишенка". Извращенец.
Его глаза загораются от удовольствия.
- Да, это так.
- И я надеюсь, ты догадался, что я не девственница.
Он качает головой.
- Ты видела свой рот? Я никогда не видел таких полных и алых губ.

Не осознанно, я захватываю свою губу в рот и посасываю ее. Его взгляд вспыхивает, и он наклоняется еще ближе.
- Обожаю, когда ты делаешь так. Моя очередь.
Мог голос нервный и дрожащий, когда шепчу:
- Это лишь губы.

- Это не просто губы. И умоляю тебя, - дразнит он, находясь так близко, что я могу почувствовать запах его лосьона после бритья. Он пахнет как свежесть и зелень, запах и резкий и в то ж время успокаивающий. Он пахнет так, как я никогда еще не ощущала до этого. - Ты красишь губы красной помадой, так, чтобы мужчины не замечали твой рот? И ты, конечно же, знаешь, что мы мечтаем о таком рте.

Я не закрываю глаза, когда он наклоняется и захватывает мою нижнюю губу между своими, зато он закрывает свои.

Его веки закрыты, и каждая частичка меня вбирает в себя хриплые звуки, которые он издает: я пробую это, чувствую, слышу, и вижу, как он дрожит напротив меня.

Он скользит языком по моим губам, затем посасывает и после отстраняется. Я осознаю, что это был не настоящий поцелуй. Это была дегустация. И очевидно он согласен:
- Твой вкус не вишневый.

- А какой же?
Он пожимает легко плечами, задумчиво поджимая губы.
- Не способен подобрать точное слово. Сладкий. Как женщина, но в то же время и девушка.

Его одна рука все еще упираются в стену рядом с моей головой, но другая играет с низом моей кофточки. Я понимаю, что если хочу другой жизни этой ночью, то тогда я должна сделать это. Я не могу ходить по краю обрыва на цыпочках. Я должна прыгнуть.

Мне нужно выяснить, какая девушка хочет сделать то с ним, что хочу и я, и притвориться ею. Она одна на сцене. Мия наблюдает с зала. Я тяну его руку к подолу платья, и затем под него.

Он больше не смотрит на мой рот; мы непосредственно изучаем глаза друг друга, когда я тяну его пальцы к внутренней части моего бедра. Здесь уединение - темнее и еще - за углом бара гремят пьяные голоса и тяжелые басы поп песни. Мы скрыты, но любой мог найти нас, если бы захотел. Без больших убеждений меня, он проскальзывает пальцами под ткань моего белья. Мои глаза закатываются, а голова откидывается назад к стене позади меня, пока он потирает туда сюда самое чувствительное местечко.

Я не знаю, что я сделала, или почему, и меня внезапно поглотили противоречивые ощущения. Я хочу, чтобы он прикасался ко мне - Боже, я хочу, чтобы он трогал меня - но также, я подавлена. Я была с двумя другими парнями начиная с Люка, но всегда было больше прелюдии: поцелуи и обычные прогрессирующие сверху-вниз касания. Наличие Анселя рядом расплавило меня до лужи желания.

- Не знаю, кто больше удивлен тем, что ты только что сделала. - Шепчет он, целуя меня в шею. - Ты или я.
Он убирает палец, но почти немедленно возвращается обратно под лучшим углом, на сей раз, просовывая всю руку под мое нижнее белье. Мое дыхание перехватывает, поскольку он поглаживает меня мягко двумя пальцами. Он осторожен, но уверен.

- Toutes les choses que j’ai envie de te faire...[8]

Я сглатываю, выдыхая.
- Что ты сказал?
- Только то, какие я хочу проделать вещи с тобой. - Он целует в подбородок. - Хочешь, чтобы я прекратил?
- Нет, - говорю я, но затем паника накрывает меня. - Да. - Он застывает и сразу же теряет ритм его больших пальцев. - Нет. Не останавливайся.

С хриплым смехом, он наклоняется, чтобы поцеловать меня в шею, и мой глаза закатываются, когда он начинает двигаться снова.

***

Много времени уходит на то, чтобы открыть глаза. Моя голова пульсирует. Мое тело ноет. Я давлю руками на виски, сдавливая их, будто так я могу собрать ее воедино. Должно быть, она развалилась на куски. Только это может объяснить эту боль.

В комнате темно, и я знаю, что за тяжелыми шторами отеля, сияет ослепительно летнее солнце Невады.

Даже если я проспала неделю, то я нуждаюсь еще в двух.

Ночь всплывает в моей голове крошечными, хаотичными кусочками. Выпивка. Ансель. Утаскивание его в коридор и ощущение его языка на моем. После, разговоры. Много разговоров. Вспышки обнаженной кожи, движений, шарящие конечности - последствия ночи оргазмов, которые продолжались один за другим.

Я вздрагиваю, тошнота накатывает на меня.
Любое движение - пытка. Чувствую синяки и истощенность, и это отвлекает меня от того, что я абсолютно голая. И одна. Есть определенные участки кожи, которые побаливают на ребрах, шее, плечах. Когда мне удается сесть, я вижу что большая часть постели на полу, а я на пустом матрасе, будто меня выдернули из хаоса и преднамеренно положили сюда.

Рядом с моим голым бедром лежит кочек бумаги, сложенный аккуратно на пополам. Почерк опрятный, и легко узнаваем, что писал иностранец. Руки трясутся, когда я быстро читаю записку.

Мия,
Я попытался разбудить тебя, но провалившись в этом, оставил тебя дальше смотреть сны. Во всяком случае, думаю, мы проспали около двух часов. Я собираюсь в душ, и после в ресторан напротив лифта позавтракать. Найди меня.
Ансель.

Меня трясет, и я не могу остановить это. Это не из-за просто бушующего похмелья или осознания того, что я провела ночь с незнакомцем и большую часть этого не помню. Это не из-за состояния номера: лампа разбита, зеркало перепачкано следами от рук, пол усыпан одеждой, подушками и - спасибо Боже - фольгой от презервативов. Это не из-за темных пятен от бутылки из под газировки разлитой по всему ковру в комнате. Это не из-за нежных синячков, которые я вижу на моих ребрах или постоянной боли между ноги.

Я дрожу из-за тонкого золотого ободка на безымянном пальце левой руки.

Глава 3

МЕНЯ ТРЯСЕТ, ПОТОМУ ЧТО КАКОГО ХРЕНА ЭТО ЗНАЧИТ, ЧТО У МЕНЯ КОЛЬЦО, КОТОРОЕ ВЫГЛЯДИТ, КАК ОБРУЧАЛЬНОЕ, И ПОЧЕМУ Я НЕ МОГУ ВСПОМНИТЬ, КАК МЫ ЭТО СДЕЛАЛИ? Единственная вещь, которую я помню после того, как утащить Анселя в холл прошлой ночью - это много алкоголя... очень много... и флирт.

Вспышка беспредельной езды на лимузине.

Крики Харлоу из окна и глупая улыбочка Анселя.

Думаю, я помню, как видела целующихся Лолу и Оливера. Вспышки фотоаппарата. Утягивание Анселя дальше по коридору и секс. Много секса.

Я бегу в ванную, и мой желудок извергает все его содержимое. Алкоголь превращается в кислоту, вкус которой напоминает стыд и сотню плохих идей наполнивших мое горло прошлой ночью.

Чищу зубы слабой и трясущейся рукой, в то время, посылая своему отражению в зеркале самые постыдные взгляды, на которые я только способна. Выгляжу, как дерьмо, начиная с примерно семнадцати засосов на шее и груди, и буду честной, заканчивая моим ртом, которым я сосала член на протяжении долгого времени вчера ночью.

Утоляю жажду водой из-под крана и выхожу из ванны, и натягиваю на себя рубашку из первого чемодана, о который споткнулась. Я едва могу ходить, рухнув на пол после тридцатисекундной охоты на мой телефон. Когда замечаю его через комнату, подползаю к нему только чтобы понять, что он сдох, и я без понятия как его зарядить. Прижимаясь щекой к полу, сдаюсь.

В конце концов, кто-нибудь обнаружит мое тело. Так ведь? Очень надеюсь, что в будущем, я буду вспоминать эту историю со смехом.

- Харлоу? - откликаюсь я, вздрагивая от хриплости своего голоса, запахов моющего средства и несвежей воды, исходящих от ковра, находящегося так близко к моему лицу. - Лола?

Но огромный люкс абсолютно бесшумен. Куда, черт возьми, они подевались прошлой ночью? И в порядке ли они? Картинка Лолы целующей Оливера всплывает в голове более детально: они оба стоят перед нами, освященные дешевым флуоресцентным светом. Святой хрен, они тоже женаты?

Почти уверенна, что я снова собираюсь вывернуть свой желудок. Пользуясь моментом, дышу через нос, выдыхая через рот, и голова сразу же проясняется, достаточно для того, чтобы встать и набрать бокал воды из-под крана. И все это для того, чтобы не облевать дорогущий номер, за который платит папа Харлоу.

Я поглощаю энергетический батончик и банан, которые обнаруживаю в мини баре, после выпиваю целую банку имбирного эля в почти два глотка. Мне никогда не удастся восполнить уровень жидкости в моем организме, я чувствую это.

В душе, я скрабирую свою ноющую кожу, бреюсь и отмываю все трясущимися пост-похмельными руками.

Мия, ты - катастрофа. По этой причине ты и отстойный пьяница.

Худшая часть не та, как я себя ужасно чувствую, или какой беспорядок я устроила.

Худшая часть - это та, в которой я хочу найти его также сильно, как и Харлоу с Лолой.

Хуже всего - это крошечный завиток беспокойства, который я ощущаю, зная, что сегодня понедельник, и сегодня мы должны уехать.

А нет! Постойте! Худшая часть - это то, что я идиотка!

Обсушившись в ванне, я одеваюсь в джинсы и топик, ища на матрасе его записку. Его аккуратный, каллиграфический почерк направлен в потолок и в мои мысли проскальзывает тоненькая ниточка воспоминаний, мои руки на одетой груди Анселя, выталкивающие его из ванной, сажусь на туалетную крышку со стопкой бумаги и шариковой ручкой. Для написания письма? Полагаю...для...себя?

Но я нигде не могу найти его. Его нет под огромной кучей одеял на полу, нет и под разбросанными диванными подушками в гостиной, нет также и в ванной или вообще в этом люксовом хаосе. Оно должно быть тут. Я только один раз писала сама себе письмо, и то которое направляло меня в тяжелейший момент в моей жизни.

Если письмо с пошлой ночи существует, то это значит, что я должна отыскать его.

***

После самой тошнотворной и тревожной поездки в лифте в истории, я, наконец, добралась до низу. Я замечаю парней за столом в ресторане, но Харлоу и Лолы нет с ними. Они спорят, кажется, каждую минуту, что на самом деле означает немного другую версию обнимашек на диване. Они кричат и жестикулируют, выглядя сердито, но затем они начинают смеяться. Ни один из них, кажется не отошел еще от грандиозного, немного преступного, веселья, чувствую, как мои плечи расслабляются самую малость, удостоверившись в том, где бы ни были Харлоу и Лорели, они в безопасности.

Поиск по сайту: