Февраль. Часть 1

2 февраля

Я хочу его. Так хочу, что не могу думать ни о чем другом. Это страсть, это похоть, это все затмевающее желание. Быть может, это так волнительно, потому что я знаю, что он никогда не будет принадлежать мне без остатка, нас слишком многое разделяет. Но я хочу его, так хочу, что решаюсь. Ведь на это он намекал, да? Мозг вырубается, когда в действо вступают гормоны. Я выпиваю для храбрости бутылку шампанского и иду к нему. Хватит уже игр. Если он пошлет меня, то я, по крайней мере, сделаю для себя выводы. Долго стою перед его дверью, не решаясь позвонить. Что я делаю?.. Мелькнувшая разумная мысль исчезает в потоке бессмысленных. Я все-таки звоню. Через минуту дверь распахивается. Ян не выглядит удивленным. Он спокойно смотрит на меня, подмечая лихорадочно горящие щеки, покрытые румянцем от собственной наглости и смущения.

- Ян, - сглатываю, - я хочу тебя.

Все. Я сказал. Это страшно. Первую секунду.

Выражение его лица не меняется. Может, его зрачки расширились и хоть как-то высказали удивление, но из-за тусклой лампочки в подъезде мне этого не видно. Секунды бесконечны, мое сердце срывается вниз, когда парень делает шаг в сторону, пропуская меня в квартиру. Не верю. Захожу, разуваюсь.

- Иди в ванную. И… почисти зубы.

Руки трясутся как у алкоголика со стажем. Я быстро принимаю душ, чищу зубы его щеткой, мимоходом думая, что он не будет рад, ведь он такой педант в этом вопросе. Ну да ладно, куплю ему новую.

Когда я выхожу из ванной в одном полотенце на бедрах, то удивляюсь. Свет приглушен, кое-где горят свечи. Не стоило, конечно, но приятно. Ян оборачивается ко мне. Ничего не могу прочитать по его лицу.

- Ложись, - он указывает на кровать.

Как-то не по-людски это. Без души… Но я же не могу требовать еще и этого. Ложусь на спину.

- Закрой глаза.

Чувствую, как он садится на кровать и завязывает мне глаза. Темная материя, ничего не вижу. Слышу только, как в тишине мои ресницы касаются ткани, и получается едва уловимый шорох.

- Вытяни руки вверх.

Чего? Мое удивление быстро сменяется недоверием. Что он задумал? Связать мне руки? Зачем? Парень дает мне время все осмыслить. Он даже отсаживается на край кровати, словно говоря, вот путь, беги. Но я не могу отказаться. Мое желание сжигает меня. Послушно завожу руки вверх и удерживаю их там, пока он по одной привязывает их к спинке кровати. Без зрения все воспринимается острей. Веревка грубая, будто даже из пластика. Такую используют для упаковки коробок с тортами. Ян привязывает меня крепко, вырваться не смогу. Ну, только если со спинкой кровати. Но я же не Геракл.

Минутная тишина. Ничего не происходит. Слушаю только свое сбивчивое дыхание. Затем Ян разводит мои ноги и точно так же привязывает их по одной. С шумом выдыхаю:

- Ян…

- Ты сам пришел, - бесстрастно говорит парень.

- Но…

- Молчи. Или я еще и рот тебе закрою.

Прикусываю губу, остро ощущаю, как внутри меня все холодеет. Не следовало этого делать. Только тут до меня доходит весь ужас моего положения. Связанный, во власти, можно сказать, врага. Ян имеет ко мне много претензий, не сомневаюсь, что сейчас я отвечу за каждую.

Невольно дергаю руки в бессмысленной попытке освободиться, но ничего не выходит. Слышу тихий смешок и непонятные мне звуки. Голова кружится, но это может быть из-за шампанского.

- Ты был плохим мальчиком, Тём, мне придется тебя наказать.

- Блядь, Ян, это уже не смешно…

- Закрой рот. Последний раз предупреждаю. Не вынуждай меня быть еще более грубым.

Черт… Со страхом жду, что же будет дальше. И это дальше не замедляет себя ждать. На мои соски опускается что-то и защипывает их. От неожиданности вздрагиваю. Это не больно, это дискомфортно. Неприятно. Немедленно хочется снять эти штуки. К соскам через какое-то время приливает кровь, и они становятся более чувствительными. Что не очень хорошо для меня, потому что дискомфорт потихоньку превращается в боль. В это же время что-то бархатное и влажное проводит линию по моей груди. От ключиц к пупку. По едва уловимому дыханию я догадываюсь, что это язык Яна. Его руки распахивают полотенце. Я смущаюсь, потому что чувствую, что он меня разглядывает. Еще эта поза, означающая мое унижение и подчинение… Нормально трахнуться нельзя было, конечно же.

Пальцы касаются моего члена, проводят по всей его длине. Он немедленно отзывается. Возбуждаюсь буквально за полминуты. Прищемленные соски горят. Ян оттягивает кожу с мошонки и цепляет туда ту же штуку, что и на соски. А вот это уже больно. Там более чувствительная зона, сжатая прищепкой кожа вспыхивает. Но парень на этом не останавливается. Он, подразнивая головку члена пальцем, размазывая по ней капельку смазки, прикрепляет еще парочку прищепок к мошонке. Я уже не скрываю стон. Неприятное, тянущее чувство. Хочется вырываться, но едва я двигаю бедрами, как меня предостерегает холодный голос Яна:

- Не вздумай пошевелиться.

И я замираю. Голос хозяина. Того, кем был для меня Ян. И мне это нравится. Потому что, несмотря ни на что, мой член все еще стоит. Это унижает сильней, чем все действия парня. Мне вдруг хочется прекратить все это. Немедленно. Не хочу ни секса, ни Яна.

- Отпусти меня! – почти приказываю я, за что сразу же получаю удар в солнечное сплетение.

Удар легкий, но прекрасно поставленный. В темноте, что меня окружает, вспыхивают искорки. Жадно глотаю воздух.

- Ян, хва…

- Заткнись, - он закрывает мне рот рукой. – Ты сам пришел, сам дал себя связать, так что…

Что-то мычу в ответ, парень раздраженно вздыхает и нажимает на точку за моим ухом. Блядь, его любимая точка. Тело обмякает. Совершенно не могу им управлять. Ян развязывает веревки, удерживающие меня. Тихая радость, что меня все-таки отпустят, сменяется тоской. Парень просто ставит меня раком, пропускает мои руки между ног и крепко связывает их с щиколотками. Ужасно неудобная поза. Плечи и руки напряжены, задница выпячена. Крепко зажмуриваюсь, понимая, какой же я идиот. Прищепки все еще остались на сосках и мошонке, они мучительно давят. Одну из них зажало между ногой и рукой, от чего кожа в интимном месте сильно натянулась.

- Как тебе? – интересуется Ян, засовывая мне в рот кляп и застегивая его на затылке. – А сейчас самое интересное.

На мою поясницу быстро опускается что-то мягкое, но в то же время колючее. Я вздрагиваю, потому как это «что-то» кусается. После третьего удара я понимаю, что это нечто вроде плети, только со множеством ремешков. Ну, следовало ожидать… Хорошо хоть не кнут, выдирающий кожу. Я сжимаю крепко зубы и терплю. В принципе, пережить это можно. Наивный… С каждым ударом становится все невыносимей. Кажется, что кожа сзади вся в маленьких бороздках, которые ноют, когда их что-то касается. И с каждым разом этих бороздок все больше и больше. Я не выдерживаю, издаю невнятные звуки, за что получаю этой плетью прямо по ягодицам. Один ремешок задевает прищепку на мошонке, и я взвываю. За что получаю удар еще сильней. Блядь, как же это больно. Это уже не эротично, и все желание напрочь отбивает. Я утыкаюсь в простынку, тихо постанываю, жду, пока Ян не наиграется. Его хватает надолго. Спину, поясницу и задницу не чувствую. Они горят. Кажется, от них даже пар идет, будто кто-то вылил кипятка. Больно ужасно. Против воли из глаз выступают слезы, повязка вся уже мокрая. Дышать получается с трудом, кляп мешает. Я уже готов умолять Яна о прощении, стоять перед ним на коленях и совершать прочие унизительные действа, лишь бы он остановился. Ну, пожалуйста…

И, о, боги, он прекращает. Облегченно выдыхаю, только рано, как оказалось…

Чувствую его руки, гладящие мои бедра. В этом нет ласки, все действия такие собственнические, с одной целью, доставить мне как можно больше неприятных эмоций. Когда прохладные подушечки пальцев касаются бороздок, я тихо поскуливаю, глотая слюну. Секунду спустя Ян касается уже моего зада. Сначала поглаживает сжимающиеся кольцо мышц, затем резко проталкивает один палец. Без смазки, даже не облизав. Сволочь! Не могу даже пошевелиться. Кажется, затекло и болит все тело. Палец покидает мою задницу. Но я понимаю, что это только начало. И, правда, парень берет смазку и проталкивает в меня что-то небольшое, гладкое. Рефлекторно сжимаюсь, но он налегает, и предмет во мне. Давит. Черт. Неожиданно ласковые руки поглаживают бока, уговаривая расслабиться. Подчиняюсь им. Что мне остается? Боли не хочется.

Парень начинает водить предметом у меня внутри, то почти вытаскивая его полностью, то засовывая его до упора. Хочется вытолкнуть эту штуку из себя, расслабиться невероятно сложно, но я стараюсь. Рука Яна скользит по моему животу, подбирается к соскам, дергает прищепку. Кляп заглушает мой вскрик. По телу болезненные судороги. Ян снимает прищепку и со второго соска, тем же варварским способом, просто дергая. Когда он касается мошонки, я напрягаюсь. Он чувствует это по тому, как тяжело стала входить мне эта хрень в задницу. Неужели он будет так же жесток?.. Нет, наверное, он понял. Осторожно снимает прищепки с мошонки, которая, наверное, невероятно опухла. Я благодарно всхлипываю.

Ян дотрагивается до моего невозбужденного члена. Его рука скользкая, гладкая. Выдыхаю с шумом, потому что член стал невероятно чувствительным. Меня выгибает от каждого его движения, несмотря на ноющие соски и мошонку, на непрекращающуюся боль от кнута. Все плывет, я задыхаюсь, этот чертов кляп, гребаная повязка, которая сползла на нос и мешает дышать. Низ живота будто стягивает ремнем. Парень не прекращает своих манипуляций с моим членом и в то же время с этой штукой у меня в заднице. Он чуть проворачивает ее, касается простаты и перед моими глазами мелькают белые всполохи. Даже не замечаю, что стону. Желание охватывает меня всего, без остатка. Хочу кончить. Это самое главное. Если бы не кляп во рту, то я бы давно умолял.

Сжатый у основания член подрагивает. Пожалуйста… Но я даже это не могу сказать связно. Ян совершает пару движений, и я получаю то, что так хочу. Выплескиваюсь ему в руку, обмякаю. На пару мгновений нет боли. Только сладкое блаженство, разваливающееся по телу.

Ян не оставляет меня. Он резко дергает, доставая эту штуку из меня. Размазывает зачем-то сперму по моему растянутому анусу. Развязывает веревки, переворачивает меня на спину. Воспаленная кожа вспыхивает от соприкосновения с кажущейся грубой простыней. Кляп вытащен, повязка с глаз сдернута. Я слепо моргаю и наконец-то могу как следует вдохнуть. Мне позволяют это буквально пару секунд. Затем мои губы накрывают другие, жесткие, требовательные. Прихожу в себя и чувствую, как его член упирается мне в бедро. Еще не конец?..

Выгибаюсь так, что, кажется, что-то даже хрустит, когда он входит в меня. Рывком, быстро, нетерпеливо, не переставая целовать. Он ловит мои сдавленные стоны, кусает, сминает мои губы. Из глаз текут слезы, из горла вырываются рыдания. Мне кажется, что я сейчас умру. Ощущения яркие, удовольствие перемешано с болью, горько и сладко. Он вколачивается в меня все быстрее, уже не целуя, просто вцепившись зубами в мое плечо. Я в свою очередь обхватываю его руками, прижимаю к себе. Пик близко, очень близко, а после него наступает бесконечное хорошо.

***

Мы лежим рядом, и я долго не могу прийти в себя. Слезы льются из глаз сами, но мне даже не стыдно. Мне было очень хорошо.

- Как ты? – чувства все так же неразличимы в его голосе, но мне хочется верить, что там есть забота.

- Нормально, - мой голос едва слышно.

- Я сейчас.

Ян встает, идет на кухню, чем-то шумит там, возвращается. Протирает меня влажным полотенцем, осторожно смазывает «бороздки» на спине и ниже кремом из одного тюбика. Выдавливает на пальцы мазь из какого-то другого тюбика и осторожно смазывает меня там, чуть проникая внутрь. Это совсем не больно. Такая забота даже приятна. Но у меня нет сил, чтобы поблагодарить парня.

- Хочешь воды? – наклоняясь ко мне, спрашивает Ян.

Киваю. Он приносит стакан с кухни. Помогает мне приподняться, придерживает голову, когда я пью. Потом откидываюсь на подушку и погружаюсь в сон.

3 февраля

Утром перед глазами картины вчерашней ночи. Яркие, развратные. Мне стыдно. За собственную слабость, за то, что я получил такое удовольствие. Из-за прикрытой двери доносится шум, значит, Ян на кухне. Моя одежда, аккуратно сложенная, лежит на стуле. Встаю и тут же едва сдерживаю вскрик. Задница болит, спина и поясница саднят. Кто-то вчера неплохо постарался. Пытаюсь извернуться, смотрю. Блин, кожа красная, в багровых потеках. Да, Ян явно не был нежен. Замечаю, что плечо тянет, и обнаруживаю там большой синяк и след от зубов. Твою же мать… Спасибо, блядь. Кое-как одеваюсь, стараясь не тревожить поврежденные части тела. Ага, как же. С таким же успехом я мог пытаться пробраться на лекцию по статистике Филиппа Петровича в конце пары, а он у нас известный тиран, опоздавших никогда не пускает и ведет сразу к декану. Потрахался, блин, удовлетворил желание. Кто еще кого удовлетворил.

Когда я появляюсь на кухне, Ян оборачивается и внимательно оглядывает меня. Невозмутимо спрашивает:

- Как самочувствие?

- Хорошо, - стараюсь не злиться.

- Обезболивающее дать?

- Переживу.

- Чисти зубы и возвращайся. Кофе, чай?

- Кофе, - буркнул я, скрываясь в ванной. Опять пользуюсь его зубной щеткой. Так и хочется ей повозить в унитазе, еле сдерживаюсь, честное слово.

Умываюсь, мельком гляжу на себя в зеркало и обмираю. Блин, да у меня на лице написано, что я всю ночь трахался. Губы опухшие, искусанные, шея в засосах, на скуле едва заметное красное пятнышко – синяк. И когда это он успел меня ударить? А засосы наставить? Черт. Видок ужасный. Еще более раздраженный, выхожу из ванной комнаты и сажусь за стол. Конечно, резко, забыв о своей больной заднице. Охаю, смахиваю выступившие слезы. Ян без улыбки смотрит на меня, сидя напротив:

- Совсем плохо?

- А что, как бы вину чувствуешь?

- Нет.

- Тогда что спрашиваешь?

- Завтракай.

Смотрю на тарелку с тостами перед собой и вишневый джем. Тут же чашка с кофе. Черный, наверное, без сахара. Ян так любит. А уж как я люблю, он никогда не запоминал. Отламываю кусочек тоста, щедро намазываю его джемом. С трудом проглатываю. Завтракать не хочется. И кофе горький. Поднимаю глаза:

- Ян, что дальше?

-Помоешь посуду.

Морщусь. Я не об этом и он это знает. Я понимаю, что одна ночь ничего не изменит, но мне интересно, что чувствует он. Парень преспокойно допивает свой кофе, складывает руки на груди и произносит:

- Ты о том, что между нами? Даже не буду скрывать, что меня к тебе влечет. Я вижу только один вариант развития событий, приемлемый для меня. Никаких серьезных отношений, а секс в том же ключе, что и вчера.

Не успел я обрадоваться, что Яна «влечет» ко мне, как сразу загрустил. Как вчера… Я каждый раз такой бедный ходить буду? Жестоко, больно… Решаю уточнить:

- То есть эти садомазохистские игры?

- Называй это как хочешь. Я – твой хозяин, а ты, как и прежде, моя зверушка.

- О, не сильно ты перерос школу, - не удерживаюсь я.

Тут же, мгновенно встав, Ян оказывается рядом со мной и бьет по лицу.

- Не смей мне дерзить.

Я прижимаю руку к щеке. Ублюдок. А он подцепляет мой подбородок и целует меня. Поцелуй со вкусом кофе и вишни. Потрясающе, если честно. Когда он отстраняется, я чувствую лишь горечь.

- Ты будешь выполнять любой мой приказ, за неповиновение ты будешь наказан. Однако, это наши с тобой отношения. Никто не должен о них знать. На публике мы ведем себя как ни в чем не бывало. Ни намека. Понял?

- Я еще не согласился, - еле слышно говорю я, глядя в его серые глаза.

Его губы чуть изгибаются:

- Ты согласился вчера, когда твои стоны слышал весь дом.

Краснею. Честное слово, одно мгновение – и как рак. Ян языком проводит по моей щеке:

- Все такой же стеснительный… Слово «член» произнести можешь?

Не отвечаю. Понимаю, что он прав… Теперь я от него никуда не денусь. Вдруг становится интересно:

- Мне звать тебя "хозяин"?

- Иногда, - парень чуть улыбается. – Мой посуду и проваливай домой.

Вот так вот. Вот мне сразу и указали мое место. Посуду я споласкиваю абы как, пока Ян перестилает кровать. На простыне я замечаю кровь. Не удивительно. В коридоре у меня возникает проблема. Как мне одеть кроссовки? Я наклониться не могу. Больно невероятно. Парень замечает, что я толкусь в прихожей:

- Ну что?

- Я… это… - блин, сказать как-то стыдно.

Может, взять кроссовок, попытаться сесть на кухне? Чуть наклоняюсь, стараясь держать спину ровной. Еле сдерживаю вскрик. И так невозможно. Ян вздыхает:

- И что молчишь?

Подходит ко мне, берет мой кроссовок, надевает на мою ногу, завязывает шнурки. Я замираю. То же самое он проделывает со второй моей ногой. Поправляет джинсы. В этом столько интимного… Теплого… Я в замешательстве. А он поднимается, скользит губами по моему виску, касается уха:

- Я не всегда буду причинять тебе боль. Только когда мне захочется или когда ты заслужишь. К тому же, хозяин должен заботиться о своем питомце.

- Ян, я…

Что я хотел сказать, не помню уже через секунду. Поцелуй действует как электрошок, только не отрубает. Я вздрагиваю, тянусь к нему, сплетаю свой язык с его. Парень прижимает меня к стенке, почти вдавливает в нее, больно, но ради того, что происходит, можно и потерпеть. Его руки под моей футболкой, ласковые, нежные, я таю. Он опускается, покрывает поцелуями мою шею. Я едва стою. Почему-то не смею обнять его в ответ. А его руки уже заползают под ремень джинсов, поглаживают наполовину восставший член. Шумно расстегивают мою ширинку, спускают штаны до колен вместе с трусами. О, еще один секс как вчера я не переживу… Но Ян не собирается меня брать. Он просто ласкает мой член рукой. И это у него получается просто замечательно. Я теряю голову, прячу пылающее лицо у него на груди. Вдруг до меня доносятся его слова:

- Ты хочешь кончить?

Нет, блин. Так просто. Дурака тут валяю. Стою у стены с торчащим членом. Мое хобби.

- Да! – сдавленно кричу я.

- Тогда попроси.

О, он монстр, просто монстр. Но и я дурак, возбуждение выбивает остатки гордости:

- Пожалуйста, я хочу кончить.

- Ты что-то забыл.

Он проводит особенно сладко по головке члена, и я выгибаюсь. Не могу больше, не соображу, что он хочет:

- Что забыл?

- Слово «хозяин».

- Черт, Ян, хозяин… Пожалуйста.

Парень впивается в мой рот поцелуем и энергичней двигает рукой. Я кончаю. Ноги подкашиваются, не могу стоять, Ян фактически держит меня. У него тоже розовые щеки. Пусть не говорит, что не получает он удовольствия. Хозяин, блин. Он стирает капельки пота с моего лба и усмехается. Даже не буду спрашивать почему. Отлепляюсь от него, он понимает, поправляет мои джинсы с нижним бельем. Шепчет: «Подожди» и возвращается с пакетиком, в котором я чувствую тюбик с мазью.

- Мажь ссадины три раза в день.

Доктор Айболит, блин. Но я киваю и, не прощаясь, выхожу.

Поиск по сайту: