Апреля: отчет о достижениях

• Для описания нашей программы я предпочитаю употреб­лять термин «самоуправляемая», а не «недирективная». Я считаю, что он точнее описывает как цель программы, так и ее реальное воплощение. Она управляема (директивна) в том смысле, что мы должны работать в рамках учебного плана, проходить определенные этапы обучения. Она самоуправляе­ма в том смысле, что каждый ребенок ответственен за свое планирование в рамках этой основной структуры.

В данный момент только четверо моих учеников учатся не по этой программе. Ежедневно я стараюсь улучить момент, когда они могли бы взять на себя некоторую ответственность, принять какое-то решение. Эти дети нуждаются в большой дополнительной помощи; утрачивая руководителя в моем лице, они теряются и испытывают фрустрацию.

Заполняя табели успеваемости, я начала понимать, что наи­более важные аспекты развития детей не могут быть оценены обычными отметками. У некоторых детей нет очевидных из­менений или есть едва уловимые, и, тем не менее, можно яв­ственно ощутить их рост, происходящие с ними метаморфозы.

День ото дня возрастает их умение общаться, продвигается социальное развитие, происходят перемены в личных уста­новках, усиливается интерес к учению, растет гордость от са­мосовершенствования. Это невозможно измерить, но можно почувствовать. А как учителю оценить уровень самодисцип­лины? То, что для меня легко, для кого-то другого может оказаться трудно.

Табель — это только один показатель, но я знаю, что дети, так же как и я, будут рады улучшению своих оценок и значи­тельному снижению количества дисциплинарных взысканий.

Оценивая работы своих учеников, я обнаружила, что они очень точно соотносят свои способности со своими достижени­ями. Мне почти не приходилось изменять оценки. А порой приходилось менять оценку на более высокую!

Я ранее упоминала, что в этом классе имелось много про­блем — как дисциплинарных, так и эмоциональных. Данная программа фактически возникла из попытки принять вызов, брошенный этими проблемами. Временами я чувствовала себя наказанной, поверженной, загнанной в угол. Мне казалось, что нет никакой надежды на лучшее, и меня бесила моя поли­цейская роль. По мере того, как наша программа набирала обороты, я обнаружила, что подспудные перемены есть.

В начале года мне ничего не оставалось, кроме как терпели­во дожидаться, пока я смогу сбыть с рук эту «банду» (по край­ней мере, перебросить их в седьмой класс). Теперь я смотрю на этих детей другими глазами, и, наблюдая их, я начала по­нимать, что надежда есть. Я попросила, чтобы в порядке ис­ключения мне позволили продолжить работу с ними в седь­мом классе. Учебный план может помешать реальному вопло­щению этого замысла, но я чувствую, что эти дети могли бы совершенствоваться в направлении самоактуализации в рам­ках свободной самоуправляемой программы.

Я чувствую, что теперь механизм программы разработан, те­перь у меня с детьми появилось больше взаимопонимания (с тех пор как я отказалась от авторитарной роли), появилось боль­ше возможностей для саморазвития не только творчества, ин­туиции, воображения, но и самодисциплины, самоуважения и понимания.

Иногда, когда я вижу детей, которые не делают того, что им, по-моему, следует делать, мне приходится напоминать себе о главных целях и о том факте, что они и раньше не выполняли «положенную» работу, даже если она была им предписана. Они могут рисовать такое, что мне эстетически неприятно, но они рисуют, и это вдохновляет! Они могут «ни­чего не делать», но, возможно, они думают. Они могут «бол­тать», но они сотрудничают и учатся общаться. Они могут драться и переругиваться, но это, возможно, единственная известная им манера общения. Они могут не очень много де­лать по математике, но они понимают и запоминают то, что они все-таки делают.

Самое главное — они стали более заинтересованными в уче­нии, в своих успехах. Осмелюсь предположить, что данная программа может привести к уменьшению количества детей, бросивших школу или выгнанных из нее.

Это не панацея, но это шаг вперед. Каждый день — новое событие; бывают моменты, когда мы напряжены, озабочены

Часть II. Ответственная свобода

Глава 4. Эксперимент в шестом классе

или довольны. Все это вехи на пути к нашей цели, к самоак­туализации.

Я продолжала работать по своей программе до конца семес­тра, еще два месяца после последней записи. В течение этого времени дети непрерывно менялись. Они все еще ругались и дрались между собой, но, похоже, у них развилось некоторое уважение к нашей социальной структуре: к школе, взрослым, учителям, имуществу и т.п. А по мере того, как они начали лучше понимать себя, свои собственные реакции, они стали меньше ссориться.

...Они сами развили в себе ценности, установки, стандарты и начали жить по этим стандартам. Они вовсе не стали «анге­лами», однако произошла определенная перемена. Другие учителя и воспитатели стали реже наказывать их и отметили перемену в поведении и установках. Дисциплинарные вызовы к директору сократились, и в течение года не поступило ни одной жалобы от родителей! В родительских установках про­изошли огромные перемены по мере того, как дети демонст­рировали успехи — учебные и социальные.

Я почти не говорила о тех учащихся, которые не были «труд­ными» и хорошо успевали. Просто я уверена, что именно ода­ренные дети получили наибольшую пользу от этой программы. У них развилось обостренное чувство взаимопомощи, интерес к совместным начинаниям. Поскольку они могли двигаться вперед, не оглядываясь на отстающих, они достигли порази­тельных учебных успехов.

Я обнаружила, что дети, испытывавшие наибольшие зат­руднения в учебе, также значительно продвинулись. Некото­рые, не владевшие таблицей умножения (а ее следовало выу­чить в четвертом классе), к июню уже делили и множили дро­би с минимальным количеством ошибок!

Я не могу точно объяснить, что произошло, но мне кажет­ся, что когда изменилось их представление о себе, когда они обнаружили, что способны на что-то, они стали это делать! Неуспевающие ученики стали успевающими. Успех породил успех.

... Я вполне отдаю себе отчет, что во многих районах и шко­лах я не получила бы такой свободы, которая была мне предо­ставлена здесь.

И мой директор, и инспектор заинтересовались тем, что я делала, и поддержали мои усилия. Учебный план был постро­ен таким образом, чтобы дать мне возможность продолжить

Часть II. Ответственная свобода

работу в седьмом классе. Потом выяснилось, что люди, наня­тые для работы в средней школе, не имеют полномочий рабо­тать в начальной школе и потому не могут занять мое место. Мне пришлось вернуться в шестой класс. Дети, родители и я сама были сильно разочарованы.

Отчасти вследствие этого разочарования Барбара Шил пе­решла на другую работу. Она, однако, не утратила контакта со своим классом. Следующей осенью ей пришло письмо.

• На этой неделе я получила от своего директора письмо, в
котором сказано: «Должен сообщить вам, что ваши бывшие
ученики посвящают себя созиданию, а не разрушению... по­
истине, вы можете искренне гордиться своим вкладом... по­
скольку у меня не было никаких негативных столкновений ни
с кем из ваших бывших учеников — даже с теми, кто, к сожа­
лению, растет в неблагополучной среде. Ваш "впечатляю­
щий" метод, как его ни назови, похоже, принес свои плоды, и
нельзя не отметить, сколь многим дети обязаны вам».

В заключение Барбара Шил пишет:

• Если три месяца «самоуправления» привели к таким
ощутимым результатам на этом возрастном уровне, представь­
те, какие возможности содержит более продолжительная про­
грамма! Здесь есть о чем задуматься.

Поиск по сайту: