Масонское правительство России 2 марта – 25 октября 1917 года

Первый Второй Третий Четвертый

состав состав состав состав

Должность на 2 марта на 6 мая на 6 августа на 26 сентября

Председатель Совета Министров Г. Е. Львов Г. Е. Львов А. Ф. Керенский А. Ф. Керенский

Зам. председателя Совета Министров – Н. В. Некрасов А. И. Коновалов

Министр внутренних дел – Г. Е. Львов Г. Е. Львов Н. Д. Авксентьев

Министр иностранных дел П. Н. Милюков М. И. Терещенко М. И. Терещенко М. И. Терещенко

Военный министр А. И. Гучков А. Ф. Керенский А. Ф. Керенский А. И. Верховский

Морской министр А. И. Гучков А. Ф. Керенский А. Ф. Керенский Д. Н. Вердеревский

Министр финансов М. И. Терещенко А. И. Шингарев Н. В. Некрасов М. В. Бернацкий

Министр юстиции А. Ф. Керенский П. Н. Переверзев А. С. Зарудный П. Н. Малянтович

Министр земледелия А. И. Шингарев В. М. Чернов В. М. Чернов С. Л. Маслов

Министр просвещения А. А. Мануйлов А. А. Мануйлов С. Ф. Ольденбург С. С. Салазкин

Министр торговли и промышленности А. И. Коновалов А. И. Коновалов С. Н. Прокопович А. И. Коновалов

Министр труда – М. И. Скобелев М. И. Скобелев К. А. Гвоздев

Министр продовольствия – А. В. Пешехонов А. В. Пешехонов С. Н. Прокопович

Министр государственного призрения – Д. И. Шаховской И. Н. Ефремов Н. М. Кишкин

Министр путей сообщения Н. В. Некрасов Н. В. Некрасов П. П. Юренев А. В. Ливеровский

Министр почт и телеграфов – И. Г. Церетели А. М. Никитин А. М. Никитин

Обер-прокурор Синода (позднее министерство исповеданий) В. Н. Львов В. Н. Львов А. В. Карташев А. В. Карташев

Государственный контролер И. В. Годнев И. В. Годнев Ф.Ф. Кокошкин С. А. Смирнов

Председатель экономического совета – С. Н. Третьяков

За несколько месяцев масонского господства над Россией были полностью уничтожены армия, органы государственной безопасности, полиции и разведки, разрушена система министерского и губернского управления. Масону С. Г. Сватикову была поручена тайная миссия по ликвидации русской разведки за рубежом. Все документы, относящиеся к секретной русской агентуре, попали в руки масонских конспираторов и в дальнейшем были использованы ими в своих целях.

Особое задание Сватиков получил в связи с сионскими протоколами.

Ему было указано допросить сотрудников русской разведки на предмет выяснения происхождения сионских протоколов. По материалам расследования Сватиков составил записку, один из экземпляров которой хранится сейчас в Гуверовском институте (Станфорд, США). Из записки ясно, что даже в те тяжелые месяцы вольных каменщиков волновала проблема этих протоколов и как они панически боялись их опубликования. Неудивительно, что именно весной 1917 года по приказу Керенского был уничтожен тираж книги С. А. Нилуса, содержавшей текст сионских протоколов.

Той же весной 1917 года масонское общество «Маяк» преобразуется в один из филиалов масонской молодежной организации ИМКА. По указанию генерального секретаря Геккерта в Россию приезжают 200 американских секретарей для налаживания масонской работы среди молодежи и подростков^[288].

Ставя перед собой цель окончательного разрушения законной русской власти, масонские конспираторы создают Чрезвычайную Следственную Комиссию Временного правительства для расследования «противозаконных по должности» действий должностных лиц царского правительства. Комиссия заседала под патронатом масона Керенского (министра юстиции), на должность председателя ее был назначен масон, московский адвокат Н. К. Муравьев, находившийся в личной дружбе с одной из зловещих фигур российского масонства, участником убийства Г. Е. Распутина В. А. Маклаковым. В Комиссии состояли известные вольные каменщики: В. М. Зензинов, С. Ф. Ольденбург, П. Е. Щеголев, Ф. И. Родичев, Н. Д. Соколов.

Комиссия делает все, чтобы собрать компромат на окружение Царя и царских министров. Попутно масонские заговорщики предпринимают все возможное, чтобы уничтожить следы своей антигосударственной деятельности. В архиве Департамента полиции хозяйничают масонские «братья», изымая из фондов папки с компрометирующими их документами. «Работали» там, в частности, масоны Щеголев и Кандауров (последний даже признает это в своей записке). Изымается ряд следственных дел полиции по наблюдению за масонскими ложами, некоторые документы из дела об убийстве Распутина и другие документы, компрометирующие вольных каменщиков.

Весьма характерно, что, «работая» более полугода, масонская Комиссия не смогла собрать убедительного материала, доказывающего «преступления бывшего царя и его окружения». Однако эта «работа» по сути дела отсрочила гибель Царской семьи. Масоны хотели расправиться с Царем после шумного разоблачительного процесса, хотя в рядах вольных каменщиков наиболее нетерпеливые требовали Его незамедлительной смерти и даже пытались это сделать.

Сразу же после отречения масонами была сделана новая попытка убить Царя ради «углубления революции». Осуществлял ее масон полковник Мстиславский (Масловский). Об этом рассказывает адвокат и публицист Н. П. Карабчевский: «Почти на первых порах царского плена разыгрался следующий эпизод. В Царское прибыл из Петрограда спешно по железной дороге небольшой отряд каких-то вооруженных не то солдат, не то добровольцев, предводительствуемый весьма, по-видимому, энергичным «полковником» (Мстиславским (Масловским). – О. П.). В их распоряжении были и три пулемета».

Мстиславский заявил, что он с «товарищами» уполномочен принять охрану Царя и препроводить его в Петропавловскую крепость. «Более вероятно, – пишет Карабчевский, ссылаясь на беседу с начальником охраны Царя, – что имелось в виду убийство царя во имя все упорнее выдвигавшегося тогда лозунга «углубления революции»^[289].

Тот же Карабчевский, бывший в 1917 году председателем совета присяжных Петрограда, рассказывает об одной встрече с Керенским, на которой тот проговорился о своих намерениях в отношении судьбы Царя и Царицы.

Керенский предлагает Карабчевскому пост сенатора, и между ними происходит такой диалог: – Нет, Александр Федорович, разрешите мне остаться тем, что я есть, адвокатом, я еще пригожусь в качестве защитника…

– Кому? – с улыбкой спросил Керенский, – Николаю Романову?

– О, его я охотно буду защищать, если вы затеете его судить.

«Керенский, – пишет Карабчевский, – откинулся на спинку кресла, на секунду призадумался и, проведя указательным пальцем левой руки по шее, сделал им энергичный жест вверх. Я и все поняли, что это намек на повешение.

– Две, три жертвы, пожалуй, необходимы! – сказал Керенский, обводя нас своим не то загадочным, не то подслеповатым взглядом, благодаря тяжело нависшим на глаза верхним векам»^[290].

Подготавливая Царя к такой участи, Керенский делает все, чтобы Царская семья не могла спастись, лично контролирует тюремный режим и содержание. Жизнь Царской четы превращается в сплошную вереницу унижений и издевательств. Различные придирки и ограничения доходят до абсурда, имея единственную цель унизить Царскую семью. У Царевича Алексея отнимают игрушки, детям запрещают гулять по парку.

11 марта по личному приказу Керенского уничтожают (подвергают сожжению) тело зверски убитого масонскими заговорщиками Григория Распутина, самого близкого Царской семье человека. Попытки английских родственников Царской семьи вывезти ее в Англию были сорваны интригами того же Керенского, позднее пытавшегося переложить ответственность на британскую сторону (что, мол, в последний момент она отказалась принять Царя). Английский посол Бьюкенен в своих воспоминаниях опроверг эту ложь, отметив, что предложение вывезти Царя всегда оставалось в силе. Летом Керенскому стало известно, что монархическими организациями готовится освобождение Царя и бегство за рубеж через финскую границу, и тогда он принимает решение вывезти Царскую семью в такое место, где ей спастись уже не удастся.

Таким местом выбирается Тобольск, где губернским комиссаром (губернатором) был старый товарищ Керенского Пигнатти. Сопровождение Царской семьи поручается двум масонам – Вершинину и Макарову. Подготовка к отправке в Тобольск ведется в полной тайне.

Комиссаром Временного правительства по охране Царя был назначен масон В. С. Панкратов^[291], человек с темным прошлым, отсидевший за убийство 15 лет в тюрьме.

В 1917–1918 годах в Москве и Петрограде существовали монархические организации, готовившие спасение Царской семьи. Были подготовлены группы офицеров, которых в конце 1917 года отправили в Тюмень и Тобольск.

Это было самое подходящее время для спасения. Власть большевиков была еще очень слаба. Формально над Царской семьей надзирал комиссар несуществующего Временного правительства Панкратов. Охрана к январю 1918 года расслабилась, жалованье поступало нерегулярно, ухудшилось питание солдат, многие выражали недовольство. В этих условиях небольшой отряд офицеров мог легко, без особого кровопролития освободить Царскую семью. Почему это не удалось осуществить? Только сегодня мы можем ответить на этот вопрос определенно, с документами в руках.

Оказывается, вся организация бегства Царской семьи была под тайным контролем масонских конспираторов, которые делали все возможное, чтобы его предотвратить.

Контроль осуществлялся по двум направлениям.

Во-первых, путем внедрения в окружение ближайшей подруги Царицы Вырубовой масонского агента И. И. Манухина, известного врача, на квартире которого, кстати, в июле 1917 года скрывался Ленин^[292].

Манухин был назначен врачом к Вырубовой, которая в то время сидела в Петропавловской крепости. Манухин своим ласковым обхождением вкрался в доверие к Вырубовой. И когда ее освободили (скорее всего, специально), продолжил отношения с ней (это видно из писем Царицы). А через Вырубову шла большая информация о Царской семье. Конечно, она говорила Манухину не все, но ему, по-видимому, было ясно, что готовится спасение Царя.

Во-вторых, контроль осуществлялся через масонов Карла Ярошинского и Бориса Соловьева^[293]. К. Ярошинский – крупный банкир, известный Царице своими пожертвованиями на военные госпитали, Б. Соловьев был при нем вроде секретаря, но Царской семье он больше известен как муж дочери Григория Распутина Матрены. В январе 1918 года Б. Соловьев прибыл в Тобольск с крупной суммой денег от К. Ярошинского и был тайно принят Царицей, вселив в нее надежду, что избавление близко. Посетил Соловьев и епископа Гермогена, с которым обсуждал возможности спасения Царской семьи. Однако вместо того, чтобы сделать реальные шаги к спасению, Соловьев, взяв все в свои руки, запрещает офицерским отрядам предпринимать какие-либо действия без его ведома. Офицеры послушно ждут, полагая, что так надо для дела. А тех, кто не подчинился, Соловьев сдает в ЧК.

Таким образом он сумел протянуть несколько месяцев, и благоприятное для бегства время было потеряно.

По сути дела, в январе-феврале масон Соловьев сдал Царскую семью в руки большевистских боевиков – профессиональных убийц, но вместе с тем продолжал наблюдать за Царской семьей вплоть до ее отправки в Екатеринбург.

За первые полгода масонского господства над Россией вольные каменщики репрессировали тысячи патриотически мыслящих людей, обладавших русским национальным сознанием – государственных и общественных деятелей, чиновников госаппарата, ученых, журналистов, писателей. Не всегда их сажали в тюрьму или крепость, но всегда нагло и беззастенчиво шельмовали. Были беззаконно закрыты все патриотические органы печати и издательства, а их руководители, как правило, арестованы. Во всех органах массовой информации высказывалась только одна, масонская, антирусская позиция. Манипуляция общественным сознанием, создание лживых мифов, формирование общественного мнения на основе распространения лживой и клеветнической информации, которую негде было опровергнуть, дополняли и продолжали систему организованных репрессий против русских патриотов.

Устранив с политической арены с помощью репрессий и шельмования патриотически мыслящих государственных и общественных деятелей, масонские конспираторы лишили Россию способности к организованному сопротивлению и тем самым предопределили приход большевистской тирании. Власть великой страны лежала затоптанной в грязь, откуда ее легко достали хорошо организованные большевистские банды. Лишившись национальных лидеров, страна впала в государственный хаос. Народ должен был выбирать преимущественно из двух сил – Белой и Красной, – каждая из которых носила антирусский характер и имела своей целью ликвидацию исторической России.

Можно с определенной степенью уверенности говорить о связях масонов с большевиками перед Октябрьским переворотом. В конспекте доклада о революции в России, сделанного масоном Бурышкиным на заседании ложи «Астрея», выстраивается вся цепь связи: «Большевики знали, чего они хотели. Троцкий – Кишкин – Бурышкин Скворцов. Мы решили поднять восстание»^[294].

Республиканское, большей частью космополитическое и антимонархическое Белое движение, возглавляемое масонскими лидерами, по своей антинациональной сути мало чем отличалось от интернациональной республики Ленина – Троцкого, тоже тесно сотрудничавших с мировым масонством. В конечном счете речь шла о борьбе за власть двух антирусских сил, победа каждой из которых не сулила русскому народу ничего хорошего.

По данным внутренних масонских источников, перед захватом власти большевиками в России действовало 28 лож масонской организации, именовавшей себя Великим Востоком Народов России.

Около половины «братьев» уехало за границу. Как сообщает масон Кандауров, они пытались войти в сношения с иностранными масонскими ложами (со Швецией в 1919 году, с Англией в 1921 году, а к концу войны «брат» Керенский был допущен к чтению доклада о русских делах в одной из лондонских лож)^[295].

Кроме лож Великого Востока, действовало несколько тысяч человек, принадлежавших к мартинистам, розенкрейцерам и филалетам (только их числилось около тысячи)^[296].

Одной из главных причин поражения Белого движения было подчинение его руководителей тайной идеологии масонства, направленной на разрушение национально-патриотического движения и противостояние возрождению России на традиционных началах.

Созданный в Париже политический центр российского масонства в лице Временного комитета координировал подпольную «работу» масонов, стремясь придать Белому движению республиканско-космополитический характер, сделав из него послушное орудие Антанты, а по сути дела масонских кругов Франции и Англии.

В 1918–1919 годах в Париже работало созданное российскими масонами «Русское политическое совещание», где были представлены ведущие антирусские силы, от прямых политических бандитов и террористов (Б. Савинков, Чайковский) до более респектабельных политиков кадетского толка, старых заговорщиков против Царя (князь Г. Львов, В. Маклаков, Бахметев, Стахович, Ефремов, Аджемов, Вырубов, Набоков, Гулькевич, Маргулиес, Титов, Долгополов) и масонских финансистов (Коновалов, Третьяков). Решения, принятые на совещании, обозначили курс на дальнейшее разрушение исторической России, ликвидацию ее традиционных институтов.

Этот курс проявился еще в так называемом «Союзе защиты Учредительного собрания», руководство которого состояло преимущественно из масонов-эсеров, энэсов и части кадетов. Выдвинутые им методы «защиты» делали бесплодной борьбу с большевистской угрозой. Более того, он только способствовал усилению большевистских узурпаторов власти, ибо всяческим образом препятствовал деятельности русских патриотов-монархистов, которые в то время были единственной силой, способной вывести Россию из тупика.

В том же духе развивалось и другое политическое формирование масонов – «Комитет спасения родины и революции» (создан 26 октября 1917 года), из которого в марте возник так называемый «Союз возрождения России». С настоящим возрождением России союз этот не имел ничего общего – шла речь только о возвращении власти масонскому Временному правительству. Руководящее ядро этой организации состояло из старых масонов (Н. Д. Авксентьев, А. А. Аргунов, Н. И. Астров, Н. М. Кишкин, Д. И. Шаховской, Н. В. Чайковский и др.). Отделения этого масонского «Союза» имелись в Москве, Петрограде, Архангельске, Вологде и ряде провинциальных городов.

На основе этого «Союза» возникло несколько масонских псевдогосударственных формирований.

Во-первых, с помощью англичан, высадившихся в Архангельске, так называемое Верховное управление Северной области (правительство масона-террориста Н. В. Чайковского). «Правительство» финансировалось англичанами и находилось под их полным контролем.

Во-вторых, возникшая в сентябре 1918 года также на субсидии Антанты Уфимская Директория (Временное всероссийское правительство).

Возглавил «Директорию» высокопоставленный масон Н. Д. Авксентьев, членами ее были также известные масоны: Н. И. Астров, Н. В. Чайковский, В. М. Зензинов, П. В. Вологодский (одновременно глава Временного сибирского правительства).

Уфимская Директория находилась под полным контролем стран Антанты, в угоду которым проводила политику на продолжение войны с германской коалицией и восстановление договоров с Антантой.

Однако своей бесхребетностью это политическое детище масонов не удовлетворяло наиболее решительные антирусские силы космополитов-республиканцев. В ноябре 1918 года Колчак, опираясь на представителей Антанты и некоторую часть офицерства и казачества, расформировывает Директорию, а один из ее членов, масон П. Вологодский, становится председателем Совета Министров Верховного правителя Колчака.

Родив несколько подрывных политических организаций, масонский «Союз возрождения России» в 1919 году вливается в так называемый «Тактический центр», руководимый масонами Н. Н. Щепкиным и Д. М. Щепкиным (последний в правительстве Г. Е. Львова фактически выполнял обязанности министра внутренних дел).

Особого упоминания заслуживают еще две политические организации, созданные крупными масонами.

Это, во-первых, так называемый «Союз защиты Родины и свободы», организация офицеров-республиканцев, возглавляемая масоном-террористом Б. Савинковым. Цель этой организации, работавшей на иностранные деньги (только от Франции ею было получено 3 миллиона рублей), – создание в России космополитической диктатуры и установление прозападного режима. В июле 1918 года «Союз» организовал ряд вооруженных выступлений в Ярославле, Рыбинске, Муроме, Елатьме, которые были подавлены большевиками.

Масонские конспираторы пытались возглавить и национальнопатриотические движения. С этой целью в мае-июне 1918 года ими создается еще одна организация – псевдо-»Национальный центр», возглавляемый сначала Д. Н. Шиповым, а затем, после его ареста, Н. Н. Щепкиным, в руководство входили также масоны Н. И. Астров, М. М. Федоров, С. А. Котляревский и др. «Национальный центр» разрабатывал планы создания Всероссийского правительства во главе с масоном генералом Алексеевым, сыгравшем трагическую роль в заговоре против Царя. Центр ориентировался на Антанту и ею же финансировался. Руководителями центра «признано было необходимым прибрать к рукам Добровольческую армию, руководимую Алексеевым, и подчинить ее воле союзников». С этой целью во второй половине лета 1918 года на Кубань командируются масоны Н. И. Астров и М. М. Федоров, которые становятся сначала политическими советниками руководителей Добровольческой армии, а затем возглавляют деникинское правительство.

Кроме перечисленных организаций, решающая роль масонов проявлялась в деятельности и некоторых других, считавшихся правыми и даже выступавших за конституционную монархию. Однако руководящий состав этих якобы правых организаций не оставлял сомнений в их реальном содержании.

Во второй половине 1917 года в Москве начал работать «Совет общественных деятелей», включивший в себя значительную часть масонской и околомасонской общественности Москвы. Председателем его был масон Д. М. Щепкин, а членами совещаний состояли уже известные нам масоны В. И. Гурко, В. В. Меллер-Закомельский, Е. Н. и Г. Н. Трубецкие, С. Д. Урусов, Н. И. Астров, В. В. Вырубов, С. А. Котляревский и др.

Декларация о необходимости установления конституционной монархии из уст лиц, сделавших все для разрушения ее принципов, являлась лицемерием в высшей степени, настоящей целью «Совета общественных деятелей» была дезориентация патриотических кругов, создание иллюзии борьбы за Монархию.

К «Совету общественных деятелей» примыкал Торгово-промышленный комитет, возглавляемый масоном С. Н. Третьяковым. В комитет входили несколько групп российских предпринимателей космополитической направленности, и в частности масон П. А. Бурышкин, представлявший Союз оптовых торговцев. Торгово-промышленный комитет финансировал некоторые другие политические организации, созданные и руководимые масонами, в частности, «Совет общественных деятелей», а также так называемый «Правый центр».

Правым этот «Центр» был только по названию, на самом деле заправляли в нем известные масонские конспираторы Д. М. Щепкин, С. Д. Урусов, Н. И. Астров, П. А. Бурышкин, М. М. Федоров, В. И. Гурко, Г. Н. и Е. Н. Трубецкие.

Можно предположить, что и этот «Центр» был создан по инициативе французского масонства для того, чтобы взять под контроль общественные круги, склонные идти на сближение с Германией. Антанта всеми силами хотела разрушить Брестский мир и снова вовлечь измученную Россию в войну с Германией.

Масонские представители «Правого центра» вели переговоры в Москве и Петербурге. С представителями Франции от имени «Центра» говорили В. И. Гурко и Е. Н. Трубецкой. «Представитель французского правительства предлагал «Правому центру» через Е. Н. Трубецкого известную сумму денег, причем принятие этих денег было связано с необходимостью согласовывать политику «Правого центра» с политикой Антанты»^[297].

В условиях, когда страна была измучена войной и разрухой, подпольная политика масонских кругов, попытка снова втянуть Россию в войну с Германией представляла собой предательство интересов русского народа.

Как мы видим, многие масоны состояли одновременно в нескольких политических организациях. Нередко они собирались на координационные совещания, например, в своеобразном масонском клубе на квартире старых вольных каменщиков Е. Д. Кусковой и С. Н. Прокоповича.

В годы гражданской войны по инициативе масонов производились и общероссийские политические совещания. На совещаниях различных политических групп и дипломатических и военных деятелей Великобритании, Франции, США, Италии, которые прошли 16–23 ноября 1918 года в Яссах, а затем – по 6 января 1919 года в Одессе, русская делегация состояла преимущественно из масонов.

По данным Н. Берберовой, на совещании в Одессе (1919 год) участвовали Брайкевич, Руднев, Рубинштейн, Елпатьевский, Вырубов, Полнер, Макеев и др. «Там же, – пишет Берберова, – в это время заседал Национальный центр: Юренев, Волков, Родичев, Григорович-Барский, Бернацкий, Тесленко, Штерн, П. Тикстон, Пешехонов, Бернштам, Трубецкой, Челноков. Из 12 человек 10 были масонами, о Пешехонове и Бернштаме сведений нет».

Общероссийские совещания проводились еще в рамках созданного в октябре

1918 года в Киеве «Государственного объединения России», включавшего бывших членов Государственной Думы и Государственного Совета, деятелей Церкви, представителей торгово-промышленных и финансовых кругов. Однако руководящий орган и в этой организации состоял из 8 масонов и 7 немасонов. Представители объединения входили в состав правительств Колчака и Юденича, Деникина и Врангеля.

Осмыслив приведенные выше факты, перестанешь удивляться тому, что масонские конспираторы возглавляли большую часть белых правительств или, по крайней мере, играли в них определяющую роль.

Главой первого серьезного белого правительства – Уфимской Директории – был высокопоставленный масон Н. Д. Авксентьев. Из 13 членов Уфимского правительства 11 были масонами (кроме Авксентьева, его заместитель Роговский, а также С. Третьяков, Кроль, Аргунов, Слоним, Н. Чайковский, Лебедев, Зензинов, С. Маслов, генерал Алексеев)^[298].

Марионеточное правительство Северной Области в Архангельске в период оккупации англичанами возглавлял масон Н. Чайковский, большинство членов были тоже масонами.

Правительство Колчака возглавлял (а позднее был просто министром) масон П. Вологодский, а министром финансов был масон П. Бурышкин.

Северо-Западное правительство генерала Юденича составляли в большинстве своем масоны во главе с «братом» С. Г. Лианозовым, марионеткой Антанты. Министром торговли в правительстве Юденича был видный масонский конспиратор и аферист М. С. Маргулиес.

Министром в этом правительстве был Е. И. Кедрин.

Под полным контролем масонских конспираторов находилось и правительство Деникина, ибо значительную роль в нем играли такие крупные масоны, как Н. И. Астров, М. М. Федоров, М. В. Бернацкий, Н. В. Чайковский, В. Ф. Зеелер.

Правительство Врангеля составляли такой близкий масонам политик, как А. В. Кривошеин, а также старые масоны П. Б. Струве, Н. С. Таганцев, М. В. Бернацкий (состоявший прежде в правительстве Деникина) и М. М. Винавер.

Кстати говоря, масонский характер носили и «правительства» «незалежной Украины», так называемая Центральная Рада и Директория.

Центром политических интриг была Великая Ложа Украины, которая с помощью иностранных денег хотела навязать этой русской территории антирусский правящий режим. С 1919 года главой Великой Ложи Украины и одновременно председателем украинской Директории был старый масон, предатель русского народа С. В. Петлюра^[299].

Министром по великорусским национальным делам при Украинской Раде был масон Д. М. Одинец.

Конечно, возглавляемые масонами правительства были обречены на недоверие и непопулярность у населения, русские люди интуитивно чувствовали в них чужаков, враждебных обычаям, традициям и идеалам великой страны. Более того, во многих делах этих масонских правительств чувствовалось предпочтение интересам Антанты перед национальными интересами России, чего строго требовала масонская клятва.

Следует отметить, что борьба масонов за власть велась по их традиции не только в рамках политических оппозиционных организаций, а прежде всего тайными способами под крышей некоторых легальных учреждений.

Еще в 1918 году масонские конспираторы образуют «Общество содействия торгово-промышленному развитию России», которое возглавляет матерый масон, бывший глава Временного правительства князь Г. Е. Львов. В бывшем Свердловском партийном архиве мне пришлось видеть дело, заведенное на него следственной комиссией Уралсовета^[300]. Из протоколов допросов и переписки было видно, что масонский владыка (арестован в марте 1918 года) пытался убедить большевистских следователей, что политикой не занимается. Они ему, конечно, не верили, но в июле отпустили. Напомним, что в ночь с 16 на 17 июля те же самые люди, которые отпустили масона Г. Е. Львова, убили Царя и всю его семью. Так почему же была проявлена гуманность в отношении Львова? Подобно Львову конспирировали свою деятельность и другие масоны. Причем довольно часто «крышей» для них служила потребительская кооперация. Секретарь Верховного Совета масонов России Н. В. Некрасов сменил фамилию и внедрился сначала в Башкирский, а потом в Татарский потребсоюзы. Для других масонов «крышей» служили различные культурные учреждения, например, музеи, библиотеки.

В Петрограде при большевиках одним из центров насаждения масонства стала Публичная библиотека, которая еще до революции приобрела репутацию масонского гнезда, так как была связана с именами А. И. Браудо и А. А. Мейера. Сразу же после октябрьского переворота по инициативе работников этой библиотеки, и прежде всего А. А. Мейера, на квартире философа Г. П. Федотова собирается кружок, продолживший традиции Религиозно-философского общества.

Кроме Федотова и Мейера, в кружке работали К. А. Половцова (жена Мейера), М. В. Пигулевская, П. Ф. Смотрицкая, Н. П. Анциферов, историк И. М. Гревс, философ С. А. Алексеев-Аскольдов, старая большевичка С. А. Маркус (сестра жены большевистского функционера С. Кирова), Н. И. Конрад, А. А. Гизетти, Н. А. Крыжановская, литературовед М. М. Бахтин, его брат В. В. Бахтин, Д. Д. Михайлов, антропософ Н. В. Мокридин, библиограф Л. Ф. Шидловский, пианистка М. В. Юдина и другие^[301].

Участие масонства в борьбе против большевизма способствовало параличу многих жизненных структур национального сопротивления.

Для масонов судьба русского народа была безразлична, их интересовала только власть над ним, в погоне за которой они были готовы на любую подлость, предательство, измену.

Существуют многочисленные факты контактов масонских конспираторов в Белом движении с большевистскими агентами.

Известны факты активного сотрудничества большевиков с масонскими российскими и зарубежными ложами и личное участие в их работе. Так, документально зафиксировано участие в 1919 году в масонской ложе «Единое Трудовое Братство» председателя Петроградского ЧК Г. И. Бокия. Несомненно продолжались масонские контакты вольных каменщиков-большевиков – Луначарского, Бухарина, Скворцова-Степанова, Середы, Вересаева, Красина и др.

Придя к власти, Ленин налаживает тайные связи с зарубежными масонскими ложами, и прежде всего выделяет значительные суммы на ремонт главного «Масонского Храма Ордена Великий Восток Франции» на улице Кадэ в Париже. Было это в 1919 году, когда во многих городах России люди умирали от голода прямо на улицах.

В октябре 1920 года в парижской газете «Libre Parole» Луи Тернак напечатал протокольные сообщения о заседании масонского Совета Великого Востока Франции. Приводим наиболее существенные выдержки из этих масонских протоколов.

Заседание 20 декабря 1919 года в Париже: «Брат Карно, председатель, признает крайне доброжелательное отношение большевиков к Великому Востоку, указывая все-таки причины крайней обоюдной осторожности при ведении переговоров».

«Брат Милле высказывает от чистого сердца приветствие большевикам и, со своей стороны, как председатель общества недвижимостей Великого Востока, высказывает им особую признательность за их великодушие, которое дало возможность восстановить храм на rue Cadet. Но общее мнение, что Великий Восток не должен заходить слишком далеко и компрометировать себя, а должен считаться и с отрицательным отношением к большевизму, связанных с масонством купцов и мелких промышленников».

«Брат Гюарт признает, что большевистское движение в франк-масонстве оказало значительные услуги Ордену в критические моменты ликвидации войны, он стоит за энергическое, но осторожное, действие Совета Ордена».

«Брат Водекар, генеральный секретарь Великого Востока, напоминает, что брат Магальхаэнс Лима, Великий Мастер Португальского масонства, при своем последнем посещении rue Cadet, высказал свое благожелательное отношение к русской республике, не говоря этого открыто. Этот осторожный образ действия дал хорошие результаты без того, чтобы непосвященное общество могло догадаться об источниках этого движения».

«Председатель Карно заявляет, согласно всему сказанному, что Орденский Совет сочувствует распространению большевицких идей, однако, требует, чтобы о них говорили, как о «советских» идеях, дабы не оттолкнуть тех братьев, которые враждебно относятся к большевицким положениям».

Заседание 18 февраля 1920 года: «Брат Ланкин сообщает о происшествиях в России и на Балканах.

Он заканчивает пожеланием большевизму окончательной победы».

«Брат Лаи предлагает послать приветственную телеграмму зависящим от Великого Востока масонским ложам в России. Составление телеграммы поручается ему».

Заседание 21 апреля 1920 года: «Брат Ланкин предлагает схему циркулярного письма ложам об отношении к «советам». Он говорит об ошибках прежнего министерства (французского) и министерства того времени, допущенных в отношении России, благодарит Орденский Совет за то, что он не изгнал большевиков из лож и разрешил им развить всемирную деятельность.

Далее брат Ланкин говорит о своем циркулярном письме, в первой части которого заключается история большевизма; во второй – особенно обращено внимание на заинтересованность Франции завязать тесные сношения с большевиками; в третьей же высказывается пожелание свергнуть министерство Мильерана и создать кабинет, благосклонно настроенный к переговорам с Лениным…» Большевистская власть была «облеплена» представителями мирового масонства, его эмиссары постоянно посещали Россию, встречаясь с руководителями антирусских сил – Лениным, Троцким, Бухариным, Петровским, Луначарским и прочими видными большевиками (часть из которых сами были масонами). За деятельностью нового антинародного правительства наблюдали высокопоставленные иностранные масоны, в частности член французской военной миссии Ж. Садуль (оставивший об этих днях воспоминания) и глава французской компартии, вошедшей в Коминтерн, Л. Фроссар.

Международное масонство с большой заинтересованностью изучало большевистский опыт по разрушению Русского государства. В декабре 1919 года парижская ложа «Эфор» организовывает масонское собрание с докладом под названием «Эволюция? Революция? Большевизм?». О том, какое значение придавалось этой теме, свидетельствует тот факт, что доклад делал не рядовой вольный каменщик, а один из главных руководителей ордена Великий Восток Франции, член его Совета Лаи. По сделанному докладу масонский конвент циркулярным письмом от имени Совета обращается к своим членам с призывом изучать доктрины и методы большевизма в сопоставлении с идеалами французской революции XVIII века. К письму прилагался список рекомендуемой литературы, состоявший из работ Ленина, Троцкого, Бухарина на французском языке^[302].

Таким образом, совершенно очевидно, что масоны и большевики во время гражданской войны поддерживали связь, а в ряде случаев даже информировали друг друга. Отношение большевиков к масонам при всей их кровожадности было очень щадящим. Масонов подвергали казни только в исключительных случаях, а чаще всего по неведению низовых коммунистических структур.

Щадящий режим по отношению к масонам объяснялся, конечно, какими-то услугами, которые масоны делали большевикам. Например, в 1920 году ЧК раскрыло масонскую заговорщическую организацию «Тактический центр», которая готовила мятеж в Москве, заготовляла оружие, находилась в контактах с войсками Колчака и Деникина. Дело «Тактического центра» слушалось на открытом судебном заседании Верховного Ревтрибунала. 20 членов этой организации были приговорены к расстрелу, но казнь заменили другими видами наказания, включая условное тюремное заключение.

Левые эсеры масоны Зензинов и Минор в 1919 году заявили, что бороться с большевиками не следует, что «поддержка Колчака – преступление против России».

Большевизм, по их мнению, должен быть изжит путем внутренней эволюции, которой и нужно содействовать.

По-видимому, масоны надеялись на открытое сотрудничество с большевиками, предлагая «облагородить» их своими идеями и вместе с тем вынудить поделиться властью. К этому располагали и зарубежные контакты ленинского правительства с Великим Востоком Франции, и участие в масонских ложах видных большевиков. Однако большевики меньше всего хотели делиться властью с кем-либо. А в масонах они совершенно справедливо видели опасных политических конкурентов, которых можно пока использовать в своих целях, но постепенно следует избавляться от них. Конечно, в большевистском руководстве были и сторонники «близкой дружбы» с масонами, однако, судя по всему, не они определяли политику. К концу 1920 года преобладающая часть масонских лож приостановила свою работу и ушла в подполье, многие масоны бежали за границу.

Самые оголтелые вынашивали идею крестового похода на большевиков. Варианты здесь были разные – и франкофильский, и германофильский, и другие.

Например, весной 1920 года старый масонский конспиратор А. И. Гучков, находясь в Берлине, отстаивает идею крестового похода против большевизма на основе объединения сил Германии и прибалтийских стран. Французская разведка, наблюдавшая за ним, расценивает его как немецкого агента, находящегося в связи с другими агентами немецкой разведки во Франции.

В делах Сюртэ Женераль сохранился перехваченный французской разведкой меморандум военного атташе американского посольства в Париже.

«Мы имеем сообщение из Берлина, что сейчас там находится генерал Гучков, бывший военным министром России весной 1917 г.

В Берлине он занят решением проблем, связанных с Россией. Как предполагается, план Гучкова состоит в том, чтобы создать совместную армию из жителей Германии, Литвы и Белоруссии для похода на Россию через Литву. В основе этого плана лежат идеи У. Черчилля.

В Берлине верят, что эту работу возглавит князь Львов (какой?).

Предполагается замена Сазонова человеком, которому больше доверяют.

Деятельность русских интриганов в Берлине не прекращается»^[303].

Поиск по сайту: