Chapter 14

Весна потихоньку прокрадывалась в маленький городок, затопляя асфальтные дорожки и лишая детей последней возможности поиграть в снежки. Солнце все чаще выглядывало из-за облаков, а птицы радостно щебетали, возводя себе новые жилища на ветках деревьев.

Фрэнк появился в школе только спустя неделю и сразу же после первого урока подошел к Джерарду. Ему было о чем поговорить с этим любителем подслушивать чужие разговоры.

-Эй, ты, есть разго.. Блядь, что с тобой?!

Фрэнк остановился, как вкопанный перед партой Джерарда и ошарашено уставился на него, приоткрыв от удивления рот.

-Что-то не так? – грубо отозвался Джерард.

Фрэнк был настолько поражен переменами в облике Джерарда, что даже не обратил внимания на грубые нотки в его голосе.

-Ты в зеркало себя видел? – он замолчал на несколько секунд. – Ты вообще ешь?

Последняя фраза резанула слух, и Джерард так резко дернулся, что стоявший рядом стул с грохотом рухнул на пол, а проницательному Айеро хватило и этого совсем маленького всплеска чувств, чтобы понять, в чем дело.

Его лицо озарила злорадная улыбка.

-Джи, – притворно ласково проговорил он, продолжая улыбаться как дьявол,– ты пытаешься похудеть?

-Какое тебе дело? – сквозь зубы процедил Джерард.

Фрэнк сделал шаг вперед и наклонился к Джерарду так близко, что тот мог чувствовать горячее дыхание парня на своем виске.

-Ты голодаешь? – шепотом спросил он.

Айеро ликовал.

-Пошел к черту! – Джерард сорвался на крик, и весь класс обернулся в их с Фрэнком сторону.

Тяжелое молчание заполонило классную комнату, вытесняя из нее кислород. Двадцать семь человек смотрели в сторону Фрэнка, который улыбался так, что если бы не эта холодная жестокость в ясных ореховых глазах, то можно было бы принять его за сумасшедшего, и в сторону незнакомого им парня, который больше не был их смешным толстым одноклассником.

Не в силах больше выдерживать свинцовый груз пристальных взглядов, Джерард резко сорвался с места и, оттолкнув Айеро, со всех ног бросился в мужской туалет, задевая спешащих в свои классы учеников.

Как только он добрался до туалетной комнаты, раздался громкий звонок, оповещающий о начале урока, и шум коридоров стих, уступая место тишине и оставляя Джерарда наедине со своим отражением в зеркале.

Из-за зазеркалья на него смотрел настолько безобразный и толстый парень, что, если прислушаться, можно было бы услышать звук молящих о пощаде пуговиц на его рубашке. Джерард совершенно не понимал, почему все стали бросать в его сторону странные взгляды, почему учителя разговаривают с ним как с душевнобольным, почему мама постоянно ходит за ним с обеспокоенным видом и говорит о какой-то анорексии. Он же толстый! Он мерзкий и отвратительный, о какой анорексии может идти речь?

У него есть план, он должен ему следовать. Он похудеет, обязательно похудеет. Сегодня утром весы показали ровно девяносто килограмм, а значит, у него получается! Он не может остановиться сейчас и снова продаться еде. Теперь еда – враг.

Джерард стоял и внимательно вглядывался в свое отражение. Он снова был болен. Болен голодом. Он не ел уже почти две недели, только кофе и редкие банки энергетика, чтобы удержаться на ногах, когда было совсем плохо. Одержимый своим желанием похудеть, он не замечал впалых щек, неестественно бледную, с оттенком желтого, кожу; не замечал одежды, которая больше не обтягивала мерзкие складки, а свободно болталась на теле, как не замечал дрожащих рук и подгибающихся коленок. В кого он превратился?

Мальчик с голодными глазами.

Он потерял связь с реальным миром. Теперь всего его мысли кружились вокруг весов, интернет-форумов о похудении, кофеина и Фрэнка Айеро.

Восхищался? Уважал? Любил. Он, Джерард Уэй, вечно толстый, никому не нужный парень, который в свои 16 лет даже ни разу не целовался, влюбился. Влюбился в самого циничного и жестокого человека на свете, с улыбкой ангела и мыслями сатаны. В человека, который его презирал как никого.

И что теперь остается горе-гею, кроме как сходить с ума от желания прикоснуться к любимому телу и выводить черты до боли знакомого лица на белых листах своего альбома?

Теперь, по ночам, когда пустой измученный желудок не позволял уснуть, грифель карандаша терзал белое пространство листа, а сердце билось в одном ритме с тяжелой музыкой в наушниках парня, который потонул в море любви и голода.

Поиск по сайту: