Ее развитие в эллинистическую эпоху

Надписи позволяют Нам наметить этапы этой деградации: начиная с 269—268 18 года, может быть, уже с 306—305, то есть менее чем через тридцать лет после Эпикратова закона 19, продолжительность службы уменьшена до одного года. Она перестает быть обязательной: в то время как в 334— 333, 327—326 годах годичный контингент, как представляется, для Аттики в целом должен представлять от пяти до шести сотен призывников, налицо оказывается не более четырехсот в 305-304 году, и к 269-268 это число падает до скромной цифры в тридцать три рекрута20 и в следующие годы продолжает понижаться; двадцать девять в 249—248 21, даже двадцать три чуть позднее, в 244—243 22. По идее это результат воздействия исключительных условий, поскольку мы видим, что позднее это число увеличивается: в 128—127 году эфебов сто семь23, и потом оно еще возрастет — достигнет ста сорока одного в 119—118 24 и установится между ста двадцатью и ста сорока для не одного поколения (6).
Но в этом общем числе юные афиняне уже не одни: начиная со 119—118 года в число эфебов допускаются иностранцы25 (7) — парадоксальный факт, который показывает, что само учреждение уже утратило национальный характер, свойственный ему вначале: кажется, эти иностранцы — сыновья богатых сирийских и италийских купцов, обосновавшихся на Делосе, но допуск уже не зависит от того, располагается ли резидент в Аттике или ее владениях; юноши из азиатской Греции, Сирии, Фракии, Даже с берегов Евксинского Понта, из Кирены и Рима приез-

жают в Афины заканчивать свое воспитание, если уже не говорить об образовании в прямом смысле слова, привлекаемые славой об изяществе жизни в знаменитом городе и в особенности в его школе для эфебов. Эта последняя стала престижным местом в Афинах, и, безусловно, есть некоторый снобизм в том, чтобы приобщиться к ней. Хорошо ее сравнить с британскими университетскими колледжами XIX века; как и они, афинская эфебия предназначена для знатных и богатых клиентов и не претендует более ни на что, кроме подготовки к изящным досугам в жизни.
Безусловно, долгое время будут сохраняться черты ее первоначального предназначения, военного и гражданского. Иностранцы допускаются не На тех же условиях, что и граждане: в списки они «внесены дополнительно», έπέγγραφοι, и не принимают участия в состязаниях. Продолжается военная подготовка: в 123—122 году, как мы видим, эфебы хвалятся тем, что восстановили старую катапульту, забытую на задворках арсенала, и возобновляют занятия по артиллерии26; в 102—101 они горды тем, что чаще обычного, πλεονάκις, предпринимали полевые учения 27; но исключительный характер таких упоминаний доказывает, что речи о серьезных занятиях идти не может. Корпус военных наставников (специалистов в метании дротика, стрельбе из лука, артиллерии и т. д.) сводится к одному учителю фехтования, да и его роль сходит на нет (8).
Напротив, роль преподавателя гимнастики, педотриба, постоянно возрастает: он становится одной из наиболее важных и уважаемых фигур, и, появившись начиная со II века н. э., он оказывается столь загружен работой, что появляется необходимость придать ему помощника, ипопедотриба (9). Он, очевидно, становится главной пружиной школы, и основа образования, даваемого эфебам, принадлежит ему: афинская эфебия в эллинистическую и римскую эпоху (как мы видим, она действует до 266—267 года н. э.28) в общем и целом стала Высшим институтом физической культуры.
При всем этом она остается школой, где золотая молодежь из Афин и других мест оканчивает свое образование. Этим увековечивается, по крайней мере для узкого и замкнутого круга, базовый характер древнейшего греческого воспитания: для этих юношей, как и для их отдаленных предшественников гомеровской или аристократической эпохи, спорт остается основой высокой культуры, изящной жизни и, следовательно, образования.

Тем не менее времена изменились: главное место, признанное за спортом, не может быть исключительным. Со II века до р. X. наряду с физическим воспитанием появляется и чисто интеллектуальное, имеющее целью обучить эфебов словесности и философии хотя бы на поверхностном уровне. В дальнейшем мы займемся изучением общей культуры школы для эфебов (он окажется довольно низок: эфебия адресована молодежи, заботящейся не о профессиональном применении своих знаний, а о хороших навыках в определенных научных и духовных областях).
Куда большее значение придается не урокам (этим простым вульгаризациям), а зарождающимся дружеским связям, опыту жизни в обществе, который они приобретают в этом маленьком кружке: последний организован как общество в миниатюре, с собранием, выборными должностными лицами 29, спорами, голосованием по предложениям и т.д. Здесь можно усмотреть другой пережиток древней эфебии, задуманной как гражданский новициат; но эти парламентские игры, которые напоминают нашу Конференцию Моле-Токвиля, разворачиваются в весьма аристократической атмосфере, становящейся постепенно, и особенно в римскую эпоху, атмосферой афинской муниципальной жизни, и подчеркивают, как и все остальное в жизни эфебов, то же посвящение в благородную жизнь.

Поиск по сайту: