Одежда, раскраска и другие украшения

Вопреки распространенному мнению о том, что в первобытном обществе существовала система социального равенства людей, известные факты свидетельствуют об обратном. Именно на заре человеческой истории раскраска, украшения, татуировки стали использоваться людьми как невербальные средства коммуникации, передающие информацию о многих вещах, но, прежде всего, сигнализирующие о социальном статусе человека. Взрослый мужчина-воин и взрослая женщина имели неодинаковые права и возможности, и это подчеркивалось специальными отличительными знаками. Дети, не прошедшие обряда инициации (т. е. не подвергшиеся специальным ритуальным действиям, символизирующим вступление в половозрелый возраст), вообще не имели никаких отличительных знаков на теле, что тоже имело свой смысл: до инициации в них видели не актуальных, но лишь потенциальных людей, членов племени.

Вожди, шаманы, колдуны, воины, женщины, рожавшие детей – все эти категории людей имели отличительные знаки в виде особых украшений, меток, узоров. Вступление в брачный период жизни и наличие брачного статуса во многих племенах отмечалось, например, нанесением особых татуированных узоров. Женщинам – на плечи, грудь и бедра, мужчинам – на плечи, живот и гениталии (Тернер В., 1983). В других племенах “свидетельством о браке” служили кольца, продевавшиеся в ноздри, или для мужчин – специальные костяные или деревянные палочки, которые также носили в носу – ими прокалывалась хрящевая перегородка носа (Ренне А.-Ф., 1985). В наши дни, как известно, символ брачного статуса выглядит более скромно – это всего лишь обручальные кольца на определенных пальцах рук.

Таким образом, все то, что в обыденном мнении современных людей рассматривается как средство украшения “дикарей”, на самом деле изначально, по большей части, выполняло информационную функцию и служило своего рода социальным паспортом первобытного человека. Принадлежность к определенному племени, роду, оповещение о том, что племя находится в состоянии боевых действий, скорбь и празднества, беды и радости, рождение и смерть, голод и процветание – все это передавалось в виде ритуальной раскраски определенных цветовых тонов, узоров, “украшений”, татуировок – словом, посредством символов. В последующие эпохи большую часть информационной функции вместо нательных знаков начала выполнять одежда, став, таким образом, еще одним средством коммуникации. В обществах, разделенных на социальные слои, классы, касты, сословия, профессиональные корпорации, одежда (и украшения, конечно) сделались символическими репрезентантами принадлежности человека к определенному социальному слою, показателем знатности или безродности, богатства или нищеты, власти или безвластия и рабства.

Наиболее наглядно эту функцию выполняет униформа. Например, различные мундиры, а также профессиональная одежда – врачей, рабочих продавцов и т. д. Причем как в прошлые века, так и сегодня униформа, особенно свидетельствующая о принадлежности к силовым государственным структурам, не только сообщает окружающим о роде деятельности человека, но и производит на них магическое действие. Индивид в мундире (или мундир на индивиде) ассоциируется с авторитетом. Исследования Леонарда Бикмана (1974) показали, что подавляющее большинство (92%) прохожих на улице, отмеченных исследователями за время проведения эксперимента, подчинялись самым нелепым требованиям человека, одетого в униформу охранника (Чалдини Р., 1999). Впрочем, не обязательно обращаться к данным исследований, чтобы убедиться в этом волшебном свойстве форменной одежды. Достаточно вспомнить, как великий комбинатор Остап Бендер выручил С. Паниковского, попавшего в затруднительное положение, всего-навсего нарядившись в милицейскую фуражку.

Более того. Ранее мы уже говорили о гало-эффектах. Мундир, как средство коммуникации, также производит гало-эффект. Исследования Мауро (1984) свидетельствуют о том, что люди в традиционной полицейской униформе оценивались испытуемыми как более справедливые, отзывчивые, умные, честные, чем люди в обычной гражданской одежде (Чалдини Р., 1999). (Еще до недавнего времени точно так же дело обстояло и в нашем обществе.)

Конечно, украшения, одежда, раскраска (словом, внешний вид человека) как средства коммуникации могут сообщать не только о власти, статусе, богатстве, профессии, гендерной принадлежности либо сексуальной ориентации. Они могут сообщать также и об эстетическом вкусе, пристрастиях, характере, темпераменте, уме или глупости человека, и даже о складе его мышления. Вспомните о том исследовании, в котором выявилась зависимость между стрижкой студентов и их научными интересами.

В этой проблеме есть еще один интересный аспект, заслуживающий специального исследования и обсуждения. Речь идет о том, что существует много общего (иногда до отчетливых аналогий!) между тем, как с помощью раскраски и украшений, каких-то элементов одежды и других общих отличительных знаков первобытные люди выражали свою социально-духовную общность, “коллективную душу” – Мы, и тем, как современные молодежные группировки, в том числе субкультурного типа (хиппи, панки, наркоманы, криминальные группы и т. д.), стремятся достичь той же цели – групповой сплоченности и демонстрации принадлежности к группе, с помощью тех же средств. Вдумчивого исследователя этот факт может подтолкнуть к выдвижению многих интересных гипотез...

Как видим, в распоряжении человека имеется много различных, вербальных и невербальных, средств коммуникации. Их вполне достаточно, чтобы быть понятым или самому понять другого человека. И так как люди зачастую не понимают друг друга, то, по мнению социальных психологов, это объясняется не тем, что наш аппарат общения несовершенен, а другими, в том числе социальными, причинами, о которых говорилось выше.

Вместе с тем, есть еще одна точка зрения на эту проблему. Ее выражают философы и психологи-экзистенциалисты. Причины непонимания они усматривают в том особом положении, которое человек занимает в мире. Другими словами, само человеческое существование обрекает индивида на непонимание и одиночество. Согласно этой теоретической позиции, каждый человек замкнут в своем собственном мире внутренних психических переживаний и проблем. Наши миры отделены друг от друга, замкнуты в незримые, но, тем не менее, непроницаемые оболочки отчуждения. Еще в ХIХ веке глубокий и мудрый русский поэт Федор Тютчев передал это состояние такими строчками: “Как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя?..” Оболочки человеческих миров, таким образом, оказываются непроницаемыми как изнутри, так и снаружи. Еще одно известное поэтическое видение экзистенциальной проблемы человеческого существования отражено в англоязычной литературе. В нем люди сравниваются с островами в океане (Джон Дон, Эрнест Хемингуэй).

Социальные психологи, хотя им тоже не чужды философия и поэзия, проблему непонимания объясняют более прозаически, а точнее, социальными и функциональными причинами. Что касается последних, то, имея совершенный аппарат передачи информации (средства выражения), человек, вместе с тем, наделен несовершенным аппаратом восприятия сообщений. Даже специально подготовленные люди не в состоянии “считывать”, воспринимать, обрабатывать, анализировать и интерпретировать весь поток информации, идущей от другого человека по всем каналам коммуникации. Более или менее успешно нам удается считывать и обрабатывать сведения с двух, максимум с трех каналов одновременно, в то время как информация может поступать сразу по всем каналам.

Поиск по сайту: