КЛИНИЧЕСКИЕ ПРИМЕРЫ

Сегодня мы будем осваивать метод практически.

Как надо разговаривать, как настраивать родителей. Очень часто мамы говорят: «Я и так люблю своего ребенка. Что тут нового, зачем говорить о любви?». Надо уметь настроить пациента на соот­ветствующую работу, тогда будет получаться. Еще раз говорю, ме­тод все равно работает, как его ни коверкают, он попадает в цель.

А теперь пример из практики, когда я столкнулся с ситуацией, в которой мне понадобился папа. А как его организовать на работу, сходу я не сообразил. Но в той экстремальной ситуации, в которой я находился, родилась идея. Эту идею вы сможете использовать в ва­шей работе.

В чем была ситуация? Армяне. Папа - деловой человек, лет шесть уже в Москве, прекрасно говорит по-русски. У них трое детей. Мама понимает по-русски, но почти не говорит и, как выяснилось, са­ма нуждается в психологической помощи. У них есть пятилетний ре­бенок, симптоматика у которого, на первый взгляд, довольно простая. Во-первых, он нигде не остается один - страх. Во-вторых, он боится собак. В-третьих, он возбудим. В-четвертых, плохо спит. Вот основное направление жалоб. Составили программу, папа ее записал. Через не­делю пришли, результата нет. Еще через неделю пришли, результат вроде бы чуть есть, это тот этап, когда нужно ждать результата. Я по­смотрел программу и понял, что я очень многое сделал неправильно. Папа плохо записал программу, вся документация небрежна, мама почти ничего не понимает, да и сама страдает аналогичными состоя­ниями: не остается одна, плохо спит, у нее поверхностный сон и стра­дает от страхов. Тогда мы с папой подробно проговорили всю прово­димую работу, все детали и сразу же лечение пошло успешно.

Папа перевел программу на армянский язык, мама считывала то, что написал папа, и передавала ребенку. В этом случае папа начал активно работать. Папа очень любит своего ребенка, и ребенок папу любит. Вы знаете, есть семьи, особенно армянские, там культ детей на очень высоком уровне. У мамы невроз развился после того, как папа уехал устраиваться в Москву (они на берегу озера Севан жили). Долго его не было, мама затосковала, появились страхи, всякие пред, положения, но папа оказался на высоте, перевез семью в Москву.

Папа все красиво и аккуратно переписал. Мы договорились что папа и мама садятся около ребенка. Мама слегка к нему прикасается, папа садится рядом с мамой, берет ее за руку. Папа читает вариант, мама мысленно передает ребенку, а потом вслух. Отрепетировали. Кроме того, пришлось и мамой заниматься - я провел маме индивидуальный сеанс гипносуггестии. А на днях я в магазине случайно встретил маму. Я ее не сразу узнал - внешне изменилась. Она бросается ко мне: «Вы знаете, я сегодня так прекрасно спала, но самое главное, что мой сын тоже прекрасно спал, и сегодня он остался дома один, мы с отцом уехали». Спрашиваю: «А как вы работали?». «А так, как вы нас научили». Папа с мамой образовали цепочку, по которой пошел сигнал. Попробуйте, может быть, здесь будет новое, и мы перестанем отвергать участие отцов в этом процессе. Может быть удастся их таким образом привлекать.

Папа мог непосредственно ребенку не говорить. Мы говорили, что материнская суггестия вреда принести не может, а вот может или нет отцовская, я не знаю. Мы отгородились мамой от отца ре­бенка, и практически он всю информацию как бы передает через нее. Т. е. отец практически играет роль психолога или врача, который принимает в этом участие. Папа негромко говорил, чтобы работала мама, и он ее контролировал, участвовал в этом процессе. Пробуйте. До этого мы пробовали только вариант, когда работают мама и ба­бушка. Это идеальный вариант. Такое поле создается вокруг ребенка!

Работа мамы совместно с папой - это новое в нашем методе. В основе всего этого, как вы знаете, лежит любовь.

Вот жалобы реального ребенка. Попробуем составить соот­ветствующую программу.

История болезни. Девочка, восемь лет. Поступила с диагно­зом: шизофрения не уточненная. Период наблюдения - менее года. Жалобы: бывает трудной по поведению. Эмоционально неустойчи­вая, непоседливая, непослушная. Жестоко относится к кошке, бьет ее. Бывает агрессивной к матери. Высказывает угрозы, когда воз­буждена: «Убью тебя, ударю» (здесь диагноз шизофрении не со­всем понятен, так как в этом возрасте подобная симптоматика может быть при психопатоподобном симптоме у резидуальных органиков и ряде других состояний. Поэтому диагноз может быть только предположительным).

Мать – инженер, в настоящее время нигде не работает. Замкнутая, общение с людьми делается с трудом. Боится показаться несостоятельной. В школьные годы драматично переживала необходимость отвечать у доски. Училась из-за этого слабо. Считала себя некрасивой, неспособной нравиться сверстникам, поэтому никогда не имела друзей. Склонна к колебаниям настроения, чаще настроение снижено. Замуж вышла для того, чтобы скрыть нежелательную беременность. Мужа не любит, отношений с ним практически нет, чужие люди.

Отец – 43 года, рабочий на заводе. Спокойный, скрытный, замкнутый, сверхценно относится к своему здоровью. Увлекается нетрадиционными методами лечения. Голодает по много дней, очищается. Занимается йогой. Друзей нет, с родными тоже не общается. Неразговорчив. Запоем читает книги о народном целительстве. Дочку любит, заботится, как может. Дедушка по линии матери в сорок лет пережил травму – удар электрическим током с потерей сознания. После этого через некоторое время стал пить, менял работу, не ладил с людьми. Лечился у психиатра, состоит на учете, диагноз неизвестен.

Ребенок часто болел ОРВИ, других заболеваний не было. От первой беременности, протекавшей на фоне хронической стрессовой семейной ситуации. Находилась постоянно в подавленном состоянии. Беременность была нежеланной, женщина хотела, чтобы произошел выкидыш. Роды в срок, самостоятельные. Мать, по ее словам, постоянно находилась в особом состоянии, была крайне раздражительной, плаксивой. Не нравилось окружение, персонал, требовала, чтобы ее выписали раньше времени. Девочка была очень беспокойной, много кричала, не брала грудь. Успокоить практически было невозможно. Плохо спала. В раннем грудном возрасте не улыбалась, слабо реагировала на окружающее. Гуление, лепет были.

Помните, мы говорили о химии радости, химии агрессии, химии горя? Все ребенок получил, вот такой он и родился. Психиатры трактуют это, как шизофрению.

Девочка начала сидеть в шесть месяцев. В год стала ходит. Первые слова - после года, фразы после двух лет. Физически нормально развивалась, с раннего возраста подвижная, впечатлительная, обидчивая. Три года назад после пребывания в санатории стала замкнутой, подавленной. Долго ничего не рассказывала. Через некоторое время стала говорить, что над ней в санатории персонал бил, не пускал в туалет. Девочка растет склонной к фантазированию, в детском саду рассказывала о том, что у нее две дачи, десять кошек. Настроение неустойчивое, повышены раздражительность, обидчивость. После наказания грозит матери, что уйдет из дома. Вникает в семейные ссоры, выгоняет бабушку и дедушку из дома, говорит, что не прописаны в квартире. Привязана к матери, любит отца, но растет неласковой девочкой. Неспособна выразить свои чувства. Дома находится в основном с бабушкой, мама девочкой почти не занимается. В присутствии матери девочка ведет себя недоброжелательно с бабушкой и дедушкой, груба с ними и непослушна. Крайне чувствительна к любым замечаниям, мама обратилась ко мне по телефону, потому что она принимала обидам, повышенному тону. В ответ устраивает истерики, злопамятна. На замечания чужих замыкается, молчит, дома устраивает истерики. Болезненно воспринимает то, что происходит между родными, говорит, что уйдет из дома, что не любит мать. Учится в подготовительном классе детского сада, программу усваивает, с детьми общительна. Заниматься не любит, смотрит сериалы, особенный интерес проявляет к сексуальным сценам. Раздевается перед зеркалом, демонстрирует половые органы. Спрашивает мать о ее сексуальных отношениях с отцом. В три года был эпизод, когда изображала себя кошкой, мяукала, просила назвать ее киской. С детьми достаточно общительна: умеет играть, организует игру, завлекает детей, любит лидировать.

Причина госпитализации. Девочку 12 мая за очередную провинность наказали, били ремнем. Она в знак протеста стала разбрасывать иголки по полу, говорила, что проглотила иголку. Спицами пыталась резать руку. Была беспокойная, уснула поздно. После полуночи под окном происходила драка. Проснулась с криком, подошла к окну, и наблюдала за дракой. Вдруг побежала на кухню, стала кривляться, изображать пьяного мужчину. После брала кукол и играла до утра, что-то шептала им, говорила, что видела, как куклы превращаются в девочек. Также видела мужчину с бородой и обезьяной. Проявляла беспокойство, была взволнована. На попытки матери успокоить ее не обращала внимание. Затем уснула. Проснувшись, стала говорить о куклах, превратившихся в девочек, утверждала, что видела их. Была опять беспокойная, возбужденная. Схватила нож, сдирала обои. Говорила, что видит бородатое лицо. Как будто не слышала мать, когда та пыталась успокоить ее. Выбегала в коридор, закрывала двери, говорила, что ей надо, чтобы было темно. Была раздражительная, недовольная, если ей мешали. Плакала. Такое состояние длилось у девочки в течении часа. Затем успокоилась, поела, смотрела телевизор. Через некоторое время снова стала возбужденной, раздражительной, плаксивой. Настойчиво просила мать увести ее в уголок Дурова смотреть мышек. Весь день была вялой, плаксивой. Состояние менялось на беспокойное, смеялась, высказывала противоречивые желания: то порывалась идти на улицу, то ложилась на пол, каталась по нему, кричала, снимала одежду, бросалась с кулаками на мать. Тогда мама обратилась ко мне по телефону, потому что она принимала участие в том массовом эксперименте, который я проводил. Я ей сказал, что нужно вызвать психиатра и девочку госпитализировать, потому что дома мы с ней не справимся. Была госпитализирована. Мама вспоминает, что когда с девочкой это происходило, ее собственное состояние тоже было неадекватным: все как в тумане, не до конца понимала, что с ней происходит. Поэтому более ясную картину происходящего предоставить не может.

При осмотре состояние девочки удовлетворительное. Она спокойна, адекватна, контакт свободный. Ориентирована полностью во времени. Рассказывает, что когда она проснулась, бородатого мужчину, голого, на руке у бабушки, кукол, превращающихся в девочек. При рассказе спокойна, не испытывает страха, но настроение снижено, путает последовательность, говорит, что многое забыла. В настоящее время чувствует себя хорошо. Никого не боится, в отделении подружилась с девочками, играет. О происшедшем с ней не вспоминает. Рассказывает, что дома ее всегда ругают, часто наказывают. Учиться нравится.

При обследовании понимание общих требований достаточное. Учитывает ситуацию. Вежливая, доброжелательная. Прочитанный текст понимает. Словарный запас соответствует возрастной норме. Сведения об окружающем соответствуют возрасту. Причинно-следственные связи устанавливает, скрытый смысл находит. Фразы стройные, распространенные, грамматический строй не нарушен. Рассказы составляет. Читает по слогам. Осмысленно пересказывает прочитанное. Быстро устает, надолго задумывается над ответом, медлительная в темпе выполнения задания.

В отделении находилась недолго, выписана по семейным обстоятельствам раньше времени. Лечения нейролептиками не получает.

Как можно оценить состояние? Подумайте, что это такое? Я нахожусь в традиционных рамках медицины, поэтому я не могу отрицать диагностику ни шизофрении, ни истерии. Но что здесь прослеживается? Нежеланная беременность, случайное зачатие. Случайная связь, после этого вышла замуж на нелюбимого человека. После этого снижен фон настроения, всю беременность - нервотрепка, всю беременность - депрессия. Кроме того, все время скандалы. Ребенок уже внутриутробно принимал во всем этом участие. И дальше, мать ребенка не любит. А ребенок ее любит. И вот вам симптоматика. Что это?

Из зала: Острый психотическии эпизод.

- Правильно. А у кого? Что это за ребенок? Острый психотический эпизод может дать и шизофреник, и невротик, и истерик, и органик. Это большая психиатрия, никуда от этого не уйдешь. Вот вам роль взаимоотношений мамы и ребенка. Заключение, с которым я согласен.

Девочка поступает в отделение с жалобами на остро развившееся, вероятно, на фоне пережитого испуга состояние с расстройством психотического уровня. Ретроспективно в происшедшем психотическом эпизоде структурно можно выделить аффективные расстройства: страх, тревогу, растерянность, негативизм, агрессивность, злобность, обманное расстройство зрительно-галлюиинаторных переживаний. На высоте психоза надо отметить психомоторные расстройства. В возбуждении девочка совершила, импульсивные агрессивные поступки, кричала. Состояние продолжалось несколько дней, носило острый характер и закончилось абортивно. Из-за кратковременности пребывания дифференциальный диагноз нужно проводить между острым приступом шизозофрении и реактивного психоза. В семье есть психически больные люди и своеобразные личности. В настоящее время целесообразно остановиться на диагнозе: острое шизофреноподобное психотическое расстройство. Шизофреническая реакция при наличии ассоциированного острого стресса.

А здесь есть шизофрения или нет? Если это процесс, то не должно было исчезнуть все это. Девочка тяжелая, дома плохо, мама с папой действительно, как кошка с собакой живут. Девочка любит маму, любит папу, папа любит девочку. Пьяные дрались и там убили человека. А она все видела. После чего дала развернутую картину психотического эпизода, галлюцинации. Мы говорим о шизоаффективном приступе у ребенка депривированного, из конфликтной семейной ситуации, с истероидными чертами характера: склонность к лидерству, умение организовывать. Ну, какой шизофреник все это будет делать? Это как раз наш ребенок, наша мама, с такими надо работать, и я в этом глубоко убежден. В больнице были хорошие доктора. Она пролежала у них 20 дней, и они послушались меня, не давали ей нейролептиков. Я не говорил, что мы девочку вылечим, но мы поможем.

Это было в 1999 г. После этого никаких психотических расстройств не было. Девочка ходит в школу. Но жалобы первого круга: возбудимость, агрессивность, истероидность, конфликтность в семье (для детей она хорошая) – сохраняются.

Эта история – подтверждение того, что мы с вами изучаем. Больная мама, в результате – больной ребенок. Его надо лечить. Она меня около 2 месяцев просила, чтобы я посмотрел ребенка и начал работать. В конце концов я согласился. Пришла мама с девочкой и была составлена программа, по которой мама начала работать. Выраженная положительная динамика. Девочка стала спокойнее, хорошо спит, не конфликтует и т.д. Главное достижение работы – мама сейчас изменилась. Мама поняла, теперь она хочет любить своего ребенка, пытается его любить, и поэтому что-то начинается меняться.

Давайте так. Мы говорили об одном основополагающем принципе метода. Мы не ныряем в прошлое. Мы проводим черту под прошлым. И мы начинаем конструировать настоящее с мыслью о будущем. Какие будут предложения?

Из зала: Я поняла, что я тебя очень люблю.

- А это хорошая фраза, которая пойдет в первый блок.

Из зала: Вот с этого момента я тебя очень сильно. Подчеркнуть настоящее время.

- Вы хотите, чтобы мама просила прощения? Не надо нырять в прошлое, не надо извиняться перед ребенком.

Из зала: Можно первую неделю дать: «Мы тебя все очень любим», а со второй недели: «Я тебя очень сильно люблю

- Туг я не спорю. Мы уже с вами начинаем работать на одной волне. Когда я маме давал базовую программу, то блок материнской любви она должна была три раза повторять, и только потом переходить к остальным. Остальные фразы программы произносятся обычном порядке.

Из зала: В клиническом примере говорилось, что когда у девочки было это состояние, мать девочки тоже находилась в каком-то суженном состоянии сознания. Значит, хотя не существует каких-то внешних эмоциональных проявлений любви, все равно связь очень крепкая, и мать может воздействовать на состояние ребенка через себя. Врач работает с матерью, а она во время ночного внушения через свое состояние и объединяет себя с ребенком. В соматическое? - Кошку она мучила, но почему-то просилась в уголок Дурова блоке включает: «Мы с тобой спокойные, ты так же спокойна, как я. Мы вместе с тобой чувствуем». То есть идет объединение с матерью, и она дает это в структуре этой своей песни.

- Все верно, мать и ребенок, хотят они или не хотят, имеют общее психоэмоциональное поле, от этого не уйдешь. Но его можно делать черным, можно розовым, можно красивым. Здесь ребенок в этом поле был активно любящим. Мама - особая личность. Она не больная, но травмированная, внешне тоже есть особенности. И вы совершенно верно говорите: состояние мамы меняется. Я не случайно заставлял ее под дверью кабинета посидеть: «Я еще не решил. Я Вас не знаю. Я в Вас не верю». И каждый раз она клялась, что будет делать все, как нужно, что ее внутреннее состояние меняется и что теперь начинает понимать, в чем она виновата. Она говорила мне, что действительно виновата перед своим ребенком. Я говорил, «Тепло, тепло, но еще не горячо». И когда она сказала, что уже окончательно готова, вот тогда мы уже начали работать. Я ее «мариновал» не потому, что я не хотел лечить ребенка, я, конечно, умышленно это делал, я ее внутренне, психологически заставлял дозреть. Мы говорили, что материнские чувства иногда приходят в момент родов или беременности, а иногда они приходят совсем не сразу. Мя с ней говорили о том, как материнские чувства приходят. Здесь и суггестия, и беседы, и она сама настраивалась, стала работать. Еще предложения.

Из зала: У тебя улучшается настроение, у тебя проходят страхи.

- У нас же есть блок аффективных расстройств: «У тебя всегда хорошее настроение, ты любишь улыбаться». Туда можно включить все, что угодно. В базовой программе, в каждый подблок можно вкладывать любую информацию. «У тебя улучшается настроение». А «У тебя не будет хорошего настроения» не подойдет, это внушение, навязывание. «У тебя хорошее настроение, тебе радостно жить, тебе нравится то-то» - вы подпитываете положительными эмоциями.

Из зала: Тебе нравится быть с бабушкой и дедушкой.

- Метод в этом отношении штука хорошая, но сложная. Знаете, что бабушки пишут? «Мы хотим, чтобы вовремя чистил зубы, правильно одевался».

Из зала: Тебе нравятся животные, не только кошки.

- Кошку она мучила, но почему-то просилась в уголок Дурова мышее смотреть. Что за кошки с мышками? Правильно: «У тебя появляется приятное чувство, когда ты с этими зверюшками проводишь время». Да, это можно.

Из зала: А вот слова «ты послушный» - это зомбирование?

- А кто сказал, «послушный»? Катастрофическое слово!

Из зала: У тебя получается все, что ты задумала.

- Прекрасный, мы будем об этом говорить, эриксоновский гипноз. Тут есть у меня свои соображения, хотя я не имею сведений из первоисточника об этом гипнозе, ни в каких курсах последователей Эриксона я не участвовал, знаю только из литературы. Но прямо скажу – блестящий метод. Это большая развернутая психотерапия, интересная, сложная. Но мне почему-то кажется, что к гипнозу традиционному она не имеет никакого отношения. Все-таки гипноз – это, в известной степени, суггестия, а там этого нет. Соединение, внимание всех, объединение всех и пр. У меня тут свои соображения, я не говорю, что я прав. Особенно бросилось мне в глаза, чему учил он, и его последователи: наблюдать за больными. Он говорил, что можно начинать работу только после того, как вы научитесь видеть, что происходит с вашим больным: наблюдайте за движениями рук, глаз, осанкой, позой, улыбкой. Все это в комплексе вы должны видеть, и только после этого вы получите возможность единения, присоединения, объединения, вхождения и т. д. Каждый должен выбирать что-то свое. Тогда вы будете достигать нужных результатов, получать удовлетворение от своей работы. Я, например, больше тяготею к суггестивной методике, что соответствует моей эмоциональности. Поэтому я работаю за счет эмоций. Вот если бы были черные яркие глаза, большой нос - чисто гипнотизер был бы; или такой интеллигентный, располагающий, вальяжный - рациональная психотерапия. Но толстый, мягкий, добродушный - это детская психотерапия, это мое.

Из зала: Я защищаю тебя от твоих плохих мыслей, фантазий я помогу тебе справиться с ними.

- Понимаете, не очень мне это нравится. Объясняю почему. Мы же заставляем ребенка работать самого, а вы хотите сказать, что он может переложить все на маму. Мы информацию от мамы вводим в подсознание, в глубокие структуры. Но мало говорить, что «в процессе нашего с тобой общения, работы тебе приятно то-то, тебе нравится то-то». «Я тебя защищаю» - мне эта фраза не нравится. Не надо брать на себя актив. «Я тебя люблю» - да, и вы можете сказать: «Моя любовь помогает тебе» в этом отношении. Но «я тебя защищаю»? Был такой вариант, уговорили меня попробовать ввести: «Моя любовь защищает, освобождает тебя от этого». Не работало это, не освобождало. Эта фраза относится к четвертому блоку так как содержит элементы прямого внушения.

Вообще, попытка в суггестии создать некую пару из пациента и врача, мне кажется не очень удачной. Старайтесь избегать, хотя это очень заманчивое болотце. Хочется, конечно, побыть Богом, но лучше быть Богом на самом деле, чем называть себя богом суггестии и привязывать к себе. Избегайте этого.

Когда вы говорите: «Я тебя освобождаю от галлюцинаций, от возбуждения» - это вы внушаете, вы навязываете. А надо, чтобы это происходило как бы само: «Я тебя люблю», а все остальное происходит.

Чему мы должны научить наших мам? «Мамочки научитесь видеть своего ребенка!» Научите их видеть! Ведь не видят! Видят как одетого, кричащего, нарушающего. А вот ребенка со всеми нюансами его души... Обязательно научите, чтобы мамы видели своих детей. Мы говорили о темноте. Я думаю, что лучше рассеянный свет, чтобы она видела своего ребенка. «Записывайте в дневник все реакции ребенка, когда они проявляются, на какой фразе, на какой блоке, каком слове. Таким образом вы определяете значимость того, что происходит с ребенком. Подсознание ребенка, когда притормаживаем сознание, начинает давать знать о себе. И особенно старайтесь увидеть то, чего, казалось бы, еще нет». Вот этому маму надо учить! Я хочу, чтобы мама увидела улучшения, и тогда улучшения появятся. А что она должна увидеть? Конечно, само по себе ничто не появляется. Она интуитивно должна увидеть по микромимике, по микроэмоциональным реакциям, маленьким проявлениям, должна увидеть сдвиг. И тогда пойдет. Вот этому вы обязательно должны ее научить! Вот это я хочу вам передать! Базовая программа будет опубликована, индивидуальную составлять научитесь. Но надо, чтобы вы уяснили важность этого психотерапевтического внутреннего чувства.

Друго пример. Противоположный. Мать – очень любящая, даже чрезмерно, а ребенок – свет в окошке, от начала до конца. Мама – педагог. Жалобы такие: тревожный, легко начинает волноваться, за все переживает. После перенесенной скарлатины бросил заниматься плаваньем. Очень сильно прибавил в весе, переживает по этому поводу, его дразнят. Перед контрольными – головные боли с тошнотой, холодным потом. Год назад в связи с микоплазмозом переведен на индивидуальное обучение. Воспринял это, с одной стороны, положительно – перестали травмировать. А с другой стороны, без ребят ему плохо. Но состояние стало получше, стал лучше спать. Грызет ногти, раскачивается, легко устает. Здесь другое поле для нашей деятельности.

Пришла мама с ребенком. Закономерный вопрос:

- А где же папа?

- А папа внизу.

- Почему же он не пришел, ведь решаются серьезные вопросы?

- А он говорит, что все врачи шарлатаны, психиатры – это враги детей, и психотерапевты тоже.

Ладно. В процессе работы становится ясно, мама глубоко несчастна в семейной жизни. Папа холодный, себя любит, эгоист. Для него существует только одно мнение, его собственное. Держит маму материально очень жестко, хотя достаточно хорошо обеспечивает семью. Считает, что мама все придумывает по поводу сына, и что вообще занимается ерундой. Контакта с сыном почти нет, он много работает, поздно приезжает, частые командировки. Ненавидит собак. А мальчишка мечтает о собачке.

В результате семейной терапии мы познакомились с папой. Была серьезная схватка в моем кабинете. Мы расстались, разошлись по своим позициям, но не рассорились окончательно. Закончилось все это вообще анекдотично. Была куплена собачка, дорогая. Я даже не знал, что такие дорогие собачки есть. За полторы тысячи долларов. Малюсенькая, очень симпатичная. Но самое потрясающее, что папа, в эту собачку влюбился. Теперь, когда он звонит из командировки, спрашивает не как дела у сына, а как дела у собачки. И мальчик счастлив. Мама безумно любит своего ребенка, и эта любовь носит чрезмерный характер. Всю свою неудовлетворенность, весь свой запас любви она вложила в этого ребенка. Мама нуждалась в индивидуальной работе со специалистом по нивелированию негативных последствий чрезмерной любви. Она оказалась очень способным и интересным человеком. Перечитав, что она написала в дневнике, мне показалось, что она это сделала лучше, чем я мог бы это сделать:

«Яего слепила из того, что было,

А потом, что было, я не полюбила

В ужас пришла

И прибежала с этим к Борису Зиновьевичу Драпкину

Существуют простые истины, то, с чем мы сталкива емся каждый день. Сталкиваемся, но не задумываемся. Родители, попробуйте себе говорить:.Остановись, мгновенье, ты…»

В результате работы изменилась внутрисемеиная ситуация, улучшились отношения всех членов семьи. Папа стал с сыном гораздо мягче и уделяет значительно больше внимания..

Поиск по сайту: