Сердце — источник любви и жизни 10 страница

Очень важно в предупреждении сердечных приступов наши способ справиться с паникой. Норман Казинз очень хорошо осознал, какую угрозу создаёт паника сердцу. "Па­ника может привести к спазму артерий, нарушению рпгма сердца и даже вызвать инфаркт миокарда". Паникой, кото­рую переживает человек, можно овладеть, успокаивая его и показывая, что он не одинок. Но что мы можем сделать для охваченного паникой человека, который ее не осознает? Прежде всего, мы должны понять, как это возможно. Мы имели возможность убедиться, что расщепление между телом и психикой позволяет появиться на соматическом уровне выражению чувств, которые не осознаются. Так, например, человек можег поднять руки, широко открыть глаза и шумно дышать — иными словами, проявлять все признаки страха, не осознавая, что он боится. Если страх глубокий и хронический, сопутствующий ему соматический паттерн распространяется на внутренние органы и ткани. Гладкая мускулатура бронхов н артерий спазмнруется и возникает ситуация, благоприятствующая развитию сердечного приступа. Если человек осознает страх и панику, которые он переживает, существует меньшая вероятность развития у него сердечного приступа. Личности, которые подвергают­ся осознанной панике, страдают эмоционально, но не физически, так как эмоциональное заболевание обычно исключает соматическое заболевание. Эти наблюдения под­тверждают клинические данные. Психиатры часто работа­ют с пациентами, страдающими от страха, но он никогда не приводит их к сердечному приступу. Я когда-то лечил мо­лодого мужчину, у которого был такой сильный страх, что он ограничивал его функционирование и вызывал у него мысли о самоубийстве. Он осознавал, что его страх имел определённую связь с убийственным гневом, который он испытывал по отношению к отцу, а также по отношению ко мне как к фигуре, заменяющей отца. Временами этот гнев распространялся на другие авторитеты. Его страх воз­никал из опасения, что он неожиданно впадёт в ярость, а это будет иметь для него катастрофические последствия. Однако, поскольку он осознавал этот гнев и ярость, он не был кандидатом на сердечный приступ.

Для того чтобы разрешить такую проблему, следует вна­чале преобразовать ярость в злость — эмоцию, которую можно включить в личность и с которой можно справиться рациональными методами. Но до этого пациент должен раз­рядить ярость ударами по мату или по другому подходяще­му предмету без чувства вины из-за того, что он причинил кому-то вред. Затем, когда будет освобождено напряжение, он может начать идентифицироваться со своей злостью и выражать её в ситуациях, которые вызывают гнев.

В терапии мы стремимся к созданию самоконтроля, не­смотря на то, что мы часто поощряем пациентов отдаваться своим чувствам. В этом нет противоречия, так как здоро­вый самоконтроль подразумевает способное! ь снять конт­роль в определённых обстоятельствах. Например, когда мы разозлены, мы не должны позволять себе утратить контроль (за исключением специальных безопасных ситуаций, например — во время психотерапевтической сессии). В то же время не следует опасаться утраты контроля во время полового акта, в котором мы выражаем чувство любви. Для того чтобы создать в себе способность к здоровому самоконтролю, мы должны быть в полном контакте со своими чувствами. Подавление чувств делает невозможным настоящий самоконтроль, расщепляя целое гное гь человека. Подавление страха вызывает в нас то, чего мы стремимся избежать. Если мы не позволим себе почувствовать боль "разбитого сердца" и подавим страх одиночества, мы будем предрасположены к сердечным приступам, которые могут в буквальном смысле слова разбить наши сердца

Раздел 8

Внезапная смерть

Ежегодно в США происходит около 450 000 случаев вне­запной смерти, что составляет 25 % всех смертных случаев. Р.А. Де Сильва и Б. Лоун (К.А. Бе ЗНуа апс! В. Ьо\уп "Уеп1пси1аг Ргетагиге Веа1з, Згд-езз апс! ЗисИеп Оеаг.Ь",1978, "РусЬосотаглсз"), которые изучали это явление, считают: "типичная жертва, которая обычно считается здоровой, вдруг падает во время выполнения своих ежедневных обязаннос­тей". Де Сильва и Лоун разделяют такие случаи на "те, которые носят мгновенный характер и те, которые происходят через примерно шесть часов со времени появ­ления симптомов и острых признаков". Обычно считается, что это сердечный приступ, но зачастую на вскрытии не находят ни инфаркта сердечной мышцы, пи наличия закупо­ренного коронарного сосуда. Однако часто оказывается, что жертвы этой внезапной смерти имели признаки болезни других пациентов с коронарной болезнью и увеличение таких факторов риска, как поведение типа А, повышенное артериальное давление, курение, высокий уровень холесте­рина и жесткость мышц, связанная с раздутой грудной клет­кой.

Почти в каждой такой ситуации "убийственным механиз­мом'' является мерцание камер сердца. Ее определяют, как "хаотическую, электрическую деполяризацию сердца, приводящую к дезорганизации и неэффективной механи­ческой активности в сочетании с остановкой тока крови". Поскольку работа сердца очень хаотична и быстра, сердце не в состоянии перекачивать кровь. Смерть наступает в течение нескольких минут, если не будет применена сердеч­но-легочная реанимация и дефибриляция.

Постараемся ответить на вопрос, почему в правильно работающем сердце возникает фатальная аритмия и сбива­ется нормальный ритм. Для начала мы должны понять, что здоровое сердце никогда не работает как часы. Насколько нам известно, частота сердцебиений увеличивается или по­нижается в зависимости от потребности организма в крови. Таким образом, когда человек занят интенсивной физичес­кой работой, частота ударов сердца может возрасти с 70 ударов в минуту до 130. В состоянии отдыха или расслаб­ления частота пульса уменьшается. Кроме физической ак­тивности, причиной ускорения ритма могут служить эмоци­ональные состояния. Любовное возбуждение, как и страх, ускоряет пульс. Эти реакции не имеют характера аритмии и не являются патологичными, хотя и приводят к отклоне­нию от нормального ритма.

Частая форма аритмии — это выпадение время от вре­мени одного удара. Вероятно, это испытал каждый, поскольку это случается с абсолютно здоровым сердцем. Однако это не происходит в сердце случайно. Трепетание сердца означает страх, так же как спазмы в животе. В случае, когда пропадает один удар, страх может быть настолько мал, что проходит незамеченным. Но когда сердце начинает трепетать, нельзя не почувствовать страх.

В нормальных условиях ритм сердца имеет форму вол­ны сокращений, которая движется упорядочение Ее упреж­дают определенные электрические процессы, вызывающие сокращения отдельных клеток мышцы. Электрокардиограмма улавливает электрические компоненты этой волны, информируя нас о наличии помех в ее прохождении. Но разговор об электрическом неравновесии, как о причине внезапной смерти, показал бы сердце лишь в чисто механических категориях. Ни сам человек, ни его сердце не являются электрической системой, хотя функционирование организма имеет также и такой аспект. У меня есть предположение, что неуравновешенное сердце принадлежит неуравновешенной личности. У любящего человека сердце любящее и открытое; у человека равнодушного - холодное и закрытое. Любое отсутствие равновесия говорит о нарушениях во всей личности.

Действие дефибрилятора хорошо иллюстрирует связь паники и вибрации камер. Дефибрилятор — это устрой­ство, которое подвергает сердце элетрошоку. Как пощечина, приводящая в нормальное состояние паникующего челове­ка, этот разряд блокирует на мгновение работу сердца, что и возвращает его к естественному ритму. В редких случаях приходится делать два или более ударов током.

Паника часто может служить причиной внезапной смер­ти. Известны ситуации, когда люди во время пожара или других катаклизмов впадали в панику и умирали. Такие люди могли иметь довольно стабильное сердце, но могли, в то же время, быть более эмоционально неуравновешенными, нежели те, которые сохраняли спокойствие и пережили трагедию.

Паника отражает борьбу с чувством бессилия в ситуа­ции, угрожающей жизни. Если организм поддается, прини­мая свою судьбу, паника исчезает. Это подтверждают экс­периментальные данные, полученные на животных В одном из опытов, проведенных Де Сильвой и Лоуном, собак подвергали электрошоку. Хотя у них были абсолют­но нормальные сердца, у 40 % собак обнаружилась склон­ность к мерцанию камер. Ритм сердца ускорялся, возраста­ло артериальное давление и уровень "гормонов борьбы" в крови. Все эти физиологические изменения указывали на увеличение активности симпатической нервной системы — той части автономной нервной системы, которая готовит животное к борьбе или бегству. У тех собак, сердце кото­рых ранее было повреждено в результате блокирования коронарных сосудов, электрошок вызывал вибрацию ка­мер сердца.

Было также замечено, что такие эффекты можно исклю­чить благодаря процедурам, блокирующим симпатическую систему. Такие лекарства, как пропранолол и толамолол, спасли животных с закупоркой коронарного сосуда от вибрации камер. Подобный эффект давало отсечение сим­патических нервов, идущих к сердцу. В свою очередь мор­фий, который уменьшает боль, обеспечил успешную защиту от дрожания камер у животных, остающихся в состоянии стресса. Все эти процедуры ликвидировали реакцию страха или уменьшали его.

Описание случая четырнадцатилетней девочки, которая потеряла сознание, когда однажды ночью ее разбудил звук грома, показывает, насколько велика роль страха в качестве причины, вызывающей мерцание камер. Позже, когда девочке приходилось просыпаться от звона будильника или от другого шума, у нее возникало мерцание камер сердца, и она теряла сознание. Эти случаи заканчивались естествен­ным образом, а внимательное обследование не выявило дефектов сердца. Было решено, что отсутствие электричес­кого равновесия сердца послужило благодатным фактором для этих приступов. К сожалению, не было проведено 1 психологическое обследование девочки. Легко ли она под-1 давалась панике? Страдала ли от кошмаров? Имела ли она в детстве психические травмы?

Лоун приводит удивительный случай, в котором страх явился причиной внезапной смерти мужчины в возрасте 39 лет, в сердце которого не было обнаружено никаких дефек­тов. Мерцание камер произошло во время утреннего сна, когда мужчина проходил обследование в клинике сна. Прибыв в клинику он жаловался, на сны с актами насилия. Во время смерти элетроэнцефалограф, к которому он был подключен, подтвердил, что серьезные нерегулярности в работе сердца совпали с RЕМ — фазой сна.

В своей книге "Тhе Неаrt Неаг" Норман Казниз назы­вает панику "самым грозным врагом", особенно тот ее вид, который испытывают пациенты, когда они узнают, что тя­жело больны. Он утверждает (с чем я согласен), что "важ­нее всего в лечении серьезного заболевания освободить пациента от паники и плохих предчувствий". Резкое увели­чение уровня катехоламинов (норадреналина) во время па­ники может вызвать разнообразные негативные реакции, не исключая дестабилизацию работы сердца и спазма коронар­ных сосудов". Все, что смягчает панику, например, контакт с другим человеком, уход — действует очень благотворно. Особенно важным профилактическим средством Казинз считает смех, в пользе которого он убедился на собственном опыте и в работе с пациентами. Так же, как и плач, смех активизирует дыхание, обеспечивая сердцу и телу необхо­димое количество кислорода.

Казинз приводит случай, ясно показывающий разруши­тельное влияние паники на функционирование сердца. Один молодой человек делал себе электрокардиограмму во вре­мя регулярных медицинских обследований. К его огромно­му удивлению, кардиограмма показала след сердечного приступа. Молодой человек, считающий себя совершенно здоровым, не допустил это событие в свое сознание. После обследования, ночью впервые он почувствовал боли в гру­ди и поддался панике. Следующие три дня стали для него кошмаром. Он похудел на семь килограммов, его стали мучить мысли о смерти. Тест на стресс показал ослабление сердца А ангиограмма — нарушение в одном из коронар­ных сосудов. Было решено провести операцию на сосудах.

Казинз помог молодому человеку победить панику, уве­ряя его, что если он доверится самому себе и потренирует­ся, его сердце будет работать хорошо. Следующий тест на стресс уже не выявил ц следа проблем. Пациент изменил стиль жизни, прошел необходимое лечение и по истечении шести месяцев достиг такого состояния, что вторая ангиог­рамма не показала и следа повреждения. Ему удалось и в будущем избежать хирургического вмешательства.

Этот случай интересен не только как пример возможно­сти самоизлечения сердца путем исключения или снижения эмоционального стресса, но так же как иллюстрация того факта, что, если паника выражена — она не убивает. Этот человек прожил три дня в состоянии не прекращающейся паники, но мерцания камер не наступило. Его сознательное переживание паники повлияло на все тело, но сердце было спасено. Я подчеркиваю в этой работе, что именно подавле­ние чувств ведет к соматическим заболеваниям.

Я сам столкнулся со случаем внезапной задержки сер­дечной деятельности в результате подавления чувств. Жер­твой был мой бывший пациент по имени Бенжамин, а уско­ряющим фактором — как я узнал от его жены — перспектива выхода на пенсию не по своей воле. С выхо­дом на пенсию связано больше сердечных приступов, чем с каким-либо другим событием. Я лечил Бенжамина в течение тридцати лет и затем поддерживал с ним в контакт Никто не отнес бы его к личности типа А. У него не было склонности к соперничеству, к агрессии, он не старался любой ценой чего-нибудь достичь, не работал с чрезмерной спеш­кой. Он также не страдал от чувства неполноценности. Наоборот, он чувствовал себя лучшим из-за своего велико­душия, "чувствительности и образования. Он был самоуч­кой, но его знания были очень основательными. Я знал, однако, что за этим фасадом ему не хватает уверенности в себе, и он страдает от некоторой пассивности. Ему было 66 лет и он собирался уходить на пенсию с должности управ­ляющего автомагазином.

Он умер неожиданно. Отвозил коллегу на вокзал и по­терял сознание. Реанимация не дала результатов. Вскрытие показало, что причиной смерти явилось мерцание камер сердца и склероз коронарных сосудов. Бенжамин не стра­дал от сердечных заболеваний и никогда не жаловался на удушье или боли в грудной клетке. Он курил и вел сидя­чий образ жизни, но у него не было избыточного веса. Я хорошо его знал и поэтому уверен, что он подавлял в себе много злости. Он был склонен к коронарной болезни, но это не объясняет его внезапной смерти. Так почему же случилась трагедия? Жена Бенжамина дала некоторую ин­формацию о его эмоциональном состоянии перед смертью. "За день перед смертью, — сказала она, — я посоветовала мужу, чтобы он оповестил свою фирму, что в начале следу­ющего года он собирается выйти на пенсию. Муж неоднок­ратно выражал такое желание, но и неоднократно был против этого".

Отношение Бенжамина к решению выйти на пенсию было явно амбивалентным. Если бы он отказался от работы — он н его жена были бы вынуждены переехать в менее дорогой район. Бенжамин знал, что там у него не было бы контакта со старой средой, и таким образом пришлось бы чаще быть исключительно с женой. Их взаимоотношения становились все хуже, а сексуальные отношения практичес­ки сошли на нет.

Если бы он чувствовал себя уверенно в своем браке, перспектива ухода на пенсию не настолько бы его пугала.

Но он боялся жены, как, впрочем, и всех женщин. Когда он был ребенком, мать очень сильно привязала его к себе, и он не мог полностью идентифицировать себя со своим отцом. Она подавляла его агрессию и поощряла чувстви­тельность. Хотя он и был очень близок с матерью, его естественный сексуальный интерес к ней был табуирован. В результате он не чувствовал себя связанным настоящей любовью ни с матерью, ни позднее с женой. Настоящую связь он чувствовал с людьми вне своего дома — с колле­гами по работе, разделяющими его музыкальные интересы, и с церковью, поскольку в последнее время стал религио­зен. Перспектива отказаться от этих связей и быть приго­воренным к общению только лишь с женой, с которой его не связывала любовь, и которой он к тому же боялся -была для него ужасна. Он знал, что не может на это пойти, но не мог сказать "нет". Неспособный к борьбе или бег­ству, он чувствовал, что пойман в ловушку. Я считаю, что его погубила паника, вызванная этой ситуацией.

Случай Карла, спортивного обозревателя, также иллюст­рирует удар, которым является выход на пенсию. Карл фанатично играл в теннис и был в хорошей физической форме. Однако, когда ему исполнилось 60 лет, ему стала угрожать пенсия. Он принял это с честью, но испытывал злость и обиду по отношению к своим работодателям. Он не выражал этих чувств, но они находили отражение в его снах. В течение нескольких месяцев после выхода на пен­сию его преследовал сон, в котором он оказывался кому-то очень необходим. Другие сны были полны тоски и глубо­кой грусти. Однажды утром с ним случился приступ, и его привезли в больницу, где.спасли от смерти благодаря своевременному использованию дефибрилятора.

История одного очень известного футбольного тренера закончилась менее счастливо. Вскоре после выхода на пен­сию он неожиданно умер от обширного инфаркта миокар­да. Многие говорили, что он умер от того, что футбол разбил ему сердце. Когда его оторвали от футбола, разор­валась также его самая сильная связь с жизнью.

Когда смерть вызвана мерцанием камер сердца, мы мо­жем уверенно назвать ее реакцией паники. Однако остановка сердца может случиться не только в результате мерца­ния камер, возможно, из-за того, что некоторые люди могут принять смерть спокойно. Энжел описывает случай, описан­ный также в журнале "Лайф". Ничто не указывало на панику. Человек, описанный в статье, был в возрасте более семидесяти лет. Независимый и неженатый, он произвел все приготовления к собственной смерти и погребению. Несмотря на это, его знакомые считали, что его состояние превосходно. Через неделю после медицинского обследования, которое показало, что у него хорошее здоро­вье, он собрал свою семью и, несмотря на их протесты, разделил свое состояние, говоря: "Мне уже ничего не надо". Энжел продолжает' "Когда он отдал последнюю вещь, он упал замертво на глазах удивленных родственников".

Когда смерть приходит естественно в конце плодотвор­ной жизни, человек принимает ее спокойно. Такие случаи часты у животных, но скорее редки у людей цивилизован­ных, у которых часто разыгрывается борьба между жаж­дой жизни и желанием смерти. Лишь люди примитивных культур умирают легко и без борьбы, особенно в случаях так называемой смерти Буду. Несколько ученых изучали это явление среди жителей Южной Америки, Африки, Авст­ралии, Новой Зеландии, Гаити и островов Тихого Океана. Один наблюдатель писал: "Я видел, как старая женщина наложила заклятие на мужчину. Она сказала ему: "Ты умрешь перед заходом солнца". Так и случилось. На вскры­тии не было обнаружено никаких причин смерти".

Когда на человека из примитивных племен накладыва­ется заклятие, подразумевается, что в него вселились злые духи, и он подвергается общественному остракизму. В ре­зультате все его связи, включая, разрываются. Без этих связей он уже никто и не имеет никаких прав жить Может, он и не хочет умирать, но у него нет выбора. Жизнь без социальных связей невозможно вообразить. Когда исчеза­ет любовь, сердце останавливается.

Как цивилизованные люди, мы можем считать, что ме­нее податливы таким событиям, но в реальности они лишь принимают иную форм)', в чем мы убедились в этой главе. Джордж Энжел чувствовал себя проклятым из-за смерти отца и брата. Проклятием Бенжамина была перспектива выхода на пенсию Дж. Л. Матис описывает случай 53-летнего мужчины, умершего внезапно во время приступа астмы, по прошествии часа после того, как он не согласился с желаниями матери, угрожавшей ему "серьезными послед­ствиями".

Дети особенно податливы к мнению того, кого они счи­тают наделенным авторитетом. Если мать говорит малень­кому ребенку: "Никто тебя уже не будет любить, ты просто ужасен", очень вероятно что он ей поверит. Когда он подрастает, и его рациональное мышление берёт под конт­роль его поведение, он может чувствовать себя достойным любви, несмотря на заклятие матери, но в глубине сердца он всегда будет задумываться, не была ли она права. Кроме того, поскольку он чувствует, что вынужден заслужить любовь, он всегда будет чувствовать некоторую изоляцию.

Ничто не может быть более ужасным для ребенка, чем чувство потерянности и одиночества в мире. Этот страх ослабевает с возрастом, но никогда не проходит совсем Ни одно животное не переживает одиночество подобным образом, поскольку ощущает себя частью мира природы Страх человека происходит из его самосознания и того факта, что при рождении он самое слабое и зависимое су­щество Увеличенный, по сравнению с животными, период материнской любви является ключом к выживанию чело­века. Как мы сможем убедиться в следующей главе, потеря любви настолько ужасна и угнетающа, что те, кто ее испытывают, начинают стремиться к смерти.

Раздел 9

Влечение к жизни и влечение к смерти

Одним из трудных для понимания явлений можно считать саморазрушительное поведение. Оно редко встречается среди животных, однако достаточно часто среди людей. Люди пьющие, принимающие наркотики, курящие или переедаю­щие, знают, что такое поведение вредно для их здоровья Я знал человека, который называл каждую новую сигарету «гвоздем в гроб», но был не в состоянии удержаться от своей привычки; в конце концов, он умер от рака Нельзя отбросить мнение, что такие люди хотят смерти, но это объясняет не все. В них действует, хотя и на неосознанном уровне, подавленная злость Самым подходящим примером этого является самоубийство Психологи утверждают, что в основе желания убить себя лежит желание убить кого-то другого — родителя, жену или бывшего любовника. Когда человек подавляет это желание, то из-за чувства вины оно обращается против него самого.

Поскольку подавленная злость и враждебность харак­терны для поведения типа А, не удивительно, что люди этого типа склонны к саморазрушительным тенденциям Фридман описывает двух достигших успеха директоров, которые скрывали свои налоги от налоговой инспекции. И этот "недосмотр" стоил им карьеры. Хотели ли эти люди, в остальном совершенно здоровые, чтобы их на этом пойма­ли? Хотел ли человек типа А, страдающий от сердечных приступов, болеть"> Удивительно, но некоторые признаются в этом. Фридман утверждает, что более половины тестируе­мых людей, перенесших сердечный приступ, не только не ожидали приступа, но также тосковали по нему. "Так чертовски приятно лежать тут, не имея никаких обязаннос­тей, под присмотром симпатичных сестер", — сказал один из них.", Так приятно находиться вдали от фирмы, - говорил другой. — Знаете? Я хотел этого. И мне было все равно, выживу я или нет".

Для некоторых люден сердечный приступ — единствен­ный способ избежать стресса и трудностей жизни. Случает­ся, что лишь позднее они проводят в своей жизни измене­ния, которые помогли бы в свое время избежать приступа. Насколько велико их желание страдать, исходящее из глу­бокого чувства вины, что они готовы, лишь заплатив эту высокую цену, начать заботиться о себе?

Не возникает сомнений, что саморазрушительные тен­денции могут охватить человека так сильно, что он чув­ствует себя буквально пойманным в ловушку. Поскольку силы, мотивирующие такое поведение, большей частью бес­сознательны, им невозможно противостоять с помощью воли. Пока человек не осознает их, он беззащитен.

Психиатрам известно, что болезнь часто дает пациентам вторичную выгоду. Больной человек окружается такой за­ботой н опекой, которых он до сих пор никогда не испыты­вал — все ухаживают за ним, как за грудными детьми, ничего не требуя взамен. Но в реальности никто не получа­ет любовь просто так, поскольку опекун чувствует опреде­ленную обиду из-за забот, которые накладывает на него эта болезнь. (Я не говорю о врачах и медсестрах, которые принимают эту ответственность с выбором профессии, а о членах семей, борющихся за свою свободу. Таким образом, больной получает заботу за очень высокую цену. Сердеч­ный приступ является непосредственной угрозой жизни, и нет гарантии выздоровления. Здесь речь идет не только о том, чтобы получить заботу, но и о желании смерти.

Люди часто выражают желание смерти; некоторые до­ходят до того, чтобы осуществить это намерение. Те, кто имеет тенденции к самоубийству, сознательно желают смер­ти. Они приписывают их трудностям и безнадежности соб­ственной жизни. Мысли или фантазия самоубийцы являются отражением чувства: "Я этого больше не вынесу". Само­убийство имеет также и иное значение. Обычно, если человек не в состоянии переносить ситуацию, он старается ее изменить. Но человек с суицидальными тенденциями счита­ет, что ее изменить невозможно, так как это окружающие, а не он должны были бы измениться по отношению к нему. Он ждет любви и принятия без всяких условий, всего того, чго не получил от своих родителей в детстве. Когда же человек не получает этого от окружения, он испытывает неудовлетворенность. Эта злость углубляет чувство, что |окружающие ждут от него чего-то, что он не в состоянии |им дать. Возникает сильное чувство вины. Такой человек, уничтожая себя, хочет этим ранить других. Он уверен, что Рони будут страдать, н часто так и происходит.

Женщина, старше сорока лет, разведенная, с двумя деть­ми, встречалась с мужчиной, который сказал, что не может на ней жениться, пока жива его мать. Женщина верила ему, несмотря на старания друзей, которые пытались объяснить ей, что это всего лишь отговорка. Эта связь продолжалась много лет. Наконец, мать мужчины умерла. Но когда женщина попыталась надавить на любовника с целью заставить его вступить в брак, он прервал с ней отношения. Позже она пыталась дважды покончить жизнь самоубий­ством, чтобы вызвать у этого человека чувство вины. Две попытки не увенчались успехом, но на третий раз ей все же удалось это осуществить.

Такое саморазрушительное поведение происходит, без сомнения, от подавления злости. Это то же, что приставить нож к своей груди. Но почему подавляется злость? Если мы ответим, что это страх, нам предстоит ответить, кого или чего? Человек, подавляющий злость, не осознает, что делает это от страха. В большинстве случаев подавляется также и страх, и человек очень плохо помнит давние ситуации, в которых он чувствовал одновременно злость и страх, что он будет наказан за свою злость. Пока он не вспомнит и не переживет заново эти чувства, мы не сможем понять, почему у него есть тенденции к саморазрушению. Этот процесс обычно имеет место в аналитической ситуации, цель которой — понять и затем изменить это поведение. Как уже давно утверждал Фрейд, в аналитической терапии существуют явления сопротивления и переноса. Сопротивление состоит в неосознанном блокировании пациентом усилий терапевта, когда тот старается помочь ему добраться до событий раннего периода жизни. Это сопротивление существует, несмотря на то, что пациент знает, что его излечение зависит от изменений, переживаемых им во время путешествий в свое прошлое. Перенесение связано с отношением к психотерапевту. Поскольку пациент должен его слушаться и нуждается в его помощи, он воспринимает психотерапевта как родителя, поэтому он испытывает к нему те конфликтные чувства, которые испытывал в отношении своих реальных родителей. Ожидая, что психотерапевт позаботится о нем как хороший родитель, пациент одновременно видит в нем плохого родителя, который может использовать его нужду для собственных целей. Чаще всего пациент скрывает свое недоверие и негативные чувства к терапевту, боясь, что в этом случае он рассердит его и не получит от него помощи. Сокрытие негативных чувств тормозит терапевтический процесс.

В процессе переноса пациент, в союзе с терапевтом, зано­во проигрывает ситуацию, которая привела его к нервному срыву. Этот процесс дает помогающему шанс понять, что привело пациента к этому. Теоретический анализ переноса должен освободить пациента от фиксации на событиях детства. Однако, так происходит очень редко, поскольку бессознательное сопротивление раскрытию всех своих эмоций и чувств сильно осложняет окончание анализа переноса. Пациент находится в ловушке переноса, а тера­певт в ловушке контрпереноса. Поэтому терапия иногда не приносит желаемого результата. Пациент повторяет свое невротическое поведение, несмотря на его откровенно саморазрушающий характер. Будучи частым свидетелем такого поведения, Фрейд назвал его вынужденным повторением травмы необходимость которого испытывают пациенты, повторяя всю жизнь один и тот же болезненный, ведущий лишь к разочарованиям сценарий.

Саморазрушительный характер такого поведения Фрейд объяснял существованием инстинкта смерти, называемого Танатос. Как противовес саморазрушающему влиянию ин­стинкта смерти он принял идею инстинкта жизни, Эроса. У здорового человека Эрос защищает "я" от инстинкта смер­ти, направляя его во внешний мир в виде злости, или агрессии. Однако, если инстинкт жизни не силен настолько, чтобы справиться с этим, и в личности доминирует инстинкт смерти, злость возвращается внутрь к "я", приводя к состоянию, которое он назвал мазохизмом.

Многие аналитики приняли эту точку зрения, но я ни­когда не мог принять концепцию инстинкта смерти. Слово "инстинкт" всегда ассоциировалось у меня с жизнью. Одна­ко мы не можем отрицать, что некоторые люди приводят себя к смерти. Их жизненные силы недостаточно сильны, чтобы удержать саморазрушающее поведение. Но это не означает, что такое поведение естественно или инстинктив­но. Необходимо пристально присмотреться к такому чело­веку и к событиям его предыдущей жизни, чтобы понять, откуда возникла эта тенденция.

Поиск по сайту: