Надорганические потребности

Предметами надорганических потребностей становятся социальные и культурные аспекты мира. Результатом удовлетворения надорганических потребностей являются социальные и личностные изменения, которые могут быть ясно осознаваемы (например, достижение желаемого социального статуса). Надорганическим потребностям присущ исключительно активный способ удовлетворения. Их динамика не описывается гомеостатической моделью. В общем виде эти потребности практически ненасыщаемы, они снимаются только утомлением. Рассмотрим несколько наиболее широко исследуемых надорганических потребностей.

Потребность в общении. В возрастной психологии описан так называемый «комплекс оживления», заключающийся в том, что младенец тянет ручки к попавшему в его поле зрения человеку и издает специфические звуки («гулит»). При этом младенец не требует пищи и не сигнализирует о какой-либо другой телесной нужде. Он стремится к контакту со взрослым бескорыстно. По данным М.И. Лисиной и А.В. Запорожца, новорожденные больше привязываются не к тем, кто их кормит и ухаживает за ними, а к тем, кто с ними разговаривает, улыбается, ласкает.

Автономность потребности в контакте от пищевой потребности была исследована X. Харлоу (1959). В его эксперименте детеныши макаки-резуса росли изолированно от матери. Однако в их вольеры были помещены «псевдо-матери» — манекены. Один из манекенов был изготовлен из проволоки, но снабжен емкостью с молоком, другой — обтянут плюшем. Таким образом, контакт с первым манекеном обеспечивал удовлетворение пищевой потребности, а второй имитировал физический контакт без пищевого подкрепления. По данным X. Харлоу, детеныши проводили большую часть времени с плюшевой «псевдо-мамой», лишь ненадолго подбегая к проволочной, чтобы покормиться. Когда их что-то пугало, они стремились прижаться к мягкому плюшевому манекену. Таким образом, показано, что потребность в контакте присутствует у детеныша «сама по себе» и не сводима, по словам Дж. Боулби, к «буфетной» мотивации, когда мать служит объектом привязанности только как источник

цйЩИ и защиты. Если же потребность в такого рода «первичном контакте» не может быть удовлетворена, то и потребность в общении не развивается: дети и в 2—3 года не обнаруживают интереса к взрослым (по М.Ю. Костяковской, 1970). Наблюдается так называемый «синдром госпитализма», получивший свое название от госпиталей, где содержались дети-сироты, чьи физиологические потребности удовлетворялись, но они были лишены достаточного контакта со взрослыми.

" Начинаясь с потребности в физическом контакте, мотивация общения приобретает впоследствии крайне широкую и разветвленную структуру. Первоначальная потребность в физическом контакте преобразуется в потребность в социальном контакте (принадлежности) и социальном взаимодействии (близости). В общем виде эти потребности выглядят как потребность в аффилиации (от англ. affiliation — соединение, связь). Главенствующую роль в удовлетворении потребности в аффилиации играет эмоциональный, а не когнитивный компонент. Например, в исследовании С. Шехтера (1959) группе студентов сообщали, что им предстоит перенести болезненный удар электрическим током. Они могли выбирать, в какой обстановке ожидать «экзекуции»: в группе собратьев по несчастью, в группе студентов, которые якобы просто коротали время до прихода преподавателя, или в одиночестве. Испытуемые предпочитали ожидать в компании тех, кто так же, как они, должен был получить электрические удары. Те, кому предлагалось выбрать между вторым и третьим условиями, предпочитали одиночество. Другими словами, перед лицом тяжелого испытания у людей активизировалась потребность в психологической принадлежности. Дефицит принадлежности к социальной группе сказывается и на соматическом состоянии человека. Так, согласно Л. Беркману и С. Сайму отсутствие налаженных контактов с членами семьи и друзьями является фактором риска для инфаркта миокарда (L. Berkman, S. Syme, 1979).

Если потребность в принадлежности отражает стремление к широким и разнообразным эмоциональным контактам с людьми (экстенсивный аспект), понятие потребности в близости указывает на интенцию создания уникальных взаимоотношений с избранным человеком. Стадии формирования близких отношении описываются в модели М. Кнаппа и А. Вангелисти (М. Knapp, A Vangelisti, 1992). Сначала потребность в близости опредмечивается в конкретном человеке (например, любовь с первого взгляда) и появляется Мотив созидания союза. Затем разворачиваются стадии поиска психологических «точек соприкосновения», через которые отношения приобретают интимный и уникальный характер. Вслед за этим про-

исходит объединение двух изолированных «Я» в одно общее «Мы», которое может привести к завершающей стадии формирования социально нормированной общности, например браку. К сожалению, как уже отмечалось выше, человек склонен не только к опредмечиванию, но и к распредмечиванию потребностей. После достижения высшей стадии развития близкие отношения могут вступить на путь инволюции. В этом случае они так же проходят несколько стадий, но в обратном порядке. В адаптированном виде цикл установления — распада близких отношений представлен на рис. 22.

>

Рис. 22. Цикл установления — распада близких отношений по Кнаппу и Вангелисти, 1992

Если вернуться к предложенному А.Н. Леонтьевым противопоставлению предметных и функциональных потребностей, то потребность в общении, безусловно, носит функциональный характер (как гласит пословица: «не по хорошему мил, а по милу хорош»). Другое дело, что ее реализация часто имеет своим побочным продуктом и некоторый инструментальный результат. Например, «общаясь с этим милым человеком, я узнал много нового» или «мне с ним так легко, что, кажется, все мне по плечу».

Познавательная потребность. Ориентировочный рефлекс, открытый И.П. Павловым, заключается в том, что новый раздражитель вызывает у животного реакцию настройки рецепторов. Животное как будто хочет узнать: «Что такое?». Таким образом, уже в животном мире мы сталкиваемся со специфической формой познавательной мотивации. По мнению Е.Н. Соколова, чем более совершенно строение мозга животного, тем сильнее проявляется ориентировочный рефлекс, т.е. животное становится все «любопытнее». Например, в одном исследовании X. Харлоу (1950) обезьяну помещали в закрытое помещение с окошком. Нажимая на рычаги, обезьяна могла открыть окошко и в течение 30 секунд наблюдать происходящее вне помещения. Если обезьяна вообще не нажимала рычаг, окошко все равно открывалось на то же самое время (30 сек), только не сразу, а позже — через 5 минут. Эксперимент проводился в течение пяти дней, однако нажатия не прекращались — животному буквально «не терпелось» увидеть, что же там снаружи, хотя по опыту оно уже «знало», что ему и так все покажут спустя несколько минут. Было обнаружено также, что обезьяны могут часами складывать простые головоломки, не получая никакого поощрения, кроме самой возможности выполнения задания.

Сила познавательной мотивации у человека (и высших приматов) может быть очень велика и успешно конкурировать с органической мотивацией (не зря говорят о «жажде» истины). Так, по данным X. Харлоу, ребенок, даже будучи голодным в течение 14 часов, садясь за стол, часто вместо того, чтобы есть, начинает изучать столовые приборы, перемешивать различные виды пищи и т.д. Получается, что живое существо нуждается в притоке новой информации не меньше, чем в пище и воде (до известного предела, конечно). «Детей не нужно учить любопытству. Детей можно лишь отучить от любопытства», — пишет А. Маслоу. Простейшую форму познавательной потребности, которая заключается в ак/гивном исследовании вещного окружения ребенка, Л.И. Божович \ 1968) назвала «потребностью в новых впечатлениях». Правомерность такой точки зрения доказывают и исследования, связанные с исключением доступа к новой информации. В эксперименте Д. Хебба испытуемого-добровольца помещали в звуконепроницаемую камеру, где он вынужден был лежать неподвижно, на его глаза надевались очки, не позволяющие различать предметы, к минимуму сводились и тактильные ощущения. После 12 часов такой информационной («сенсорной») депривации наблюдалось возникновение галлюцинаций, т.е. мозг начинал самостоятельно генерировать паттерны информации, чтобы скомпенсировать недостаток впечатлений извне.

Однако интенсивность познавательной потребности не является исключительно врожденным качеством, хотя и базируется на свойствах нервной системы, проявляясь в особенностях психофизиологических реакций «на новизну стимула». В случае дефицита познавательной потребности у ребенка ее можно усилить при помощи связывания исследовательской деятельности с органическими потребностями. Показательны данные, полученные при работе со слепоглухонемыми детьми в специализированном интернате в г. Сергиев Посад. Ребенок, от рождения лишенный основных органов чувств, спонтанно не проявляет познавательных реакций. В отличие от нормального ребенка он безразлично выпускает из руки вложенный предмет. Достаточно, однако, подкрепить безразличный раздражитель безусловным, например вложить в руку ребенка ложку, затем зачерпнуть ею пищу и положить в рот, чтобы пробудить у него познавательную активность в отношении этого предмета (А. И. Мещеряков, 1960). О том, насколько интенсивно может развиваться такая искусственно спровоцированная познавательная мотивация, свидетельствует судьба ряда выпускников этого интерната, например, доктора психологических наук А. Суворова или скульптора А. Лернера.

Эстетическая потребность. Археологические находки свидетельствуют о том, что первобытные люди начали практиковать применение красящих веществ около 50 тыс. лет назад, а первые образцы наскальной живописи относятся к периоду около 30 тыс. лет назад. Значит, уже в глубокой древности человек стремился к тому, чтобы окружающие его предметы не просто удовлетворяли его потребности, но и были красивыми, гармоничными. По наблюдениям П. П. Блонского, даже грудной младенец активно предпочитает блестящий объект нейтральному, а в возрасте двух лет он уже проявляет определенное отношение к рисунку, воспринимая изображение не как рядоположенное предметному миру, а как особую «художественную» реальность. У детей трех — семи лет внешняя привлекательность может играть значительную роль в выборе партнера по играм (Т.А. Репина, 1988). «Человек испытывает непреодолимое желание поправить криво повешенную картину», — пишет А. Мас-лоу, подразумевая, что эстетическая потребность является одной из базовых характеристик человеческой природы.

Можно выделить три основных подхода к пониманию источника эстетической потребности.

Теории эстетического гедонизма (от греч. hedone — наслаждение) сводят природу эстетической потребности к получению удовольствия. Еще Дж. Локк утверждал, что терминами «прекрасное»,

красота» человеку свойственно обозначать все то, что «вызывает 0 нас, когда мы их наблюдаем, чувства радости и наслаждения». В рамках гедонистического подхода к эстетической мотивации возникла «экспериментальная эстетика». Ее создателем был основоположник психофизики Г. Фехнер (см. гл. 7). Главная цель экспериментальной эстетики заключалась в том, чтобы определить основ- иые условия, при которых возникает эстетическое удовольствие. Щ. Фехнер предъявлял испытуемым элементарные конфигурации цветов, форм и звуков. В результате он установил шесть «законов» эстетического удовольствия: эстетический порог; эстетическое усиление; единство в соединении разнообразного; отсутствие противоречий; ясность; принцип эстетических ассоциаций. Очевидно, что данные принципы значительно пересекаются с принципами организации поля, предложенными позднее гештальтпсихологами (см. Щи. 7). Получается, что при совпадении параметров стимуляции с врожденными диспозициями восприятия, человек испытывает буквально физиологическое удовольствие. В развитой форме концепция Г. Фехнера нашла свое широкое применение в промышленном дизайне и массовой культуре. Действительно, всем нравятся обтекаемые формы и традиционно красный цвет автомобиля «Ферра-ри», но далеко не каждый способен насладиться изломанными линиями и цветовым контрапунктом живописи немецких экспрессионистов. Другими словами, гедонистический подход к эстетической потребности достаточно хорошо объясняет простейшие реакции наивного потребителя искусства, но ничего не может дать для понимания восприятия сложных форм искусства, особенно так называемого «концептуального искусства».

Другим подходом к пониманию эстетической потребности явля-; ется теория «вчувствования», или «эмпатии». Суть данного подхода заключается в том, что субъект как бы переносит свои переживания на объект искусства, идентифицируется с ним. Встречаясь с искусством, человек объективирует свои внутренние переживания, Как бы «перетекая» в само произведение. Ф. Шиллер определил искусство, как способ «делать своими чужие чувства». Процесс вчувствования, или эмпатии (способности проникать в психику другого человека, сочувствовать ему так, как будто происходящее с ним происходит с вами), носит интуитивный характер. Легко видеть, что если в гедонистических концепциях восприятие искусства носит пассивный характер (картина должна быть создана «по правилам», чтобы вызвать эстетический ответ у зрителя), то в теориях вчувствования акцент переносится на активность самого субъекта. Необходимо лишь, чтобы произведение успешно резонировало с пси-

Глава 4. Регулятивные процессы психики. Мотивация

хическим состоянием зрителя. При таком понимании эстетическую потребность в принципе может удовлетворить любой объект, а градус и знак эстетического переживания зависят в основном от настроя зрителя. Например, в одной ситуации мелодия может показаться праздничной в связи с моим собственным приподнятым эмоциональным состоянием и тем самым усилить хорошее настроение, а в другой ситуации аналогичная мелодия прозвучит тревожно, так как ей приписывается тревога, которая владеет человеком в данный момент.

Третий подход к толкованию эстетической потребности можно назвать «когнитивным». Еще Аристотель рассматривал искусство как форму постижения мудрости. Сходно звучит художественное кредо поэта-классициста Н. Буало: «Так пусть же будет смысл всего дороже вам / Пусть блеск и красоту лишь он дает стихам!». Гегель определял искусство, как способ познания «всеобъемлющих истин духа». Искусство в данном подходе рассматривается как «мышление в образах» (В.Г. Белинский), т.е. эстетическая потребность понимается как частный случай потребности познавательной.

В отличие от изложенных выше взглядов на природу эстетической потребности Л.С. Выготский в своей ранней работе «Психология искусства» предлагает понимать стремление человека к взаимодействию с произведениями искусства как необходимую (особую) форму социализации мира его чувств. По Л. С. Выготскому, потребность человека в эстетическом переживании определяется тем, что индивидуальные чувства, эмоции, страсти преобразуются произведением искусства, обобщаются и становятся «культурными». Этот процесс носит характер катарсиса, переживаемого как состояние просветления, разрешения мучительного противоречия в чувствах, открытия новой, собственно человеческой правды конкретной жизненной ситуации. Именно достижение катарсиса (суть которого не сводима к разрядке подавленных аффективных влечений, как это описывалось 3. Фрейдом) и является подлинной мотивационной основой эстетической деятельности.

В заключение отметим, что по мере формирования художественного вкуса способы удовлетворения эстетической потребности становятся все более опосредствованными. Так, для того, чтобы пережить эстетическое наслаждение от встречи со сложными художественными объектами, необходимо располагать широким контекстом знаний и богатым эстетическим опытом.

Потребность в достижении. «Достиг я высшей власти», — говорит Борис Годунов в трагедии А.С. Пушкина. Многим людям свойственно стремление добиваться успеха, делать что-то лучше

4.2. Общая характеристика потребностей

_всех окружающих, занимать лидерскую позицию. Потребность в достижении была впервые описана Г. Мюрреем и впоследствии тщательно исследована Д. МакКлелландом (1965). Было выяснено, _что в целом потребность в достижении является устойчивой характеристикой личности, т.е. проявляется в широком спектре ситуаций независимо от их конкретного содержания. Так, МакКлелланд обнаружил, что среди людей, занимающихся предпринимательской деятельностью, 83% демонстрировали высокую выраженность мотивации достижения, в то время как среди тех, кто предпочитал быть наемным работником, таких было всего 21%. Л.П. Дмитриенкова (1980) выявила значительно более высокую мотивацию достижений у спортсменов высокой квалификации, чем у спортсменов, не показывающих стабильно высоких результатов на соревнованиях.

Наряду с потребностью в достижении успеха значительным мо-тивационным потенциалом обладает и близкая по содержанию, но противоположная по направленности потребность в избегании неудач. Исследования показывают, что мотивация стремления к успеху и мотивация избегания неудач — не два полюса одной шкалы, а достаточно независимые факторы. По данным Кестнера и Д. Мак-Клелланда (1990) испытуемые с преобладающей мотивацией достижения выбирают по возможности задачи, которые кажутся им средними по уровню сложности. Дело в том, что задачи именно такого типа в связи с равной вероятностью выигрыша и проигрыша могут максимально эффективно удовлетворить потребность в достижении успеха. Испытуемые с ярко выраженной мотивацией избегания не-УДач, наоборот, с большей готовностью берутся за решение или простейших задач (где вероятность проигрыша стремится к 0), или за решение самых сложных задач. В этом случае неуспех может быть приписан внешним факторам («Задача была слишком трудной!»), и ответственность за личную неэффективность субъективно понижается, а значит, и переживания менее болезненны.

В различных культурах социально одобряется преимущественно один или другой вид мотивации. Так, например, североамериканское общество четко ориентирует людей на достижения и жизненный успех. В традиционном российском менталитете преобладает Поощрение альтернативной модели поведения: более важно не обогнать соперников (таких людей называют «выскочками»), а сохранить позитивный эмоциональный климат в коллективе, оправдать Доверие окружающих, не подвергать их неоправданному риску и т.д.

Альтруистическая мотивация. В целом людям свойственно Помогать ближним. Под альтруистическим поведением понимаются действия, направленные на поддержку других, реализующие кон-

Глава 4. Регулятивные процессы психики. Мотивация

4.2. Общая характеристика потребностей

кретныё виды помощи. Однако собственно альтруистическая мотивация является только одной из детерминант «помогающего поведения» наряду с другими мотивами: потребностью в социальной оценке, потребностью в самоутверждении, чувством корпоративной чести, религиозным чувством и т.п. Параллельно существуют две концепции альтруистической мотивации. Сторонники первой признают альтруизм естественной составляющей природы человека. Альтруизм существует, потому что полезен для выживания вида, считают они. Такой подход можно назвать «биологическим», ведь альтруистическое поведение по своей внутренней сущности понимается как тождественное «эгоизму вида». Суть второй концепции заключается в том, что альтруизм есть следование культурной норме и, таким образом, не может быть сведен к фактору прагматической полезности.

Одним из «биологически» мыслящих психологов является Р. Доукинс. Глобальной идеей концепции Доукинса выступает идея врожденного эгоизма. «Все, что эволюционировало, должно быть эгоистичным... Если мы обнаруживаем, что наше предположение неправильно, если мы видим, что человеческое поведение истинно альтруистично, тогда мы сталкиваемся с какой-то загадкой» (Dawkins R., 1977). Автором утверждается неизменная подчиненность внешне альтруистических поступков эгоистическим побуждениям. Развитие этого взгляда представлено в теории Дж. Раштона (J.P. Rushton, 1989). Она предполагает наличие «родственного отбора» (kin selection), т.е. способности людей отличать генетически сходных с ними других людей. Таким образом, согласно этой теории, генетически сходные люди имеют возможность находить друг друга и обеспечивать взаимоблагоприятную окружающую среду через брак, дружбу, помощь или формирование социальных групп. Несколько иной вариант подхода предлагает концепция реципрок-ного альтруизма Р. Триверса (R.L. Trivers, 1971). Проявление альтруистического поведения со стороны партнера по взаимодействию, согласно этой концепции, ведет, в свою очередь, к ответному альтруистическому акту, что генетически закреплено и, с точки зрения самого субъекта, служит выживанию вида. Примером может служить теория Дж. Аронфрида (J. Aronfreed, 1973), согласно которой в основе альтруистического поведения лежит предрасположенность к переживанию эмоционального состояния другого человека. Подкреплением здесь выступает удовольствие, которое человек получает при виде своего альтруистического поступка. В рамках психоаналитических концепций предлагается понимание альтруистического поведения как поведения, направленного на достижение

благополучия других людей, но обеспечивающего субъекту удовлетворение собственных влечений и вытесненных побуждений. Причина подобного социально одобряемого поведения видится в неосознаваемом стремлении путем бескорыстного поступка преодолеть изначально присущее человеку чувство вины перед другими и самим собой. Для подтверждения данной теории проводились эксперименты, в которых у испытуемых намеренно создавали чувство вины, что вело к активизации альтруистического поведения. Анализу альтруистических проявлений была посвящена также глава в работе А. Фрейд (1990), где в качестве причины альтруизма описывается вытесненная агрессия, а механизмы реализации альтруистических действий объясняются в терминах проекции и идентификации.

Культуроориентированный подход исходит из того факта, что альтруистическое поведение является социально поощряемым во всех обществах и культурах. В обществе формируются особые нормы альтруизма, среди которых выделяются «норма ответственности» и «норма взаимности» (X. Хекхаузен, 1986). Норма социальной ответственности требует оказания помощи во всех случаях, когда нуждающийся находится в зависимости от потенциального субъекта помощи (помощь слабому). Норма взаимности представляется универсальным принципом социального взаимодействия и происходящего в обществе обмена материальными и социальными благами, действиями, благодеяниями и вредом (знаменитый принцип «ты — мне, я — тебе»). Культурно задается и приемлемый «уровень» альтруизма. Например, тот, кто готов «отдать последнюю рубашку», рассматривается как не совсем нормальный, а человек, не демонстрирующий даже формального альтруизма (уступить место в транспорте пожилому человеку, открыть дверь перед женщиной), причисляется к «невоспитанным», а значит, и стоящим вне культуры.

Масштабное исследование альтруизма было проведено выдающимся социологом и философом Питиримом Сорокиным (1950), который в качестве основной детерминанты поведения и отношений людей рассматривает принимаемые социальными группами моральные нормы. Исследование П. Сорокина получило название «Добрые соседи» в силу специфики отбора людей в «альтруистическую группу». По данным автора, женщины более альтруистичны, чем муж-Чины, наиболее активно альтруизм проявляется в возрасте 30— 59 лет, обычно люди с альтруистической направленностью воспитывались в больших семьях и 90% из них счастливы в своей личной *изни. Среди мотивов стремления оказывать помощь испытуемые П. Сорокина назвали: 21% — религию, 29% — воспитание в семье,

Глава 4. Регулятивные процессы психики. Мотивация

4.2. Общая характеристика потребностей

8% — школу, 11% — жизненный опыт, 28% — примеры из истории и литературы.

Гуманистически ориентированные подходы подчеркивают факт постоянного стремления к достижению гармонии личности с окружающим миром, условием которой является понимание и принятие личности со стороны окружающих. Альтруистическая помощь способствует гармонии, основывается на эмпатии и выступает в функции поддержки другого в его личностном росте и развитии, выражаясь не только в конкретных действиях, но и в демонстрации понимания, принятия нуждающегося в этом человека (К. Роджерс). В гуманистической парадигме разрабатывается представление об альтруизме как высшей, «бытийной» ценности и показателе психологического здоровья личности и общества. Стремление к альтруизму считается изначально присущим каждому человеку как отражение его собственно человеческой природы (А. Маслоу). Известнейший современный автор Эрих Фромм считает невозможным противопоставлять альтруизм эгоизму, поскольку они определены общим свойством человека «любовью к жизни и ко всему живому вообще»: «Утверждение своей собственной жизни, своего счастья, развития, свободы основано на способности любить, то есть на заботе, уважении, ответственности и знании... Если индивид способен на плодотворную любовь, он любит также и себя, если он способен любить только других, он не способен любить вообще» (Э. Фромм, 1992).

4.2.3. Удовлетворение потребностей

■

С точки зрения адекватного удовлетворения потребности критически важным являются процессы опредмечивания и распредмечивания потребности. В акте опредмечивания потребности рождается мотив. Суть процесса опредмечивания потребности состоит во встрече живого существа с миром, когда внутренняя готовность к действию приобретает конкретную направленность — становится деятельностью. Деятельность всегда мотивирована, т.е. детерминирована мотивом — предметом, на который она направлена. Возможность (и представленность в эволюционном развитии) противоположного процесса распредмечивания потребностей обеспечивает гибкость и вариативность поведения, как при изменениях внешнего мира (среды обитания животных или условий жизни человека), так и в связи с изменениями самого субъекта, что особенно важно для жизнедеятельности личности.

Инстинктивное удовлетворение потребностей. Наиболее значимые с точки зрения эволюции потребности приобрели в филогенезе фиксированные способы удовлетворения. Поведение по удовлетворению потребностей, которое осуществляется на основе врожденных программ, называется инстинктивным поведением. реализация инстинкта представляет собой цепочку фиксированных действий, которая приводится в действие врожденным и специфичным для данного вида животных сигнальным раздражителем. Сигнальный раздражитель — это какой-либо аспект среды (цвет, раз-Мер, запах и т.д.), а не целостный объект. Например, у самца небольшой рыбы — трехиглой корюшки — в брачный период брюшко становится ярко-красным. Красное пятно на брюшке рыбы выступает в качестве сигнального раздражителя, который запускает инстинктивное поведение защиты территории у других самцов. В период размножения самцы корюшки будут совершать грозные наскоки даже на грубый муляж с красным пятном, сохраняя при этом полную индифферентность По отношению к самцу своего вида, у которого краснота будет замаскирована.

Классическая концепция инстинктивного поведения была сформулирована Конрадом Лоренцом и Нико Тин-бергеном, которым в 1973 г. была присуждена Нобелевская премия в области медицины. К. Лоренц и Н. Тинберген Утверждали, что для реализации инстинкта важны как внутренние, так и средовые факторы. Модель, предложенная К. Лоренцем и Н. Тин-бергеном, получила название «гидромеханической модели Мотивации» (рис. 23).

Инстинктивное поведение определенного типа может быть начато при различных Условиях. Во-первых, в «резервуаре» может скопиться Настолько большое количе- Д^ения

Рис. 23. Гидромеханическая модель мотивации (К. Лоренц, 1950):

1 — резервуар, в котором накапливается «энергия» активации, различная для каждой потребности. Накопление энергии связано с физиологическим состоянием организма;

2 — внешние сигнальные раздражители («гирьки»);

3, 3', 3" — варианты интенсивности реализации инстинктивного поведения;

4 — порог запуска инстинктивного пове-

Глава 4. Регулятивные процессы психики. Мотивация

4.2. Общая характеристика потребностей

ство энергии инстинкта, что поведение начинает разворачиваться без воздействия внешних раздражителей. Так, голод вынуждает жи-BqTHoe искать пищу, даже когда ничто во внешней среде о ней не напоминает. Во-вторых, достаточно высокая степень активации снижает порог запуска инстинктивного поведения, и сигнальный раздражитель слабой интенсивности срабатывает. Ярким примером такого механизма является миграция лосося (А. Хаслер, 1960). Тихоокеанский лосось вылупляется в ручьях западной части США и Канады. Затем мальки вместе с течением уходят в Тихий океан. Спустя два года, когда в их организмах накапливается необходимый уровень половых гормонов, лососи устремляются обратно к месту своего рождения! Реализация полового инстинкта лососей включает в себя ориентацию на минимальную концентрацию химических веществ родного ручья, которая дает им возможность безошибочно выбирать направление и идти на нерест туда, куда «нужно». Не достигшие половой зрелости рыбы остаются безразличными к такого рода сигнальным раздражителям, в то время как зрелые рыбы демонстрируют фантастическую чувствительность: буквально капли родной воды (сигнальный раздражитель) достаточно для запуска инстинктивного поведения.

И, в-третьих, сигнальный раздражитель может быть настолько силен, что инстинктивное поведение осуществляется, несмотря на недостаточную готовность организма. Например, известно, что сигнальным раздражителем для птиц-родителей служит широко открытый клюв птенцов. Мотивационной привлекательностью широко открытого клюва птенца, которой родители просто не могут противостоять, умело пользуются представители других видов, успешное выживание которых связано с паразитированием. Так, птенцы кукушки, подброшенные матерью в гнезда более мелких птиц, конечно, разевают клюв шире, чем их родные дети. В результате несчастные родители неутомимо выкармливают подкидыша, обрекая своих птенцов на голодную смерть.

При инстинктивной мотивации процесс опредмечивания потребности часто носит характер импринтинга. Открытие явления импринтинга, т.е. мгновенного и необратимого нахождения потребностью своего предмета, принадлежит Дугласу Сполдингу (D. Spal-ding, 1875). Он наблюдал развитие вылупившихся из яйца цыплят и обнаружил, что в первые дни после рождения цыплята следуют за любым движущимся предметом. Они как бы «считают» его своей матерью и впоследствии демонстрируют ему привязанность. Однако наблюдения Сполдинга не были оценены при его жизни и получили широкую огласку только в 1950-х гг. К. Лоренц повторил и

значительно расширил данные Сполдинга. Он считал, что явление дмпринтинга возможно только на строго определенной стадии развития организма (сензитивные периоды). Цыпленок проявляет ярко выраженную реакцию следования (импринтинг матери) только в период 5—25 часов после вылупления из яйца. После завершения этого периода при приближении аналогичного объекта он скорее будет демонстрировать реакцию страха. Наличие сензитив-ных периодов для инстинктивного опредмечивания потребностей биологически целесообразно. Действительно, существо, которое детеныш увидит сразу после рождения, скорее всего, окажется его матерью, а тот, кто придет позже, может быть опасным хищником. В свою очередь, у матери также наблюдается импринтинг своего детеныша. Так, у коз имеется особая чувствительность к запаху детеныша, которая быстро исчезает. Если в этот сенситивный период подменить козленка, согласно данным П. Клопфера и Дж. Гэмбла, коза будет воспринимать его как своего, а родного детеныша отвергать (P. Klopfer, J. Gamble, 1966).

Вопрос о наличии инстинктивного поведения у человека до сих пор остается открытым. Существуют данные, что явления, подобные импринтингу у животных, наблюдаются и у людей. Термин «бон-динг» употребляется для обозначения процесса возникновения эмоциональной привязанности между родителями и новорожденным, формирующейся в первые часы и дни после рождения. Например, отцы, которые присутствовали при рождении своих детей и имели возможность общаться с ними в первые часы жизни, впоследствии проявляли гораздо большую любовь и участие к ним. В другом исследовании было показано, что матери, которые находились в одной комнате с младенцем в течение трех дней после родов, даже по прошествии несколько лет демонстрировали значительно более высокую привязанность к своим детям, чем те, которым младенцев приносили только для кормления. Есть данные и о том, что у людей, которые провели вместе детство, отсутствует половое влечение друг к другу. Данный факт связывается с действием механизма, аналогичного родственному импринтингу у животных: поскольку близкородственное скрещивание является эволюционно опасным, животные избегают при образовании пары своих семейных собратьев, запечатлевая их в ранний период жизни.

Несмотря на важную роль инстинктивного поведения для биологической эволюции, очевидно, что на уровне человека прижизненно приобретенные формы удовлетворения потребностей играют Несравненно большую роль, чем врожденные. Особенно значимо это проявляется в процессе распредмечивания потребностей, т.е. в про-

Глава 4. Регулятивные процессы психики. Мотивация

цессе, когда потребность меняет свой предмет. Как уже было указано выше, классическое представление об инстинкте включает в себя представление о необратимом характере импринтинга, т.е. формировании жесткой мотивационной связи с объектом. Хотя схожие явления можно наблюдать и в человеческом поведении (некоторые мужчины влюбляются только в блондинок), все-таки человек ориентируется не на изолированные характеристики объекта, а на целостную картину мира.

Деятельностное удовлетворение потребностей. В жизни человека инстинктивный способ удовлетворения потребностей (если он вообще существует) является скорее рудиментом, чем преобладающей формой! Человек включен в постоянную цепь деятельности, в которой он не только удовлетворяет уже сложившиеся у него потребности, но и создает новые. Можно сказать, что человек выступает в роли «производителя» своих мотивов. Человек ставит перед собой цели (сознательные представления о потребном будущем) и руководствуется ими не в меньшей степени, чем актуальной ситуацией.

Одним из путей порождения новых мотивов в деятельности является механизм «сдвига мотива на цель», описанный А.Н. Леонтьевым. В данном случае новый мотив возникает из цели действия, которое прежде было компонентом иной деятельности. Поясним действие данного механизма на примере. Студентка отправляется на лекцию нового преподавателя, привлеченная интригующим названием его курса. Ею движет познавательная мотивация, а также мотив достижения, так как она хочет наилучшим образом освоить все необходимое для ее будущей профессии. Эти две присущие нашей героине потребности опредметились в ее мотиве — походе на лекцию. Но, зайдя в аудиторию, она обнаруживает, что новый преподаватель — очень привлекательный молодой человек. С этого дня она не пропускает ни одной лекции этого преподавателя, и даже те, что читаются на других факультетах и не включены в ее учебный план; преподаватель приобретает для нее мотивирующую силу сам по себе, как интересующая ее личность. Произошел «сдвиг мотива на цель», т.е. то, что сначала выступало для нее целью конкретного действия (прослушивание курса) в рамках деятельности более высокого уровня (обучение и овладение профессией), теперь рревра-тилось в самостоятельный мотив (увидеть данного человека). На этом примере удобно пояснить и еще одно важное в деятельностном подходе разделение на «внешние» и «внутренние» мотивы деятельности. Внутренние мотивы — это те, что совпадают по содержанию с выполняемой деятельностью, а внешние — те, что выходят за ее

4.3. Иерархическая организация мотивационной сферы личности 161

памки. В нашем случае внутренними мотивами остаются мотивы «чения и достижения (ведь девушка не перестала интересоваться своей профессией и не стала менее любознательной), которые совпадают с тем, что собственно она делает (ходит в институт и посещает лекции). Внешним же мотивом для нее стала привлекательность преподавателя. Этот мотив, на первый взгляд, не имеет отношения к учебной деятельности, но на деле дополнительно побуждает и поддерживает ее.

■

4.3. Иерархическая организация мотивационной сферы личности

Очевидно, что различные потребности появляются в репертуаре психической жизни человека не одновременно. Хотя логично было бы предположить, что органические потребности как потребности, от которых зависит функционирование организма, и являются базовыми (то есть первыми), но, по мнению ряда авторов, это не так. Так, например, Дж. Боулби (1939) выделяет в качестве первичной потребности, присущей даже новорожденным детенышам высших животных и человека, потребность в привязанности. Боулби выводил все остальные потребности человека из этой первичной потребности. Данный подход может быть обозначен как концепция «единого мотива», которая нашла отражение, например, в классическом психоанализе. Концепции единого мотива видят свою задачу в том, чтобы определить общий источник, из которого развивается вся мотивационная сфера человека. Таким образом, какая-то одна потребность рассматривается как главная, «настоящая», а все другие представляются как ее более или менее отдаленные производные.

jr Альтернативой концепциям «единого мотива» являются модели, которые полагают, что все потребности человека являются по ^сУти «равноправными». Они не выводятся одна из другой и, соответственно, не могут быть сведены друг к другу. Другое дело, что в филогенезе, онтогенезе и актуалгенезе потребности возникают в определенной последовательности (именно в этом смысле говорят об «уровнях» потребностей), так что потребность более высокого уровня может стать явной лишь тогда, когда потребность более низкого уровня минимально удовлетворена. Однако, однажды появившись, потребность более высокого уровня не ут-Рачивает своего мотивирующего потенциала даже при деприва-

1Я-830

ции более низких. Более того, она может служить для своеобразной компенсации дефицита нижележащих потребностей. По меткому сравнению В.Е. Субботина, процесс развертывания мотива-ционной сферы личности напоминает «шлюзование» судна при подъеме по течению реки: пока степень наполнения предыдущего отсека шлюза не достигнет необходимого уровня, движение вверх невозможно.

Первая работа, реализующая данную модель соотношения различных потребностей, была выполнена Л. Брентано в начале XX в. (на русском языке его книга «Опыт теории потребностей» вышла в 1921 г.). Он расположил потребности в порядке их неотложности для человека. Оатой точки зрения, первой оказалась потребность в пище, второй — половая потребность, третьей — потребность «признания другими», четвертой — религиозная потребность («потребность в заботе о своем благе после смерти»). Затем шли потребность в образовании, в науках и искусстве» и потребность творчества.

Наибольшую популярность приобрела модель «иерархии потребностей» американского психолога А. Маслоу, которая обычно изображается в виде пирамиды (рис. 24).

Самоактуализированные личности (например, Элеонора Рузвельт, Альберт Эйнштейн, Йозеф Гайдн, Камиль Писсарро)

Рис. 24. Иерархическая пирамида потребностей, по А. Маслоу (1970)

я Модель А. Маслоу предполагает, что путь развития мотивацион-110Й сферы человека заключается в последовательном пробуждении ^удовлетворении все более высоких потребностей вплоть до высшей —потребности в самоактуализации (см. гл. 10). Форма модели в виде пирамиды отражает то, что он называет «мерой удовлетворения потребности». Другими словами, потребности, лежащие в основании пирамиды, в среднем удовлетворены полнее, чем те, которые расположены у вершины. По мнению А. Маслоу, у среднестатистического гражданина западного общества физиологические потребности удовлетворены на 85%, потребность в безопасности удовлетворена на 70% (в том числе за счет института страхования), потребность в любви — на 50%, потребность в самоуважении — на 40%, а потребность в самоактуализации— лишь на 10%. Концепция А. Маслоу была отчасти проверена экспериментально. Так, в одной маленькой стране работа рыбаков оценивалась как более интересная, чем работа на плантации тростника (потребность в самоактуализации). Однако оплата труда рыбаков сильно колебалась (обеспечение физиологических потребностей), кроме того, им не оплачивали дни, пропущенные по болезни (потребность в безопасности). Согласно иерархической теории А. Маслоу, те, у кого потребности низшего уровня удовлетворены недостаточно, не выберут работу рыбака. Действительно, по данным исследования Дж. Ароноффа, Среди рыбаков наблюдался более низкий уровень фрустрации потребности в безопасности (25% против 80% у сборщиков тростника) или потребности в самоуважения (20% против 80%) (J. Aronoff, 1967).

Мотивы, которые являются результатом опредмечивания потребностей, становятся все более разнообразными по мере продвижения личности к вершине пирамиды. Так, предметом пищевой потребности может быть только пища, в то время как потребность в самоактуализации выражается у каждого человека по-своему. «Один человек желает стать идеальным родителем, другой стремится достичь спортивных высот, третий пытается творить или изобретать. Похоже, что на этом уровне мотивации очертить пределы индивидуальных различий почти невозможно», — замечает А. Маслоу. В поздних работах А. Маслоу указывает также на познавательную И эстетическую потребности, предполагая, что они, постоянно присутствуя в мотивационном репертуаре человека, при этом претерпевают эволюцию. Сначала они служат средствами удовлетворения базовых потребностей (например, как максимально эффективно выстроить укрытие от дождя?). На данном уровне и познавательная, И эстетическая потребности прагматичны. «Умное» и «Красивое»

Глава 4. Регулятивные процессы психики. Мотивация

совпадают по смыслу с «Полезным». Соответственно, личность, ведомая потребностями этого уровня, не может быть оригинальны^ мыслителем или утонченным художником. Но на уровне самоактуализации познавательная и эстетическая потребность приобретают автономность и существование в качестве бытийных ценностей «Красоты» и «Истины».

А. Маслоу считал, что описанная им последовательность актуализации потребностей не является произвольной. Так, например, мы можем наблюдать что, судя по поведению какого-то человека, для него потребность в самоутверждении выглядит как более насущная, чем потребность в любви. Однако если присмотреться, зачастую оказывается, 4io такие люди уверены, что сильные и властные личности легче достигают любви окружающих. Именно в силу такого представления человек, которому недостает любви, демонстрирует агрессивное поведение. Другими словами, только кажется, что он добивается власти и признания, а на самом деле он ищет любви и привязанности.

Концепцию А. Маслоу часто критикуют за то, что она не находит объяснения ситуациям, когда человек идет на тяжелые испытания и даже гибель ради высших ценностей, например поведениям Яна Гуса или Джордано Бруно, сожженных на костре (А.И. Юрьев, 1992). Предвидя упреки такого рода, А. Маслоу вводит гипотезу, гласящую, что степень индивидуальной устойчивости к депривации той или иной потребности зависит от полноты и регулярности ее удовлетворения в прошлом. Другими словами, удовлетворение базовых потребностей в детстве и отрочестве закладывает у человека основы высочайшей способности детерминировать свои поступки высшими потребностями, которые у них открылись, оттесняя на периферию низшие. «Можно предположить, что у людей, которые большую часть жизни, и особенно в раннем детстве, были удовлетворены в своих базовых потребностях, развивается особый иммунитет к возможной фрустрации данных потребностей, что фрустрация их не страшит хотя бы потому, что они обладают сильным здоровым характером, истоки которого лежат в базовом чувстве удовлетворенности. Это — сильные личности, они не боятся осуждения и не отступят перед трудностями, они умеют плыть против течения, против общественного мнения, они всегда стоят за правду, чего бы это не стоило им. Они умеют по-настоящему любить, они способны к настоящей дружбе, той, которой не страшны никакие испытания», — пишет А. Маслоу.

Понимание строения структуры мотивационной сферы в дея-тельностном подходе также включает в себя представление об

4.4. Интенсивность мотивации и эффективность деятельности.

иерархии мотивов. Однако здесь акцент делается не на универсальней, а на индивидуально сложившейся иерархии мотивов конкретного человека. ■<■■ \

В*

4.4. Интенсивность мотивации и эффективность

деятельности. Закон Йеркса —• Додсона о наличии

оптимума мотивации

Как соотносятся сила мотива и результат деятельности при его реализации? Всегда ли мы лучше осуществляем деятельность, которая определяется наиболее интенсивным мотивом? Зависит ли это соотношение от сложности самой деятельности? Первые попытки найти ответ на эти вопросы были предприняты в начале XX в. Р. Йерксом и Дж. Додсоном (R. Yerkes, J. Dodson, 1908). Авторы провели серию экспериментов, которые дали сопоставимые результаты, когда испытуемыми являлись крысы, цыплята, кошки и люди. Испытуемые выполняли задание на различение двух яркостей. Варьировался уровень сложности задачи и степень мотивации. Степень мотивации определялась через силу наказания ударом электрического тока при неправильном ответе. На основании полученных данных (рис. 25) был сформулирован закон «оптимума мотивации», который связывает силу мотива достижения результата, сложность поставленной задачи и эффективность выполнения деятельности.

Сложность задачи:

♦ Простая

—■(—Умеренно сложная —Фг- Сложная

Слабая

Средняя Сила мотивации

Высокая

Рис. 25. Зависимость эффективности деятельности от уровня

Поиск по сайту: