Причины второй мировой войны

Вторая мировая война (1939—1945 гг.) пролегла шестилетней кровавой полосой в истории цивилизации, стала общим бедствием для населения 61 страны — 80% жителей Земли, из которых более 50 миллионов погибли. В конце второй мировой войны человечество дотянулось до качественно нового по своей разрушительной силе ядерного оружия, что придало политическим итогам войны особое значение в истории международных отношений.

За два десятилетия после первой мировой войны в мире, особенно в Европе, накопились острые экономические, социально-политические и национальные проблемы. Как и в XIX в., одной из главных геополитических проблем Европы было объективное стремление значительной части немцев, исторически проживавших помимо Германии: в Австрии, Чехословакии, Франции, объединиться в едином национальном государстве. К тому же Германия, пережившая после поражения в первой мировой войне, по мнению многих немецких политиков, национальное унижение, стремилась вернуть утраченные позиции мировой державы. Таким образом создались особенно благоприятные условия для новой волны роста германского экспансионизма. Сохранялось и соперничество других держав, их стремление к переделу сфер влияния в мире. Мировые экономические кризисы 20—30-х гг. ускорили нарастание военно-политического противостояния в мире. Понимая это, многие политические и государственные деятели в Европе, Америке и Азии искренне стремились предотвратить или хотя бы отсрочить войну. В 30-е гг. шли переговоры о создании системы коллективной безопасности, заключались соглашения о взаимной помощи, о ненападении. И в то же время вновь в мире постепенно, но неуклонно складывались два противостоящих блока держав. Ядро одного из них составляли Германия, Италия и Япония, откровенно стремившиеся к решению своих внутренних экономических, социальных, политических и национальных проблем путем территориальных захватов и грабежа других стран. Второй блок, основу которого составляли Англия, Франция и США, поддерживаемые большими и малыми странами, придерживались политики сдерживания.

Как мы знаем из всей предыдущей истории человечества, в этих условиях исторически неизбежным и нормальным в доядерную эпоху являлось разрешение конфликта интересов великих держав путем войны. В этом отношении вторая мировая война отличалась от первой мировой войны лишь возросшими масштабами военных действий и связанных с ними бедствий народов и нередко она представляется как еще один раунд или матч-реванш в борьбе старых геополитических противников. Однако наряду с очевидными чертами сходства между первой и второй мировыми войнами были существенные различия.

В первой мировой войне противоборствующие стороны принципиально не различались по своим целям — и те и другие ставили задачу улучшения своего геополитического и экономического положения за счет некоторого изменения в свою пользу государственных границ и перераспределения сфер влияния. Во второй мировой войне агрессивный блок Германии, Италии и Японии стремился не просто к очередному переделу мира между державами, но к установлению фашистского «нового порядка» на всей планете. Это в частности означало полное или частичное уничтожение целых народов, жесточайшее угнетение оставшихся. В этих условиях противостоящий блок буржуазно-либеральных государств Великобритании, Франции, США и других объективно защищал не только собственные национальные интересы, но и уже выверенные к этому времени ценности цивилизации: национальное равноправие, религиозную и идеологическую терпимость, представительное государственное устройство.

Кроме этого новым фактором европейской и мировой политики стала Советская Россия (СССР). Безраздельно правившая в СССР коммунистическая партия открыто провозглашала своей целью строительство социализма и коммунизма не только в России, но и во всем мире, что объективно являлось угрозой существованию социально-политических режимов в других странах. Поэтому буржуазная элита и политики этих стран изначально рассматривали СССР в качестве стратегического противника и не верили миролюбивым заявлениям сталинского руководства. Вместе с тем, они не могли не считаться с СССР в силу его реальной военно-экономической мощи. В свою очередь отношение к буржуазно-либеральным государствам тогдашнего руководства СССР было омрачено еще очень свежим историческим опытом — интервенцией армий Великобритании, Франции, США в годы гражданской войны в России с целью свержения советской власти. Долгое время фашистским политикам удавалось использовать весьма обоснованное взаимное недоверие, СССР и буржуазно-либеральных государств для достижения своих целей: сперва прикрываясь «необходимостью защищать цивилизацию от коммунистической угрозы с востока» они получили разрешение на восстановление военно-экономического потенциала Германии, а затем добиваясь все новых уступок, шантажируя и тех и других угрозой вступить в сговор с противной стороной.

Ни одно из предвоенных дипломатических событий не вызывает сейчас такого интереса, как советско-германский договор о ненападении от 23 августа 1939 г. О нем много написано советскими историками. При рассмотрении договора важно исходить из той реальности, которая была при его заключении, а не руководствоваться соображениями, вырванными из контекста времени.

В соответствии с первоначальными наметками к основным военным операциям по обеспечению «жизненного пространства» гитлеровцы планировали приступить в 1942—1945 гг. Но сложившаяся обстановка приблизила начало этих операций. Во-первых, милитаризация Германии, быстрый рост ее вооруженных сил создали для гитлеровцев внутренние трудности: стране грозил финансово-экономический кризис, который мог вызвать недовольство населения. Самый простой и быстрый способ преодоления возникших трудностей гитлеровцы усматривали в расширении экономической базы за счет захвата богатств других стран, а для этого нужно было скорее начать войну.

Во-вторых, к более быстрому переходу к агрессивным акциям Германию и другие фашистско-милитаристские государства подталкивало попустительство им со стороны правящих кругов англо-франко-американского лагеря. Особенно наглядно податливость правящих кругов западных держав фашистским агрессорам была продемонстрирована Мюнхенским соглашением в сентябре 1938 г. Пожертвовав Чехословакией, они намеренно толкали Германию против СССР.

В соответствии с принятой военно-политическим руководством концепцией завоеваний Германия предполагала нанести последовательные удары по противникам с целью разгрома их одного за другим, сначала более слабых, а затем и сильных. Имелось в виду использование не только военных средств, но и различных методов из арсенала политики, дипломатии и пропаганды с задачей не допустить объединения противников Германии.

Зная об экспансионистских замыслах фашистской Германии, западные державы стремились направить ее агрессию против СССР. Их пропаганда неустанно твердила о слабости Красной Армии, о непрочности советского тыла, представляла СССР «колоссом на глиняных ногах».

В нацистской печати тоже можно было встретить немало утверждений о слабости СССР. Этим подогревались надежды правящих кругов англо-франко-американского лагеря на то, что германская экспансия будет направлена на восток. Однако германский генеральный штаб в 1938—1939 гг. (в отличие от 1940— 1941 гг.) оценивал Красную Армию как очень серьезного противника, столкновение с которым считал пока нежелательным. «Русские вооруженные силы военного времени, — говорилось, например, в сводке 12-го отдела генштаба от 28 января 1939 г., — в численном отношении представляют собой гигантский военный инструмент. Боевые средства в целом являются современными. Оперативные принципы ясны и определенны. Богатые источники страны и глубина оперативного пространства — хорошие союзники (Красной Армии)».

Характерно в этой связи мнение генералов — начальника штаба верховного главнокомандования вермахта В. Кейтеля и главнокомандующего сухопутными войсками В. Браухича. На вопрос Гитлера, чем кончится дело, если рейх нападет на Польшу, а Франция и Англия придут ей на помощь, оба генерала ответили, что Германия покончит с Польшей в течение месяца, Кейтель полагал также, что Германия разгромит затем также Францию и Англию. В случае же если против Германии выступит и Советский Союз, то, по мнению Браухича, она «потерпит поражение».

Основываясь на оценке силы своих противников, фашистское руководство наметило Польшу в качестве первой жертвы агрессии, хотя еще незадолго до этого Риббентроп предлагал польскому правительству проводить «общую политику в отношении России». А когда Польша отказалась быть вассалом Берлина, то гитлеровцы решили расправиться с нею военным путем, учитывая тот факт, что война с Советским Союзом, как с очень сильным противником, откладывалась ими на более поздний срок.

С начала 1939 г. в Германии развернулась интенсивная подготовка военного похода против Польши. Был разработан план, получивший наименование «Вейс». Он предусматривал нанесение «неожиданных сильных ударов» и достижение «быстрых успехов». Распоряжением начальника штаба верховного главнокомандования вооруженных сил Германии В. Кейтеля от 3 апреля 1939 г. осуществление плана «Вейс» должно было начаться «в любое время, начиная с 1 сентября 1939 г.». Политическое руководство Германии стремилось «по возможности изолировать Польшу», не допустить вмешательства в польские дела Англии, Франции и Советского Союза.

Осуществлявшиеся Германией мероприятия по подготовке нападения на Польшу не были секретом для правительства Англии, Франции, СССР и других стран. В мире сознавали опасность фашистской агрессии. Искренне стремясь к созданию коллективного фронта защиты мира, к сплочению сил неагрессивных стран, Советское правительство 17 апреля 1939 г. обратилось к Англии, а затем и к Франции с конкретными предложениями заключить соглашение о взаимной помощи, включая и военную конвенцию, на случай агрессии в Европе. Оно исходило из того, что нужны самые решительные и эффективные меры для предотвращения войны, в особенности твердая позиция великих держав в отношении проблемы коллективного спасения мира.

Правительства Англии и Франции встретили советские предложения сдержанно. Сначала они занимали выжидательную позицию, а затем, осознав опасность, угрожавшую им со стороны Германии, несколько изменили тактику и дали согласие на переговоры с Москвой, которые начались в мае 1935 г.

Серьезность намерения СССР достичь равноправного соглашения о военном сотрудничестве с Англией и Францией особенно проявилась на специальных переговорах военных миссий трех держав, начавшихся 12 августа 1939 г. в Москве. Партнерам по переговорам был предоставлен подробно разработанный план, согласно которому СССР обязывался выставить против агрессора в Европе 136 дивизий, 9—10 тыс. танков и 5—5,5 тыс. боевых самолетов.

В противоположность Советскому Союзу правительства Англии и Франции, как мы теперь знаем из открытых архивов, на переговорах в Москве действовали неискренне, вели двойную игру. Ни Лондон, ни Париж не хотели установления равноправных союзнических отношений с СССР, так как полагали, что это приведет к усилению социалистического государства. Их враждебность к нему осталась прежней. Согласие на переговоры было лишь тактическим шагом, но не отвечало сути политики западных держав. От увещевания и поощрения фашистской Германии уступками они перешли к ее запугиванию, стремясь заставить Германию пойти на соглашение с западными державами. Поэтому на переговорах с СССР Англия и Франция предлагали такие варианты соглашений, которые бы лишь поставили Советский Союз под удар, а их обязательствами по отношению к СССР не связывали. В то же время они старались обеспечить себе его поддержку на тот случай, если Германия, вопреки их желанию, двинется не на восток, а на запад. Все это свидетельствовало о стремлении Англии и Франции поставить Советский Союз в неравное, унизительное положение, об их нежелании заключить с СССР договор, который бы отвечал принципам взаимности и равенства обязательств. Провал переговоров был предопределен позицией, занятой правительствами западных стран.

Безрезультатность англо-франко-советских переговоров сводила на нет усилия правительства СССР по созданию коалиции неагрессивных государств. Советский Союз продолжал оставаться в международной изоляции. Ему грозила опасность войны на два фронта с очень сильными противниками: Германией — на западе и Японией — на востоке. С точки зрения руководства СССР продолжала также существовать опасность антисоветского сговора всего лагеря империалистов. В этой исключительно сложной им чреватой тяжелыми последствиями обстановке правительству СССР приходилось думать прежде всего о безопасности собственной страны.

С мая 1939 г., когда начались переговоры СССР с Англией и Францией, работники внешнеполитического ведомства Германии настойчиво вступали в контакты с представителями СССР в Берлине, различными неофициальными способами давали понять о готовности Германии пойти на сближение с СССР. Вплоть до середины августа 1939 г., пока существовала надежда на заключение англо-франко-советского договора о взаимной помощи, Советское правительство оставляло осуществлявшийся германской стороной зондаж без ответа, но одновременно внимательно следило за ее действиями.

20 августа Гитлер обратился с личным посланием к Сталину, предложив принять 22 или самое позднее 23 августа министра иностранных дел Германии, который «будет облечен всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении». Таким образом, на принятие исключительно важных решений был отведен минимум времени.

Перед Советским правительством прямо встал вопрос: отклонить германское предложение или принять? Предложение, как известно. было принято. 23 августа 1939 г. был подписан советско-германский договор о ненападении сроком на 10 лет. Он означал резкий поворот во внешней политике Советского Союза, оказал значительное воздействие на военно-политическую ситуацию в мире, а также в некоторой степени повлиял на внутреннюю жизнь в СССР.

Договор сопровождал секретный протокол, по которому разграничивались сферы влияния сторон в Восточной Европе: в советской сфере оказались Эстония, Латвия, Финляндия, Бессарабия; в немецкой — Литва. В нем прямо не говорилось о судьбе Польского государства, но при любом раскладе, белорусские и украинские территории, включенные в его состав по Рижскому мирному договору 1920 г., должны были отойти к СССР.

При принятии Сталиным решения на заключение договора с Германией сыграл роль и японский фактор. Япония была открытым противником СССР. В августе 1939 г. шли упорные бои между советской и японской военными группировками на р. Халхкин-Гол. Япония находилась в союзе с фашистской Германией. Для Советского Союза существовала явная угроза войны на два фронта, если не в 1939 г., то в более поздний период, что не меняло сути дела. Договор с Германией, по мнению Сталина, избавлял СССР от такой угрозы. Япония, шокированная «предательством» своей союзницы, позднее также подписала с СССР Договор о ненападении.

Одной из дальних, стратегических целей Сталина при заключении договора с Германией было, хотя об этом открыто и не говорилось, столкнуть между собой две враждующие группировки и, таким образом, сохранить для Советского Союза мир если не на все время, то на достаточно длительный срок. Договор с Германией о ненападении предоставлял для СССР больше возможностей стоять в стороне от войны, чем договор с Англией и Францией о взаимной помощи, так как в случае его подписания Советское правительство вынуждено было бы включиться в войну с Германией сразу после ее нападения на Польшу. Война с Германией была для СССР опасна даже при наличии таких союзников, как Англия и Франция. Причем особой уверенности в этих союзниках у советского руководства не было. Ему были памятны события 1938 г., связанные с Чехословакией, когда Франция отказалась от союзнических обязательств по защите Чехословакии и предпочла вместе с Англией пойти на сговор с Гитлером, полностью проигнорировав интересы Советского Союза.

Решение правительства СССР заключить с Германией договор о ненападении было вынужденным, но вполне логичным в тогдашних условиях. В сложившейся обстановке у Советского Союза не было другого выбора, поскольку не удалось добиться подписания договора о взаимной помощи с Англией и Францией, а до намеченного заранее срока нападения Германии на Польщу оставались считанные дни.

С моральной точки зрения Советский Союз, заключив договор о ненападении с Германией, понес определенный урон в мировом общественном мнении, а также в международном коммунистическом движении. Неожиданное изменение политики СССР и в отношении с фашистской Германией показалось прогрессивно настроенным людям противоестественным. Они не могли знать всего того, что было известно Советскому правительству.

Неоднозначным было отношение к пакту советских людей. Они доверяли своему правительству и считали, что оно поступило правильно. Вместе с тем, не всем был понятен внезапный поворот в отношениях с фашистской Германией. Многое представлялось необъяснимым. Некоторые советские люди, особенно те, кто сражался против фашистов в Испании, чувствовали определенное замешательство, даже смущение и неловкость перед нашими единомышленниками в других странах, которые видели в Советском Союзе главную опору в борьбе с мировым фашизмом.

Поиск по сайту: