ИМПОРТ И ЭКСПОРТ

ПРЯМОЕ ЗАИМСТВОВАНИЕ ПРОЦЕДУР – не важно, произошло оно в результате революционных преобразований или носит добровольный характер, – это есть вызов системе, десуверенизация. Институты, аккумулирующие и оформляющие «волю народа», в импортированной модели оказываются вынесенными за пределы системы и действуют вне логики ее правил. Современная технология внешнего контроля политической системы реализуется не через управление властью, а через управление процедурой ее смены. Управление этой процедурой делает правителя зависимым, а значит – сговорчивым. И наоборот, обладание истинным суверенитетом означает возможность задавать и экспортировать стандарт, выходить на мировой рынок процедур.

Победа в Великой Отечественной войне – единственное бесспорное основание российского национального мифа.

Из этого следует, что невозможно построить суверенитет внутри страны, никого при этом не обидев.

Сама идея построения суверенной процедуры власти, даже на собственной территории, уже нарушает интересы других суверенов – и вовсе не потому, что они маниакально озабочены контролем над всем и вся. Все дело в том, что такая процедура и такая власть в современном мире являются не только ценностью, но и оружием уже сами по себе.

В качестве яркого примера можно вспомнить то, что происходило вокруг празднования шестидесятилетия Победы в мае 2005 года. События, связанные с этой датой, – в каком‑то смысле ответ на путинскую заявку проекта «суверенной демократии». Само празднование 9 Мая было символическим выражением этой идеи. Победа в Великой Отечественной войне – единственное бесспорное основание российского национального мифа.[11]Поэтому атака на представление о войне, попытка моральной ревизии ее итогов, есть атака на существование России как целого, автономного и внутренне единого суверенного пространства. Это несущая опора, после обрушения которой непонятно, что объединяет всех граждан России на ее огромном пространстве. Тезис о том, что мы собрались вместе только для того, чтобы строить тот или иной режим (демократию, монархию, авторитаризм и т. д.) («остров Россию») никого не убеждает. А вот когда на вопрос о том, зачем мы вместе, следует ответ, что «мы – нация, освободившая мир от фашизма», – это понятно. Соответственно, как только оказывается, что мы никого ни от чего не освободили, а, напротив, оккупировали, в то время как войну выиграли союзники, это означает, что никакого суверенитета нет. Это игра на добивание.

Поиск по сайту: