Глава 17. Я захлопнул за собой дверь и тяжело привалился к ней, жадно хватая ртом воздух

Я захлопнул за собой дверь и тяжело привалился к ней, жадно хватая ртом воздух. Перед глазами плыли красные круги. Пот заливал лицо. На губах стоял его солоноватый привкус.

По улице, в шаге от двери, пробежали два человека. Я одеревенел. Один человек что-то крикнул. Шаги на секунду замерли, потом забарабанили снова уже в другом направлении.

Кажется, в галлюцинации все-таки можно спрятаться.

Я всхлипнул. Ноги дрожали так, что мне пришлось сесть прямо на пол. Стоять я не мог. Я был настолько вымотан, что вообще ничего не мог. Только сидеть, прислонившись спиной к двери, и хлюпать носом. Сил не было даже добрести до стойки…

…За которой стоял огромный старый негр. И невозмутимо протирал стакан переброшенным через плечо полотенцем. Будто ничего не случилось.

Я окинул взглядом зал. Брат-близнец или клон негра спал на своем месте. За столиком у двери. То есть в трех шагах от меня. Несмотря на то, что по моим барабанным перепонкам колотил какой-то полоумный барабанщик, я услышал храп клона.

В общем, здесь ничего не изменилось. Абсолютно ничего.

Немного придя в себя, я кое-как поднялся и поковылял к стойке. Из моих ног вытащили кости и мышцы, а кожу плотно набили ватой. Настолько плотно, что нога не могла согнуться. Ни одна, ни другая. То и дело хватаясь за столики, я дошел до стойки. Кряхтя, взгромоздился на табурет и сказал:

– Дайте воды. – Голос мой был чем-то средним между фальцетом кастрата и предсмертным хрипом.

– На подходе, – кивнул негр.

Он поставил передо мной высокий запотевший стакан. Я схватил его трясущимися руками и выпил, обливаясь, давясь, выбивая дробь зубами по стеклу. И тут же попросил еще.

После трех стаканов я перевел дух. Негр вопросительно посмотрел на меня.

– Еще?

Я помотал головой.

Он взял кружку, сверкающую как горный хрусталь, и принялся ее протирать. Потом придирчиво посмотрел ее на свет, недовольно поморщился, стер еще какое-то невидимое пятнышко и взялся за другую кружку. Я его не интересовал.

– Дайте что-нибудь покрепче.

– Что? Виски?

– Давайте виски. «Джим Бим». Чистый. Без льда и воды.

– На подходе. Только не наберись, как в прошлый раз.

Глоток виски схватил стальной рукой за горло, вышиб слезу и отвесил хорошую оплеуху, от которой слегка закружилась голова.

– Полегче, приятель. С непривычки можешь опять слететь с катушек.

– Ничего, – просипел я откашлявшись. – Зато легче стало.

Действительно, постепенно дрожь унялась, мышцы, намертво сведенные судорогой, расслабились, панические вопли в голове притихли. Я снова приобрел способность соображать и сидеть на табурете, не цепляясь за стойку. А главное, ко мне пришла уверенность, что здесь я в полной безопасности. Пока я в этом баре, ничего плохого со мной случиться не может. Не может, и все. Ни капли рационального в этой уверенности не было. Поэтому ей можно было доверять на сто процентов.

– Я смотрю, у тебя опять неприятности, – произнес бармен.

– Не то слово. Неприятности – это слабо сказано.

– Что на этот раз? Снова обезьяна?

– Я вляпался в отвратительную историю. Теперь у меня проблемы с полицией.

– С полицией? Вот это да! Я видел, как ты влетел в бар. Будто тебя черти вилами под зад подбадривали. Видать, и правда ты в дерьме по уши. Что ты натворил?

Мне почему-то казалось, что он и так все знает. Может быть, даже лучше меня самого. Но, тем не менее, я в нескольких словах рассказал ему о том, что со мной случилось после нашей первой встречи.

Негр слушал внимательно, подперев подбородок рукой и кивая время от времени. Но все-таки меня не покидало ощущение, что он просто играет заранее выбранную роль.

О том, что это – всего лишь моя галлюцинация, я забыл. В конце концов, эта иллюзия была куда реальнее некоторых реальных вещей. По крайней мере, сейчас.

– Дерьмо, – сказал негр, когда я закончил рассказ.

– Что вы имеете в виду? – спросил я и подумал, что глупо называть персонажа собственного видения на «вы».

– То, во что ты влип. Отличное стопроцентное свежайшее дерьмо.

Спорить с ним было трудно. Я уныло кивнул. Мне стало еще страшнее. Если только это было возможно. От слов «стопроцентное свежайшее дерьмо» веяло такой безысходностью, что мне захотелось пойти в полицию, признаться во всем и больше ничего не бояться.

Я вдруг подумал, что сегодня в один миг лишился всякой надежды когда-нибудь стать счастливым. Не тем большим счастьем, о котором пишут философы и влюбленные поэты. Обыкновенным человеческим счастьем, которое является прямым родственником довольства.

У меня не будет своего дома с маленьким садом и прудом, выложенным розовым известняком. А ведь я так хотел, чтобы в мае прямо у меня под окнами зацветали ирисы, а в июне – гортензии, и чтобы все лето в саду пели цикады, а в пруду поблескивали на ярком солнце серебристо-красные куяку.[49]Я бы смотрел на карпов вместе со своим сыном, а в доме хлопотала бы жена, готовя воскресный обед. Я отвечал бы на непростые вопросы сына. И тихо радовался бы этой жизни. А иногда, по ночам, лежал без сна в своей постели, слушая ровное дыхание жены, и потихоньку тосковал бы о том самом большом счастье, которое недостижимо, но так желанно…

А потом умер бы, окруженный детьми и внуками. И в День предков они зажигали бы костер, приветствуя меня… Но мне на это было бы уже наплевать. Как было бы наплевать на то, что у меня был садик, пруд с кои, жена и дети.

Замкнутый круг. В любом случае, в конце концов, мне будет на все наплевать. Стоит ли так суетиться сейчас?

Я вернулся в бар. Оказалось, что успел за это время выпить две порции виски. Неразбавленного. Пора остановиться. Я вовсе не хотел напиваться. Приключения еще не закончились. Рано или поздно мне предстоит выйти из бара. Кто знает, что ожидает меня за его порогом…

– Что думаешь делать? – спросил негр.

– Не знаю. – Я пожал плечами.

А что тут сделаешь? Вариантов немного. Или идти в полицию, или ждать, пока они сами придут ко мне. Бежать? Куда? У меня не хватит денег, чтобы бежать за границу. А скрываться в Японии, не имея связей в преступном мире, не имея опыта и хоть каких-то познаний в этой области, – глупая затея. Проще отправиться домой и терпеливо дожидаться появления служителей закона. Результат будет тот же. Впрочем, они уже наверняка там…

Ограбление, нанесение телесных повреждений, сопротивление полиции – не так уж и плохо для простого копирайтера. Если прибавить к этому то, что и двойное убийство спишут на меня… Очень неплохо. Лет сто тюрьмы. Или двести, если припомнить гонки на угнанной машине.

– Не знаю, что делать, – сказал я и допил виски.

Стук донышка стакана о стойку прозвучал для меня как выстрел.

– А эта девушка, которая хотела наложить на себя руки? Как она, сделала это?

– Пока нет.

– Ты говоришь об этом спокойно.

– Да. Если честно, сейчас меня больше заботит мое положение… Я, конечно, не хочу, чтобы она умирала… Но это далеко, понимаете? А полиция и все остальное совсем рядом. За дверью…

– Она тебя и раньше-то не слишком заботила, так? – спросил негр.

Мне показалось, что в его словах прозвучал упрек.

Но какое ему дело до меня и до Вик?..

– Заботила, – ответил я. – Только я ничем не мог ей помочь.

– Ну да, ты был слишком занят мечтой о доме с садом.

– Откуда… – начал было я, но вовремя вспомнил, что непонятно с кем разговариваю.

Негр казался вполне реальным. И бар… Но в то же время была обезьяна, зазывавшая меня сюда. А главное – в прошлый раз этот бар находился едва ли не на другом конце города. Вот в чем фокус. Блуждающий бар. Летучий голландец ресторанного бизнеса.

Самое интересное, что это меня ни капли не смущало. Хотя, возможно, на самом деле я сидел сейчас в подвале какого-нибудь полупустого дома и разговаривал сам с собой.

– Не упрощай так все, – сказал негр. – Меня ты можешь считать галлюцинацией. При условии, что тебе нравится себя считать чокнутым. Но девушка-то реальна. И слишком много цепочек замыкается на нее. Ты блуждаешь по центру ее путины. По привычке считая эту паутину своей.

– Лабиринт, – отстраненно произнес я. – Мне больше нравится «лабиринт». Так точнее.

– Ну, пусть будет лабиринт. Дело не в названии.

– А в чем? В чем дело? В том, что эта девчонка втянула меня во все то, что вы… ты называешь свежайшим дерьмом?

– Да, – кивнул негр. – Именно в этом. Ты сделал обычную ошибку – влез в чужой лабиринт, но не захотел этого признать и вел себя, как ни в чем не бывало.

– Что же я, по-твоему, должен был сделать?

– Она пригласила тебя в свою жизнь. Ты вошел. Это произошло, когда она сказала тебе, что хочет покончить с собой, а ты воспринял это всерьез и начал ее отговаривать. Попался на этот крючок. Уйди ты тогда, сразу, как только понял, что с такой ситуацией тебе не совладать, не было бы ничего этого. Ты бы жил, как жил. Но ты шагнул за ней. А когда понял, что все идет не так, как тебе хотелось, начал паниковать. Даже не попытавшись выйти из ее лабиринта. Наоборот, еще больше запутался…

– Да уж, запутался. Но что же я, должен был помочь ей убить себя?

– А почему бы и нет?

– Потому что я никого не хочу убивать. А это было бы самым настоящим убийством.

– Она все равно умрет.

– Но без моего участия.

– А это что-то меняет?

– Для меня меняет.

– Нет, даже для тебя это ничего не меняет. Кроме того, что теперь ты будешь испытывать угрызения совести не в уютном домике, а в тюрьме.

– Почему меня должна мучить совесть?

– Потому, что ты ничего не сделал, чтобы не дать ей умереть. Все это время ты был занят только собой. И ты это знаешь. Она была для тебя лишь помехой. Человеком, втянувшим тебя в неприятности. Ты просто сидел сложа руки и восхищался собственным ничегонеделанием. Нельзя в чужом лабиринте валять дурака. Это всегда плохо кончается… Если оказался там, должен быть осторожен. Каждый поступок нужно хорошо взвешивать. Малейшая расхлябанность, и ты никогда не вернешься в свою жизнь, понимаешь? В чужой жизни – как в тылу противника. Когда я понял, что ты зашел дальше, чем можно было, я дал тебе подсказку, сказал, что у этой девушки есть ответы на все вопросы. Но ты был слишком туп.

– Ты мне это сказал? Разве это говорила не обезьяна? Или… ты и есть обезьяна?

– Ну, – сказал негр, – можешь называть меня обезьяной.

– Нет-нет, подожди… Я точно помню, что это были слова обезьяны.

– Если бар оказался на другом конце города, почему бы мне не стать на какое-то время обезьяной? – пожал плечами бармен.

– А как бар оказался здесь?

– Есть места, которые существуют не «где», а «когда». Они вне пространства. Только время… Тебе был очень нужен этот бар – и ты пришел в него. Окажись ты на необитаемом острове, ты все равно смог бы пропустить здесь стаканчик виски. Очень удобно, не находишь?

– Но все это нереально, да?

– Какая тебе разница?

– Но я хочу понять…

– А-а-а, – протянул негр, – Объяснения… А зачем тебе так нужно все это объяснять? Как будто от объяснений что-то изменится. Молния убивала древних людей. Они полагали, что это кара богов. Теперь мы знаем, что это электрический разряд. Но она убивает людей по-прежнему.

– Но зная, мы научились с ней бороться. Громоотводы и все такое.

– Я говорю не о выживании, а о сути вещей. Молния может убивать. И точка. Вне зависимости от того, что ты о ней знаешь… Или думаешь, что знаешь.

– Все это философия, – сказал я. – Мне сейчас не до нее. Я должен найти выход…

– Ты не там его ищешь.

– А где его искать? Ты можешь мне сказать?

– Нет. Я всего лишь опознавательный знак. Табличка с надписью «это не твоя жизнь». Я могу лишь сказать тебе, что пора сворачивать, если хочешь вернуться в свой лабиринт.

– Но что я должен для этого сделать?

– Все ответы у нее. От тебя требуется только задать нужные вопросы. На самом деле, она и так сказала тебе достаточно. Но, как я уже говорил, ты был слишком туп, чтобы что-то понять.

– Например?

Негр пристально посмотрел на меня. Мне показалось, что его лицо – маска, за которой проступают обезьяньи черты. И тут я вспомнил, что согласно мифам, Сару[50]могут превращаться в людей. При этом они выглядят как пожилые люди, очень умные и знающие, но несколько странные. Странностей у этого негра было предостаточно.

– Не надо считать меня кем-то вроде доброго духа, цель всей жизни которого – вытирать тебе сопли, – произнес негр. – Я тебе сказал – все ответы у нее. Чего тебе еще надо?

Он разозлился. Обезьяньего в его лице стало еще больше.

– Ответы уже мало что изменят, – сказал я. – Мне не выкрутиться. Полиция рано или поздно меня найдет. Если бы я мог узнать, кто убийца… Но Вик мне в этом не поможет.

– Ты опять за свое… Центр этой истории девушка. С нее все началось и ею должно закончиться. Как, я не знаю. Да и никто не знает. Но конец истории связан с ней. У тебя нет другого выхода. Ты должен вернуться к тому, с чего все началось. Вернее, с кого… И постараться распутать клубок.

– Но как…

Откуда-то из-под стойки раздалось дребезжание. Резкое, как внезапная зубная боль. Я подскочил на табуретке.

Негр нагнулся, пошарил рукой и вытащил источник звука. Это был телефон. Старый-старый, наверное, ровесник самого бара. Телефонный динозавр. Еще из тех аппаратов, у которых не было дисков. Он соединялся напрямую с коммутатором, и нужно было называть номер телефонистке. Продолговатый деревянный корпус, сбоку рукоятка, уродливая трубка с раструбом на месте микрофона, медная шишка звонка. Никакого шнура у телефона не было. Если он к чему-то и подключен, то к DoCoMo. Хотя, конечно, предположение бредовое.

Я должен был удивиться, но я уже давно перестал чему-то удивляться.

Негр поставил дребезжащее чудовище на стойку, обтер полотенцем и пододвинул ко мне.

– Это тебя.

Еще бы! Кого же еще…

Я снял трубку и поднес к уху, ожидая услышать жуткий треск помех. Даже поморщился заранее…

Но голос прозвучал абсолютно ясно и четко, будто человек сидел рядом со мной. Этим человеком была Вик. Нетрудно догадаться…

Негр деликатно отвернулся и принялся опять что-то протирать. С его усердием на месте бара уже должна была образоваться дырка…

– Не разбудила? – сказала Вик.

– Не знаю, – честно ответил я.

– Придурок. Шутки у тебя с каждым разом получаются все хуже.

– Скажи, ты куда звонишь?

– Кусотарэ…

– Я серьезно. Какой номер ты набирала?

– Твой. Если я разговариваю с тобой, чей номер я могла еще набрать?

Ну да. Теперь хорошо бы выяснить, сижу я сейчас дома и воображаю, что нахожусь в баре, или происходит что-то невероятное и звонок в мою квартиру просто переадресовался в бар, которого не может быть? Плохо, если первое. Тогда в любой момент меня могут привести в чувство полицейские. То-то для них будет радость. Беглый преступник спокойно сидит дома и болтает по телефону, даже не пытаясь как-то уйти от погони. Во втором варианте дело еще хуже. Я столкнулся с необъяснимым. Неизвестно, где лучше пребывать. В тюрьме или в параллельном мире.

От этих мыслей голова шла кругом.

– Что молчишь? – раздраженно спросила Вик. – Удивлен, что, позвонив в твою квартиру, я попала в твою квартиру и разговариваю с тобой?

– Ты звонишь по делу или просто так?

– Хочу узнать, как закончился рабочий день. Тебя уволили?

– Гораздо хуже. Ты не поверишь…

Я пересказал ей события последних часов. Дойдя до того момент, когда я увидел бар, я замолчал. Как ей рассказать об этом? Да и стоит ли вообще?.. Но она сама спросила.

– И ты после всего этого пошел домой?

– Не совсем… То есть, я не знаю. Может быть, я дома. А может быть, и нет. Запутанная история… Помнишь, мы с тобой искали бар, но так и не нашли?

– Ну.

– Так вот, я сейчас в этом баре. Хочешь, верь, хочешь, нет. Впрочем, как я уже сказал, может, мне просто кажется, что я в баре, а на самом деле сижу в своем кресле… Не знаю, как это проверить.

– Мда… – протянула Вик. – Тебе, похоже, здорово досталось. Обезьяны там часом нет?

– Ты будешь смеяться, но есть. То есть не совсем обезьяна… – Я понизил голос. – Человек, который, как я понял, в нее превращается… То есть обезьяна становится этим человеком. Так вот, в общих чертах.

Говоря это, я посмотрел на негра. Тот с невозмутимым видом полировал стойку.

– Псих.

– Наверное, – устало сказал я.

– Полицейские-то точно были? Или тоже кто-нибудь в них превратился?

– Полицейские были… Но это сейчас не важно. Послушай, Вик… Нам с тобой надо встретиться. Как можно быстрее.

Негр кивнул.

– У меня уже не осталось времени. Это должно произойти сегодня или завтра. Мне надо спешить. Собственно, я звонила попрощаться. Судя по всему, ты слишком занят, чтобы сделать то, о чем я тебя просила…

– Нет, послушай…

– Подожди, не перебивай. Я справлюсь сама… Обещай только, что первым найдешь мое тело и вызовешь полицию.

Вызовешь полицию… Вот уж что-что, а обращаться в полицию мне сейчас было абсолютно противопоказано. «Алло, это звонит тот самый парень, который подозревается в двойном убийстве и который убежал от двух полицейских, оставив одного без яиц. Сейчас я нахожусь в квартире моей знакомой, которая покончила жизнь самоубийством… Что? Нет-нет, я и пальцем к ней не притронулся… Вы не могли бы приехать, подтвердить факт самоубийства?»

Вот опять… То, о чем говорил негр. Я начинаю решать свои проблемы, забыв обо всех на свете. Сижу в чужом лабиринте и занимаюсь своими делами. Наверное, это и правда не самый лучший способ действовать. По крайней мере, я так уже поступал. И в результате оказался в том самом «свежайшем дерьме». Надо попробовать другой путь.

– Эй, – позвала Вик. – Обещаешь мне это?

– Нет, Вик. Этого я обещать не буду… Во всяком случае, пока. Я сейчас приеду к тебе, и мы все обсудим, хорошо?

Негр снова кивнул. Мне не очень нравилось, что он подслушивает наш разговор, но ничего поделать я не мог. В конце концов, это его бар и его телефон. Если только…

Если только ты не у себя дома, – подумал я, прижимая трубку к уху. И сейчас не раздастся стук в дверь.

– Не думаю, что тебе стоит приезжать, Котаро.

– Стоит, Вик. Еще как стоит.

– Ты попытаешься меня отговорить, а это бесполезно.

– Нет… Мне нужно приехать. Во всем разобраться. Ты как-то на все влияешь… Пока я тебя не знал… Ну, в общем, и Ямада вел себя не так, и с полицией у меня не было неприятностей… Понимаешь?

– Мяу…

– Может быть, мы с тобой каким-то образом связаны. Я пока не знаю, как… Но вдруг, если что-то изменится у меня, то и у тебя все пойдет по-другому? Ну или наоборот…

– Меня все устраивает.

– Я понимаю… Но ведь это может быть и оттого, что ты не знала других путей.

Вик молчала в трубку, решая что-то. Я взглянул на негра. Он перестал делать вид, что не слушает. Стоял напротив и не спускал с меня внимательных глаз.

– Только давай договоримся, – сказала Вик после долгой паузы, – что ты не будешь читать мне мораль. Чушь типа: «тебе есть, для чего жить» и «умереть ты всегда успеешь» – оставляешь для себя. Понял?

– Да.

– Обещаешь?

– Обещаю.

Она опять немного помолчала.

– Слушай, а что все-таки ты хочешь выяснить?

– В двух словах этого не объяснишь, Вик. На самом деле, я не знаю, нужно ли что-нибудь вообще выяснять…

Негр покачал головой. Я отвернулся от него.

– Правда не знаю. Может быть, это всего лишь мой бред. Есть такая теория… Не так давно о ней узнал…

Я пересказал ей идею о лабиринтах.

– Вот с этим я и хочу разобраться. По этой теории, я сейчас в твоем лабиринте. Мне надо найти из него выход. Для этого я должен что-то сделать для тебя. Закрыть счета, понимаешь? Сделать то, для чего я был втянут в твой лабиринт. Никто ведь не появляется в жизни другого человека просто так, без всякой цели. Если я пришел к тебе, значит, зачем-то это было нужно… Вот мне и надо понять, зачем. И выполнить свою миссию. Тогда я вернусь к себе…

– В психушку, – вставила Вик.

– Может быть. Сейчас я бы не стал с этим спорить. Похоже, что у меня действительно не все в порядке с головой. Но и сумасшествие тоже может быть лишь следствием нашей встречи. Или не следствием… Просто без него я бы не смог решить эту проблему.

– Какую проблему?

– Проблему наших отношений.

– А разве у нас есть отношения?

– У нас есть проблема.

– Ты очень непонятно говоришь. Я, если честно, половину не поняла. Здорово смахивает на бред. Ты уверен, что не ударялся головой, когда дрался с полицейскими?

– Уверен. Ударялись головами они… Оказывается, я крутой парень, Вик.

– Не сомневалась в этом. На берегу моря ты показал себя во всей красе…

– Ты до сих пор обижаешься, да? Извини меня.

– Нет, я не обижаюсь. Как ни странно, в тот момент я поняла, что могла бы влюбиться в тебя. Если бы не… – Она замолчала.

– Что?

– Если бы не необходимость уходить.

– Тебя же никто не заставляет…

– Ты начинаешь пороть чушь, – оборвала она.

– Все. Больше не буду. Обещаю.

– Хорошо. Ладно, хватит болтать. Я устала … Когда мы встретимся и где?

– Прямо сейчас. Я приеду к тебе, если ты не против. У меня сидеть опасно. Покемоны могут нагрянуть в любую минуту. Тебя же им придется еще поискать.

– Прямо сейчас?.. Так быстро?

– Да. И так слишком много времени потерял.

И не только времени, – промелькнуло в голове.

– Хорошо, придурок. Буду тебя ждать. Дорогу найдешь?

– Думаю, да.

– Захвати чего-нибудь выпить.

– Договорились.

Вик бросила трубку. Удивительная способность так класть трубку, что каждый раз чувствуешь себя телефонным хулиганом.

Негр убрал телефон со стойки, предварительно протерев его с таким видом, будто я болел проказой.

– Ну что? Решился, наконец? – спросил он.

– Дай еще виски. Выпью и пойду.

– На подходе.

– Откуда это дурацкое «на подходе»?

– Не знаю. Где-то услышал. Мне понравилось. А потом привязалось. Уже не отучиться. Тебе со льдом?

– Да. И с содовой.

Негр поставил передо мной стакан. Я сделал несколько глотков. Вкус виски едва чувствовался.

– Не знаю даже, с чего начать, – задумчиво сказал я.

– Ты уже начал.

– Что я ей скажу? Что старый негр и обезьяна настоятельно рекомендовали мне с ней поговорить?

– Тут я тебе ничем не могу помочь. Я ведь уже сказал: вытирать тебе сопли – это не моя забота.

– Ну да. Указательный знак и все такое. Я давно заметил – чем больше человек дает советов, тем меньше от него толку.

Негр равнодушно пожал плечами. Жест означал: «это не мои проблемы, приятель». Естественно. Тут вообще мне одному что-то надо.

– Дашь мне бутылку виски с собой? – спросил я.

– Бери.

Бармен снял с полки бутылку «Джека Дениелса» и поставил на стойку. Не забыв протереть.

– Сколько с меня?

– За счет заведения.

– И на том спасибо. А за то, что выпил здесь?

Негр махнул рукой. Щедрая обезьяна.

Я посмотрел на дверь, через которую мне вскоре предстояло выйти в мир, где меня не очень-то любят. Честно говоря, выходить не хотелось совершенно. Что, если они устроили там засаду? Вряд ли, конечно. Такое могло бы произойти в детективном фильме, в жизни они не станут усложнять. Будь они здесь здесь, просто зашли бы сюда. Но понимание этого не поднимало настроение.

Стараясь оттянуть хоть немного момент встречи с реальностью, я спросил:

– Так ты на самом деле обезьяна?

– Что-то вроде.

– И только в баре можешь быть человеком?

– Ага.

– Но почему именно негр? Странно как-то…

– Будь я японцем, тебе было бы легче? – резонно возразил он.

– Да нет, наверное. А это кто? – я кивнул головой на спящего за столом.

– Будем считать, что это мой брат.

– Что значит – будем считать?

– Некоторых вещей лучше не знать.

– Не думаю, что мне может стать хуже, чем сейчас.

– Напрасно. Всегда может быть хуже. Всегда. Не обольщайся…

– Да. Например, сейчас я выйду, а там меня ждут покемоны.

– Нет. На этот счет можешь не волноваться. Никого там нет.

– Откуда ты знаешь?

– С тобой ничего не может случиться, пока ты идешь по верному пути. Неприятности происходят лишь тогда, когда ты сворачиваешь с него. Это аксиома.

Почему-то я ему поверил. Особых причин для этого не было, но я поверил. В глубине души я и сам знал, что до встречи с Вик мне опасаться нечего. Я могу сейчас совершенно спокойно пройти мимо участка и запустить в окно камнем. Никто даже не посмотрит в мою сторону. Темнота и дождь, ждущие за дверью бара, сегодня для меня безопасны.

Я вдруг почувствовал, что весь мир сейчас является моим союзником. Словно кто-то или что-то хочет, чтобы я непременно добрался до Вик. И готов мне в этом помогать.

О том, что будет потом, я не хотел задумываться. Все зависит от того, не собьюсь ли я с верного пути.

Наконец, я решился и слез с табурета.

– Ну, мне пора, – сказал я, пряча бутылку виски в карман.

– Пора так пора. Удачи тебе, – ответил негр.

Ответил так, словно я был самым обычным клиентом.

– А этот бар… В него может прийти любой?

– И да и нет.

– Как это?

– У каждого есть место, куда отправиться, если он свернет в чужой лабиринт.

Я посмотрел на дверь. Все-таки сложно было заставить себя сделать первый шаг.

– Мы еще увидимся? – спросил я, не сводя взгляда с двери.

– Мы знаем не. Да быть может.

Я обернулся. За стойкой стояла обезьяна. С полотенцем через плечо. Мне пришлось опереться о табурет, чтобы не упасть. Одно дело слушать о превращениях, и совсем другое – присутствовать при них. А мне-то казалось, что меня уже ничем не удивить.

Обезьяна стояла, опершись о блестящую поверхность стойки. Именно стояла. На задних лапах. Мне почему-то стало интересно, как она ухитряется возвышаться над стойкой. С ее-то ростом. Я подошел ближе и перегнулся через стойку. С обратной стороны вдоль нее было сделано что-то вроде подиума. На нем-то и стояла обезьяна. Никакой мистики. Точнее, почти никакой…

– Ну, я пошел, – полувопросительно промямлил я.

– Да. Ты идти. Ми-и ждать.

Я помедлил немного, но повода задержаться еще ненадолго не находилось. Я пожал плечами, поудобнее пристроил в кармане бутылку и поплелся к выходу.

Человек у двери поднял на секунду голову, посмотрел на меня мутным, невидящим взглядом и, ничего не сказав, снова уронил ее на руки.

Я толкнул дверь и вдохнул влажный ночной воздух.

Поиск по сайту: