Стр. 35

слушают барабан, затем глядят друг на друга и вдруг, сра­зу решив, сбрасывают с себя колонизатора, он летит впе­ред к авансцене слева, падает на руки, тут же вскакива­ет, оборачивается, встречается глазами с теми двумя и, подняв хлыст, идет на них. Те отступают на шаг, второй. Поднимается древко огромного голубого стяга с буквами ООН. Оно скрывает за собою двоих. Колонизатор тоже ныряет за стяг. Полотнище стяга начинает колыхаться, по нему ходят «волны» — за ним идет отчаянная схватка. Барабан гремит вовсю, зарево пылает, над стягом ООН возникает то хлыст колонизатора, то две пары рук, ско­ванных цепями, отбивающихся от хлыста. И вдруг тамтам резко замолкает, стяг замирает, тишина, и из-за стяга ООН появляется голова в цилиндре с эмблемой США. Голова в цилиндре спокойно смотрит направо, налево, а затем прямо перед собой, ее взгляд словно говорит: «А разве могло быть иначе?»

И неожиданно взорвался барабан, упал ничком впе­ред на голубой стяг человек в цилиндре. Зрители снова видят двоих, теперь они разогнули спины, высоко подняли руки и, с силой разорвав цепи, швырнули их долой со своих теперь освобожденных рук. Справа из-за кулис у самой авансцены выступил третий, передал словно по цепи в эти свободные руки сначала один, затем второй автомат, принял из-за кулис третий автомат, и, сомкнув­шись в строю, крепко держа в руках оружие, они двину­лись вперед под звук тамтама. Шаг, еще шаг... и конец этюда.

Почти все это было придумано студентом еще до на­чала работы с товарищами по курсу. Разумеется, уже сам замысел этюда-плаката предопределил его пантоми­мическое решение, известную схематичность поведения студентов, занятых в нем. Но, отдавая в этом себе отчет, мы смогли и в таком этюде работать над элементами си­стемы Станиславского. Студенты учились подчинять себе внимание зрителей, по-настоящему оценивая тот или иной объект, так, например, учились слушать барабан и слышать за «тамтамом» пламенные стихи африканских поэтов-патриотов, улавливать внутренним слухом, как рушится мир старой Африки.

Разбирались в сложности процесса революции в Аф­рике, в его парадоксах, противоречиях, двусмысленности роли ООН, США. Искали сценическое выражение этому в плакатной форме. И в то же время учились создавать внутренний монолог двух африканцев, несущих на себе

Стр.36

колонизатора, и его внутренний монолог. Искали верное физическое самочувствие, различное для африканцев и белого. Двоим пришлось будоражить свою эмоциональ­ную память, вспоминая, как ведет себя человек в состоя­нии длительной физической усталости, отупения и равно­душия, постепенно переходящего в протест и бунт против белого. Исполнитель белого фантазировал свое поведе­ние, выражающее полный покой, безразличие к черным, искал в поведении и мыслях отношение к ним как к пред­метам или домашним животным. Затем начинался вдале­ке «тамтам» барабана, всех пробуждая, тревожа, вызы­вая к решительному нападению одних и заставляя перей­ти к обороне третьего. «Тамтам» барабана пробуждал мысль, одну и ту же мысль в глазах обоих африканцев: «А почему, собственно говоря, нельзя его сбросить?!» Эта мысль была так интенсивна, что останавливались ноги, и все их существо собиралось на внимании к барабану, к его грозному нарастанию. Это грозное нарастание тол­кало их к действию, действию решительному, немедленно­му, и они, словно ища поддержки, оглядывались друг на друга, видели подтверждение своим мыслям, намерениям, чувствам в глазах товарища и сообща принимали послед­нее решение: колонизатор летел вниз с их плеч от резко­го внезапного толчка.

Так шаг за шагом создавали студенты внутреннюю жизнь этюда, все приближаясь к органичному воплоще­нию замысла. Накапливались подробности в поведении. Оно делалось все более содержательным и убедительным, постепенно оправдывая внешнюю форму задуманного. Студенты учились понимать без слов партнера, по его взгляду, молча находить контакт с партнером — то есть общаться без слов, сообща принимать решение в резуль­тате оценки предлагаемых обстоятельств и совершать по­ступок-действие,— искали и находили молча через мысль-действие, через физическое действие отношение к яв­лению, событию, партнеру.

Идейная устремленность этюда «Побег» диктовала иной отбор режиссерской партитуры этюда.

На сцене ночь, лай собак. Свистки полицейских, вы­крики немецких команд. Все стихло. Потом осторожные шаги по крыше. В чердачном окне появляется силуэт человека. Он мгновение слушает, затем быстро ныря­ет в темноту чердака. Он старается успокоить дыхание, притаившись, слушает улицу, видимо, даже стук собст­венного сердца пугает его, оно так стучит, его слышат,

Поиск по сайту: