АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция

Песнь тридцать вторая

Читайте также:
  1. Академия вампира. Книга вторая: Ледяной укус
  2. БЕСЕДА ВТОРАЯ. О ГРАЖДАНСКОЙ И МОРАЛЬНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ РОДИТЕЛЕЙ
  3. Беседа двадцать вторая. О зримом образе концерта
  4. Борьба пап с Фридрихом Барбароссой (Вторая половина XII века)
  5. Бывший Охотник. Книга вторая.
  6. В 1977 г. родилась вторая дочь Анастасия.
  7. Воинствующие папы контрреформации (Вторая половина XVI века)
  8. Вступление: Песнь свирели
  9. Вторая (?) мировая война
  10. ВТОРАЯ АГРЕССИЯ
  11. Вторая буква английского алфавита B b
  12. ВТОРАЯ ВЕРСИЯ ГЕРОДОТА.

[Круг девятый. — Коуит. — Обманувшие доверившихся. — Первый пояс (Каина). — Предатели родных. Второй пояс (Антенора). — Предатели родины и единомышленников. — Граф Уголина и архиепископ Руджери.]

Когда б мой стих был хриплый и скрипучий,

Как требует зловещее жерл о,

Куда спадают все другие кручи,

 

4 Мне б это крепче выжать помогло

Сок замысла; но здесь мой слог некстати,

И речь вести мне будет тяжело;

 

7 Ведь вовсе не из легких предприятий —

Представить образ мирового дна;

Тут не отделаешься «мамой-тятей».

 

10 Но помощь Муз да будет мне дана,

Как Амфиону[69], строившему Фивы,

Чтоб в слове сущность выразить сполна.

 

13 Жалчайший род, чей жребий несчастливый

И молвить трудно, лучше б на земле

Ты был овечьим стадом, нечестивый!

 

16 Мы оказались[70] в преисподней мгле,

У ног гиганта, на равнине гладкой,

И я дивился шедшей вверх скале,

 

19 Как вдруг услышал крик: «Шагай с оглядкой!

Ведь ты почти что на головы нам,

Злосчастным братьям[71], наступаешь пяткой!»

 

22 Я увидал, взглянув по сторонам,

Что подо мною озеро, от стужи

Подобное стеклу, а не волнам.

 

25 В разгар зимы не облечен снаружи

Таким покровом в Австрии Дунай,

И дальний Танаис[72] твердеет хуже;

 

28 Когда бы Тамбернику[73] невзначай

Иль Пьетрапане[74] дать сюда свалится,

У озера не хрустнул бы и край.

 

31 И как лягушка выставить ловчится,

Чтобы поквакать, рыльце из пруда,

Когда жнее страда и ночью снится,

 

34 Так, вмерзши до таилища стыда[75]

И аисту под звук стуча зубами,

Синели души грешных изо льда.

 

37 Свое лицо они склоняли сами,

Свидетельствуя в облике таком

О стуже — ртом, о горести — глазами.

 

40 Взглянув окрест, я вновь поник челом

И увидал двоих[76], так сжатых рядом,

Что волосы их сбились в цельный ком.

 

43 «Вы, грудь о грудь окованные хладом, -

Сказал я, — кто вы?» Каждый шею взнес

И на меня оборотился взглядом.

 

46 И их глаза, набухшие от слёз,

Излились влагой, и она застыла,

И веки им обледенил мороз.

 

49 Бревно с бревном скоба бы не скрепила

Столь прочно; и они, как два козла,

Боднулись лбами, — так их злость душила.

 

52 И кто-то молвил[77], не подняв чела,

От холода безухий: «Что такое?

Зачем ты в нас глядишь, как в зеркала?

 

55 Когда ты хочешь знать, кто эти двое:

Им завещал Альберто, их отец,

Бизенцский дол, наследье родовое.

58 Родные братья; из конца в конец

Обшарь хотя бы всю Ка и ну, — гаже

Не вязнет в студне ни один мертвец:

 

61 Ни тот, которому[78], на зоркой страже,

Артур пронзил копьем и грудь и тень,

Ни сам Фокачча[79], ни вот этот даже,

 

64 Что головой мне застит скудный день

И прозывался Сассоль Маскерони[80];

В Тоскане слышали про эту тень.

 

67 А я, — чтоб все явить, как на ладони, -

Был Камичон де Пацци[81], и я жду

Карлино[82], для затменья беззаконий».

 

70 Потом я видел сотни лиц[83] во льду,

Подобных песьим мордам; и доныне

Страх у меня к замерзшему пруду.

 

73 И вот, пока мы шли к той середине,

Где сходится всех тяжестей поток[84],

И я дрожал в темнеющей пустыне; —

 

76 Была то воля[85], случай или рок,

Не знаю, только, меж голов ступая,

Я одному ногой ушиб висок[86].

 

79 «Ты что дерешься? — вскрикнул дух, стеная. –

Ведь не пришел же ты меня толкнуть,

За Монтаперти лишний раз отмщая?»

 

82 И я: «Учитель, подожди чуть-чуть;

Пусть он меня избавит от сомнений;

Потом ускорим, сколько хочешь, путь».

 

85 Вожатый стал; и я промолвил тени,

Которая ругалась всем дурным:

«Кто ты, к другим столь злобный средь мучений?»

 

88 «А сам ты кто, ступающий другим

На лица в Антеноре, — он ответил, -

Больней, чем если бы ты был живым?»

 

91 «Я жив, и ты бы утешенье встретил, -

Был мой ответ, — когда б из рода в род

В моих созвучьях я тебя отметил».

94 И он сказал: «Хочу наоборот.

Отстань, уйди; хитрец ты плоховатый:

Нашел чем льстить средь ледяных болот!»

 

97 Вцепясь ему в затылок волосатый,

Я так сказал: «Себя ты назовешь

Иль без волос останешься, проклятый!»

 

100 И он в ответ: «Раз ты мне космы рвешь,

Я не скажу, не обнаружу, кто я,

Хотя б меня ты изувечил сплошь».

 

103 Уже рукой в его загривке роя,

Я не одну ему повыдрал прядь,

А он глядел все книзу, громко воя.

 

106 Вдруг кто-то крикнул: «Бокка, брось орать!

И без того уж челюстью грохочешь.

Разлаялся! Кой черт с тобой опять?»

 

109 «Теперь молчи, сказал я, — если хочешь,

Предатель гнусный! В мире свой позор

Через меня навеки ты упрочишь».

 

112 «Ступай, — сказал он, врать тебе простор,

Но твой рассказ пусть в точности означит

И этого, что на язык так скор.

 

115 Он по французским денежкам здесь плачет.

«Дуэра[87], ты расскажешь, — водворен

Так, где в прохладце грешный люд маячит».

 

118 А если спросят, кто ещё, то вон, -

Здесь Беккерия[88], ближе братьи прочей,

Которому нашейник[89] рассечен;

 

121 Там Джанни Сольданьер[90] потупил очи,

И Ганеллон, и Тебальделло[91] с ним,

Тот, что Фаэнцу отомкнул средь ночи».

 

124 Мы отошли, и тут глазам моим

Предстали двое, в яме леденея;

Один, как шапкой, был накрыт другим.

 

127 Как хлеб грызет голодный, стервенея,

Так верхний зубы нижнему вонзал

Туда, где мозг смыкаются и шея.

 

130 И сам Тидей не яростней глодал

Лоб Меналиппа[92], в час перед кончиной,

Чем этот призрак череп пожирал.

133 «Ты, одержимый злобою звериной

К тому, кого ты истерзал, жуя,

Скажи, — промолвил я, — что ей причиной.

 

136 И если праведна вражда твоя, -

Узнав, кто вы и чем ты так обижен,

Тебе на свете послужу и я,

 

139 Пока не станет мой язык недвижен».


1 | 2 | 3 | 4 | 5 | 6 | 7 | 8 |

Поиск по сайту:



Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Студалл.Орг (0.008 сек.)