Нью-Хэмпшир. Ее заставили встать на бумагу, чтобы собрать с одежды частички грязи и листья из леса

Ее заставили встать на бумагу, чтобы собрать с одежды частички грязи и листья из леса. Джиллиан не сводила глаз с некогда белой рубашки, которая стала ужасно грязной.

Врач, к счастью, оказалась женщиной. Она спросила, сколько Джилли лет, какой у нее рост, вес, дату последних месячных и взяла мазок. Она поинтересовалась, были ли у Джиллиан операции, лежала ли она когда-нибудь в больнице, подвергалась ли раньше сексуальному насилию. Потом она спросила, куда именно в нее пошли, чтобы знать, где искать улики. Джиллиан непонимающе смотрела на врача.

— Вагинально, орально, анально, — объяснила доктор.

Джиллиан не помнила, что отвечала. Она почувствовала, как вокруг нее образуется стальной кокон, который мешает слышать окружающих и быстро двигаться. Она представила, как кокон становится все толще, пока однажды не треснет, а внутри окажется одна пыль.

— Мой отец здесь?

— Скоро приедет. Ты как?

Врач мягко улыбнулась и отложила историю болезни, в которой делала записи. Джиллиан заметила небрежно написанные сверху слова «Пациентка заявляет об изнасиловании» и вздрогнула.

Потом расстегнула рубашку.

— Носки, — шепотом взмолилась она. — Можно я не буду их снимать?

Врач кивнула. Она осмотрела пятна крови на рубашке и аккуратно положила ее в бумажный пакет, который должен был отправиться на экспертизу. Белье Джиллиан, желтые трусики с надписью «пятница», хотя сегодня была не пятница, оказались в отдельном пакете. Напоследок она свернула бумагу, на которой стояла Джиллиан, и положила ее в очередной пакет.

Джилли стояла, как лошадь на аукционном помосте. Врач медленно обошла вокруг нее.

— Я ищу порезы и синяки, — объяснила она, наклоняясь, чтобы получше рассмотреть отметину на бедре. — Это откуда?

— Брила ноги, — пробормотала Джиллиан.

Врач указала на синяк на запястье.

— А это?

— Не знаю.

Из ящика доктор достала фотоаппарат и сделала снимок. Джиллиан подумала о порезах на ступнях, о шрамах, которые никто не видел. Потом ее попросили лечь на смотровое кресло. Она тяжело сглотнула и сжала бедра, когда подошла врач.

— Вы же не станете…

— Пока нет. — Доктор выключила свет, вспыхнула сине-фиолетовая лампа. — Это всего лишь черная лампа, лампа Вуда.

Она поднесла ее к рукам Джиллиан, к груди, принялась водить ею вдоль тела.

Ее плечи, живот и бедра красиво озарялись фиолетовым светом. По совету врача она расслабила мышцы ног, чтобы можно было их раздвинуть. Лампа перемещалась вверх-вниз.

— Есть!

На внутренней стороне бедра чужеродным зеленым светом засветилось пятно в форме перчинки.

— Это что? — спросила Джиллиан.

Врач подняла голову.

— Скорее всего, засохшая сперма.

Испуганный Дункан ворвался в больницу и сразу же направился к посту медсестры отделения первой помощи.

— Моя дочь… Где моя дочь?

Медсестра не успела ответить, как ему на плечо легла рука Чарли Сакстона, его старого приятеля.

— Амос, все в порядке. Она здесь, ей оказывают помощь.

При этих словах здоровяк Дункан побледнел, его лицо перекосилось.

— Я должен ее видеть! — заявил он, направляясь к вращающимся дверям отделения.

— Не сейчас, Амос. Боже, подумай только, что ей пришлось пережить! Меньше всего ей сейчас нужно, чтобы ты ввалился в кабинет, когда ее осматривает врач.

— Осматривает врач? Ты намекаешь, что кто-то тыкает в нее разными инструментами?

— Для анализа ДНК. Если ты хочешь, чтобы я поймал этого сукина сына, мне нужны доказательства.

Амос медленно повернулся.

— Ты прав, — прохрипел он, хотя совсем не одобрял саму идею. — Ты прав.

Он позволил Чарли усадить себя на стул, стоящий напротив двери, из-за которой должна была выйти Джиллиан. Он сидел, зажав руки между коленями, и раскачивался из стороны в сторону.

— Я его кастрирую, — негромко пригрозил Амос, но его тон совершенно не вязался с выражением лица.

Потом вышла Джилли с молодой женщиной-врачом, которая несла несколько пакетов с уликами. Амос взглянул на дочь и почувствовал, как внутри все сжалось. В душе нарастала тревога, он не мог больше просто сидеть на стуле.

— Папочка… — прошептала Джиллиан.

Они долго смотрели друг на друга, словно вели молчаливый диалог. Потом Джилли бросилась в отцовские объятия, зарылась лицом ему в рубашку и заплакала.

— Я здесь, — утешал он ее. — Я здесь, Джилли.

Она подняла заплаканное лицо.

— Папочка, я…

Амос приложил палец к ее губам и нежно улыбнулся.

— Ничего не говори, милая. Ни словечка.

Эд Абрамс и Том О'Нил отвезли своих рыдающих дочерей домой и вернулись в больницу, чтобы поддержать Амоса Дункана. Теперь, когда Джиллиан осмотрели, Чарли мог начинать расследование. Им ничего не оставалось делать, кроме как вернуться домой.

Они шли по коридору отделения первой помощи.

— Боже, какой позор! — угрюмо заметил Эд.

Они вышли в ночь, теплую и пьянящую, как шелк. Словно по молчаливой договоренности, они остановились у обочины дороги.

— Ты же не думаешь… — начал Том и покачал головой.

— Что он нас видел? — закончил за него Эд. — Господи, Том! Я думаю об этом с той самой минуты, как Чарли рассказал, что произошло.

— Было темно. И мы все были в черном.

Эд пожал плечами.

— Кто знает, на чем он сосредоточился, когда мы его избивали. Может, таким способом он решил нам отомстить?

— Ему удалось. — Том принялся раскачиваться на каблуках. — Думаешь, следует рассказать Чарли?

— А что это изменит? — Эд отвел глаза. — Думаю… думаю, лучше пусть это останется между нами. Так бы и Амос сказал.

— Если бы я знал, что это как-то отразится на моей дочери, я бы скорее застрелился, — пробормотал Том. — Должно быть, эта мысль его убивает.

Эд кивнул.

— Именно поэтому он уничтожит Джека Сент-Брайда.

Чарли постучал в дверь больничной комнаты отдыха, прежде чем войти. Амос попросил несколько минут, чтобы побыть с дочерью наедине, и Чарли не смог ему отказать. Сейчас они сидели, прижавшись друг к другу и крепко держась за руки.

— Джиллиан, ты готова?

Когда она встретилась взглядом с Чарли, ее глаза абсолютно ничего не выражали.

— Да, — прошептала она.

Чарли сел.

— Ты должна мне все рассказать, — мягко сказал он. Потом бросил быстрый взгляд на Амоса и добавил: — Впрочем, этот разговор может подождать до завтра.

— Она хочет поскорее с этим закончить, — ответил Амос.

— Я вынужден просить тебя оставить нас одних.

— Нет! — воскликнула Джиллиан, цепляясь за руку отца. — Пусть он останется!

Чарли взглянул на нее и увидел перед собой не несчастного подростка, а десятилетнюю девочку, которая играет в «Царя горы» у него на заднем дворе.

— Конечно, — согласился он, хотя не сомневался, что для Амоса эта беседа будет не из приятных. Черт, на месте отца он бы не хотел слышать всех «красочных» подробностей, которые откроются!

Чарли достал из кармана диктофон и поставил его на стол.

— Джиллиан, — попросил он, — расскажи мне, что произошло сегодня ночью.

Джек вошел в закусочную, открыв дверь ключом, который несколькими неделями раньше дала ему Эдди. Он не переставал удивляться, как мог совершить такую глупость. По доброй воле подойти к тем девочкам, вместо того чтобы бежать от них куда глаза глядят… Что ж, единственное оправдание — это то, что за свои тридцать лет он еще никогда так отвратительно себя не чувствовал. От него несло спиртным. Голова гудела, царапина на щеке саднила. Глаз, в который ему засветили, заплыл. Было ощущение, что рот набит войлоком. В довершение ко всему Джек с горечью осознал, что в настоящий момент у него нет дома. Больше всего на свете ему хотелось перевести часы на двадцать четыре часа назад и иметь возможность обдумать свои поступки.

Он решил пойти в зал, вместо того чтобы подняться в квартиру Роя. Он осторожно пробирался в темноте мимо громадной спящей железной печи, стола с подогревом и рядов консервированных продуктов. Толкнув вращающиеся двери бара, он увидел спящую за одним из столиков Эдди.

Джек благоговейно опустился рядом с ней на колени. Ее ресницы отбрасывали похожую на паутину тень, уголки рта опущены. Она была очень красива, хотя если бы он об этом сказал, Эдди никогда бы не поверила. От его прикосновения она вздрогнула и ударилась лбом о пластиковый стол.

— Боже, прости меня… Прости меня, Эдди!

Она наконец поняла, что Джек здесь, рядом.

— Это ты меня прости, — сказала она хриплым со сна голосом. Потом поцеловала кончик пальца и провела им по багровой царапине у него над глазом. — Ты был прав, Джек. Ты и Хло…

— Я понимаю…

— Но ты так на нее похож.

— Правда?

— Да. — Эдди улыбнулась. — И я люблю вас обоих.

Джек почувствовал, как внутри словно что-то лопнуло, тяжело сглотнул и вздохнул. Он, который знал, когда была составлена первая карта погоды, почему сардину назвали сардиной и какая страна начинается на букву «И», не мог ничего сказать.

Он притянул Эдди к себе и поцеловал, надеясь, что этот жест будет красноречивее слов. Он тоже ее любит. Она вернула его к жизни. Когда она рядом, он становится прежним.

Она положила голову ему на плечо.

— Думаю, мы заслуживаем долгой и счастливой жизни.

— Если кто и заслуживает, то это мы.

Эдди наморщила нос.

— Мне также кажется, что тебе следует принять душ. Виски, конечно, перебивает все, но похоже, что ты валялся в гниющих листьях.

— У меня была… чрезвычайно трудная ночь.

— Ты читаешь мои мысли. Пойдем-ка домой.

— Домой… — повторил Джек и не смог сдержать улыбку. — Мне нравится твое предложение.

Мэг на цыпочках прошла мимо родительской спальни, замерев, когда услышала, как мать заворочалась во сне. Вниз, тихонько как тень… потом через кухню, наверху щелчок этой двери не слышен.

Зажав под мышкой балетную сумку, которую последний раз брала, когда ей было шесть лет, Мэгги за пятнадцать минут добежала до леса у кладбища. Она вспотела и задыхалась.

Невозможно быть дочерью детектива и не впитать с молоком матери элементарные знания о полицейской процедуре. Через несколько часов в лесу будут рыскать криминалисты, искать улики, которые могли бы подтвердить рассказ Джиллиан. И первое, что они обнаружат, — это костер, майское дерево, мешочки с травой. Следы того, как они праздновали Белтайн.

Этого допустить нельзя!

Она захотела стать ведьмой отчасти потому, что это было овеяно тайной. Знать о себе нечто, о чем остальные даже не догадываются… Она вздрогнула, представив, что сказали бы родители, узнав правду, что подумали бы о ней в школе. Жизнь и так нелегкая, когда ты весишь килограммов на пятнадцать больше одноклассниц. Мэгги могла только догадываться, как станут над ней смеяться, когда обо всем узнают.

У нее после вчерашнего праздника болела голова, каждый шаг отдавался в висках. Лишь благодаря цветущему кизилу она смогла найти место, где они вчера плясали. На мгновение в памяти всплыло распухшее, заплаканное лицо Джиллиан, когда она рыдала на плече у отца Мэг.

Воспоминание придало ей сил.

После вчерашнего праздника здесь остались бумажные стаканчики и термос Джиллиан. Мэг положила все в сумку, потом сняла с кизила мешочки и сунула их туда же.

Ленты на майском дереве танцевали на ветру, словно привидения. Челси была выше, и Мэг, глядя на ветки, к которым они были привязаны, почувствовала себя коротышкой. Она прикусила губу и потянула за одну ленту. К ее большой радости, та легко развязалась. Мэгги свернула ее и потянулась за следующей, наматывая ленты одну на другую, словно накладывала повязку. Наконец она потянула за последнюю, серебристую, которая была привязана чуть выше, чем остальные три. Мэг дернула, но эта лента оказалась упрямее.

Она разочарованно посмотрела на дерево. Потом решительно обмотала свободный конец ленты вокруг ладони и дернула что есть силы. Лента порвалась так неожиданно, что Мэг упала на спину. На дереве продолжал развеваться крошечный серебристый флажок. Но кому придет в голову посмотреть наверх? Она сунула последнюю ленту в сумку.

Мэгги оглядела небольшую полянку, совсем как мама осматривает номер отеля в конце отпуска — чтобы удостовериться, что никто не забыл ни плюшевого мишку, ни купальник. И со своими тайнами под мышкой поспешила домой.

Гомер Радлоу номинально занимал в Сейлем-Фоллз должность начальника полиции. Раньше он был футбольным тренером, в команде которого когда-то играл и Чарли. На самом деле их рутинная работа мало чем отличалась от работы в старших классах: Чарли постоянно подставлял себя под удар, а Гомер стоял в сторонке, время от времени показывая карточки.

Сейчас Чарли сидел у Гомера в гостиной. Начальник накинул поверх пижамы клетчатый шерстяной халат, а его заспанная жена сварила кофе и подала блюдо с пончиками.

— Все улики об изнасиловании оформлены, — сообщил Чарли, — завтра я отвезу их в Конкорд, в лабораторию.

— Обнаружены образцы ДНК?

— Ублюдок надел презерватив, — ответил Чарли. — Но надеюсь, что кровь на рубашке потерпевшей — его.

— Это было бы здорово… — задумчиво пробормотал Гомер и сделал большой глоток кофе. — Думаю, Чарли, тебе не нужно напоминать, какой резонанс вызовет это дело. Амос Дункан не позволит нам запороть его.

— Я и не собирался.

— Я не то хотел сказать, — заметил начальник полиции.

— Знаю, знаю. Я уже много лет слышу, что Дункан спас наш город, построив свою чертову фабрику. — Чарли нахмурился. — Гомер, я поймаю этого ублюдка, но не потому, что Амос дышит мне в затылок. Я сделаю это, потому что на месте Джилли могла оказаться Мэг.

Гомер пристально посмотрел на него.

— Попробуй обратиться к судье Айдлингер. Вряд ли она вцепится тебе в горло, если ты разбудишь ее среди ночи, чтобы получить орден на арест.

Детектив кивнул, но продолжал сидеть.

— Что-то еще?

— Просто… когда я служил в Майами… — Чарли поднял голову и встретился с начальством взглядом. — Подобное не случается в Сейлем-Фоллз.

Гомер поджал губы.

— Только что случилось.

У дома Эдди Пибоди остановилась полицейская машина. Дверца со стороны пассажира открылась, и показался Уэс Куртманш. Ему не терпелось ринуться в бой, но Чарли покачал головой, продолжая сжимать руль.

— Подожди секунду, — велел он.

— Не хочу я ждать! Я хочу надеть наручники на этого сукина сына.

— Успокойся, Уэс.

Полицейский повернулся, в его глазах полыхала ярость.

— Он там с ней, Чарли! С Эдди.

Чарли, разумеется, знал Эдди Пибоди, ее знали все жители городка. Они и раньше были знакомы, еще с детства, которое провели в Сейлем-Фоллз. Но с тех пор как он вернулся, они почти не встречались.

Уэс рассказал ему об отношениях Эдди с Джеком, и Чарли нисколько не винил Эдди. Люди постоянно недооценивают окружающих — кому, как ни ему, это знать. А сейчас он должен вломиться в дом и у нее на глазах арестовать Джека Сент-Брайда.

Он подумал о том, как изменится ее лицо, когда она откроет двери и увидит его значок. Это заставило его вспомнить, какой Эдди была в школьные годы — зажатая, тихая, вся в себе.

Чарли вздохнул.

— Идем, — сказал он и выключил мотор.

За тарелкой с хлопьями Эдди поняла, что совершенно спокойно может провести с Джеком Сент-Брайдом всю оставшуюся жизнь. Его волосы еще не высохли после душа, когда он молча склонился над своей порцией «Лаки чармз» — от названия этой фирмы он просиял («Когда компания стала выпускать голубые звезды?»). Когда Эдди налила ему стакан сока, он обнял ее чуть ниже талии, как будто это был самый естественный жест на земле. Она села напротив него за стол завтракать, и пространство между ними заполнило уютное молчание людей, которые настолько хорошо знают друг друга, что разочарование невозможно.

Неожиданно он поднял голову, и его губы растянулись в ленивой улыбке.

— Что?

— Ничего.

— Ничего, а почему покраснела? — засмеялся Джек. — Ты смотришь так, как будто я — твое следующее блюдо.

Эдди приподняла бровь.

— Не самая плохая мысль.

— Нужно идти на работу. Там ждут голодные посетители. — Но, сказав это, он тут же заключил Эдди в объятия. — С другой стороны, здесь тоже есть изголодавшиеся.

Он легонько куснул ее в шею, поцеловал складочку за ухом, и Эдди услышала перезвон крошечных серебряных колокольчиков — вроде тех, что на крыльях у ангелов. Она не сразу поняла, что на самом деле кто-то звонит и звонит в дверь.

На пороге стоял Чарли Сакстон, Уэс чуть позади него. Эдди взглянула на полицейских и почувствовала, как из нее утекает жизнь, — словно островную деревушку эвакуируют перед штормом.

— Чарли, — сухо осведомилась она, — в чем дело?

Детектив покраснел, избегая встречаться с ней взглядом.

— Честно говоря, мне нужен Джек Сент-Брайд.

Эдди ощутила легкое прикосновение к руке, рядом стоял Джек.

— Слушаю.

Чарли помахал листом бумаги, потом снова засунул ее в карман куртки.

— Мистер Сент-Брайд, у меня есть ордер на ваш арест. Вас обвиняют в нападении с применением физического насилия и изнасиловании Джиллиан Дункан.

Эдди почувствовала, как затряслась всем телом. Дрожь шла изнутри.

— Что? — воскликнул Джек. — Я вчера и близко не подходил к Джиллиан Дункан! Это безумие! — Он огляделся, и его взгляд остановился на Эдди. — Скажи им! — потребовал он. — Скажи, что я этого не делал!

«Он этого не делал, — подумала она. А потом вдогонку: — Вчера ночью он был не со мной. Он был пьян. Мы повздорили. Он мог поступить с Джиллиан Дункан так, как однажды поступили со мной».

Должно быть, Джек заметил неуверенность, промелькнувшую на лице Эдди, прежде чем она сумела открыть рот.

— Он этого не делал, — прошептала она, но Джек уже отвернулся.

— Нам придется прокатиться в участок, — сказал Чарли.

Он стоял в стороне, пока Уэс надевал на Джека наручники и бесцеремонно тащил его в полицейскую машину.

Эдди тошнило. Ей хотелось свернуться клубочком и умереть. Она еще никогда так не хотела видеть Джека. Она хотела обнять его и сказать, что верит ему.

Эдди была настолько расстроена, что не сразу поняла, что Чарли задержался на крыльце.

— Ты как? — негромко спросил он.

Она вздернула подбородок, взгляд ее был тяжелым и темным.

— Ты еще смеешь спрашивать?

Смущенный Чарли потянулся, чтобы закрыть дверь, но потом остановился.

— Нам бы очень пригодилась одежда, в которой он был этой ночью.

— Делайте, что хотите, — заплакала Эдди.

Она не шевелилась, пока Чарли шарил по дому. И даже не удосужилась поднять голову, когда он вышел, держа в руках грязные ботинки Джека, его перепачканную одежду и несколько презервативов с ночного столика у ее кровати.

Чарли провел Джека в дежурку, чтобы сфотографировать его и снять отпечатки пальцев. Сент-Брайд быстро прошел все, как будто танцевал сложный танец, чьи па выучил давным-давно. Чарли сделал снимок его порезов на брови, его заплывшего глаза. Во время всей процедуры Сент-Брайд сохранял молчание и не чинил никаких препятствий. Особое внимание детектив уделил царапине на щеке Джека: Джиллиан Дункан утверждала, что поцарапала его, когда пыталась сбросить с себя.

Чарли также получил ордер на получение образцов крови и волос Джека и теперь вез его в больницу. Он взглянул на сидевшего на заднем сиденье Сент-Брайда. Тот, погруженный в собственные мысли, смотрел в окно.

— О чем думаешь, Джек? — пытаясь разговорить его, спросил Чарли. — Совесть мучает?

Сент-Брайд встретился с ним взглядом в зеркале заднего вида.

— Иди к черту! — пробормотал он.

Чарли засмеялся.

— Может быть, позднее. Сначала заглянем в больницу.

На парковке Чарли вышел из машины и открыл заднюю дверцу.

— Я не пойду, — сказал Джек. — И вы не можете меня заставить.

Чарли удивился: до настоящего момента Джек был просто паинькой.

— Откровенно говоря, могу. У меня есть ордер, в котором сказано, что я могу взять у тебя образцы крови и волос, хочешь ты этого или нет. — Он наклонился, так что его глаза были на уровне глаз Джека. — Думаю, в суде, когда я засвидетельствую, что ты отказался предоставить образцы, присяжные решат, что тебе есть что скрывать. — Чарли пожал плечами. — Если ты ничего не совершал, не о чем и беспокоиться, верно?

— Верно, — выдавил Джек и вышел из машины.

Его в наручниках провели в отделение первой помощи и оставили в крошечной кабинке. Вошла медсестра, взяла у Джека кровь из вены, и Чарли подписал пробирку, чтобы не перепутать подученные образцы крови. Джек уже спрыгнул со смотрового стола, когда детектив, покачав головой, остановил его.

— Я еще не закончил.

Он надел резиновую перчатку и выдернул у Джека пучок волос из головы.

— Больно!

— Можно подумать, меня это интересует, — проговорил Чарли, запечатывая волосы в конверт.

Джек смотрел на него испепеляющим взглядом.

— Теперь закончили?

— Нет. Снимай штаны.

— Не буду.

Чарли смерил его равнодушным взглядом.

— Или я вырву у тебя волосы на лобке, или ты сделаешь это сам. Джек вытянул перед собой руки в наручниках.

— Для этого не нужно размахивать руками, — ответил Чарли. — Первая попытка.

Взбешенный Джек расстегнул джинсы и полез к себе в трусы. Наручники зацепились за пуговицу, но Чарли сделал вид, что ничего не заметил. Если этот кретин случайно поранится, жизнь станет безопаснее. Джек вздрогнул, когда выдернул первый волосок, и положил его на бумажку, которую Чарли расстелил на смотровом столе.

— Сколько нужно?

Для анализа ДНК нужно всего несколько волосинок — пять, самое большее десять. Чарли, не моргнув, посмотрел на Джека.

— Тридцать, — ответил он, продолжая наблюдать.

Поиск по сайту: