Уловки в споре

Вообще уловка – это не всегда запретный прием. Это любой приём, с помощью которого участник спора стремится облегчить спор для себя и затруднить для оппонента.

Так, если во время спора вы не можете сразу подобрать или сформулировать воз­ражение или аргумент, допустимо применение такой уловки, как оттягивание воз­ражения: начните задавать оппоненту вопросы, связанные с высказанным им дово­дом, это даст вам время подумать.

Поставить «ловушку» для оппонента, который прибегает к нечестным приемам ведения спора – тоже пример допустимой уловки. Так, если ваш противник горячо до­казывает, что все люди нечестны и корыстны, остановить его можно отнесением этого утверждения к его собственной персоне. С.И. Поварнин приводит пример самой про­стой ловушки: Заметив, что противник злостно отрицает каждый наш довод в пользу доказываемой мысли, а какой-нибудь довод нам необходимо провести, мы ста­вим ловушку. О нашем доводе умалчиваем, а вместо него берем противоречащую ему мысль и делаем вид, что ее-то и хотим употребить, как довод. Если противник "за­ладил" отрицать все наши доводы, то он может, не вдумавшись хорошенько, набро­ситься и на нее и отвергнуть ее. Тут-то ловушка над ним и захлопнется. Отвергнув мысль, противоречащую нашему доводу, он тем самым принял наш довод, который мы хотели провести.

Современные публичные споры на телеэкране и в интернете богаты примерами уловок недопустимых. Рассмотрим основные.

Можно выделить несколько тактик нечестного ведения спора. Во-первых, если недобросовестный спорщик почувствовал слабость своей позиции и хочет избежать поражения, он может попытаться спор прекратить. Например, сорвать: «Спорщик по­стоянно перебивает противника, старается перекричать или просто демонстра­тивно показывает, что не желает его слушать; зажимает себе уши, напевает, сви­стит и т.д. и т.д. В споре при слушателях иногда играют такую роль слушатели, ви­дящие, что их единомышленнику приходится плохо: тут бывает и хор одобрения или неодобрения, и рев, и гоготанье, и топанье ногами, и ломанье столов и стульев, и де­монстративный выход из помещения – все по мере культурности нравов слушателей (примечание: это называется обструкцией). Спорить при таких условиях, конечно, не­возможно» (С.И. Поварнин).

Нередко можно встретить пример выхода из спора, который С.И. Поварнин опи­сал так: «Если спорщик достаточно нахален, он может, "поспорив" так с вами и не дав вам сказать ни слова, заявить: "с вами нельзя спорить, потому что вы не даете нового ответа на вопросы" или даже: "потому что вы положительно не даете воз­можности говорить"».

Чтобы уйти от поражения, спорщик может попытаться: увести разговор с сторо­ну; обличить противника в расхождении между словом и делом (А что, Филипп Фи­липпыч, какие вы имеете доходы от вашего собственного труда? …Никаких? А чем же, осмелюсь полюбопытствовать, живёте? Папенькиными? … А тем не менее пре­зираете помещичий институт? А.И. Этрель, «Гарденины»); перевести вопрос на точку зрения пользы или вреда (доказывать не истинность положения, а его последст­вия для нас).

Желающий покинуть поле боя раньше времени спорщик может инсценировать непонимание: «Софист Калликл в платоновском диалоге "Горгиас". Что ни скажет ему Сократ – один ответ "не понимаю". "Не понимаю твоего умничанья, Сократ". "Не знаю, что ты говоришь" и т.д. и т.д. Так и вышел бы Калликл из спора, если б учитель его, Горгиас, не приказал ему продол­жать. "Нет, нет, Калликл, отвечай и для нас, чтобы исследование было доведено до конца" (Гор­гиас. 497 А.В.). Иногда все это делается "тоньше". Вы привели сильный, но сложный довод, против которого противник не может ничего возразить: он тогда говорит с иронией: "простите, но я не могу спорить с вами больше. Такие доводы – выше моего понимания. Они слишком учены для меня"».

Более жесткий вариант выхода из спора – «довод к городовому». Вот как описы­вает его Поварнин: «Сначала человек спорит честь честью, спорит из-за того, истинен ли тезис или ложен. Но спор разыгрывается не в его пользу – и он обращается ко властям предержащим, указывая на опасность тезиса для государства или общества и т.д. И вот приходит какая-нибудь "власть" и зажимает противнику нашему рот, что и требовалось доказать. Спор прекратился и "победа" за ними».

Похожая уловка – использование «палочных» доводов; это своеобразное психо­логическое или интеллектуальное насилие – приводим такой довод, который оппонент не может ответить, потому что боится неприятных последствий.

Еще одна разновидность таких уловок – «чтение в сердцах»: вместо того, чтобы оценивать сказанное, пытаемся определить мотивы, по которым это говорят: «Вы го­ворите так из жалости», «Вы преследуете личные интересы». Вот пример из рас­сказа А.П. Чехова «Именины»:

- Потрудитесь мне объяснить, что это значит! Я вас спрашиваю!

- …Надоело, Ольга! Честное слово, я утомлен, и мне теперь не до этого…Завтра будем бра­ниться.

- Нет, я тебя отлично понимаю! – продолжила Ольга Михайловна. – Ты меня ненавидишь! Да, да! Ты меня ненавидишь за то, что я богаче тебя! Ты никогда не простишь мне этого и всегда бу­дешь лгать мне! Сейчас, я знаю, ты смеешься надо мной …

Похожий приём – инсинуация – используется тогда, когда спор происходит в присутствии зрителей и нужно подорвать доверие к противнику. Для этого прибегают к безответственным намёкам: «Кто докажет, что вы этого не делали?», «Никто не знает, что вы там делали или говорили».

Если цель спора – победа любой ценой, могут попытаться вывеси оппонента из себя – грубостью, оскорблениями, издевками.

Одна из сильнейших уловок в устном споре – внушение. Уверенная речь, внуши­тельный громкий голос, представительная внешность и манеры – все это может соз­дать преимущество в споре, особенно в споре для слушателя. Так, речи Гитлера со­провождались музыкой Вагнера, которая создавала ощущение надвигающейся угрозы, подавляла слушателей.

Нередко в спорах в качестве аргумента используют ссылки на свой возраст, об­разование, положение: «Вот доживите до моих лет, тогда и судите», «Сначала по­лучите диплом, а потом поговорим». Очень популярен такой приём в интернете при обсуждении новостей из жизни известных людей. Если кто-то выскажется о «звезде» неодобрительно, обязательно услышит в свой адрес от её поклонников «Сначала сам того же добейся, а потом уже говори». Однако сами по себе возраст, образование и положение ошибок не исключают, поэтому такие доводы не должны вас смущать.

Оппонента можно запутать. Например, если довод слабый, используют такую уловку, как «подмазывание аргумента» - его выражают в очень запутанной, туман­ной форме, и при этом часто добавляют комплимент оппоненту типа «Вы, как умный человек, не станете отрицать, что …». Кто же захочет возразить против первой части такого довода? А значит, придется принять и вторую.

Уловка под названием «двойная бухгалтерия» заключается в том, что себя мы оцениваем менее строго, а противника – более строго. Если довод нам выгоден, мы объявляем его верным, если нет – ошибочным. Так, на одном музыкальном канале об­суждали недавно завершившееся «реалити-шоу» (Каникулы в Мексике) с точки зре­ния этики. На обсуждение пригласили двух участниц проекта, между которыми был конфликт. Одна из девушек, русская, обвиняла другую, девушку с Кавказа, в непри­личном поведении. Единственным её аргументом были слова: «Она нарушает тради­ции». Собственное поведение, не более достойное, девушка не оценивала столь же строго. Очевидно, потому, что, по её мнению, у русских традиции другие.

Можно сделать ставку на ложный стыд. Люди часто хотят казаться лучше, чем они есть, бояться показаться недостаточно умными, несведущими. Поэтому полемист может предварить недоказанный или ложный аргумент словами: «Вам, конечно, из­вестно» или «Только необразованный человек не знает, что», и человек постесняется признаться, что впервые такое слышит.

Задание: Определите, какие уловки или приёмы используют спорщики.

Мольер «Критика Школы Женщин»

Маркиз. Честное слово, Шевалье, лучше ты сделаешь, если замолчишь.

Дорант. Пусть так. Но, в конце концов, если мы понаблюдаем себя в то время, как мы влюблены…

Маркиз. Только я не хочу тебя слушать.

Дорант. Выслушай меня. Неужели в пылу страсти…

Маркиз. (поет). Ля, ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Дорант. Я не знаю, можно ли…

Маркиз. Ля, ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Урания. Мне кажется, что...

Маркиз. Ля, ля, ля, ляр, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля, ля.

Во Франции упрекали католиков в логической непоследовательности: они для себя требуют полной свободы слова, в то время как вообще сами являются ожесточенными врагами этой свободы. Один католический публицист ответил приблизительно так: "когда мы требуем свободы для себя, мы исходим из ваших принципов. Вы так отстаиваете свободу слова. Почему вы не применяете ее по отношению к нам? Когда же мы стесняем свободу слова, то исходим из наших убеждений».

Г. Н.В. Гоголь «Мертвые души»

Чичиков Собакевичу: «Мне странно, право: кажется, между нами происходит какое-то теат­ральное представление или комедия; иначе я не могу себе объяснить… Вы, кажется, человек до­вольно умный, владеете сведениями образованности. Ведь предмет просто: фу-фу. Что ж он стоит? Кому нужен?».

Поиск по сайту: