Проза 1760-х годов (на материале произведений Ф.А. Эмина, 27 М.Д. Чулкова)(1735–1770)

Федор Эмин считается первым оригинальным русским романистом нового времени. Эта фигура чрезвычайно интересна сама по себе. Н.М. Карамзин отмечал, что «самый любопытнейший из романов Эмина есть собственная жизнь его». Известны четыре варианта биографии о первых двадцати пяти годах его жизни, в каждой из которых по-разному указывается происхождение, место рождения, так или иначе фигурируют страны южной Европы, Турция и Алжир, где он якобы состоял на военной службе… Документированы лишь сведения, обозначающие заключительную веху его странствий в юные годы: в конце 1760 г. он появился в Лиссабоне и получил паспорт, в котором значилось, что «из города Марзаган приехал Магомет Эмин, турецкого закона дворянин константинопольский». В начале следующего года он выхлопотал разрешение на переезд во Францию, но передумал и отправился в Лондон, где 26 февраля 1761 г. иерей русской посольской церкви обратил его в православную веру. Еще через пару месяцев нареченный Федором Эмин получил паспорт от русского посла в Лондоне А.М. Голицына и отправился в Россию. Поначалу он решил определиться в Коллегию иностранных дел и подал прошение на имя императрицы Екатерины II, где, в частности, написал:«Тогорадивашего императорскаго величества раболепно прошу в разсуждении усердия моего к православному закону и ревности, с какою я к славной вашего императорскаго величества империи прибежал, милосердие над бедным чужестранцом показать и по посредственному моему знанию турецкаго, италиянскаго, аглицкаго, латынскаго, португальскаго и польскаго языков в службу вашего императорскаго величества меня принять и определить к чему достоин явлюсь, произведя мне сходное жалованье, которым бы я мог без нужды себя содержать и вашему императорскому величеству служить». Впрочем, неясность биографии помешала Эмину сделать карьеру на дипломатическом поприще; одновременно со службой в Коллегии иностранных дел он устраивается преподавателем итальянского языка в Сухопутный шляхетный кадетский корпус и в Академию художеств, а затем начинает зарабатывать на жизнь литературным трудом. «Жалованье, которое я получал, – писал он впоследствии, – больше раздражняло, нежели утолить могло мой голод; тогда я, не зная каким образом промыслить себе кусок хлеба, начал упражняться в сочинениях». Он испробовал самые разнообразные способы «пропитания», и среди них не последнее место занимала спекуляция собственной биографией. Рассказанная вначале в петербургских салонах при большом стечении слушателей и в интимном кругу, она начинает затем распространяться посредством печатного станка.

Проявлением интереса Чулкова к устному на­родному творчеству явилось издание им сборника «Собрание разных песен» (ч. I — IV, 1770—74; изд. 2 — 1776), вскоре пере­изданного Новиковым со своими допол­нениями под заглавием «Новое и полное собрание российских песен» (1780—81). Наряду с подлинно народными песнями (свыше 300), среди которых встречаются песни о Степане Разине, солдатские, кре­стьянские, мещанские и др., Чулков включил в свой сборник стихи современных поэ­тов (напр., Бекетова и др.). В его распоря­жении были не только подлинные записи, но и материалы рукописных пе­сенников. Тексты, как правило, подвер­гались авторской правке, о чем сам писатель заявлял в предисловии, сетуя на «не­искусство» слагателей: «инде ни стиха, ни рифмы, ниже мысли узнать мне было не можно, а попадал ли я на авторские мысли, в том заподлинно уверить мне никого невозможно». Его сборник оказал большое влияние не только на русскую, но и на западноевропейскую литературу. Им пользовались Вук Караджич и чеш­ские романтики, А. С. Пушкин и другие поэты.

Известны работы Чулкова Михаила Дмитриевича по славянской мифологии.

В 1767 он выпустил «Крат­кий мифологический лексикон» (пере­печатан в 1769 в журн. «И то и сио»), в котором наряду с античной мифологией встречаются сведения и о мифологии славянской.

В 1782 Чулков издал «Словарь русских суеверий», более известный под заглавием 2-го издания «Абевега русских суеверий, идолопоклоннических жертвоприношений, свадебных простонарод­ных обрядов, колдовства, шеманства и прочего» (1786). В нем даны объяснения отдельных примет, поверий, народных праздников и преданий различных наро­дов России.

Чулков М.Д. писал стихи, в которых в духе ироикомической традиции подвергал осмея­нию высокие образцы героической эпо­пеи классицизма. В стихотворном фелье­тоне «Плачевное падение стихотворцев» (приложение к журналу «И то и сио», 1769) писатель выступал, например, против дво­рянских литераторов, принадлежавших к сумароковской школе. Некоторые сочи­нения Чулкова при его жизни не были напечатаны и сохранились лишь частично: «Проект трактата между европейскими государствами для вечного истребления в Европе войн», сатирическая поэма в 10 песнях «Гришка Отрепьев», роман «Бесстрашный гражданин» и другие.

Разносторонняя деятельность Чулкова Михаила Дмитриевича со­действовала приобщению народных масс к литературе, распространению просве­щения в России.

49. Журнал И.А. Крылова “Почта духов”

«По́чта ду́хов, или Ученая, нравственная и критическая переписка арабского философа Маликульмулька с водяными, воздушными и подземными духами» (в XVIII веке произносилось По́чта духо́в) — литературный сатирическийжурнал, издаваемый И. А. Крыловым. Выходил в Санкт-Петербурге с января 1789 года ежемесячно, всего вышло восемь номеров. Последним стал августовский номер, который появился лишь в марте 1790 года. Предполагалось издать ещё четыре, однако, ввиду недовольства властей и малого количества подписчиков (в списке «подписавшихся особ» указано всего 79 человек), издание было остановлено.В первом издании каждые четыре номера составляли одну часть, нумерация страниц была сквозной через все номера части.По форме журнал представлял собой собрание писем, посланных Маликульмульку разными духами — гномами Зором, Буристоном, Вестодавом, сильфами Дальновидом, Световидом, Выспрепаром, бесом Астаротом, философом Эмпедоклом, ондином Бореидом, и двух писем самого Маликульмулька. Письма были связаны единым фантастическим сюжетом, что дает возможность рассматривать журнал как цельное произведение. «Почта духов» имеет много общего с выходившим на двадцать лет раньше журналом «Адская почта» Ф. А. Эмина. Вероятно, журнал Эмина послужил Крылову образцом.В письмах подземных духов, гномов Зора, Буристона, Вестодава, сатира носит в основном бытовой характер, осмеиваются царящие на Земле разврат и коррупция, быстро заражающие и размеренную жизнь подземного царства. Письма воздушных духов-сильфидов Выспрепара, Световида, Дальновида задают несколько иное направление. В них присутствует много философских рассуждений об общественной морали, политике, обязанностях монархов, положении дворян в обществе, о моральном долге, определяющем звание «честного человека», появляются похвалы мизантропии как единственно правильной позиции честного человека в мире, где торжествуют фальшь и корысть. Во многих письмах журнала высмеивалась галломания, уделялось место и литературной полемике.В XIX веке очевидные различия, присутствовавшие в письмах разных духов, сделали популярной точку зрения (восходящую к мемуарам Массона, опубликованным в Париже в 1800 году), что автором «философских» писем является А. Н. Радищев. Это мнение отстаивали А. Н. Пыпин (Крылов и Радищев, «Вестник Европы», 1868, май), А. И. Лященко (Биография И. А. Крылова, «Исторический вестник», 1894, № 11), Л. Н. Майков (Историко-литературные очерки, СПБ., 1895), оно принято в написанной Лященко статье о «Почте духов» в «Энциклопедическом словаре Ф. А. Брокгауза и И. А. Ефрона». В первое собрание сочинений И. А. Крылова 1847 года под редакцией П. Плетнева входило лишь восемнадцать писем журнала (письма гномов Зора, Буристона и Вестодава) и вступление. Однако в настоящее время возобладало представление, что единственным автором и редактором журнала являлся сам И. А. Крылов, а в современных собраниях сочинений Крылова принято перепечатывать весь журнал целиком.Первоначально «Почта духов» издавалась в типографии И. Рахманинова и, видимо, на его средства. За Рахманиновым остались оригиналы и права на переиздание, которыми он воспользовался в 1793 году. В своем имении, селе Казинке, куда он перевел типографию, Рахманинов осуществил новое издание, тиражом 600 экземпляров. Весь этот тираж был конфискован и в 1797 году сгорел во время пожара. В 1802 году «Почта духов» была переиздана в Петербурге книгопродавцом Свешниковым в четырех частях, уже без разбиения на месяцы. Это издание 1802 года принято считать вторым.

50.“Восточная повесть” И.А. Крылова “Каиб”: проблематика, пародийно-сатирическая направленность, особенности поэтики.

Литературная позиция Крылова также раскрывается в Каибе. Крылов не принимает оды, считает их сплошным лицемерием. Фея читает Каибу книгу, чтобы он заснул, и находит оду визирю, которого недавно повесили за взятки. Но в оде он так расписан, что Каиб начал беспокоиться, уж не святого ли он повесил. Не менее чужды Крылову и сентименталисты. В Каибе он пародирует идиллические картины, в которых изображена блаженная жизнь крестьян и пастушков. Знакомый с деревней только по этим произведениям, Каиб удивлен, когда видит грязного голодного пастуха, подруга которого отправилась на базар продавать последнюю курицу, чтобы не умереть от голоду. Крылов ратует за изображение в литературе правды жизни, приближаясь к утверждению реализма в искусстве.51. Шутотрагедия И.А. Крылова “Трумф” (“Подщипа”), ее пародийный характер.

51. Шутотрагедия И.А.Крылова “Трумф” (“Подщипа”), ее пародийный характер.

Сатирическое осмеяние уродливых сторон деспотического правления преподносилось иногда в форме пародии на высокий жанр трагедии. Таково одно из последних в XVIII в. произведений Крылова — его «шутотрагедия» «Трумф» (другое ее название — «Подщипа»). Пьеса была написана в 1800 г. в имении князя Голицына, находившегося при Павле I в опале. Сатирическое острие произведения направлено против самодержавия. Государственный совет царя Вакулы, как и диван Каиба, состоит из жалких, бесполезных для общества вельмож. Один из них слеп, другой — нем, третий — глух. Разумеется, эти недостатки следует понимать не в прямом, а в переносном смысле. Во время заседания члены совета играют в кубари. Не лучше и другая разновидность самодержавия, воплощенная в образе «немчина» Трумфа, грубого солдафона, завоевавшего владения Вакулы и требующего себе в жены его дочь Подщипу. В лице Трумфа высмеяны прусские порядки,

Жанр, как определяет это понятие теоретик литературы В.В. Кожинов, есть «исторически сложившийся тип литературного произведения.........жанр выделяют на основе принадлежности к тому или иному литературному роду, а также по преобладающему эстетическому качеству», кроме того, важен ещё один принцип - «объём и соответствующая общая структура произведения»; тот же автор пишет: «Каждый жанр есть не случайная совокупность черт, но проникнутая достаточно определённым и богатым художественным смыслом система компонентов формы. Это форма, которая уже "оп-редметила" в своей архитектонике, фактуре, колорите более или менее конкретный художественный смысл»1. Н.Д. Тамарченко, рассматривая жанр как «тип словесно-художественного произведения», выделяет два значения понятия: «реально существующая в истории... литературы... разновидность произведений» и «"идеальный" тип или логически сконструированная модель конкретного литературного произведения, которые могут быть рассмотрены в качестве его инварианта (это значение термина присутствует в любом определении того или иного жанра литературы). Поэтому характеристика структуры жанра в данный исторический момент, т.е. в аспекте синхронии, должна сочетаться с освещением его в диахронической перспективе»2. В качестве примера Н.Д. Тамарченко приводит в своей энциклопедической статье подход М.М. Бахтина к проблеме жанровой структуры романов Ф.М. Достоевского.

Для нас методологически важно замечание Н.Д. Тамарченко о возникновении в литературе жанров «неканонических, т.е. не строящихся как воспроизведение готовых, уже существующих типов художественного целого». Учёный «подсказывает» путь анализа подобных произведений: «устойчивые признаки неканонических жанровых структур могут быть определены с помощью их соотнесения с ведущей структурной особенностью» «жанрового канона»3 (потому-то мы и посвятили первую главу нашего исследования жанрам и жанровой специфике произведений, которые можно «соотнести» с литературной формой шуто-трагедии И. А. Крылова «Трумф»).Драматургия конца XVIII - начала XIX века (не только русская, но и западноевропейская) ознаменовалась неким симбиозом, взаимодействием эстетик нескольких литературных направлений - классицизма, сентиментализма, романтизма4. Эстетику этого перехода определил Ф. Шеллинг в своём трактате «Философия искусства». И.А. Крылов, безусловно, знал теоретические и практические веяния драматургии второй половины XVIII века в Западной Европе. Дидро и Бомарше, Мерсье и Лессинг были ему знакомцы не понаслышке. Особенно теоретические трактаты: Д. Дидро «Беседы о "Побочном сыне"» (1757), Бомарше «Очерк о серьёзном драматическом жанре» (1767). Знаком был Крылов и с опытом Вольтера в области сентиментальной драмы, хотя у самого Вольтера как теоретика драматургии были сложные отношения с синтетическим жанром.Примечательно, что в разработке новой теоретической науки о театре участвовал и И.А. Крылов, который наряду с Н.М. Карамзиным, П.А. Плавилыциковым требовал от драматургического произведения естественности, натуральности, некого гармонического целого5. И.А. Крылов выступил в «Санкт-Петербургском Меркурии» в 1793 г. с рецензией на постановку комедии А.И. Клушина «Смех и горе», в которой говорил о необходимости мотивированности появления на сцене каждого персонажа, что на сцене нет эпизодических персонажей, все участвуют в действии, всему должна быть причина, он был против «преизрядных и предлинных нравоучений»6. Таким образом, И.А. Крылов и практически, и теоретически участвовал в выработке новой театральной эстетики.

насильственно вводимые Павлом I.
Политическая сатира облечена Крыловым в форму классицистической трагедии, что дает ему возможность пародировать этот жанр. Отсюда и определение пьесы как «шутотрагедии». Образы в ней четко соотносятся с персонажами «классической» трагедии. Таков прежде всего любовный треугольник, представленный царевной Подщипой, князем Слюняем и наглым соперником Слюняя — немецким принцем Трумфом. Написана пьеса александрийским стихом. Высокий строй мыслей и страстей классической трагедии помогает высмеять ее героев. Царь Вакула глуп и беспомощен. Его дочь Подщипа — обжора и неряха. Ее возлюбленный, князь Слюняй — трус и хвастун. Немец Трумф — грубиян и невежда. Крылов пародирует типично трагедийные сцены. Так, Подщипа призывает Слюняя покончить вместе с ней жизнь самоубийством, но трусливый Слюняй под разными предлогами уклоняется от ее предложения. Глупости правителей противопоставлена смекалка простых людей. Находчивая цыганка избавляет Вакулу от Трумфа.

Поиск по сайту: