Неизвестный автор, Четвёртая Эпоха. 7 страница

Это он, Ранд ал'Тор, станет отцом. Если, конечно, победит в Последней битве.

― Они не подняли бы Илэйн без серьезного на то основания, ― возобновил он прерванный разговор. ― Я беспокоюсь не из-за того, что там произошло, а из-за вероятности потенциальной распри. Завтра будет важный день. Если у Тени появится хотя бы слабое подозрение относительно важности завтрашнего дня, она попытается использовать любую возможность, дабы помешать нашей встречи, и нашему дальнейшему объединению.

Перрин почесал свою бороду.

– Есть у меня люди из ближайшего окружения Илэйн. Люди, которые по моему приказу следят за наиболее важными событиями.

Ранд поднял руку.

― Так пойдем же и поговорим с ними. Мне сегодня ночью нужно переделать массу дел, а тут… Да! Я не могу позволить этому делу выскользнуть у меня из-под носа.

И все быстрее ускоряя шаги, двое друзей поспешили к лагерю Перрина, расположенному неподалеку. Телохранители Ранда последовали за ними подобно теням с вуалями и копьями.

Ночь была чересчур тихой. Сидя в своей в палатке, Эгвейн писала письмо Ранду. Она пока не была уверенна, следует ли его доставлять адресату, так как дело не выглядело настолько важным. Однако такая работа приводила в порядок ее мысли, помогая подобрать те слова, которые она хотела ему сказать.

Шелестя плащом стража, в палатку опять протиснулся Гавин. Его меч явно мешал ему свободно проникать внутрь.

― На этот раз ты намерен остаться? ― поинтересовалась у него Эгвейн, макая перо в чернильницу. ― Или собираешься вернуться туда, откуда пришел?

― Мне не нравится эта ночь, Эгвейн. ― Он оглянулся через плечо. ― Такое ощущение, что с ней что-то не так.

― Готовясь к тому, что сулит день завтрашний, мир затаил дыхание, Гавин. ― Ты послал за Илэйн, как я просила?

― Да. Но только вряд ли она проснется. Время уж больно позднее для нее.

― Мы это увидим.

Как раз перед самым его приходом посыльный доставил небольшое свернутое письмо из лагеря Илэйн. Эгвейн его прочитала, а затем улыбнулась.

― Пошли, ― бросила она Гавину, поднимаясь на ноги. Прихватив с собой всего несколько вещей, она произвела взмахи рукой, и, рассекая воздух, перед ними открылись переходные врата.

― Так мы собираемся туда перемещаться? ― спросил Гавин. ― Тут и пешком идти не далеко.

― Даже короткая прогулка предписала бы Амерлин призвать Королеву Андора к себе. Иногда мне не хочется предпринимать действия, которые вынудили бы людей задавать вопросы. ― Пока Эгвейн произносила эти слова, Гавин первым шагнул через врата и обследовал другую сторону.

Суан убила бы за такую способность, подумала Эгвейн, пройдя через врата. Насколько больше интриг могла бы сплести эта женщина, если бы умела посещать других так же быстро, тихо и просто?

На другой стороне врат у теплой жаровни находилась Илэйн. На королеве было надето платье светло-зеленого цвета, сквозь который еще сильнее проступал живот, выпуклый из-за растущих внутри него малышей. Она поспешила к Эгвейн и поцеловала ее кольцо. У одного из откидных пологов палатки, скрестив руки перед собой, стояла Бергитте, облаченная в широкие шаровары, небесно-голубого цвета и короткую красную куртку, через плечо которой она перекинула свою золотистую косу.

Гавин, подняв бровь, обратился к сестре:

– Я удивлён, что ты ещё не спишь.

― Я жду донесение, ― ответила ему Илэйн, жестом предлагая Эгвейн составить ей компанию на паре стульев с мягкой обивкой, размещенных рядом с жаровней.

― Что-нибудь серьезное? ― спросила у нее Эгвейн.

Илэйн нахмурилась.

― Джесамин забыла выйти со мной на связь из Кэймлина. Я оставила этой женщине "четкие" инструкции, чтобы она давала о себе знать через каждые два часа, а она по-прежнему где-то развлекается. О, Свет! Возможно, беспокоиться тут, собственно, и не о чем. Тем не менее, я попросила Серинию побывать в тех районах Перемещений и разведать там для меня обстановку. Надеюсь, ты не против.

― Тебе сейчас нужен отдых, ― сложив руки на груди, промолвил Гавин.

― Спасибо большое за совет, ― отозвалась Илэйн, ― которым я пренебрегу. Как до этого я проигнорировала Бергитте, рекомендовавшей мне то же самое. Мать, о чем ты хотела со мной поговорить?

Эгвейн передала ей письмо, над которым работала.

― Так оно Ранду? ― осведомилась Илэйн.

― Ты смотришь на него несколько под другим углом, нежели я. Расскажи мне, что ты думаешь об этом письме. Может быть, я ему не стану его отсылать. Я пока еще не решила.

– Тон...повелительный, – отметила Илэйн.

– Ни на какой другой он, кажется, не реагирует.

Потратив на чтение около минуты, Илэйн опустила письмо.

― Возможно, мы просто должны позволить ему поступать так, как он хочет.

― То есть, разбить печати? ― опешила Эгвейн. ― И выпустить Темного?

― Почему бы и нет?

― О, Свет! Илэйн!

― Так это ведь все равно произойдет, разве не так? ― проронила Илэйн. ― Темный попытается сбежать. Я это подразумеваю. Он и так уже практически свободен.

Эгвейн потерла свои виски.

― Прикоснуться к этому миру или быть свободным ― это две большие разницы. Во времена Войны Силы Темный по-настоящему так ни разу и не выпускался в этот мир. Касаться его он мог лишь через скважину в своем узилище, но ее повторно запечатали еще до того, как он мог сбежать. Если бы Темный проник в этот мир, то сломалось бы само Колесо Времени. Я принесла вот это, чтобы показать тебе.

Эгвейн вытащила из своей книжной сумки пачку исписанных бумаг. Эти листы были поспешно собраны библиотекарями Тринадцатого хранилища.

― Я не берусь утверждать, будто бы нам нельзя ломать печати, ― продолжила Эгвейн. ― Я просто высказываю мнение, что мы не имеем права рисковать, соглашаясь с этим еще одним необдуманным планом Ранда.

В ответ Илэйн лишь с нежностью улыбнулась. О, свет! Да она же влюблена. "Так могу ли я на нее положиться? Или нет?" Как же тяжело стало с Илэйн разговаривать в последнее время. И это ее увлечение Родней…

― Мы, к сожалению, не нашли ничего относящегося к данному вопросу в твоей библиотеке - "тер'ангриале". ― Статуя улыбающегося бородатого мужчины едва не вызвала в Башне бунт, ибо каждой сестре захотелось прочитать те тысячи книг, которые в ней хранились. ― Все эти книги, по-видимому, были написаны еще до того, как Скважина была распечатана. Они, конечно же, продолжат свои поиски, но эти записи содержат все, что мы могли собрать о печатях, узилище и Темном. Если мы сломаем печати в неподходящее время, я боюсь, это будет означать конец всему. Вот, прочти. ― И она протянула страницу Илэйн.

― Это "Кaриaтонский Цикл"? ― полюбопытствовала Илэйн. ― «И иссякнет свет, и не придет рассвет, и узник все плачет о доле своей». Узник – это Темный?

― Предполагаю, что да, ― ответила Эгвейн. Пророчества никогда не бывают ясными. Ранд намерен вступить в Последнюю битву и тут же сломать печати, но эта идея никуда не годится. Мы стоим на пороге затяжной войны. Поэтому освобождение Темного в данный момент только усилит мощь Тени, а нас, наоборот, ослабит.

– Если это надо сделать – и я до сих пор не знаю, надо ли, – мы должны ждать до самого последнего возможного момента. По крайней мере, нам необходимо это обсудить. Ранд был во многом прав, но он также и ошибался. Это не такое решение, которое можно позволить ему принять в одиночку.

Илэйн пролистала записи, затем остановилась на одной из них.

– "Его кровь дарует нам Свет..." – она словно в задумчивости потёрла страницу большим пальцем. – "Дождитесь Света." Кто добавил эту заметку?

– Это копия перевода "Кариатонского Цикла" Термендэль, принадлежавшая Дониэлле Алайвин, – сказала Эгвейн. – Дониэлла делала свои собственные заметки, и они были предметом практически такого же числа дискуссий, сколько случалось вокруг самих Пророчеств. Ты знаешь, она была Сновидицей. Единственная Амерлин, о которой нам это известно. До меня, во всяком случае.

― Да, это так, ― согласилась Илэйн.

― Сестры, которые собрали для меня эти заметки, пришли к такому же выводу, что и я, ― продолжила Эгвейн. ― Может и придет еще время, чтобы сломать эти печати, но это произойдет не в самом начале Последней Битвы, чтобы там Ранд не замышлял. Мы должны дождаться подходящего момента, и так как я являюсь Блюстительницей Печатей, это – моя прямая обязанность выбрать подобный момент. Я не стану рисковать нашим миром из-за какой-то очередной чрезмерно драматичной военной хитрости Ранда.

― В нем немало что есть от менестреля, ― в голосе Илэйн опять зазвучала любовь. ― Твой аргумент – достаточно убедительный, Эгвейн. Предоставь его Ранду и он выслушает тебя. Он хочет, чтобы все было хорошо, поэтому его можно переубедить.

― Мы это увидим. А пока я…

Внезапно Эгвейн почувствовала укол тревоги, исходящий от Гавина. Быстро оглянувшись, она заметила, как он поворачивается в другую сторону. Снаружи раздавался цокот копыт. Слух у Эгвейн был не намного хуже, но слышать все, что твориться вокруг, вменялось в обязанность именно ему.

Эгвейн обняла Истинный Источник и призвала Илэйн сделать то же самое. Бергитта же успела откинуть пологи шатра и схватилась за меч.

Соскочившим с лошади гонцом оказалась измученная женщина с широко раскрытыми глазами. Она с ходу влетела в шатер, где ее тут же перехватили Бергитте и Гавин, не отступавшие от нее ни на шаг и следившие за тем, чтобы она соблюдала дистанцию.

Она и не пыталась ее нарушать.

― Кэймлин подвергся нападению, Ваше Величество, ― проговорила эта женщина, пытаясь отдышаться.

― Что?! ― Илэйн вскочила на ноги. ― Как? Неужели Джарид Саранд все-таки добился…

― Троллоки, – перебила ее посыльная. – Все началось с приходом сумерек.

― Такого не может быть! ― воскликнула Илэйн, хватая женщину за руку и вытягивая ее из шатра. Эгвейн поспешила следом за ними. ― Прошло уже более шести часов, как наступили сумерки, ― заявила она посланнице. ― Почему до сих пор нам ничего не сообщили? И что произошло с Родней?

– Мне не сказали, моя королева, – ответила та. – Капитан Гайбон срочно послал меня за вами. Он только что прибыл через переходные врата.

Площадка для перемещений находилась неподалёку от платки Илэйн. Собралась толпа, но мужчины и женщины расступались перед Амерлин и королевой. За несколько минут они вдвоем уже достигли её.

Группа мужчин в окровавленных одеждах с трудом шли через открытые врата, волоча за собой телеги, нагруженные новыми боевыми средствами Илэйн – драконами. Многие из этих людей, по-видимому, едва держались на ногах. Они насквозь пропахли дымом, а их кожа почернела от сажи. Нередко кто-нибудь из них внезапно падал, теряя сознание, когда солдаты Илэйн, пытаясь им помочь, отбирали у них телеги, которые, очевидно, все-таки полагалось тянуть лошадям.

Сериния Седай и несколько сильнейших женщин из Родни – Эгвейн не хотела думать о них, как о Родне Илэйн, – открыли поблизости другие переходные врата. Беженцы хлынули через них как воды полноводной реки.

― Отправляйся, ― обратилась Эгвейн к Гавину, сплетая свои собственные врата, ведущие в район перемещений неподалеку от лагеря Белой Башни. ― Позови всех Айз Седай, кого мы сможем поднять среди ночи. Поговори с Брином, пусть подготовит своих солдат и разъяснит им, что они должны подчиняться приказам Илэйн. Направь их через врата в предместья Кэймлина. Мы намерены проявить единство с Андором.

Гавин кивнул и нырнул в переходные врата. Эгвейн дала им исчезнуть, затем присоединилась к Илэйн, стоявшей около собиравшихся раненных и растерянных солдат. Сумеко, одна из Родни, взялась наблюдать за тем, чтобы Исцеляли тех, кто находился в непосредственной опасности.

Воздух пропитался запахом гари. Торопясь поскорее оказаться рядом с Илэйн, за одними из врат Эгвейн все же успела кое-что разглядеть мимоходом: охваченный пламенем Кэймлин.

"О, Свет! " Испытав сильное потрясение, она лишь на мгновение приостановилась, но затем заставила себя бежать дальше. Илэйн разговаривала с Гайбоном – командующим Гвардии Королевы. Этот статный мужчина, казалось, едва держался на ногах, а количество красных кровяных пятен на его обмундировании и руках вызывало тревогу.

– Друзья Тёмного убили двух женщин из тех, что вы оставили для отправки сообщений, Ваше величество, – докладывал он усталым голосом. –- Ещё одна погибла в бою. Но мы отбили драконов. Как только мы...мы сбежали...– Казалось, что-то причиняет ему боль. – Когда мы сбежали через дыру в городской стене, то наткнулись на несколько групп наёмников, пробивавшихся в сторону ворот, которые лорд Талманес оставил под защитой. По счастливой случайности они были достаточно близко, чтобы помочь нам бежать.

– Вы хорошо справились, – произнесла Илэйн.

― Но город же...

– Вы хорошо справились, – повторила Илэйн твёрдым голосом. – Вы вернули драконов и спасли всех этих людей? Я прослежу, чтобы вас за это наградили, Капитан.

― Отдайте вашу награду людям этого Отряда, Ваше Величество. Это была их работа. И еще, будьте добры, если у Вас есть хоть какая-то возможность чем-то помочь лорду Талманесу...

Он указал рукой на павшего в бою человека, которого как раз несли через врата несколько членов Отряда.

Илэйн встала рядом с ним на колени, и к ней присоединялась Эгвейн. Кожа Талманес потемнела, словно от старости, поэтому сначала Эгвейн предположила, что он умер. Но затем он вдруг произвел резкий вдох.

― О, Свет! ― воскликнула Илэйн, с помощью Искательства обследуя распростёртое тело, ― Я никогда не видела ничего подобного.

― Клинки кузниц Такан'дара, ― сообщил Гайбон.

– Это за пределами наших возможностей, – обратилась Эгвейн к Илэйн, поднимаясь. – Я....

Она замолкла, услышав что-то ещё за стонами солдат и скрипом телег.

― Эгвейн? ― тихо напомнила о себе Илэйн.

― Окажи ему всю посильную помощь, ― произнесла Эгвейн, собираясь немедленно покинуть ее. Протиснувшись сквозь растерянную толпу, она поспешила туда, где ей послышался тот голос. Было в нем что-то… Да, это "там". На краю платформы она обнаружила открытые врата, откуда торопливо выходили Айз Седай, облаченные в самые различные одежды. Они стремились поскорее увидеть раненых. Гавин хорошо выполнял свою работу.

Найнив, довольно громко, требовала показать ей того, кто руководил этой артелью. Эгвейн подобралась к ней сбоку и схватила ее за плечо, застав врасплох.

― Мать? ― вытаращила глаза Найнив. ― О чем это вокруг толкуют, будто Кэймлин горит? Я…

Она запнулась и остолбенела, увидев раненых. Но затем попыталась пройти к ним.

― Здесь есть тот, кого ты должна осмотреть первым, ― заявила Эгвейн, подводя ее туда, где лежал Талманес.

Найнив резко втянула воздух, опустилась на колени и мягко отодвинула Илэйн. Найнив коснулась Искательством Талманеса, затем замерла, широко раскрыв глаза

― Найнив? ― окликнула ее Эгвейн. ― Так ты можешь…

Найнив внезапно разразилась "взрывом" плетений, будто солнечный свет пробился из-за туч. Из Пяти стихий она сплела сияющий столб и, направляя его, опустила в тело Талманеса.

Эгвейн оставила её за работой. Возможно, этого будет достаточно, хотя казалось, что он был на полпути к смерти. Если будет на то воля Света, Талманес выживет. В прошлом он произвёл на неё впечатление. Он выглядел именно тем человеком, в котором нуждался Отряд – и Мэт.

Илэйн находилась возле драконов и расспрашивала женщину с волосами, заплетенными в мелкие косички. Это, должно быть, Алудра – создательница драконов. Эгвейн подошла к оружию и положила пальцы на один из длинных бронзовых стволов. Конечно же, она была наслышана о них. Кто-то утверждал, что они напоминали Айз Седай, отлитых из металла, и использующих в качестве зарядов порох фейерверков.

Через переходные врата прибывало все больше и больше беженцев, среди которых было много горожан.

― О, Свет! ― сказала Эгвейн сама себе. ― Их слишком много. Мы не можем разместить всех покидающих Кэймлин лишь на одном Меррилорском поле.

Закончив разговор, Илэйн оставила Алудру проверять фургоны. Казалось, та женщина не желала этой ночью спать и отложить осмотр до утра. Илэйн же направилась к вратам.

― Солдаты полагают, что район врат вне города надежно защищен, ― уведомила она Эгвейн, проходя мимо. ― Я намереваюсь переместиться туда и взглянуть.

― Илэйн… ― позвала Бергитте, будто вырастая из-под земли позади нее.

– Мы должны! Идём.

Эгвейн решила не принимать участия в новой затее королевы, и стала опять наблюдать за текущей работой. Романда вызвалась руководить Аиз Седай и, систематизируя пострадавших, стала разделять их на группы в зависимости от срочности, с которой им требовалось Исцеление.

Во время обзора царящей вокруг неразберихи, Эгвейн вдруг заметила пару людей, стоящих неподалеку: мужчину и женщину. С виду – иллианцев.

― Что вам двоим тут надо?

Женщина преклонила перед ней колени. Она была светлокожей и темноволосой и, судя по ее лицу, обладала твердым характером, несмотря на высокий рост и хрупкое телосложение.

― Я Лейлвин, ― заявила она с акцентом, который невозможно было спутать ни с каким другим. ― Я сопровождала Найнив Седай, когда прозвучал призыв к Исцелению. Мы сопроводили ее сюда.

― Так ты шончанка, ― произнесла Эгвейн с тревогой в голосе.

– Я пришла, чтобы служить тебе, Престол Амерлин.

Шончанка. Эгвейн по-прежнему удерживала Единую силу. О, Свет! Не все Шончан, с кем ей приходилось встречаться, представляли для нее угрозу. Тем не менее, она решила не рисковать. Как только из одних переходных врат вышли несколько гвардейцев Башни, Эгвейн тут же указала пальцем на пару Шончан.

― Отведите их куда-нибудь в безопасное место и не оставляйте их без присмотра. Я займусь ими позже.

Солдаты закивали головами. Мужчина пошел неохотно, но женщина проявила большую готовность. Она была не способна направлять Силу, поэтому не могла быть вольноотпущенной "дамани"-. И все же это не означало, что она не могла вдруг оказаться "сул’дам".

Эгвейн вернулась к Найнив, все еще стоявшей на коленях возле Талманеса. Болезнь от него отступила, но кожа его теперь стала бледной.

― Заберите его куда-нибудь, где бы он смог отдохнуть, ― устало проговорила Найнив нескольким бойцам Отряда, дежурившим неподалеку. ― Я сделала все, что в моих силах.

Как только мужчины унесли его, она подняла глаза на Эгвейн.

― О, Свет! ― прошептала Найнив. ― Это истощило мои силы… даже с моим "ангриалом". Меня поразило, что и Морейн сумела проделать тоже самое с Тэмом, еще в те времена... ― Казалось, в ее голосе еле уловимо прозвучала нотка гордости.

Она хотела исцелить Тэма, но у ней не получилось. Хотя, конечно, Найнив сама не понимала, что именно она тогда делала. С тех пор она прошла долгий, долгий путь.

― Так это правда, Мать? ― спросила Найнив, поднявшись с колен. ― Насчет Кэймлина?

Эгвейн кивнула.

– Это будет долгая ночь, – сказала Найнив, глядя на раненых, поток которых сквозь врата по-прежнему не иссякал.

– А завтра ещё более долгий день, – произнесла Эгвейн. – Сейчас давай соединимся. Я одолжу тебе свою силу.

Найнив выглядела поражённой.

– Мать?

― В Исцелении ты сильнее меня. ― Эгвейн улыбнулась. ― Я может быть и Амерлин, Найнив, но я продолжаю оставаться Айз Седай – слугой всего сущего. Мой запас сил еще пригодится тебе.

Найнив кивнула, и они образовали круг. Обе присоединились к группе Айз Седай, которую Романда создала для Исцеления беженцев с самыми тяжёлыми ранами.

– Фэйли создала для меня сеть глаз-и-ушей, – сказал Ранду Перрин, пока они оба торопливо шли в его лагерь. – Она может быть с ними сегодня. Но предупреждаю, не уверен, что ты ей нравишься.

«Глупо было бы, если б я ей нравился, – подумал Ранд. – Скорее всего она знает, что я от тебя потребую прежде, чем это закончится.»

– Кажется, – произнёс Перрин, – она довольна тем, что мы с тобой знакомы. В конце концов, Фэйли кузина королевы. Думаю, она всё же беспокоится из-за того, что ты можешь сойти с ума и навредить мне.

– Безумие уже пришло, – сказал Ранд, – и я взял его под контроль. В том, что касается причинения вреда, она вероятно права. Сомневаюсь, что я сумею не ранить тех, кто меня окружает. Это было тяжёлым уроком.

– Ты намекаешь, что сошел с ума, – ответил Перрин, снова положивший руку на молот. Он носил его на боку, несмотря размер; ему определённо надо было придумать для молота специальные ножны. Удивительная работа. Ранд всё хотел спросить, был ли он из того выкованного с помощью Силы оружия, которое делали его Аша'маны. – Но Ранд, на мой взгляд ты совершенно нормален.

Ранд улыбнулся, и на краю его сознания возникла мысль.

– Я безумен, Перрин. Мое сумасшествие в этих воспоминаниях и намерениях. Льюс Тэрин пытался взять верх. Я был двумя людьми, которые боролись за контроль надо мной. И один из них был совершенно безумен.

― О, Свет! ― прошептал Перрин. ― Звучит жутко.

– Приятного мало. Но...вот в чём дело, Перрин. Я всё больше уверяюсь, что мне была необходима эта память. Льюс Тэрин был хорошим человеком. "Я" был хорошим человеком, но что-то пошло не так – и я стал слишком высокомерным, решил, что смогу сам со всем справиться. Мне надо было об этом вспомнить; если бы не сумасшествие...без этих воспоминаний я мог бы снова взвалить всё на себя одного.

– Так ты собираешься работать вместе с остальными? – спросил Перрин, глядя туда, где располагался лагерь Эгвейн и Белой Башни. – Ужасно похоже на то, что армии здесь собрались ради битвы друг с другом.

– Я сделаю так, чтобы Эгвейн поняла, – сказал Ранд. – Я прав, Перрин. Нам надо разбить печати. Не понимаю, почему она отказывается.

― Она – Амерлин, теперь. ― Перрин почесал подбородок. ― Она является Блюстительницей печатей, Ранд. Это ее обязанность следить за тем, чтобы с ними ничего не случилось.

― Так оно и есть. Поэтому мне надо убедить ее, что мои планы относительно них составлены верно.

– Ты уверен насчёт того, чтобы сломать их, Ранд? – спросил Перрин. – Совершенно уверен?

― Вот скажи мне, Перрин. Если металлический инструмент или оружие разбивается вдребезги, можешь ты его опять склеить воедино и заставить работать должным образом?

― Ну, вообще-то можно, ― отозвался Перрин. ― Но лучше так не делать. Ведь структура стали... ну, полностью перековать – это почти всегда лучше. Расплавить и начать с нуля.

― Здесь похожая ситуация. Печати расколоты словно меч. Мы не можем просто взять и залатать эти обломки. Из этого ничего не выйдет. Мы должны удалить эти осколки и создать что-нибудь новое, что могло работать вместо них. Что-то лучшее.

― Ранд, ― произнес Перрин, ― это самое разумное из того, что кто-либо говорил на эту тему. Эгвейн ты объяснял это также как и мне?

― Но она же не кузнец, друг мой, ― улыбнулся Ранд.

― Она сообразительная, Ранд. Сообразительнее любого из нас. Она поймёт, если ты ей доходчиво все объяснишь.

― Будет видно, ― изрек Ранд. ― Завтра.

Перрин остановился, и его лицо озарилось светом шара, созданного Рандом с помощью Единой Силы. Его лагерь и без группировки Ранда, вмещал в себя войско, не уступающее по силе любому другому на этом поле. Ранду по-прежнему казалось невероятным, что Перрин собрал столь многих, включая ― подумать только! ― белоплащников. «Глаза и уши» Ранда заявляли, что всякий человек в лагере Перрина считался преданным ему. Даже находящиеся при нем Хранительницы Мудрости и Айз Седай чаще предпочитали делать то, что Перрин говорит, а не наоборот.

Несомненно, как ветер или небо, Перрин стал королём. Не таким как Ранд – королём для своих людей, живущим среди них. Ранду такой путь не подходил. Перрин мог оставаться человеком. Ранд ещё на некоторое время должен был быть чем-то большим. Символом, силой, на которую каждый мог положиться.

Это ужасно утомляло. Не только физически, усталость была глубже. Быть тем, в ком нуждались люди, изнуряло, подтачивало его так же, как река – гору. В итоге река всегда побеждала.

– Я поддержу тебя, Ранд, – сказал Перрин. – Но мне надо, чтобы ты пообещал, что не позволишь начаться борьбе. Я не стану сражаться с Илэйн. Ещё хуже будет выступить против Айз Седай. Мы не можем позволить себе ссор.

– Сражения не будет.

– Пообещай мне, – лицо Перрина стало настолько твёрдым, что, казалось, об него можно было сломать камень. – Дай мне слово, Ранд.

– Обещаю, друг мой. На Последнюю битву я поведу нас объединившимися.

– Так и сделай. – Перрин вошёл в лагерь, кивая часовым. Оба двуреченцы – Рид Солен и Керт Вагонер. Они поприветствовали Перрин, затем перевели взгляд на Ранда и несколько неловко поклонились.

Рид и Керт. Он был знаком с ними обоими – Свет, он смотрел с почтением на них, когда был ребёнком, но Ранд уже привык к людям, которых он знал и которые относились к нему как к чужаку.

– Милорд Дракон, – сказал Керт. – Неужто мы... в смысле...– Он сглотнул и посмотрел на небо, на тучи, которые кажется сползались к ним, несмотря на присутствие Ранда. – Скверно выглядит, да?

– Бури часто бывают скверными, Керт, – ответил Ранд. – Но двуреченцы переживут их. Снова, как и прежде.

– Но...– опять начал Керт. – Это плохо выглядит. Испепели меня Свет, так оно и есть.

– Будет так, как сплетёт Колесо, – произнёс Ранд, глядя на север. – Мир, Керт, Рид, – тихо сказал он. – Почти все Пророчества исполнились. Этот день был предсказан, и испытания для нас известны. Мы не встретим их неподготовленными.

Ранд не обещал, что они победят или выживут, но оба мужчины выпрямились и закивали с улыбкой. Людям нравилось знать, что существует план. Весть о том, что есть кто-то, кто всем управляет, была лучшей поддержкой, какую Ранд им мог предложить.

– Хватит докучать Лорду Дракону со своими вопросами, – сказал Перрин. – Убедитесь, что этот пост хорошо охраняется – и никакого сна, Керт, и никакой игры в кости.

Оба снова отдали честь, когда Перрин и Ранд прошли в лагерь. Он был приветливей, чем все остальные, расположенные на поле. Походные костры казались чуть ярче, смех немного громче. Так, словно каким-то образом народ Двуречья принёс с собой дом.

– Ты отлично ими руководишь, – тихо сказал Ранд, быстро идущий позади Перрина, который кивал сидевшим снаружи.

– Им не должны быть нужны мои указания, что делать, вот и всё. – Однако, когда в лагерь прибежал посыльный, Перрин сразу же вернулся к своим обязанностям. Он назвал худого парня по имени, и заметив, что у того от страха перед Рандом кровь прилила к лицу и задрожали ноги, отвёл его в сторону, где тихо, но твёрдо расспросил мальчишку.

Поиск по сайту: