О том, что некоторые узлы проще разрубить, чем развязать

Горох в поле, да девка в доме -- завидное дело:

кто ни пройдет -- тот щипнет.

(Пословица)

Сны -- материя тонкая, никем до конца не изученная. Особенно вещие. Или вот, разделенные. В прошлой жизни я не раз общалась во сне с бабушкой. Яга вытаскивала меня в какие-то туманные пределы, как только моя голова касалась подушки, чтобы предупредить, или поделиться информацией, или просто поболтать о том о сем. А уж насколько хорошо во сне запоминались самые мудреные заклинания, я знала не понаслышке. Эх, как же я скучала о своем привольном житье-бытье под крылышком мудрой бабули! Как она там? Жива ли, здорова?

-- О чем задумалась? -- раздалось над ухом, когда я в очередной раз споткнулась о какой-то мусор.

-- Да так, ни о чем, -- ответила я, с удивлением замечая, что заброшенная пристань осталась позади и мы с моим охранником вот-вот окажемся в разбойничьем логове. -- Погоди пару минут, мне морок сплести надо.

Влад только скептически поднял брови, когда я замерла и, поднатужась, стала притягивать к себе клочья тумана от реки.

-- У тебя это всегда с такими сложностями получается?

-- Взял бы и помог, -- огрызнулась я, лихорадочно пытаясь вспомнить, на какую сторону у рябой бабы, в которую меня Щура обрядила, был повернут нос.

-- Разве что советом, -- хмыкнул злыдень. -- Не хотелось бы из-за такой мелочи раскрываться. Меня уже, наверное, с десяток разных магов выслеживает.

Я раздраженно фыркнула:

-- Ну хоть что-то!

-- Кисть расслабь, -- вдруг скомандовал Влад. -- Не эту, правую. И пальцами перебирай, будто струны на арфе пощипываешь.

-- Ну да, я же у нас известная арфистка, -- сообщила я, послушно наигрывая на воображаемом инструменте.

К удивлению, дело пошло легче. Я всем телом ощутила, как слой за слоем нарастает на меня личина.

-- Ну как? -- гордо вопросила я, поворачиваясь вокруг своей оси. -- Красотка?

-- Обхохочешься, -- серьезно кивнул Влад. -- Я погляжу, твоя хозяйка к тебе благосклонна.

-- На том стоим, -- притопнула я ногой.

-- А ничего, что твой морок уже частично просвечивает?

-- Так и до полночи недалеко. Щура говорила, дольше держаться не будет.

-- Понятно, -- протянул господарь, оглядывая меня напоследок с какой-то плотоядностью во взоре.

Я покраснела.

-- Иди сюда, -- дернул он меня за руку, пытаясь привлечь к себе.

-- Ты чего надумал? -- сопротивлялась я. -- Бесценный опыт приобретаешь? Таких страшных баб у тебя, поди, еще не было?

-- А мне все равно, как ты выглядишь, -- быстро проговорил Влад, целуя меня в кончик кривого носа. -- Ты -- это ты. Под любой личиной.

Неожиданный романтический настрой Дракона меня пугал. А еще больше мое к нему отношение. Во время поцелуя у "Приюта бастарда" я почувствовала в себе темную клокочущую силу -- страшную, сумбурную, требующую выхода. И это мне совсем не нравилось.

-- Нет, -- сказала я, отступая на два шага. -- Не здесь, не сейчас, и не...

-- И не со мной?

Я смешалась и опустила глаза.

-- Как хочешь, -- легко согласился Влад. -- Идем, птица-синица, разберемся с твоими неприятностями.

Воронья слободка была пустынной, будто вымершей. Обычно в это время веселье только набирало обороты. Мужики шумно праздновали дневные успехи, сокрушались о поражениях, считали деньги, бились об заклад, распевали песни пьяными голосами. А сейчас -- тишина, темнота... Под ногами шуршали палые листья, будто не травень на дворе, а самая поздняя осень. Я моргала, активируя свое ночное зрение.

-- Здесь сражались маги, -- прошептал господарь, бесшумно крадущийся следом с обнаженным мечом.

-- Какие маги? -- охнула я, споткнувшись о валяющееся на земле ведро. -- Откуда?

Влад замер, даже не попытавшись мне помочь.

-- Все мертвое -- деревья, животные, -- указал он на труп собаки, распластанный у забора. -- Земля без капли воды, хотя целый день шел дождь...

Я потянула носом -- пахло пылью, трухой и железом.

-- Ты думаешь, Щура...

-- Нет, ведьмы так не могут. Задействована совсем другая структура магии. Такое я видел только на территориях, где велись битвы второй магической войны.

-- Так она сто лет назад была.

-- Некоторые раны долго заживают.

-- Влад, мне страшно, -- прошептала я, потихоньку продвигаясь в сторону дома.

-- Подожди меня здесь, -- предложил господарь, в чьих повадках неожиданно обнаружилась грация большой хищной кошки. -- Я один справлюсь.

-- Еще чего, -- прошипела я, опуская руку в сумку и нащупывая шершавую поверхность индрикового рога.

Дракон скептически оглядел непростое оружие, но мнение свое оставил при себе. Его глаза зеленовато отсвечивали в темноте -- он тоже обладал ночным зрением.

Мы осторожно поднялись по ветхим ступеням крыльца, доски жалобно скрипнули. Сени. Расколотая бочка без следов воды, обломки лавки, исполосованное, будто огромными когтями, полотнище драпировки. Общий зал. Перевернутая мебель, глянцевые потеки светильного масла, нагромождение какого-то хлама...

-- Ёжкин кот! -- всхлипнула я, осознав, что то, что я принимала за кучи барахла, оказалось человеческими телами.

Комната, полная трупов. Букашко, лежащий на столе, широко раскинув руки и открыв рот в беззвучном крике. Стеша с неестественно вывернутой шеей, грузно осевшая в углу. Рыжий одноглазый разбойник, чья голова почти совсем отделилась от тела... Вся ватага разбитного Фейна встретила в этой горнице свою смерть.

Влад присел, осматривая ближайший труп.

-- Они все обескровлены, -- спокойно сообщил он мне. -- Если со мной что-то случится, беги к Михаю, пусть поднимает свору.

-- Далеко не уйду. После полуночи я опять на коротком поводке.

-- Если ведьма мертва, ваше соглашение потеряло силу.

-- А если нет?

Из коридора, ведущего в горницу Фейна, донесся дробный безумный смешок:

-- Девка, иди сюда... Хорошая девка, послушная девка...

Волосы на моей голове зашевелились. Дракон метнулся на звук. Я осторожно шла следом, неистово стуча зубами. Под ногами хрустели осколки стекла.

В центре комнаты зиял провал. Как раз на том месте, где когда-то стояло огромное ложе.

-- Оно спрыгнуло вниз. -- Влад, свесившись через чудом уцелевший бортик, пытался рассмотреть что-то в глубине. -- Тут ступени.

Из подпола тянуло холодом и сладковатым запахом тлена.

-- Пошли, -- свесив ноги в провал, я пыталась нащупать первую ступеньку. -- Это Щура.

-- Ты уверена?

-- Я узнала голос.

Это был сложный расклад. Карты выстраивались многослойными фигурами, картинка за картинкой, раскрывая их владельцу вероятность развития событий.

-- Позвольте потревожить вас, господин.

Ганиэль одарил Хумэнь прохладным взглядом:

-- Что-то срочное?

-- Аудиенции ожидает председатель Арадской коллегии.

-- Брат Лодевийк не может сам решить вопросы строительства храма?

-- Местное население отказывалось с нами сотрудничать, и братья призвали силы с той стороны.

-- Результат?

-- Ракшас вышел из-под контроля, возникла опасность беспорядков.

Вещун резким движением кисти смешал карты. У кого-нибудь другого сей жест мог быть демонстрацией крайней степени раздражения. Но Трисветлый Ив был выше таких простых эмоций.

-- Передай брату, что я сам займусь этой проблемой.

-- Господин не примет его?

-- Нет. Я прибуду в Валахию через три дня, как только закончу неотложные дела, удерживающие меня в Стольном граде.

Хумэнь, мелко кивая, пятилась к двери.

-- И пусть Арадская коллегия готовится к выборам нового председателя. Брат Лодевийк смещен с должности.

Лисица выскользнула за дверь, чтобы в точности передать слова своего господина. Ив шумно вздохнул:

-- Хочешь сделать хорошо -- делай это сам.

Что я ожидала увидеть внизу? Наверное, все-таки подпол -- закуток, в котором терпеливо дожидалась нас опасная ведьма Щура. Действительность была гораздо неприятней. Земляные ступени спускались в настоящий подземный коридор.

-- Мы будем продвигаться очень осторожно, -- серьезно предупредил меня господарь. -- Оно успело от нас оторваться и вполне может поджидать в засаде.

-- Оно? -- Я не возражала, просто хотелось заранее все уточнить.

-- Полной уверенности у меня нет, но кажется, твоя ведьмина клятва потеряла силу.

Я прикусила язык. К чему вопросы? Через несколько минут я смогу сама во всем разобраться.

Когда-то это были каменоломни, в которых добывали строительный камень для возведения Арада. Рукотворные ходы, переплетенные со временем с полостями естественного происхождения, образовали лабиринт, протянувшийся на сотни лиг в толще земли. Влад шел первым, почти бесшумно ступая по каменному дну тоннеля, я громко сопела, пробираясь следом, прикрывая наши тылы и поминутно озираясь. Замкнутое пространство вызывало во мне непреодолимый ужас, и я боролась с желанием плюнуть на все и бежать назад. Коридор то сужался, то расширялся, высота тоже постоянно менялась, но еще ни разу не пришлось идти, согнувшись в три погибели или протискиваясь боком.

-- Этим ходом часто пользовались, -- проговорил господарь, указывая мне на следы сажи и потеки свечного воска на стенах.

-- Ежу понятно, -- восхитилась я монаршей смекалкой. -- Разбойники и пользовались. Лаз прямо из логова обустроили и стаскивали под землю все самое ценное. А чего? Удобно -- ни тебе любопытных глаз, ни внезапных проверок городской стражи.

Влад, не оборачиваясь, пожал плечами. Я невольно залюбовалась его спиной. Господарь относился к тому типу мужчин, который моя бабушка называла "осанистым". Высокий и худощавый, он, казалось, был свит из жил и мускулов. Очень тонкая талия, широкие плечи, длинные руки и ноги. С такой фигурой в какую одежду ни обряди -- хорош будет.

-- Ты на меня пялишься! -- Влад повернулся так резко, что я уткнулась носом в его грудь.

-- Не было такого, -- соврала я, отступая на шаг. -- Просто смотреть больше не на что.

-- А ведь я тебе нравлюсь, птица-синица, -- задумчиво протянул злыдень. -- Учащенное дыхание, сердцебиение, расширенные зрачки... Я разбудил твое любопытство?

-- Это от страха, -- попыталась я возразить.

Он не слушал.

-- Судьба так часто сводит нас друг с другом, что впору заподозрить какой-то вселенский заговор. Сначала ты меня спасла, потом обокрала, помогла в нелегком предприятии... И вот, когда я уже и думать забыл о маленькой рутенской ведьме, я обнаруживаю тебя в своей постели. Как это понимать?

Я не знала, что ответить. Краска бросилась мне в лицо, дыхание перехватило от подступающих слез. Влад так сосредоточенно смотрел на мои губы, что их начало пощипывать, будто коснулся их порыв ледяного зимнего ветра. Что вообще творится, ёжкин кот?! Почему я вдруг перестала владеть своим телом и своими помыслами? У меня над головой десятки футов земли, позади -- обескровленные трупы разбойников, впереди поджидает неведомая смертельная опасность, а все, о чем я могу думать -- поцелует или не поцелует меня Влад, прежде чем я его об этом попрошу. Эх! Как говаривала бабушка, -- беда с девкой, то есть со мной. Бесконечно долго мы молчали, стоя друг напротив друга в каменном коридоре арадских катакомб. Целую вечность, в которую растянулись несколько минут.

-- Когда все закончится, -- наконец сообщил господарь, прикоснувшись кончиками пальцев к моей щеке, -- мы запремся в спальне, и я удовлетворю твое любопытство.

-- Ты обещал проводить меня в Элорию, -- вдруг вспомнила я, и эта правильная приземленная мысль разрушила наваждение. -- Мне нужно в Квадрилиум, в университет. Или твое слово...

-- Я всегда выполняю обещания, -- резко ответил Дракон. -- Все.

Он отвернулся и пошел вперед.

-- И, девочка моя, ты можешь не поверить, но в Кордобе тоже есть спальни.

Я подавилась заготовленным ругательством. Ну и что тут скажешь? На этом поле он меня переиграл.

Мы молча шли, и шли, и шли... Мне было скучно. За последний час я успела испытать ужас, злость, томление и раскаяние. Даже для меня получался перебор. Поэтому теперешняя навалившаяся усталость меня нисколько не удивляла. Кажется, даже время под землей текло медленнее. Лениво истекали минуты. Где-то вдали размеренно капала вода, легко дышал Влад, едва заметно шуршали о гладкий камень подошвы сапог. Я зевнула. Если бы на ходу можно было спать, мой бодрый храп уже давно сопутствовал бы нашему перемещению.

Бах! Глухой удар сотряс стены. Я подобралась и поудобнее перехватила оружие. Что бы ни ждало нас за поворотом, мы к нему приближались. Коридор закончился небольшой полукруглой пещерой, в которой, видимо, разбойники и хранили награбленное. Факел, прикрепленный к стене кованым зажимом, горел, освещая фантасмагорическую картину. Сундуки, мешки, плотные тюки тканей были свалены в центре. На этом рукотворном холме в позе восточного божка, скрестив ноги и устроив запястья на коленях, восседала Щура.

-- Хорошая девка... Ты пришла... -- Голос ее скрежетал, как железо по камню, отражаясь от стен пещеры причудливым эхом.

Голова ведьмы шаталась от плеча к плечу, будто в шее не было ни одной косточки. Глаза, цвета сырого мяса, без следа зрачков, смотрели прямо на меня.

-- К нам Лутоня пришла, да не одна, а с товарищем. И кто это у нас такой славненький, а, бурдючок на ножках?

Влад боком обходил бестию по кругу, чуть отведя в сторону руку с мечом.

-- Тяни время, -- шепнул в мою сторону одними губами. -- Говори!

Мне показалось, что я разгадала его задумку.

-- А это, бабушка, мой охранник. Фейн нанял -- за мной присматривать. Мы с атаманом в таком чудесном месте отдыхали, что не передать. И публика там благородная, и увеселения всякие... "Приют бастарда" называется. Слыхала?

Багровые влажные губы растянулись в усмешке, с острых клыков капала слюна.

-- Бабушка слыхала, бабушка видала. -- Голова сделала оборот вокруг своей оси, перекрутив шею, будто неведомая прачка насухо выжимала тканое полотнище. -- Только где она, твоя бабушка? Ау! Нет ее!

И новая порция безумного дребезжащего смеха.

Вместо ожидаемого страха я неожиданно почувствовала облегчение. Кем бы ни было это существо, это была не ведьма. Щура умерла. Я еще для надежности глянула на запястья, где до недавнего времени змеились шрамы ведьминой клятвы. Чисто. Я глубоко вздохнула:

-- А куда же она подевалась? Бабушка то есть.

-- Ты какую хрычовку имеешь в виду? -- Голос менял тональность, из визгливого старушечьего фальцета становился низким, утробным. -- Поганую валашскую душегубицу или свою Ягу?

Удивленный возглас Влада я оставила без внимания.

-- А вопросом на вопрос отвечать неприлично, -- свободная рука сама собой уперлась в бок. -- Или твой прежний хозяин не смог тебя этому обучить?

Визг бестии хлестнул по ушам. Старуха подпрыгнула, приземлилась на четвереньки спиной вниз, хрустнула костями, выворачивая руки из суставов, и поползла ко мне, поводя головой на неестественно вытянутой шее.

-- Я замкнул линию, -- сообщил Влад, выныривая на освещенное пространство из тьмы. -- Оно не сможет перейти границу.

С левой руки господаря осыпались остатки белого порошка.

-- Соляной круг? -- переспросила я, не отводя взгляда от беснующейся твари. -- Умно. Каждый раз полные карманы соли с собой таскаешь?

-- У разбойников позаимствовал, на всякий случай. В общей комнате туесок стоял.

-- Умно, -- зачем-то повторила я и наконец рискнула взглянуть на суженого. -- Сколько у нас времени?

Таким растерянным господаря я не видела никогда. На его бледном лице читалась сотня разных чувств -- удивление, удовлетворение, узнавание... В эту минуту мне в голову почему-то лезли только слова на "у".

-- Немного, -- наконец справился с чувствами Влад. -- Пошли, нужно срочно отыскать пентаграмму вызова. Может, тогда я смогу отправить эту тварь туда, откуда она явилась.

-- Я убью тебя, сука! -- доносился из круга истошный визг. -- Убью, покалечу, кишки выпущу! И тебе и охраннику твоему. Всем! А потом...

Дальше следовали заковыристые планы, густо замешанные на расчленении и поедании плоти.

-- Что это вообще за существо? -- задала я вопрос.

Мы обогнули соляной круг, стараясь не наступить на него ненароком. В глубине пещеры обнаружилось еще два выхода. Влад решительно шагнул в правый, дернув меня за руку. Мы почти бежали. Коридор был давно заброшенным, осыпавшийся суглинок под ногами очень затруднял движение. Видимо, дальше пещеры-склада интересы разбойников не распространялись.

-- Это ракшас, -- проговорил господарь, не сбиваясь с шага.

-- Кто-кто? -- запыхавшись, переспросила я.

Мелкая глиняная пыль забивала легкие. Сумка больно хлопала по боку, но свободных рук, чтоб ее поправить, у меня не было.

-- Ракшас -- высший демон. У нас о них почти ничего не знают. А вот на востоке, в пределах Урхана... Кто-то призвал его сюда, а контролировать не смог. Бестия сбежала и шаталась по катакомбам в поисках жизни. Вот туннель ее к твоим разбойникам и вывел.

-- Демоны не такие! -- при нашем темпе передвижения было удивительно, что мне хватало дыхания еще и на спор. -- И они не могут к нам попасть.

Влад резко остановился. Коридор закончился тупиком. Перед нами была глухая стена.

-- Лутоня, -- объяснял Влад, разворачиваясь и бегом устремляясь обратно. -- Демоны бывают разные. И если ты общалась только с жителями Тонкого мира, существами в принципе безобидными, не значит, что не существует другой их разновидности.

Мы вбежали в полукруглую пещеру и, не мешкая, нырнули в левый коридор. Тварь проводила нас воем.

-- Так значит, ракшас -- демон, но не из Тонкого мира? -- продолжала я допрос, мне на полном серьезе хотелось достать тетрадку и начать записывать за господарем.

-- Из другого. Назовем его, к примеру, "нижним". -- Влад проговаривал слова четко, с учительскими интонациями, будто с листа читал. Не знаю, что на него нашло, может, таким образом у него выражалось нервическое возбуждение. -- Ты помнишь, из-за чего началась вторая магическая война?

Честно говоря, я о ней вообще мало что помнила. Так, отрывки. Бабушка меня обучала вещам более практическим, но так просто признаться в невежестве я не могла.

-- Ну, одни маги и другие маги...

Этот коридор был гораздо длиннее первого, но такой же запущенный. Господарь с бега перешел на быстрый шаг, но руку мою так и не отпустил.

-- Угу, одни маги против других магов. Потом одни маги, чтобы победить вторых, призвали силу с "той" стороны. А потом уже всем магам пришлось объединиться, чтоб эту силу обратно отправить.

Я хмыкнула про себя. Коротко, просто, по существу. Так, чтоб и ежу понятно было. История магических войн для туполомов.

-- А чем опасны эти самые ракшасы?

-- Они питаются жизнью.

-- Ты хотел сказать силой?

-- Лутоня, не глупи. Наш пленник положил два десятка разбойников и выпил их кровь, какая уж тут сила?

-- А почему он тогда в теле Щуры?

-- Это что-то вроде одежды. Холодно ему у нас, смертельно холодно. Представь, как бы ты себя чувствовала голышом на морозе.

Я представила и поежилась. Коридор сделал очередной крутой поворот, и мы вышли к перекрестку.

-- Так... -- Господарь остановился и отпустил мою руку. -- Какие будут предложения?

-- Прямо, -- ответила я, поправляя суму на плече.

-- Почему?

-- Потому что слева и справа крысы.

Влад вгляделся в темноту, которая ответила ему возмущенным попискиванием и мигающими красноватыми огоньками злобных глазок, и заржал:

-- Будущая владычица ветра боится грызунов?

Я вздернула подбородок:

-- Живые крысы, Влад. Маленькие такие "бурдючки на ножках", в отличие от тех, чьи кости похрустывают под нашими каблуками.

Неуместный смех господаря резко оборвался:

-- Прости, что усомнился в твоей неустрашимости, птица-синица. Идем!

Я оставила без внимания предложенную мне руку и пошла первой.

-- Предвкушаю наши долгие беседы по дороге в Элорию, моя дорогая. Кстати, я был уверен, что твоей стихией будет земля. Все-таки считается, что отпрыск наследует от родителей более сильное направление...

-- Значит так, -- зашипела я, резко обернувшись, -- до осени я совершенно свободна. Слышишь? До осени. Я не знаю, зачем я тебе понадобилась, и с какими далеко идущими планами ты заключил с моей бабушкой магический договор, и знать не хочу. Только в эти игры я играть не намерена.

-- Нам ли спорить с судьбой, госпожа Ягг, -- криво улыбнулся господарь. -- Или лучше называть тебя донья дель Терра?

У меня, кажется, пена изо рта пошла, перед глазами опустилась багровая пелена. Я занесла руку, которую он легко перехватил у запястья, и без замаха заехала коленом ему в гм... живот. По коридору, вздымая клубы пыли, пронесся порыв ледяного ветра.

Влад резко выдохнул и согнулся чуть не вдвое:

-- Тебе не кажется, что мы несколько отвлеклись?

Я пожала плечами и двинулась дальше.

-- Держи такой настрой, девочка. Нам может понадобиться весь твой ветер.

Уж не знаю, нарочно Влад меня злил, или сейчас делал вид, что так и было задумано, но я чувствовала в себе силы порвать на лоскутки десяток ракшасов.

Впереди по коридору появилось слабое голубоватое свечение. Я замедлила шаг:

-- Это она, пентаграмма?

-- Похоже на то, -- негромко произнес господарь. -- Вряд ли она активна, но осторожность не помешает.

Еще одна пещера размерами не очень отличалась от предыдущей. Мне она представилась одной из редких бусин, насаженных на бесконечную ниточку подземного коридора. Пентаграмма на полу была выбита долотом или еще каким инструментом, четкие дорожки рисунка утопали в полу на пол-ладони, не меньше. Мягкий пульсирующий свет исходил от вязкой голубоватой жидкости, наполняющей углубления до краев.

-- Что скажешь? -- повернулась я к Дракону. -- Она рабочая?

Тот рассматривал символ с азартом исследователя.

-- Она даже не повреждена. Как ты думаешь, мы сейчас где?

-- В катакомбах, -- усмехнулась я. -- Еще вопросы будут?

Влад ковырнул пол носком сапога и уставился наверх:

-- Мы прошли почти по прямой лиги четыре. Шли, если я ничего не путаю, на запад. Значит...

-- Значит что? -- поторопила я задумавшегося господаря.

-- У нас над головой подножие западного холма.

Я припомнила ненароком подслушанные в трактире разговоры:

-- Там еще вещуны храм строят.

-- Молодец, -- похвалил меня Влад. -- Работы ведутся ни шатко ни валко. Десяток крестьян, которых наняли посулами денежного вознаграждения, не справляются. Даже фундамент еще не установлен.

-- А ракшаса вещуны вызвали, чтоб он им последних полтора землекопа порешил, ну тех, которые не справляются? -- скептически подняла я бровь.

-- Они хотели, чтобы тварь разрушила холм, -- не поддержал господарь моего веселья. -- Колдуны Урхана часто используют таких демонов именно для точечных разрушений. Ракшас вне человеческого тела в нашем мире может существовать пару минут, не больше. Потом следует мощный взрыв, и от потустороннего существа ничего не остается.

-- Почему же ракшасы Урхана послушно идут на смерть, а не пытаются занять тело какого-нибудь колдуна?

-- У них тоже есть ограничения -- тело должно быть мертвым, иначе демон не может его занять.

Ёжкин кот! Получается, Щура была уже мертва, когда стала одержимой? Или она сама пыталась подчинить демона? Вопросы, вопросы... Как же мало я на самом деле знаю, и как хочется этих самых знаний побольше!

Господарь, уже не обращая на меня особого внимания, склонился над рисунком пентаграммы и сосредоточенно шевелил губами, видимо читая какое-то заклинание.

-- Чем Араду грозит наш ракшас? -- задала я вопрос, дождавшись, когда господарь перестанет бормотать. -- Если мы не сможем его отослать обратно?

-- Он сначала будет бродить по округе, убивая все живое. А потом тело старухи придет в негодность, и он либо использует новый труп, либо взорвется. И судя по тому, сколько жизни он уже выпил, взрыв будет такой силы, что сравняет с землей и замок, и весь город.

Я похолодела.

-- Ну так давай быстрей отправляй бестию туда, откуда она пришла. Или ты все еще боишься использовать магию, все еще собираешься от всех скрываться?

-- Тут не все просто, птица-синица...

Меч господаря царапнул пол, подбираясь к пентаграмме, острие на мгновение окунулось в жидкость. Раздался треск, полетели искры, металл стек из рукояти. На камнях осталась булькающая лужа расплавленного железа.

-- Во-первых, она активна. Колдун, который устроил это безобразие, сил не берег -- будто на века ставил...

Движением острого подбородка господарь указал куда-то вглубь пещеры. Я проследила взглядом. Фигура в вещуньем балахоне сидя подпирала дальнюю стену. Рядом валялась серебряная маска, а из-под капюшона выглядывали белые, будто полированные кости черепа.

-- Он вложил в свою пентаграмму все, что имел, -- грустно проговорил господарь.

-- А во-вторых? -- моя любознательность не знала границ.

-- Она односторонняя.

Я думала очень быстро, как будто на скорость собирала разноцветные камешки мозаики. Нашим разбойникам очень не повезло, что схрон был почти напрямую связан с местом активации пентаграммы. И больше всего не повезло Щуре. Только, если ракшас сам не может убить человека, чье тело потом будет обживать...

-- Влад, он ждет подкрепления!

Дракон посмотрел на меня с удивлением, но я продолжала тарахтеть:

-- Пентаграмма активна, в конце коридора два десятка трупов -- просто приходи и бери, сколько хочешь.

-- Умная девка, -- проскрежетало за спиной. -- Ты умрешь первой.

Я резко обернулась. Ракшас вползал в пещеру, как огромный четырехлапый паук.

А дальше все произошло очень быстро. Я полетела в сторону от мощного толчка, и на сцену выступил Дракон. В руках он держал два длинных кинжала. Блеснула сталь, клинки обвели полукруг, и господарь ринулся на противника. По ушам хлестал истошный визг ракшаса, я сжимала индриков рог, с ужасом понимая, что в такой рукопашной толку от меня чуть.

-- Слушай меня, птица-синица! -- крикнул господарь, продолжая движение. -- Рог единорога должен создать встречный портал! Они схлопнут друг друга! Действуй!

Конечно, ёжкин кот! Я вскочила и подбежала к пульсирующей звезде. Мне показалось, что над ее поверхностью маревом поднимались бесформенные фигуры демонов. Закусив губу, я размахнулась и метнула рог в самый центр. Костяное навершие воткнулось в камень, как в масло. Низкий рев наполнил своды пещеры. С той стороны кто-то будто прожимал поверхность мыльного пузыря.

-- Откройся, -- шепнула я известное мне слово. -- Откройся, слышишь!

Рог вибрировал, воронка встречного портала раскрывалась, наползая на лучи пентаграммы. Я обернулась к Владу. Свистнула сталь, и голова колдуньи покатилась к моим ногам. Влад отбросил оружие и быстро достал из-за пазухи что-то маленькое. Я напрягла глаза -- в руках господаря болтался на цепочке мой янтариновый кулон, использованная сфера земли. Дракон склонился над трупом колдуньи.

-- Я попытаюсь загнать демона в этот сосуд. Что с порталами?

Я посмотрела через плечо. На полу в неравной схватке сплетались два бесформенных пятна -- бурое и ярко-голубое. Сильно похолодало, свод пещеры украсился сосульками.

-- Дело почти сделано, -- сообщила я Владу. -- Я могу тебе помочь?

-- Отдыхай, -- отмахнулся тот. -- Силы тебе пригодятся. Если что пойдет не так -- беги и не оглядывайся.

Я прикусила губу. Над мертвым телом начинал виться красноватый дымок -- ракшас покидал пришедшую в негодность "одежду". Дракон воздел руки и начал петь. Как в человеческой глотке могли рождаться столь отвратительные скрежещущие звуки, для меня осталось загадкой. Я подышала на пальцы и спрятала ладони под мышками -- холод пробирал до костей. Стараясь хоть как-то согреться, я начала притопывать ногами, случайно поймав ритм колдовской песни.

"Иди ко мне! Иди ко мне! Тут хо-, тут ро-, тут шо! Тут хо-ро-шо! Иди! Тепло, три красных солнца над горизонтом, жарко. Три-три-три красных солнца! Три! И раскаленный черный песок. Иди сюда! Я согрею тебя! Сюда, сюда, иди, иди"...

Я топочу изо всех сил. Низкий голос ведет четкую простую мелодию и вторит ему другой -- весь состоящий из обертонов, высокий, нежный... И я приближаюсь к чему-то горячему, бесконечному, родному...

Бах! Щеку обожгло огнем. И так же опалил безумный взгляд синих глаз:

-- Очнись, девочка. Все кончилось, обряд завершен.

Я, кряхтя, села -- на большее не хватило сил. Пещера выглядела так, будто по ней прокатился огненный смерч. Оплавленный камень, закопченный свод. На полу ни следа страшной пентаграммы и человеческих останков. Только хлопья пепла носились в воздухе подобно серому снегу.

Мертвен-бледный Влад протянул мне кулон, в янтариновой толще будто застыла капля крови.

-- Спрячь, -- велел устало. -- И никому не показывай.

-- А ты? -- послушно приняла я подвеску. -- Сам-то как?

Он посмотрел на меня с недоумением и какой-то детской обидой и улыбнулся левым уголком рта:

-- Не люблю умирать...

Я закричала, когда бездыханное тело Дракона упало на каменный пол.

Интермедия

Гербовый зал был наполнен людьми. Челядь, по поводу предстоящего торжества обряженная в самые лучшие одежды, жалась у входа, не решаясь пройти вглубь, негромко перешептываясь и вытягивая шеи, чтоб во всех подробностях рассмотреть благородных господ, которые подобной скромностью не страдали и рассаживались на заранее заготовленных креслах, подобно стайке ярких экзотических птиц. Мэтр Луиш Мария де Нагейра слуг не то чтобы не любил, просто обычно не замечал. Какое дело главному арадскому магу до того, кто чистит его сапоги, готовит обеды или чинит пришедшую в негодность одежду? И была бы воля досточтимого мэтра, он провел бы обряд в узком кругу, среди своих. В конце концов, этого требует обычай. Именно так он и сообщил противной девчонке еще накануне, во время аудиенции, снисходительно поглядывая на нее с высоты своего роста:

-- Деточка, вам предстоит войти в высшее общество, поэтому с самого начала следует вести себя подобающе.

Пигалица сдвинула брови, на мгновение напомнив мэтру валашского Дракона, и твердо ответила:

-- Слуги примут участие в церемонии. Велите подготовить Гербовый зал.

И молча удалилась, аккуратно прикрыв дверь кабинета. Вот так вот -- без объяснений, без должного уважения. Просто сообщила. Поставила перед фактом. Будто именно ее слово было последним. Cagado!

Теперь она стояла в центре зала -- строгая и сосредоточенная, с гладко убранными волосами, затянутая в узкое черное платье, расшитое по вороту и подолу серебряной канителью. Маленькие руки чинно сложены перед собой, взгляд карих глаз устремлен в пространство и неподвижен. Счастливая невеста...

Луиш Мария де Нагейра до недавнего времени не участвовал в свадьбах. Тем более не проводил их. В теории мэтр был неплохо подкован, перед выпуском из Квадрилиума студентов, отправляемых во внешний мир, готовили к любым обстоятельствам. И хотя должность замкового мага при великом валашском Драконе носила характер скорее номинальный, обязанности свои мэтр исполнял с должным усердием. И то, что потребуется от него сейчас, преотлично знал. К тому же, буквально накануне, по схожему поводу он освежил знания чтением тематических фолиантов. После обращения к стихиям он задаст вопрос, добровольно ли желание молодых стать супругами. А затем испросит у Источника совершенной любви единомыслия и чадородия для новобрачных и соединит руки молодых в священном союзе. Так велит обычай.

Гости негромко переговаривались между собой, ожидая появления последнего действующего лица. Вдруг разговоры смолкли. По проходу быстро прошел Михай Димитру -- бледный и взволнованный. Невеста тепло улыбнулась боярину. В наступившей тишине ее спокойный голос заполнил, казалось, все пространство зала:

-- Досточтимый мэтр, можете приступать к обряду.

Луиш Мария де Нагейра оправил ниспадающие складки мантии и про себя проклял тот роковой день, когда донья Лутеция Ягг появилась в его размеренной жизни и перевернула ее с ног на голову.

Глава 8

О правах и обязанностях

Правда не шкварка, с кашею не съешь.

(Пословица)

Может ли увеличиваться сила до бесконечности? Не магическая какая, не стихийная, а наша женская сила? Когда-то я читала, что муравей способен волочь по земле груз, который в тридцать раз тяжелее его самого. Мне по сравнению с умным насекомым задача досталась не то чтобы плевая, а решаемая. Только продвигаться приходилось крошечными шажками, и отдыхать чуть не каждую минуту. Колокол на Арадской башне отбил два часа пополуночи, когда я, наконец, дотащила господаря до выхода. Лаз в разбойничье логово был прямо над моей макушкой, но ступени, ведущие наверх, представляли непреодолимую преграду.

-- Помогите! -- крикнула я во всю силу легких. -- Помогите, люди добрые!

Тишина в ответ меня не обескуражила. Если бы мне на помощь ринулась покойная разбойничья братия, было бы гораздо хуже.

Я пристроила господаря у нижней ступеньки, расстегнула ворот куртки и резкими толчками перевернула тело на бок. Именно так учила меня бабушка. Влад все-таки дышал, но как-то поверхностно, и мне это совсем не нравилось. Все мои попытки привести его в чувство ни к чему не привели, поэтому сейчас я делала, что могла.

Не задерживаясь в разгромленном доме (помогать тут было уже некому), я выскочила на улицу и огляделась. Стояла светлая тихая ночь. Ни патруля, ни припозднившихся прохожих... Хотя одна некрепко стоящая на ногах фигура все-таки виднелась. До моего слуха донеслась срамная песенка, и из-за поворота, покачиваясь и загребая для равновесия руками, появился Фейн.

Я подлетела к нему, как рассерженная курица:

-- Пошли быстрее, мне мужская помощь нужна!

-- К этому мы завсегда готовы, -- хихикнул атаман, начиная стягивать с себя порты. -- Чем смогу, помогу.

Я зарычала в бессильной злобе. И что мне теперь делать прикажете? Ждать, когда этот охламон протрезвеет? А охламон тем временем по-хозяйски меня облапил, дыша в лицо перегаром:

-- Сладкая девка... Я тебе хорошо сделаю... Погуляем, кареглазая...

Ага, сплю и вижу! Я скрутила из пальцев особый кукиш и изо всех сил стукнула им атамана по голове. Казалось, звон разнесся на целую улицу.

Фейн выпустил меня и схватился за маковку. Если я ничего не напутала в ведьмовском действе, сейчас весь хмель из касатика сбежал. Бабушка часто так деревенских от пьянства лечила. Правда, обычно жены страдальцев за обряд платили. Потому что ни один мужик в здравом уме на такое не пойдет. Надо будет атаману как-нибудь потом намекнуть, что он теперь всю жизнь ни капли хмельного в рот взять не сможет. Такой вот действенный метод.

-- Голова болит, -- пожаловался Фейн, глядя на меня трезвым грустным взглядом. -- Ты чего дерешься?

-- Слушай сюда, -- велела я, оставляя вопрос без внимания. -- Ты сейчас спустишься со мной в подпол и поможешь раненого на поверхность вынести. А потом нужно сбегать в замок и привести стражников.

-- Ленута, ты с дуба, что ли, рухнула?

-- Денег дам, -- посулила я. -- Сколько там за меня обещали? Сто флоринов получишь.

Атаман рассеянно поглядывал по сторонам и следовать за мной не торопился. Да уж, с таким помощником и врагов не надо. Я резко вдохнула воздух. Ночной ветерок донес до меня густой запах тления.

-- Штаны надень, ёжкин кот! -- бросила я через плечо и побежала вперед.

Часовая башня Арадского замка возвестила об окончании тринадцатого дня Травяной луны глухим колокольным звоном. С последним ударом скрипнула калитка западных врат, выпуская наружу закутанную в темный плащ фигуру. Дозорный проводил ее мечтательным взглядом и удалился продолжать обход, позвякивая потяжелевшим за время дежурства кошелем. Через оговоренное время он вернется на это же место, чтоб снова открыть калитку и получить вторую часть мзды. А пока вояке предстояло, чеканя шаг, нести свою нелегкую службу. И вспоминать терпкий запах цветочных духов, разлившийся в воздухе, когда холенная женская ручка на мгновение показалась из складок плаща.

Темная фигура уверенно поднималась по тропинке к вершине холма. Дорога была свободна. По ночам работы не велись. На закате поденщики отправлялись в дощатые бараки -- отдыхать и набираться сил, а трисветлые братья собирались в общем шатре для обрядов и камланий, ибо истинно верующим не нужен сон. Серебристо светила луна. Фигура обогнула разрытую яму котлована и приблизилась к полотняной завесе.

-- Кто посмел? -- нарушил тишину змеиный шепот. -- Кто? Кто посмел?

Гостья не ответила. Протянув руку, она вывела на тканой поверхности знак из трех исходящих из одной точки линий, которые сразу же замерцали холодным зеленоватым светом. Вопрошающий шепот захлебнулся и стих, как затухает залитый водой костер. Полог раскрылся, и загадочная посетительница юркнула внутрь вещуньего шатра.

Разгромленный двор кишмя кишел народом. Ратников набежало -- не протолкнуться. Уж не знаю, чего им там Фейн наплел, но Драконья свора была на месте впереди отряда городской стражи. Михай Димитру прохаживался с деловым видом, отдавая приказы и время от времени косясь в сторону конных носилок, которые должны были транспортировать в замок тело его господаря. Запрокинутое лицо Влада в свете луны казалось отлитым из серебра. Мне пообещали, что с ним все будет хорошо, мне пообещали... Всхлипнув, я присела у забора на корточки и уставилась в пространство невидящим взглядом. По лицу текли слезы, но сил смахнуть их уже не было.

-- Ты чего ревешь? -- примостился рядышком Фейн, теперь щеголявший в коричневом казенном плаще. Что еще он успел стащить под шумок, мне даже и думать не хотелось.

Я всхлипнула:

-- Стешу жалко-о-о!

Я как наяву увидала ее, взлохмаченную и раскрасневшуюся, сбегающую по смородиновому крутояру, вспомнила лукавый взгляд васильковых глаз, задорный смех, наши немудреные девичьи развлечения в той, прошлой жизни, и разревелась пуще прежнего.

-- Плакса, -- свой вывод атаман подкрепил дружескими объятиями. -- От всего-то у вас, девок, глаза на мокром месте. А убиваться, если по уму рассудить, и нечего -- ты-то жива-здорова. Считай, чудом под раздачу не попали.

Он гладил мои волосы, шептал все эти благоглупости таким уверенным тоном, что я пихнула вовкудлака в теплый бок:

-- Она же молодая совсем была, вся жизнь впереди... А посмотри, как оно сталось!

Стражники как раз выносили на двор тела, укладывали их рядком, прикрывали неподвижные лица рогожками. От рутинной привычности их действий меня пробрал озноб.

-- Да какая же это жизнь, -- продолжал атаман, покрепче обхватив мои плечи, -- приживалкой при разбойниках? Она-то мечтала ведьмину силу взять, мужиками командовать, потому под Щуру и стелилась. А конец у нее что так, что эдак -- один был, скорбный. Под забором бы померла лет эдак через пяток -- у таких шмар век не долог.

-- Скотина ты, Фейн! -- с чувством припечатала я, вскочив на ноги. -- Она тебя любила, а ты...

-- Не знаю я никакой любви, -- легко ответил разбойник. -- Да и у тебя, как погляжу, с этим делом не особо. Жених-то твой соколом прилетел, только я сказал, что ты господаря ухайдокала, а ты ему и полсловечка не сказала.

-- Ч-чего?

Я хватала ртом воздух, пытаясь осмыслить только что услышанное. Кем оказался мой незадачливый охранник, я от атамана не скрывала, здраво рассудив, что так он активнее за подмогой побежит.

-- Ты Михаю про ракшаса ничего не передал?

-- Во-первых, я это мудреное слово забыл, как только от тебя отвернулся, а во-вторых, сама подумай: кто тебе, бедовой, поверит? В трактире сидели втроем, только ты с господарем куда-то ушла, а потом появляешься, как гром среди ясного неба, и начинаешь нелепицы городить...

Я заехала ему в ухо.

-- И дерешься почем зря, -- закончил атаман, потирая пострадавшее место. -- А кто твоего "шаса", кроме тебя, видал?

Моих ноздрей коснулся навязчивый мускусный запах.

-- Вещуны близко.

Фейн вскочил и жарко зашептал мне в лицо:

-- Давай сбежим, кареглазая, пока не началось! Я ходы знаю разные, махнем через забор -- только нас и видали. На тракт через кордон переберемся, а там...

-- Что там?

-- К морю двинем. Я же тебе про свою мечту рассказывал.

Я покачала головой:

-- Нам не по пути.

Атаман меня не слушал:

-- Ты же господ благородных знаешь, им главное -- виноватца найти. Ты как раз крайней и окажешься. Думаешь, кто-то будет ждать, пока господарь в себя придет и скажет, кого казнить, кого миловать? Брось, Ленута. Пока его на ноги поставят, от тебя только горстка пепла и останется. За костром дело не станет, боярин Димитру на расправу скор.

Я молчала. Через плечо Фейна мне было видно, что к нам приближается вышеозначенный боярин в сопровождении высокой закутанной в плащ фигуры.

-- Ты только представь -- бескрайнее море, крики чаек, соленый ветер в лицо...

Горячие руки атамана схватили меня за плечи:

-- Решайся, кареглазая!

Я резко оттолкнула искусителя:

-- Нет...

Несколько долгих мгновений разбойник испытующе смотрел на меня.

-- Ну как знаешь! -- бросил наконец, и немедленно растворился в ночной тени.

Я осталась одна. Жалеть себя или предаваться мечтам о том, как здорово было бы принять предложение молодого разбойника, времени не было. Михай со спутником были уже буквально в двух шагах. Я вздернула подбородок. Что сделано, то сделано, время обратно не повернуть. Очень захотелось рычать, как обычно делала Дарина на пороге трансформации.

-- Ленута Мареш? -- хорошо поставленным баритоном вопросил темноволосый господин с бородкой клинышком.

Я кивнула, решив не умножать сущностей без необходимости и не уточнять, кем являюсь на самом деле. Рассмотрев поближе дорогое серебряное шитье на плаще моего собеседника, я с облегчением убедилась, что вещуном он не был.

-- Вы отправитесь с нами в замок.

-- В каком качестве?

Я пыталась поймать ускользающий взгляд Михая. Однако боярин Димитру кусал губы и смотрел куда угодно, только не на меня. Ай да братец-волчок! Я тяжело вздохнула. Значительное лицо темноволосого господина выражало бездну отеческого сострадания.

-- В качестве свидетеля преступления, деточка. Для дальнейшего разбирательства.

Деточка! Надо же! А неплохо бы узнать, что за птица такая этот неожиданно нарисовавшийся "папаша".

-- С кем имею честь?

Господин не ответил. Очень трудно отвечать с отвисшей чуть не до пупа челюстью. Он что думал, я кукла бессловесная?

-- Мэтр Луиш Мария де Нагейра -- главный арадский маг, -- пришел на помощь спутнику Михай.

Понятно! Слыхали мы про этого господина. Видеть до сих пор не приходилось. Он, опять же если верить слухам, все время в своих покоях проводит -- за раздумьями да опытами магическими. Значит вон та загогулина у ворота -- знак земли, ибо мэтр Нагейра адепт именно этой стихии. Я чуть не подпрыгнула, пытаясь поближе рассмотреть рунное шитье. Маг испуганно отшатнулся.

-- Ленута! -- строго прикрикнул вовкудлак, не разделив моей любознательности.

Повинуясь жесту начальника, за моей спиной выросла пара дюжих молодцев в воинском облачении.

-- Михай! -- почти закричала я, поняв, что разговаривать со мной вообще никто не собирается, что все выводы уже сделаны, и сделаны не в мою пользу. -- Вещуны призвали ракшаса, высшего демона...

-- Мы после во всем разберемся, -- едва шевелил губами боярин. -- Мэтр Нагейра проведет дознание.

Мне показалось, что течение времени вокруг меня замедлилось. Движения окружающих сделались смазанными и неторопливыми. Мускусный запах уже невозможно стало терпеть. Вещуны были рядом, их было много, но я их не видела. Пара гнедых, запряженных в носилки, медленно перебирала копытами, в выпученных глазах лошадей застыло безумие. Я прищурилась. Над телом господаря сгущалась бледная полупрозрачная субстанция, из марева показались длинные хищные руки.

-- Ёжкин кот! -- заорала я, сдергивая с перевязи ближайшего ратника меч. -- Врешь, не возьмешь!

В два прыжка я подскочила к носилкам и изо всех сил рубанула мутное колдовское облако. Раздался чавкающий звук, я выдернула оружие из вязкой жижи и снова ударила с плеча. В лицо летели брызги, пахло уже не мускусом, а свежей кровью. Я рубила и колола с каким-то остервенением, опасаясь только, что у меня отберут меч до того, как я завершу начатое. Запястье хрустнуло, руку пронзила острая боль. Я взвыла. Облако, теперь похожее на комок грязного молочного киселя, плюхнулось на землю, выпустило десяток коротких лапок и с проворством таракана ринулось прочь.

-- Убей! -- прокричала я. -- Убей!

Клич Драконьей своры вознесся к небесам, разбивая оцепенение. Время, будто наверстывая задержку, понеслось вскачь. Звон оружия, крики, звериное рычание. Огромный серебристый волк Михай Димитру вел стаю. Колдовская тварь подпрыгнула и распалась на мириады крошечных полупрозрачных жучков. Я перекинула меч в левую руку.

-- Ленута Мареш, вы арестованы! -- Голос мага вибрировал от негодования. -- Оставайтесь на месте!

-- Всенепременно, -- глумливо ответила я, устремляясь в погоню, и по щиколотки провалилась в землю, как в сугроб.

Мэтр Луиш Мария де Нагейра подошел ко мне, сжимая в руках янтарные нити силы.

-- Это были вещуны, -- не успокаивалась я. -- Под западным холмом у них божница! Ох!

Проваливаться по пояс было еще и больно. Глаза мага отсвечивали красным.

-- Смешная девчонка...

-- Храм надо оцепить, иначе уйдут...

Земля уже поднималась до подбородка.

-- Ты усиливаешь чужие магические способности? -- склонился надо мной маг. -- Каким образом?

-- А вот таким! -- Я от души плюнула в холеное лицо. -- Тебе не мало?!

Маг брезгливо вытер щеку, и над моей головой сомкнулась земля.

Трактир "Приют бастарда" был пуст. Почти пуст. Мягкий свет масляных ламп выхватывал одинокую сгорбленную фигуру, примостившуюся на лавке у углового стола. Скрипнула дверь. Сидящий поднял голову.

-- Доброй ночи, домна Мареш. Какими судьбами?

Женщина осторожно приблизилась, кожа воинского облачения едва слышно поскрипывала в такт шагам.

-- И вам не хворать, достопочтенный. Предложите даме выпить?

-- Разве что дама согласится пить из моего стакана. Как видишь, он у меня один.

-- Почту за честь. -- Женщина легко присела напротив. -- Заодно узнаю, какие мысли в голове боярина Димитру обитают.

-- Примета верная, -- кивнул Михай. -- Угощайся.

Дарина едва пригубила напиток и отставила чарку в сторону:

-- Почему людей нет?

-- Так облава же была. Четыре квартала оцепили. Думаю, казематы замка сейчас переполнены сбродом.

-- Ленута?

-- Тоже арестована.

-- За что?

-- А что мне было делать? -- начал заводиться Михай. -- Влад без сознания, в доме полно трупов, а девчонка от силы аж искрится. Я же помню, как она на Влада в охотничьем домике набросилась и неизвестно что бы с ним сотворила, если бы я не подоспел! Я так магу и сказал. Опасная она, непредсказуемая. Ты бы видела, как она с мечом на какую-то туманную тварь набросилась! Одно слово -- безумица.

-- Погоди, -- мягко проговорила Дарина. -- Ленута -- моя воспитанница, я за нее отвечаю. Давай ты мне по порядку расскажешь, как дело было.

Это предложение боярин принял с радостью. Желание выговориться, разделить с кем-то ношу явственно читалось на его усталом лице.

-- Господарь смылся, как только о смерти отца узнал, а княжество на меня оставил. Тут же всем мое присутствие понадобилось. Иветта визжит как резаная -- утешения и поддержки требует, вещуны прискакали -- вынь да положь им работников для возведения храма, договором перед моим носом трясут, угрозы всякие лопочут. А под конец мэтр Нагейра с башни спустился. Магическое возмущение засек, срочно требует отряд для расследования ситуации.

-- А ты что?

-- Дарина, я воин, а не царедворец. Пока с обмороками Иветты разбирался, ребята какого-то бродягу привели, он-то нас на Воронью слободку и вывел. А там покалеченный Влад, безумная девчонка, мертвяки. Кстати, ты вообще какими судьбами в Араде появилась?

Дарина задумчиво наклонила голову:

-- Сон мне был вещий. Явилась старуха, ведьма рутенская, велела за Ленутой присмотреть. Да так велела, что я немедленно проснулась и отправилась на помощь. Как оказалось, не зря. А что ты там про какую-то туманную тварь рассказывал?

-- Маг говорит, это все ленутины штучки -- эманации магические. Она сначала эту заразу вызвала, потом в капусту покрошила и заставила нас за ней по всему городу гоняться, -- тут Михай густо покраснел и придвинул к себе чарку. -- Когда клич Драконьей своры обращен к луне, мы себя уже не контролируем.

-- А про клич заветный девица откуда проведала?

Вовкудлак опрокинул в себя содержимое чарки и еще больше покраснел:

-- Ты же ее знаешь, и мертвого разговорит.

-- Понятно. -- Дарина устало опустила подбородок на сплетенные пальцы. -- Ну и как охота? Перегрыз глотку туманной зверушке?

Михай покачал головой:

-- Там глупо все получилось. Ленута мечом рубанула, тварь рассыпалась на сотню более мелких, а за ними гоняться все равно что за клопами -- всех не передавишь.

Собеседники немного помолчали, каждый думая о чем-то своем. Дрожало пламя масляных светильников, за окном выводила трели ночная птица.

-- Как ты меня нашла? -- вдруг спросил Михай, бросив исподлобья быстрый взгляд.

-- Сердце подсказало, -- хмыкнула Дарина. -- Я сначала в замок отправилась. А там -- дым коромыслом. Никто ничего про Ленуту не знает, зато слухи носятся самые противоречивые. Кто-то из твоих ребят меня сюда и отправил. Заперся, говорят, боярин в опустевшем трактире, думы думать да горе заливать... Ты же понимаешь, что девочка не виновата? Ее нужно было сразу же расспросить о происшедшем.

-- Да неужели? Мы пока за туманными паучками гонялись, Ленута напала на мэтра Нагейра. А ты говоришь, не виновата!

-- Как напала?

-- Как помешанная. Ему пришлось ее под землю загнать, чтоб поостыла маленько.

Дарина утробно зарычала:

-- Если она пострадала, если хоть один волос упал с ее головы, и ты, и твой маг за это поплатитесь!

-- Жива-здорова твоя воспитанница, -- грустно ответил Михай. -- Мы вовремя вернулись, еще до того, как она задыхаться начала. Хорошо еще в сарае лопаты нашлись.

-- А чего ж ваш землерой свое заклятие назад не повернул?

-- Я в магических делах не силен, я воин, а не...

-- Не царедворец, -- глумливо закончила тираду вовкудлака Дарина. -- Ты уже об этом говорил. Отпусти девочку, по-хорошему прошу.

-- Не выйдет.

-- Почему? Твое слово сейчас главное.

-- Потому что есть еще маги и вещуны, а господарь при последнем издыхании, и неизвестно, смогут ли его к жизни вернуть.

-- Допусти меня к ней -- поговорить.

-- Не могу. До суда она не должна ни с кем видеться. Потому что есть законы. Не мною те законы писаны, не мне их и преступать.

Глаза домны стали пустыми и безжизненными.

-- Если ты, Михай Димитру, не поможешь мне, я разорву вассальную клятву, и мне плевать, к каким последствиям это приведет.

-- Ты не можешь.

-- После смерти отца я номинальная глава клана, так что, Михай, хорошенько подумай, прежде чем супротив идти.

Она резко встала, оправив на бедрах перевязь, и пошла к выходу.

-- Куда ты? -- Голос боярина Димитру был жалок.

-- Подальше отсюда!

Хлопнула дверь. За столом в уголке осталась сидеть одинокая сгорбленная фигура.

Как гласит старинная рутенская пословица -- "от сумы да от тюрьмы не зарекайся". Ну, суму-то у меня отобрали, прежде чем в кутузку упечь, а тюрьма вот она, во всей красе -- сырой каменный мешок с окованной дверцей. Три шага прямо, два шага налево, поворот -- и опять три да два. Благодать, ёжкин кот! И развлечений хоть залейся. Хочешь -- шагами узилище меряй, хочешь -- валяйся на соломенной подстилке в уголке, а хочешь -- вообще спи, сил перед очередной проходкой набирайся. Ну, можно еще прислониться лицом к зарешеченному дверному окошку и, скосив глаза, увидать копоть на стенах коридора и краешек алебарды стражника.

-- Служивый, -- жалобно тянула я, просунув сквозь прутья решетки кончик носа. -- А кормить заключенных у вас принято?

-- Разговорчики! -- прикрикнул охранник, судя по голосу, дядька в летах.

-- Конечно, разговорчики, -- радостно подхватила я беседу. -- А иначе ты б услыхал, как у меня в животе бурчит. А чего у нас сегодня на "пожевать" намечено, или правду люди сказывают, что хлеб да вода -- тюремная еда?

Охранник молчал. Подумаешь, какая цаца! Не очень-то и хотелось. Все равно ему с поста никуда не деться, так что, если не собеседник, то уж слушатель постоянный у меня имеется.

-- А кушать надо регулярно, -- наставительно продолжала я. -- Чтоб кишки не слиплись. И разнообразие в блюдах тоже приветствуется. Я еще когда с бабушкой в Рутении жила, у нас завсегда на столе разносолы были, и мясное раз или два в седмицу, и крупы всяческие, и молочко, и сыр, и яички. Я больше всего сыры уважаю, и рассыпчатые творожные, и пахучие твердые. С рубленой зеленью чтоб да с краюхой свежего хлеба, да взваром сладеньким вприхлебку.

Рот наполнился слюной, я сглотнула.

-- А ежели у вас заключенных кормить не в обычае, чем же питаться прикажешь? Крыс ловить? Служивый, тут крысы водятся? А готовить их умеешь?

Стражник хмыкнул. Разговор начинал налаживаться.

Мэтр Нагейра устал просто до фиолетовых дракончиков. Неожиданный приток силы нарушил что-то в его тонкой организации, сбил настрой. Однако отдыхать было еще не время. Сначала дела. А потом его голова коснется подушки, и благодатный сон...

-- Как это понимать? -- высокий женский голос вывел мага из подступающей дремы. -- Мои горести оставляют вас равнодушным?

-- Тысяча извинений, моя госпожа, -- смиренно проговорил мэтр, изящно скрыв зевок раскрытой ладонью. -- Удар судьбы, постигший нас со смертью вашего супруга, оставил кровавую рану в моем сердце.

Иветта удовлетворенно кивнула. Ее слегка опухшее от слез личико посветлело.

Аудиенция проходила в покоях княгини, в комнате, носящей название Розовая гостиная. Символика расцвета жизни, томной зрелой красоты прослеживалась во всех элементах декора:от шелковых драпировок, изогнутых линий позолоченной мебели до заполненных цветами ваз. По случаю траура розы, доставленные сюда из оранжереи, были всех оттенков желтого --цвета печали. То, что желтый при этом великолепно оттенял светлые волосы Иветты Лузитанской и ее кремовую кожу, было не более чем совпадением.

-- Ну вот, -- шмыгнула носиком хозяйка, -- теперь я вдова, одинокая и беззащитная, а единственный человек, который мог мне чем-то помочь, мой возлюбленный сын, мой Влад...

Не в силах справиться с чувствами, бедняжка разрыдалась.

Мэтр Нагейра вскочил с кресла и протянул княгине флакончик с нюхательной солью:

-- Лекари делают все возможное, чтобы Дракон поскорее пришел в себя.

-- У них что-то получилось? -- быстро спросила вдова. -- Ему лучше?

-- К сожалению, нет, -- ответил мэтр, вызвав новую волну рыданий. -- Но...

-- Ах, оставьте! Мои бедные мальчики остались без отца, я одна, одна в этом большом страшном мире! А теперь и Влад мертв, или почти мертв. И кто в этом виноват? Какая-то валашская крестьянка разрушила мою жизнь! Ее казнили?

-- Боярин Димитру настаивает на дознании, -- слегка озадаченный резкой сменой разговора ответствовал маг. -- Затем последует суд...

-- Какая глупость! Немедленно сжечь ведьму! Йохана! Вели готовить мне церемониальные одежды, -- нежная ручка княгини схватила серебряный колокольчик и энергично им встряхнула. -- Я выйду к народу, я плюну ей в лицо, я...

Личико Иветты исказила ненависть. Стали заметны глубокие носогубные складки и сеточка морщинок на тонкой коже век.

Мэтр Нагейра подбирал слова с максимальной осторожностью:

-- Насколько мне известно, в дело вмешался любовный интерес -- господин Михай разыскивал девчонку как свою невесту, он заинтересован в том, чтоб открылась правда.

-- Мне не нужна правда! -- бушевала вдова. -- Мне нужна помощь, защита, и чтоб мерзавка сдохла в страшных мучениях!

Иветта задыхаясь откинулась на кушетку. Неслышно вошла приживалка, с укоризной взглянула на мага, будто только он был виновен во всех бедах ее хозяйки.

-- Досточтимому мэтру лучше удалиться, -- прошелестела, присев в глубоком поклоне. -- Госпоже Иветте надо отдохнуть.

Мэтр де Нагейра с непередаваемым облегчением покидал Розовую гостиную, не забыв придать лицу скорбное выражение.

Убить, сжечь, колесовать... Еще чего! Девочка нужна ему самому. Причем живая и, до поры до времени, здоровая. В конце концов, как говаривали в его родной деревеньке еще до того, как седьмой сын мелкопоместного дворянчика Луиш Мария отправился постигать науки в Квадрилиум, "Cada um puxa a brasa para а sua sardinha". Каждый двигает угли к своей сардине.

-- Я даже испугаться толком не успела... Вот только-только под слоем земли очутилась, как мне лопатой ухо чуть не отчекрыжили. Боярин Димитру очень уж спешил меня раскопать, -- заканчивала я примерно через час описание своих злоключений. -- Это еще хорошо, я быстро орать перестала, а то бы полный рот земли был. У меня до сих пор из одежды комья сыплются.

Я подпрыгнула в доказательство своих слов, в воздух поднялось пыльное облачко. Йоска неодобрительно покачал головой:

-- Круто с тобой обошлись.

-- Вот-вот, и главное, ни за что. -- Я обхватила губами соломинку, через которую сердобольный охранник поил меня ягодной брожулькой из личной фляжки. -- Я же не лиходейка какая.

Сама фляжка через решетку не пролезла, поэтому пришлось потрошить соломенную подстилку. Есть все равно хотелось. Ржаной сухарик, разломанный Йоской на маленькие кусочки и скормленный мне, только раззадорил аппетит.

Йоска вообще оказался дядькой весьма обходительным и свойским. Годков ему было под пятьдесят, а хитринка в светлых глазах выдавала в нем мужика не простого, а себе на уме.

-- Попала ты, девка, как кур в ощип.

-- Еще побарахтаемся, -- не соглашалась я. -- Когда там, говоришь, суд будет?

-- Ты не суда бойся, а дознания. Суд-то чего -- разговоры всякие да крючкотворства, а вот когда до пыток дело дойдет...

-- Меня, что ли, через палача в судилище поволокут?

-- Никто ничего толком не знает, только мой внучатый племянник, который полотером при замке подвизается, сказывал, что маг к себе на аудиенцию главного кнутобоя кликал.

-- И чего? -- дрожащим голосом спросила я. -- О чем говорили?

-- Откуда ж нам знать, как господа промеж собою беседуют? Мы люди маленькие.

-- Брось, в жизни не поверю, что никто из "маленьких" к замочной скважине не прислонялся.

Йоска пожевал губами:

-- Три дня дознаваться будут. Сегодня на вечерней зорьке начнут. И велено у ведьмы прознать не только то, как она господаря жизни лишала, а и про скрытые той ведьмы таланты.

Я на минуточку задумалась. Кажется, досточтимый мэтр Нагейра излишне мной заинтересовался. Усиление чужих способностей? Как? Не знаю, ёжкин кот! И под пытками мне этот вопрос не прояснится.

-- Ты, Ленута, раньше времени всполошилась, -- видя мой испуг, проговорил стражник. -- Люди сказывают, у палача с Нагейрой непростой разговор был. Нет меж ними дружбы и доверия, так что кнутобой из шкуры лезть ради прихоти мага не собирается.

-- Сам-то не вылезет, а с меня спустит, -- попыталась я отшутиться.

-- Он тебя подручным передаст.

-- И чего?

-- А они, как мы -- люди маленькие, с ними и договориться попроще.

-- Денег, что ли, посулить?

-- Чего сразу денег? -- испугался Йоска. -- Побеседовать по-человечески, душу излить... Никто у нас ни мага этого земляного, ни вдовицу романскую, которая всем заправлять ринулась, не любит. Так что простой народ на твоей стороне будет, не сомневайся.

-- А ежели докажут, что я на жизнь и здоровье господаря покушалась?

-- Ты? -- хохотнул стражник. -- Малявка от горшка два вершка? На Дракона?

Я вежливо переждала смех собеседника.

-- Иветта Лузитанская в Араде? -- спросила я, немного помолчав.

-- В Романии сейчас неспокойно, туда возвращаться опасно.

-- А Влад? Он очнулся?

-- Невестка у меня в горничных при замке служит. Так она сказывала, лекари руками разводят. Вроде жив господарь и повреждений никаких не обнаружено, а в себя не приходит. Вот такие дела...

Мы еще немного посплетничали со словоохотливым Йоской, обсудив непростую политическую ситуацию, перспективы засева злаков и новейшие рецепты приготовления мамалыги. Фляжка опустела, меня начинало клонить в сон.

-- Давай-ка, девка, на боковую отправляйся, -- велел стражник. -- Тебе к вечеру отдохнуть надобно.

Я широко зевнула, попрощалась с кормильцем и устроилась на соломенной подстилке.

Место казалось мне знакомым. Нет, не место -- пространство. Изогнутые хрустальные стены смыкались высоко над головой, под ногами посверкивала выложенная каменьями дорожка. Изнанка? Сон. Стеклянный лабиринт тянулся, казалось, бесконечно. Я сначала считала повороты, потом бросила это занятие, сворачивала каждый раз направо и просто бездумно шла дальше. Каблучки слюдяных туфелек отщелкивали шаги, шуршал подол голубого франкского платья. Во сне я была одета так же, как на балу в Стольном граде, когда кудесница Инесса превратила маленькую рутенскую крестьянку в знатную госпожу. В лицо пахнуло свежестью, лабиринт закончился. В центре огромного зала, подвешенный серебряными цепями к потолку, покачивался хрустальный гроб. Я приблизилась. В домовине лежал Влад. На обнаженной груди поблескивал иней, глаза были закрыты, только легкое облачко пара, поднимающееся от губ, говорило о том, что он еще жив.

-- Чего уставилась? Голых мужиков не видала? -- вывел меня из созерцания писклявый голосок.

-- Не видала, -- честно ответила я маленькой темноволосой девчонке, появившейся передо мной будто ниоткуда. -- А ты, что ли, денежку за просмотр собираешь?

Малышка, одетая в желтую рубаху и сарафан, притопнула ногой, косицы потешно подпрыгнули:

-- Пошла прочь! Я его охраняю и никому не отдам!

Ее карие глаза метали молнии, а личико кривила злобная гримаса.

-- Тебя как зовут? -- миролюбиво спросила я, приближаясь на шаг к собеседнице.

-- Не твое дело, -- гордо вздернула подбородок пигалица.

На минуту я перестала дышать. Да и нужен ли мне был воздух в этих сонных пределах? Я поняла, почему все здесь показалось мне знакомым. Влад нашел себе самого преданного, самого лучшего хранителя. Меня! Я глубоко вдохнула. Легкие обожгло морозом.

-- Ты Лутоня, -- уверенно обратилась я к девочке. -- И тебе сейчас лет восемь-девять, не больше. И днем ты живешь с бабушкой в деревеньке Мохнатовка, что стоит на реке Смородине, по хозяйству хлопочешь, собираешь в лесу грибы да ягоды, а ночью...

-- Откуда ты про все это узнала? -- всплеснула руками малышка.

-- Потому что я -- это ты.

Поиск по сайту: