ВСТРЕЧА С КАРЛОМ ЛЬЮСОМ

РАССКАЗЧИК. Я сел у стойки - народу было много - и выпил виски с содовой, не дождавшись Льюса. Я вставал с табуретки, когда заказывал: пусть видят, какой я высокий, и не принимают меня за несоверш-еннолетнего. И наконец явился сам Льюс. Льюс - это тип. Таких поискать. Когда мы учились в Хуттон-ской школе, он только и делал, что вел всякие разговоры про секс поздно ночью, когда у него в комнате собирались ребята. Этот Льюс наизусть знал,кто педераст, а кто лесбиянка. Назовешь какую-нибудь фа-милию, чью угодно, и Льюс тут же тебе скажет, педераст он или нет. Просто иногда трудно поверить, что все эти люди - киноактеры и прочее - либо педерасты, либо лесбиянки. А ведь многие из них были женаты. Он говорил, что никакого значения не имеет,женат человек или нет. Говорил, что половина же-натых людей - извращенцы и сами этого не подозревают. Говорил - каждый может вдруг стать таким, если есть задатки. Пугал нас до полусмерти. Я иногда ночь не спал, все боялся - вдруг я тоже стану... этим? Но самое смешное, что, по-моему, сам Льюс был не совсем нормальный. Вечно он трепался бог знает о чем,а в коридоре жал из тебя масло,пока ты не задохнешься. Но он ужасно умный, кроме шуток.

ЛЬЮС. Я на одну минутку. У меня свидание.

РАССКАЗЧИК. Он никогда не здоровается, не говорит "привет".

ЛЬЮС. Сухой мартини, поменьше разбавляйте и не кладите маслину.

ХОЛДЕН. - Слушай, я для тебя присмотрел хорошего психа. Вон, в конце стойки. Ты пока не смотри.

ЛЬЮС. - Как остроумно! Все тот же прежний Колфилд. Когда же ты вырастешь?

РАССКАЗЧИК. Видно было, что я его раздражаю. А мне стало смешно. Такие типы меня всегда смешат.

ХОЛДЕН. - Ну, как твоя личная жизнь?

РАССКАЗЧИК. Он ненавидел, когда его об этом спрашивали.

ЛЬЮС. - Перестань! ради бога, сядь спокойно и перестань трепаться.

ХОЛДЕН. - А я сижу спокойно. Как Колумбия? Нравится тебе там?

ЛЬЮС. - Безусловно. Очень нравится. Если бы не нравилось, я бы туда не пошел.

РАССКАЗЧИК. Он тоже иногда раздражал меня.

ХОЛДЕН. - А какую специальность ты выбрал? Изучаешь всякие извращения?

РАССКАЗЧИК. - Мне хотелось подшутить над ним.

ЛЬЮС. - Ты, кажется, пытаешься острить?

ХОЛДЕН. - Да нет, я просто так. Слушай, Льюс, ты очень умный малый, образованный. Мне нужен

твой совет. Я попал в ужасное...

ЛЬЮС. (застонал) - Ох, Колфилд, перестань! Неужто ты не можешь посидеть спокойно, поговорить...

ХОЛДЕН. - Ладно, ладно. Не волнуйся!

РАССКАЗЧИК. Видно было, что ему не хочется вести со мной серьезный разговор.

ХОЛДЕН. Нет, серьезно, как ты, по-прежнему водишься с той же куклой? У нее еще такие огромные...

ЛЬЮС. - О господи, разумеется, нет!

ХОЛДЕН. - Как же так? Где она теперь?

ЛЬЮС. - Ни малейшего представления. Если хочешь знать, она, по-моему, стала чем-то вроде (шепчет).

Х. Свинство! Если она тебе столько позволяла, ты,по крайней мере,не должен говорить про нее гадости!

ЛЬЮС. О черт! Неужели начинается типичный колфилдовский разговор? Ты бы хоть предупредил меня.

Х-Н. Ничего не начинается;и все-таки это свинство.Если она так хорошо относилась к тебе,что позволяла

ЛЬЮС. - Неужто надо продолжать эти невыносимые тирады?

РАССКАЗЧИК. Мне вдруг до чертиков захотелось напиться.

ХОЛДЕН. - С кем же ты сейчас водишься? Можешь мне рассказать? Если хочешь, конечно!

ЛЬЮС. - Ты ее не знаешь.

ХОЛДЕН. - А вдруг знаю? Кто она?

ЛЬЮС. - Одна особа из Гринич-Вилледж. Скульпторша, если уж непременно хочешь знать.

ХОЛДЕН. - Ну? Серьезно? А сколько ей лет?

ЛЬЮС. - Бог ты мой, да разве я ее спрашивал!

ХОЛДЕН. - Ну, приблизительно сколько?

ЛЬЮС. - Да наверно, лет за тридцать.

ХОЛДЕН. - За 30? Да? И тебе это нравится? Тебе нравятся такие старые?

РАС-К. - Я его расспрашивал главным образом потому, что он действительно разбирался в этих делах.

ЛЬЮС. - Ты хочешь знать, нравятся ли мне зрелые женщины? Безусловно!

ХОЛДЕН. - Вот как? Почему? Нет, правда, разве с ними лучше?

ЛЬЮС. - Слушай, я тебе еще раз повторяю: прекрати эти колфилдовские расспросы хотя бы на сегод-

няшний вечер. Я отказываюсь отвечать. Когда же ты наконец станешь взрослым, черт побери?

ХОЛДЕН. - Слушай, все-таки скажи, ты с ней давно живешь, с этой скульпторшей?

РАССКАЗЧИК. - Мне и на самом деле было интересно.

ХОЛДЕН. - Ты был с ней знаком в Хуттонской школе?

ЛЬЮС. - Нет. Она недавно приехала в Штаты, несколько месяцев назад.

ХОЛДЕН. - Да? Откуда же она?

ЛЬЮС. - Представь себе - из Шанхая.

ХОЛДЕН. - Не ври! Китаянка, что ли?

ЛЬЮС. - Безусловно!

ХОЛДЕН. - Врешь! И тебе это нравится? То, что она китаянка?

ЛЬЮС. - Безусловно, нравится.

ХОЛДЕН. - Но почему? Честное слово, мне интересно знать - почему?

ЛЬЮС. - Просто меня восточная философия больше удовлетворяет, чем западная, если тебе непременно надо знать.

ХОЛДЕН. - Какая философия? Сексуальная? Что, разве у них в Китае это лучше? Ты про это?

ЛЬЮС. - Да я не про Китай. Я вообще про Восток. Бог мой! Неужели надо продолжать этот бессмысле-

нный разговор?

ХОЛДЕН. - Слушай, я тебя серьезно спрашиваю. Я не шучу. Почему на Востоке все это лучше?

ЛЬЮС. - Слишком сложно объяснить, понимаешь? Просто они считают, что любовь - это общение не только физическое, но и духовное. Да зачем я тебе стану...

ХОЛДЕН. Но я тоже так считаю! Я тоже считаю, что это - как ты сказал? - и духовное, и физическое. Но все зависит от того, с кем у тебя любовь. Если с кем-нибудь, кого ты вовсе...

ЛЬЮС. - Да не ори ты так, ради бога! Если не можешь говорить тихо, давай прекратим этот...

ХОЛДЕН. - Хорошо, хорошо, только ты выслушай!

РАССКАЗЧИК. Я немножко волновался и действительно говорил слишком громко. Бывает, что я очень

громко говорю, когда волнуюсь.

ХОЛДЕН. - Понимаешь, что я хочу сказать: я знаю, что общение должно быть и физическое, и духовное, и красивое, - словом, всякое такое. Но ты пойми, не может так быть с каждой - со всеми девчо-

нками, с которыми целуешься, - не может! А у тебя может?

ЛЬЮС. - Давай прекратим этот разговор. Не возражаешь?

ХОЛДЕН. - Ладно, но все-таки! Возьмем тебя и эту китаянку. Что у вас с ней особенно хорошего?

ЛЬЮС. - Я сказал - прекрати!

РАС-К. Конечно, не надо было так вмешиваться в его личную жизнь. Но у Льюса была одна ужасно не-приятная черта. Когда мы учились в Хуттоне, он заставлял меня описывать самые тайные мои пережи-вания, а как только спросишь его самого, он злится. Не любят эти умники вести умный разговор, они только сами любят разглагольствовать. Льюс просто ненавидел, если мы начинали сами разговаривать после того, как он нам рассказывал всякие вещи. Он всегда требовал, чтобы все разошлись по своим комнатам и сидели там, раз он перестал разглагольствовать. Все дело было в том, что он боялся - вдруг кто-нибудь скажет что-либо умнее, чем он. Все-таки он уморительный тип.

ХОЛДЕН. - Наверно, придется ехать в Китай. Моя личная жизнь ни к черту не годится.

ЛЬЮС. - Это естественно. У тебя незрелый ум.

ХОЛДЕН. Верно. Это очень верно, сам знаю. Но понимаешь, в чем беда? Не могу я испытать настоящее возбуждение - понимаешь, настоящее, - если девушка мне не нравится. Господи, вся моя личная жизнь из-за этого идет псу под хвост. Дерьмо, а не жизнь!

ЛЬЮС. - Ну конечно, черт возьми! Я тебе уже в прошлый раз говорил, что тебе надо сделать.

ХОЛДЕН. - Пойти к психоаналитику, да?

РАССКАЗЧИК. В прошлый раз он мне это советовал. Отец у него психоаналитик.

ЛЬЮС. - Да это твое дело, бог ты мой! Мне-то какая забота, что ты с собой сделаешь?

ХОЛДЕН. - Хорошо, предположим, я пойду к твоему отцу и попрошу его пропсихоанализировать меня.

А что он со мной будет делать? Скажи, что он со мной сделает?

ЛЬЮС. - Да ни черта он с тобой не сделает. Просто поговорит, и ты с ним поговоришь. Что ты, не

понимаешь, что ли? Главное, он тебе поможет разобраться в строе твоих мыслей.

ХОЛДЕН. - В чем, в чем?

ЛЬЮС. - В строе твоих мыслей. Ты запутался в сложностях... О черт! Что я, курс психоанализа дол-

жен тебе читать, что ли? Если угодно, запишись к отцу на прием, не угодно - не записывайся!

РАССКАЗЧИК. Я положил руку ему на плечо. Мне стало очень смешно.

ХОЛДЕН. - А ты настоящий друг, сукин ты сын! Ты это знаешь?

ЛЬЮС. (посмотрел на часы) - Надо бежать! (встает) Рад был повидать тебя. Бармен, счет!

ХОЛДЕН. - Слушай-ка! А твой отец тебя психоанализировал?

ЛЬЮС. - Меня? А почему ты спрашиваешь?

ХОЛДЕН. - Просто так. Психоанализировал или нет?

ЛЬЮС. - Как сказать. Не совсем. Просто он помог мне приспособиться к жизни, но глубокий анализ

не понадобился. А почему ты спрашиваешь?

ХОЛДЕН. - Просто так. Интересно.

ЛЬЮС. - Ну, прощай! Счастливо! (положил чаевые и собрался уходить)

ХОЛДЕН. - Выпей со мной еще! Прошу тебя. Меня тоска заела. Серьезно, останься!

ЛЬЮС. Не могу. Я и так опаздываю. (ушел)

РАССКАЗЧИК. Да, Льюс - это тип. Конечно, он зануда, но запас слов у него гигантский.

Поиск по сайту: