 |
АвтоАвтоматизацияАрхитектураАстрономияАудитБиологияБухгалтерияВоенное делоГенетикаГеографияГеологияГосударствоДомДругоеЖурналистика и СМИИзобретательствоИностранные языкиИнформатикаИскусствоИсторияКомпьютерыКулинарияКультураЛексикологияЛитератураЛогикаМаркетингМатематикаМашиностроениеМедицинаМенеджментМеталлы и СваркаМеханикаМузыкаНаселениеОбразованиеОхрана безопасности жизниОхрана ТрудаПедагогикаПолитикаПравоПриборостроениеПрограммированиеПроизводствоПромышленностьПсихологияРадиоРегилияСвязьСоциологияСпортСтандартизацияСтроительствоТехнологииТорговляТуризмФизикаФизиологияФилософияФинансыХимияХозяйствоЦеннообразованиеЧерчениеЭкологияЭконометрикаЭкономикаЭлектроникаЮриспунденкция
ВСТРЕЧА С СЕСТРОЙ
РАССКАЗЧИК. Она очень легко просыпается. Не надо ни кричать над ней, ни трясти ее. Просто сесть на кровать и сказать: "Фиб, проснись!" Она - гоп! - и проснется.
ФИБИ. - Холден! (И обхватила меня руками за шею)
РАС-ЧИК. Она очень ласковая. Такая малышка и такая ласковая. Иногда даже слишком. (Я ее чмокнул)
ФИБИ. - Когда ты приехал?
РАССКАЗЧИК. - Обрадовалась она мне до чертиков. Сразу было видно.
ХОЛДЕН. - Тише! Сейчас приехал. Ну, как ты?
ФИБИ. - Чудно! Получил мое письмо? Я тебе написала целых пять страниц.
ХОЛДЕН. - Да-да. Не шуми. Получил, спасибо.
РАССКАЗЧИК. Письмо я получил, но ответить не успел. Там все было про школьный спектакль.
ХОЛДЕН. - А как ваша пьеса?
ФИБИ. - Пьеса дрянь, но у меня самая большая роль!
РАС-К. И куда только сон девался!Она вся раскраснелась,видно, ей было очень интересно рассказывать.
ФИБИ. - Ты придешь? (Она даже подпрыгнула на кровати) Я тебе про все написала. Придешь?
ХОЛДЕН. - Конечно, приду! А то как же! (сна ни в одном глазу! Привстала на коленки, держит меня за руку)
ФИБИ. Послушай, мама сказала, что ты приедешь только в среду. Да-да, в среду!
ХОЛДЕН. - Раньше отпустили. Не шуми. Ты всех перебудишь.
ФИБИ. Они поехали в гости.Угадай,что я делала сегодня вечером?Знаешь, какой фильм видела? Угадай!
ХОЛДЕН. - Не знаю, слушай-ка, а они не сказали, в котором часу вернутся домой?
ФИБИ. - Нет, не сказали, мама говорила - очень поздно.
РАС-К. Я как-то успокоился. Перестал волноваться, что меня накроют дома. И вообще подумал - накроют, ну и черт с ним! (На ней была синяя пижама, а по воротнику - красные слоники. Она обожает слонов)
ХОЛДЕН. - Знаешь, я купил тебе пластинку, но по дороге разбил. (достал осколки из кармана) Пьян был.
ФИБИ. - Отдай мне эти куски. Я их собираю. (Взяла обломки и спрятала их в ночной столик. Умора!)
ХОЛДЕН. - А что у тебя с рукой? (у нее на локте наклеен липкий пластырь. Пижама у нее без рукавов)
ФИБИ. - Один мальчишка из нашего класса, Кэртис Вайнтрауб, он меня толкнул. Хочешь покажу?
ХОЛДЕН. (она начала сдирать пластырь с руки) - Не трогай! А почему он тебя толкнул?
ФИБИ. Не знаю. Кажется, он меня ненавидит. Мы с одной девочкой намазали ему свитер чернилами.
ХОЛДЕН. - Это нехорошо. Что ты - маленькая, что ли?
ФИБИ. - Нет, но он всегда за мной ходит. Как пойду в парк, он - за мной. Он мне действует на нервы.
ХОЛДЕН. - А может быть, ты ему нравишься. Нельзя человеку за это мазать свитер чернилами.
ФИБИ. Не хочу я ему нравиться. (очень подозрительно) Холден, послушай! Почему ты приехал до среды?
ХОЛДЕН. - Что?
РАССКАЗЧИК. Да, с ней держи ухо востро. Если вы думаете, что она дурочка, вы сошли с ума.
ФИБИ. - Как это ты приехал до среды? Может быть, тебя опять выгнали?
ХОЛДЕН. - Я же тебе объяснил. Нас отпустили раньше. Весь класс...
ФИБИ. - Нет, тебя выгнали! Выгнали! (И как ударит меня кулаком по коленке)
РАССКАЗЧИК. Она здорово дерется, если на нее найдет.
ФИБИ. - Выгнали! Ой, Холден! (зажала себе рот руками)
РАССКАЗЧИК. Честное слово, она ужасно расстроилась.
ХОЛДЕН. - Кто тебе сказал, что меня выгнали? Никто тебе не...
ФИБИ. - Нет, выгнали! Выгнали! (И опять как даст мне кулаком по коленке)
РАССКАЗЧИК. Если вы думаете, что было не больно, вы ошибаетесь.
ФИБИ. - Папа тебя убьет! (И вдруг шлепнулась на кровать животом вниз и навалила себе подушку на голову)
ХОЛДЕН. - Да брось! Никто меня не убьет. Никто меня пальцем не... ну, перестань, Фиб, сними эту дурацкую подушку. Никто меня и не подумает убивать.
РАССКАЗЧИК. Но она подушку не сняла. Ее не переупрямишь никакими силами.
ФИБИ. - Папа тебя убьет. (Сквозь подушку еле было слышно)
ХОЛДЕН. - Никто меня не убьет. Не выдумывай. Во-первых, я уеду. Знаешь, что я сделаю? Достану себе работу на каком-нибудь ранчо. Я знаю одного парня, у его дедушки есть ранчо в Колорадо. Ну, перестань! Сними эту чертову подушку. Слышишь, Фиб, брось! Ну, прошу тебя! Брось, слышишь?
РАС-К. Эта девчонка сильная как черт. С ней драться устанешь.
ХОЛДЕН. - Ну, Фиби, пожалуйста. Вылезай, слышишь? Ну, брось... Эй, Уэзерфилд, вылезай, ну!
РАС-К. Нет, не хочет. С ней иногда невозможно договориться. (я пошел, взял сигареты и сунул в карман) Устал я ужасно. (она сняла подушку и легла на спину.Я подошел к кровати, сел, она отвернулась) Бойкотирует меня к черту, не хуже этих ребят из фехтовальной команды, когда я забыл все их идиотское снаряжение в метро.
ФИБИ. - Папа тебя убьет.
РАССКАЗЧИК. Вдолбит себе что-нибудь в голову, так уж вдолбит!
Х-Н. Нет,не убьет.В крайнем случае накричит опять,а потом отдаст в военную школу.Больше он мне ни-чего не сделает. А во-вторых, я уже буду где-нибудь далеко - наверно, в Колорадо,на этом самом ранчо.
ФИБИ. - Не болтай глупостей. Ты даже верхом ездить не умеешь.
ХОЛДЕН. - Как это не умею? Умею! Чего тут уметь? Там тебя за две минуты научат.
ФИБИ. - Наверно, ты опять провалился по всем предметам. (свысока)
РАС-К. (со смешком). Разговаривает как какая-нибудь учительница, а сама еще только вчера из пеленок.
Х-Н. Нет, не по всем. По английскому выдержал. (ущипнул за попку, хотела ударить меня по руке и промахнулась)
ФИБИ. - Ах, зачем, зачем ты опять? (так это сказала, что мне стало ужасно тоскливо)
ХОЛДЕН. - О господи, Фиби, хоть ты меня не спрашивай! Все спрашивают, выдержать невозможно. Зачем, зачем... По тысяче причин! В такой гнусной школе я еще никогда не учился. Все напоказ. Все притворство. Или подлость. Такого скопления подлецов я в жизни не встречал. Там еще было это тре-клятое тайное общество - я тоже из трусости в него вступил. И был там один такой зануда, с прыщами, Роберт Экли, ему тоже хотелось в это общество. А его не приняли. Только из-за того, что он зануда и прыщавый. Даже вспомнить противно. Поверь моему слову, такой вонючей школы я еще не встречал.
РАС-К. Она здорово умеет слушать, когда с ней разговариваешь.И самое смешное, что она все понимает.
ХОЛДЕН. Было там несколько хороших учителей, и все равно они тоже притворщики. Взять этого стари-ка, м-ра Спенсера. Жена его всегда угощала нас горячим шоколадом, вообще они оба милые. Но ты бы посмотрела, что с ним делалось, когда старый Термер, наш директор, приходил на урок. Посидит, по-сидит, а потом начинает перебивать своими кретинскими шуточками. А Спенсер из кожи лезет вон - подхихикивает ему, весь расплывается, будто этот Термер какой-нибудь гений, черт бы его удавил! ФИБИ. - Не ругайся, пожалуйста! ХОЛДЕН. Тебя бы там стошнило, ей-богу! А возьми День выпускников, когда все подонки, окончившие Пэнси чуть ли не с 1776 года, собираются в школе и шляются по всей территории со своими женами и детками. Ты бы посмотрела на одного старикашку лет 50-ти. Зашел к нам и спрашивает, нельзя ли ему пройти в уборную. Говорит - хочу посмотреть, сохранились ли мои инициалы на дверях уборной. Пони-маешь, он лет сто назад вырезал свои унылые, дурацкие, бездарные инициалы на дверях уборной и хо-тел проверить, целы ли они или нет. И нам пришлось проводить его до уборной и стоять там, пока он искал свои кретинские инициалы на всех дверях. Ищет, а сам все время распространяется, что годы, ко-торые он провел в Пэнси, - лучшие годы его жизни, и дает нам какие-то идиотские советы на будущее. РАССКАЗЧИК. Господи, меня от него такая взяла тоска! И не то чтоб он был особенно противный. Но вовсе и не нужно быть особенно противным, чтоб нагнать на человека тоску, - хороший человек тоже может вконец испортить настроение. Достаточно надавать кучу бездарных советов, пока ищешь свои инициалы на дверях уборной, - и все! ХОЛДЕН. Господи, Фиби! Не могу тебе объяснить. Мне все не нравилось в Пэнси. Не могу объяснить! ФИБИ. (уткнулась лицом в подушку) - Тебе вообще ничего не нравится! ХОЛДЕН. (расстроился) - Нет, нравится. Многое нравится. Не говори так. Зачем ты так говоришь? ФИБИ. - Потому что это правда. Ничего тебе не нравится. Все школы не нравятся, все на свете тебе не нравится. Не нравится - и все! Х-Н. Неправда! Тут ты ошибаешься -вот именно, ошибаешься! Какого черта ты про меня выдумываешь? РАССКАЗЧИК. Я ужасно расстроился от ее слов. ФИБИ. - Нет, не выдумываю! Назови хоть что-нибудь одно, что ты любишь! ХОЛДЕН. - Что назвать? То, что я люблю? Пожалуйста! РАССКАЗЧИК. К несчастью, я никак не мог сообразить. Иногда ужасно трудно сосредоточиться. ХОЛДЕН. - Ты хочешь сказать, что я очень люблю? (Она не сразу ответила) ФИБИ. (Отодвинулась от меня на другой конец кровати) Что? Не можешь ничего назвать - ничего! ХОЛДЕН. - Нет, могу. Могу. ФИБИ. - Ну назови! ХОЛДЕН. Я люблю Алли. И мне нравится сидеть тут, с тобой и вспоминать всякие штуки. ФИБИ. - Алли умер - ты всегда повторяешь одно и то же! Раз человек умер и попал на небо, значит, нельзя его любить по-настоящему. ХОЛДЕН. Знаю, что он умер! Что ж, по-твоему, я не знаю, что ли? И все равно я могу его любить! Отто-го что человек умер,его нельзя перестать любить,черт побери, особенно если он был лучше всех живых, понимаешь? ФИБИ. (помолчала) Ладно, назови еще что-нибудь. Назови, кем бы тебе хотелось стать. Ну, ученым, или адвокатом, или еще кем-нибудь. ХОЛДЕН. - Какой из меня ученый? Я к наукам не способен. ФИБИ. - Ну, адвокатом - как папа. ХОЛДЕН. Адвокатом, наверно, неплохо, но мне все равно не нравится. Понимаешь, неплохо, если они спасают жизнь невинным людям, но в том-то и штука, что адвокаты ничем таким не занимаются. Если стать адвокатом, так будешь просто гнать деньги, играть в гольф, в бридж, покупать машины, пить су-хие коктейли и ходить этаким франтом. И вообще, даже если ты все время спасал бы людям жизнь, от-куда бы ты знал, ради чего ты это делаешь - ради того, чтобы на самом деле спасти жизнь человеку, или ради того, чтобы стать знаменитым адвокатом, чтобы тебя все хлопали по плечу и поздравляли, ко-гда ты выиграешь этот треклятый процесс, - словом, как в дрянных фильмах. Как узнать, делаешь ты все это напоказ или по-настоящему, липа все это или не липа? Нипочем не узнать! РАС-К. Я не очень был уверен, понимает ли моя Фиби, что я плету. Все-таки она еще совсем маленькая. Но она хоть слушала меня внимательно. А когда тебя слушают, это уже хорошо. ФИБИ. - Папа тебя убьет, он тебя просто убьет. ХОЛДЕН. Знаешь, кем бы я хотел быть? Знаешь, кем? Если б я мог выбрать то, что хочу, черт подери! ФИБИ. - Перестань чертыхаться! Ну, кем? ХОЛДЕН. - Знаешь такую песенку - "Если ты ловил кого-то вечером во ржи..." ФИБИ. - Не так! Надо "Если кто-то звал кого-то вечером во ржи". Это стихи Бернса! ХОЛДЕН. - Знаю, что это стихи Бернса. РАС-К. Она была права.Там действительно "Если кто-то звал кого-то вечером во ржи".Честно,я забыл. ХОЛДЕН. Мне казалось, что там "ловил кого-то вечером во ржи". Понимаешь, я себе представил, как ма-ленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом - ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело - ловить ребятишек,чтобы они не сорвались в пропасть.Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их,чтобы они не сорвались.Вот и вся моя работа.Стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверно, я дурак.. ФИБИ. (долго молчала) - Папа тебя убьет. ХОЛДЕН. Ну и пускай, плевать мне на все! (встал с постели) Мне надо позвонить. Ты не спи, слышишь? ФИБИ. Холден! - (обернулся) Одна девочка, Филлис Маргулис, научила меня икать! Вот послушай! РАССКАЗЧИК. Я послушал, но ничего особенного не услыхал. ХОЛДЕН. - Неплохо! И пошел звонить по телефону своему бывшему учителю мистеру Антолини. Встреча с мистером АнтолиниРАС-К. М-р и м-с Антолини жили в очень шикарной квартире на Саттон-плейс. М-р Антолини сам от-крыл мне двери. (На нем халат и туфли, а в руках бокал) Человек он был утонченный, но пил как лошадь. м-р Антолини. - Холден, мой мальчик! Господи, да он вырос чуть ли не на полметра. Рад тебя видеть! ХОЛДЕН. - А как вы, мистер Антолини? Как миссис Антолини? м-р Ант. О, у нас все чудесно! Давай-ка свою куртку. (повесил ее, заорал в кухню) Лилиан! Как там кофе? миссис Антолини. - Готов! (кричит) Это Холден? Здравствуй, Холден! ХОЛДЕН. - Здравствуйте, миссис Антолини! м-р Ант. - Садись, Холден. Прости за беспорядок. Мы принимали друзей из Барбизона... Бизоны из Барбизона! (Я рассмеялся) Так. Значит, ты и Пэнси разошлись как в море корабли. В чем же дело? Как у тебя с английским? Если бы ты провалился по английскому, я тебя тут же выставил бы за дверь. ХОЛДЕН. - Нет, английский я сдал хорошо. Но я провалился по устной речи. мистер Антолини. - Почему? ХОЛДЕН. - Сам не знаю. РАС-К. Мне не хотелось рассказывать. Чувствовал я себя плохо, а тут еще страшно разболелась голова. ХОЛДЕН. Понимаете, на этих уроках каждый должен был встать и произнести речь. Ну, вы знаете, вро-де импровизации на тему и все такое. А если кто отклонялся от темы, все сразу кричали: "Отклоняешь-ся!" Меня это просто бесило. Я и получил кол. м-р Антолини. - Разве ты не хочешь, чтобы человек придерживался того, о чем он тебе рассказывает? ХОЛДЕН. Нет, хочу, конечно.Но вот у нас был один мальчик,страшно нервный -понимаете, страшно не-рвный малый, и у него даже губы тряслись, когда его прерывали. Но когда у него губы немножко перес-тавали дрожать, он рассказывал интереснее всех. Но он тоже провалился. А все потому, что ребята все время орали: "Отклоняешься от темы!" Например, он рассказывал про ферму. А наш учитель, м-р Вин-сон, влепил ему кол за то,что он не рассказал, какой там животный и растительный мир у них на ферме. А он начнет про эту ферму, а потом вдруг расскажет, как его дядя в 44 года перенес полиомиелит и ни-кого не пускал к себе в госпиталь, потому что не хотел, чтобы его видели калекой. Конечно, к ферме это не имело никакого отношения, - согласен! - но зато интересно. И свинство орать: "Отклоняешься от те-мы!", когда он только-только разговорится, оживет... Не знаю... Трудно мне это объяснить. РАС-К. Мне и не хотелось объяснять. Уж очень у меня болела голова. Я только мечтал, чтобы м-с Ант-олини поскорее принесла кофе. Меня до смерти раздражает, когда кричат, что кофе готов, а его все нет. м-р Ант. Слушай, Холден... не думаешь ли ты, что всему свое время и свое место? Не считаешь ли ты, что, если человек начал рассказывать про отцовскую ферму, он должен придерживаться своей темы? А если болезнь дяди столь увлекательный предмет, то почему бы оратору не выбрать именно эту тему? РАС-ЧИК. Неохота было думать, неохота отвечать. Ужасно болела голова, и чувствовал я себя гнусно. ХОЛДЕН. Да, наверно. Наверно, это так. Но понимаете, чаще всего ты сам не знаешь, что тебе интерес-нее, пока не начнешь рассказывать про неинтересное. Бывает, что это от тебя не зависит. Но, по-моему, надо дать человеку выговориться, раз он начал интересно рассказывать и увлекся. Вы не знали этого учителя, этого Винсона. Понимаете, он все долбил - надо обобщать, надо упрощать. А разве можно все упростить, все обобщить? И вообще разве по чужому желанию можно обобщать и упрощать? м-с. Вот вам наконец и кофе,джентльмены! (внесла) Холден,не надо на меня смотреть! Я в ужасном виде! ХОЛДЕН. - Здравствуйте, миссис Антолини! (хотел встать, но м-р А. схватил меня за куртку и потянул вниз) РАС-К. У миссис Антолини (вся голова была в штучках для завивки) вид был неважный. Старая какая-то. м-с Антолини. Я вам все тут поставлю. Сами угощайтесь. (поставила поднос) Как твоя мама, Холден? ХОЛДЕН. - Ничего, спасибо. Я ее уже давно не видел, но в последний раз... миссис Антолини. - Милый, все, что Холдену может понадобиться, лежит в бельевом шкафу. На верхней полке. Я ложусь спать. Устала предельно. Мальчики, вы сумеете сами постлать постель? мистер Антолини. - Все сделаем. Ложись-ка поскорее! (поцеловал жену, она попрощалась и ушла) РАС-К. (Я выпил кофе и съел печенье. А м-р А. опять выпил) Видно было, что он почти не разбавляет. Он может стать настоящим алкоголиком, если не удержится. м-р Антолини. - Я завтракал с твоим отцом недели две назад. Он получил тревожное письмо от твоего директора о том, что ты не прилагаешь никаких стараний к занятиям. Пропускаешь лекции, совершенно не готовишь уроки, вообще абсолютно ни в чем... ХОЛДЕН. - Нет, я ничего не пропускал. Нам запрещалось пропускать занятия. Иногда я не ходил, например, на эту устную речь, но вообще я ничего не пропускал. РАС-К. Очень не хотелось разговаривать о моих делах. Голова просто раскалывалась. мистер Антолини. - Откровенно говоря, черт его знает, что тебе сказать, Холден. ХОЛДЕН. - Понимаю. Со мной трудно разговаривать. Я знаю. м-р А. Мне кажется,что ты несешься к какой-то страшной пропасти. Но, честно говоря, я и сам не знаю.. ( долго молчал, встал, положил кусок льда в виски и сел) РАС-К. Лучше бы он продолжал разговор утром, а не сейчас, но его уже разобрало. Людей всегда разбирает желание спорить, когда у тебя нет никакого настроения. м-р Ант. - Пропасть, в которую ты летишь, - ужасная пропасть, опасная. Тот, кто в нее падает, никогда не почувствует дна. Он падает, падает без конца. Это бывает с людьми, которые в какой-то момент сво-ей жизни стали искать то,чего им не может дать их привычное окружение. Вернее, они думали, что в привычном окружении они ничего для себя найти не могут. И они перестали искать. Перестали искать, даже не делая попытки что-нибудь найти. Ты следишь за моей мыслью? ХОЛДЕН. - Да, сэр. мистер Антолини. - Правда? ХОЛДЕН. - Да. РАССКАЗЧИК. Он встал, налил себе еще виски. Потом опять сел. И долго молчал, очень долго. мистер Антолини. - Не хочу тебя пугать, но я совершенно ясно себе представляю, как ты благо-родно жертвуешь жизнью за какое-нибудь пустое, ненастоящее дело. РАССКАЗЧИК. - Он посмотрел на меня странными глазами. Жалко, что я никак не мог сосредоточиться. м-р Антолини. - Настанет день, и тебе придется решать, куда идти. И сразу надо идти туда, куда ты решил. Немедленно. Ты не имеешь права терять ни минуты. Тебе это нельзя. (смотрел прямо в глаза) РАССКАЗЧИК. (Холден кивнул головой) Я не совсем понимал, о чем он говорит. Уж очень я устал. м-р А. Как только ты для себя определишь свой дальнейший путь,тебе придется первым делом серьезно отнестись к школьным занятиям. Да, придется. Ты начнешь все ближе подходить к тем знаниям, кото-рые станут очень, очень дороги твоему сердцу. И тогда ты обнаружишь,что ты не первый, в ком люди и их поведение вызывали растерянность, страх и даже отвращение. Многие,очень многие люди пережили ту же растерянность, какую ты переживаешь сейчас. От них ты многому научишься. Так же как другие когда-нибудь научатся от тебя, если у тебя будет что им сказать. (отпил) Образованные и ученые люди при условии, что они вместе с тем люди талантливые, творческие, оставляют после себя гораздо более ценное наследие, чем люди просто талантливые и творческие. Они стремятся выразить свою мысль как можно яснее, они упорно и настойчиво доводят свой замысел до конца. Ты понимаешь,о чем я говорю? ХОЛДЕН. - Да, сэр. РАССКАЗЧИК. Он молчал довольно долго. Я изо всех сил старался не зевнуть. И не то чтобы мне было скучно слушать, вовсе нет, но на меня вдруг напала жуткая сонливость. мистер Антолини. - Есть еще одно преимущество, которое тебе даст академический курс. Ты по-лучишь представление о возможностях твоего разума. Что ему показано, а что - нет. Ты узнаешь свою истинную меру и по ней будешь подбирать одежду своему уму. РАССКАЗЧИК. И тут вдруг я зевнул во весь рот. Грубая скотина, знаю, но что я мог сделать? мистер Антолини. (рассмеялся) - Ладно! Давай стелить тебе постель! (вместе стали стелить постель) РАС-ЧИК. Нельзя сказать, что он проявил особую ловкость. Ничего не умел как следует заправить. Но мне было все равно. Я готов был спать хоть стоя, до того я устал. мистер Антолини. - Располагайся! Не знаю, куда ты денешь свои длинные ноги! ХОЛДЕН. - Ничего, я привык к коротким кроватям. Большое вам спасибо, сэр. Вы с миссис Антолини действительно спасли мне сегодня жизнь! м-р Антолини. - Если что понадобится - позови. Я еще посижу в кухне. Свет не помешает? ХОЛДЕН. - Нет, что вы! Огромное спасибо! мистер Антолини. - Брось! Ну, спокойной ночи, дружище! ХОЛДЕН. - Спокойной ночи, сэр! Огромное спасибо! (Он вышел, я разделся, уснул) РАС-К. Потом случилась одна вещь. По правде говоря, и рассказывать неохота. Я вдруг проснулся. Не знаю, который был час, но я почувствовал что-то у себя на лбу, чью-то руку. Господи, как я испугался! Оказывается, это была рука м-ра Антолини. Он сидел на полу рядом с диваном и не то пощупал мне лоб, не то погладил по голове. Честное слово, я подскочил на тысячу метров! ХОЛДЕН. - Что вы делаете? мистер Антолини. - Ничего! Просто гляжу на тебя... любуюсь... ХОЛДЕН. - Нет, что вы тут делаете? РАССКАЗЧИК. Я совершенно не знал, что сказать, растерялся, как болван. мистер Антолини. - Тише, что ты! Я просто подошел взглянуть... ХОЛДЕН. - Мне все равно пора идти. РАС-К. Господи, как я испугался! Я стал натягивать в темноте брюки, никак не мог попасть, до того я нервничал. мистер Антолини. - Куда тебе пора идти? РАССКАЗЧИК. Он старался говорить очень спокойно и холодно, но видно было, что он растерялся. ХОЛДЕН. - Я оставил чемоданы на вокзале. Пожалуй, надо съездить, забрать их. Там все мои вещи. м-р Антолини. Вещи никуда до утра не убегут. Ложись, пожалуйста, спи. Я тоже ухожу спать. Не понимаю, что с тобой творится? ХОЛДЕН. - Ничего не творится, просто у меня в чемоданах все вещи и все деньги. Я сейчас вернусь. РАССКАЗЧИК. - Черт, я чуть себе башку не свернул в темноте. ХОЛДЕН. - Дело в том, что деньги не мои. Они мамины, и мне надо... м-р Ант. Не глупи, Холден. Ложись спать. Я тоже ухожу спать. Никуда твои деньги до утра не денутся.. ХОЛДЕН. - Нет, нет, мне надо идти, честное слово. РАС-К. Я уже почти оделся, только галстука не нашел. Никак не мог вспомнить, куда я девал этот прок-лятый галстук. (Я надел куртку. А м-р Ант. сел в кресло поодаль и смотрит) Было темно, я его плохо видел, но чувствовал, как он наблюдает за мной. А сам пьет. Так и не выпустил из рук свой верный бокал. мистер Антолини. - Ты удивительно странный мальчик, очень, очень странный! ХОЛДЕН. - Знаю. РАССКАЗЧИК. Я даже не стал искать галстук. Так и пошел без него. ХОЛДЕН. - До свидания, сэр! И большое спасибо, честное слово! РАС-К. Он шел за мной до самых дверей, а когда я стал вызывать лифт, он остановился на пороге. И опять повторил, что я очень странный мальчик. Да, странный, как бы не так! Он дождался, пока не пришел этот треклятый лифт. Никогда в жизни я столько не ждал этого лифта, черт бы его побрал. Це-лую вечность, клянусь богом! Я даже не знал, о чем говорить, пока я ждал лифт, а он стоял в дверях. ХОЛДЕН. - Начну читать хорошие книжки, правда, начну! РАССКАЗЧИК. - Надо же было что-то сказать. Вообще неловко вышло. мистер Антолини. - А ты забирай свои чемоданы и лети обратно сюда! Я оставлю дверь открытой. ХОЛДЕН. - Большое спасибо! До свидания. РАССКАЗЧИК. - Лифт наконец пришел. Я закрыл двери, стал спускаться. Господи, как меня трясло! И пот прошиб. В школе я сталкивался с этими гадостями раз двадцать. С самого детства. Ненавижу! РАС-К. А настроение было до того скверное, никогда в жизни у меня не было такого скверного настрое-ния. Не хотелось думать про мистера Антолини, как я проснулся оттого, что он гладил меня по голове. Понимаете,я вдруг подумал - должно быть, я зря вообразил,что он хотел ко мне пристать. Должно быть, он просто хотел меня погладить по голове, может, он любит гладить ребят по голове, когда они спят. Я даже подумал - надо было мне взять чемоданы и вернуться к ним в дом. Понимаете, я стал думать, что даже если бы он был со странностями, так ко мне-то он отнесся замечательно. Не рассердился, когда я его разбудил среди ночи, сказал - приезжай хоть сейчас, если надо. И как он старался, давал мне всякие советы насчет образа мысли и прочее. Я сидел и думал про все про это. И чем больше думал, тем наст-роение становилось хуже. Наверно, он действительно погладил меня по голове просто так. И чем боль-ше я об этом думал, тем больше мучился и расстраивался.РАС-К. А теперь я вдруг стал думать, как я заболею воспалением легких - волосы у меня совершенно обледенели - и как я умру. Мне было жалко родителей. Особенно маму, она все еще не пришла в себя после смерти Алли. Я себе представил, как она стоит и не знает, куда девать мои костюмы и мой спор-тивный инвентарь. Одно меня утешало - сестренку на мои дурацкие похороны не пустят, потому что она еще маленькая. Единственное утешение. Но тут я представил себе, как вся эта гоп-компания зары-вает меня на кладбище, кладет на меня камень с моей фамилией и все такое. А кругом - одни мертвецы. Да, стоит только умереть, они тебя сразу же упрячут! Одна надежда, что, когда я умру, найдется умный человек и вышвырнет мое тело в реку, что ли. Куда угодно - только не на это треклятое кладбище. Еще будут приходить по воскресеньям, класть тебе цветы на живот. Вот тоже чушь собачья! На кой черт ме-ртвецу цветы? Кому они нужны?
Поиск по сайту: