ДОКТОР ПРОДОЛЖАЕТ СВОЙ РАСССКАЗ. ПОСЛЕДНИЙ ПЕРЕЕЗД В ЧЕЛНОКЕ

Этот последний - пятый - переезд окончился не так благополучно, как прежние. Во-первых, наша скорлупка была страшно перегружена. Пятеро взрослых мужчин, да притом трое из них - Трелони, Редруг и капитан - ростом выше шести футов - это уже не так мало. Прибавьте порох, свинину, мешки с сухарями. Неудивительно, что планшир [планка по верхнему краю борта] на корме лизала вода. Нас то и дело слегка заливало. Не успели мы отъехать на сотню ярдов, как мои штаны и фалды камзола промокли насквозь. Капитан заставил нас разместить груз по-другому, и ялик выпрямился. И все же мы боялись дышать, чтобы не перевернуть ее. Во-вторых, благодаря отливу создалось сильное течение, направлявшееся к западу, а потом заворачивавшее к югу, в открытое море, через тот проход, по которому утром вошла в пролив наша шхуна. Перегруженный наш ялик могла перевернуть даже легчайшая рябь отлива. Но хуже всего было то, что течение относило нас в сторону и не давало пристать к берегу за мысом, там, где я приставал раньше. Если бы мы не справились с течением, мы достигли бы берега как раз возле двух шлюпок, где каждую минуту могли появиться пираты. - Я не в силах править на частокол, сэр, - сказал я капитану. Я сидел за рулем, а капитан и Редрут, не успевшие еще устать, гребли. - Течение относит нас. Нельзя ли приналечь на весла? - Если мы приналяжем, нас зальет, - сказал капитан. - Постарайтесь, пожалуйста, и держите прямо против течения. Постарайтесь, сэр, прошу вас... Нас относило к западу до тех пор, пока я не направил нос прямо к востоку, под прямым углом к тому пути, по которому мы должны были двигаться. - Этак мы никогда не доберемся до берега, - сказал я. - Если при всяком другом курсе нас сносит, сэр, мы должны держаться этого курса, - ответил капитан. - Нам нужно идти вверх по течению. Если нас снесет, сэр, - продолжал он, - в подветренную сторону от частокола, неизвестно, где мы сможем высадиться, да и разбойничьи шлюпки могут напасть на нас. А если мы будем держаться этого курса, течение скоро ослабеет, и мы спокойно сможем маневрировать у берега. - Течение уже слабее, сэр, - сказал матрос Грей, сидевший на носу. - Можно чуть-чуть повернуть к берегу. - Спасибо, любезнейший, - поблагодарил я его, как будто между нами никогда не было никаких недоразумений. Мы все безмолвно условились обращаться с ним так, как будто он с самого начала был заодно с нами. И вдруг капитан произнес изменившимся голосом: - Пушка! - Я уже думал об этом, - сказал я, полагая, что он говорит о возможности бомбардировать наш форт из пушки. - Им никогда не удастся свезти пушку на берег. А если и свезут, она застрянет в лесу. - Нет, вы поглядите на корму, - сказал капитан. Второпях мы совсем забыли про девятифунтовую пушку. Пятеро негодяев возились возле пушки, стаскивая с нее "куртку", как называли они просмоленный парусиновый чехол, которым она была накрыта. Я вспомнил, что мы оставили на корабле пушечный порох и ядра и что разбойникам ничего не стоит достать их из склада - нужно только разок ударить топором. - Израэль был у Флинта канониром, - хрипло произнес Грей. Я направил ялик прямо к берегу. Мы теперь без труда справлялись с течением, хотя шли все еще медленно. Ялик отлично повиновался рулю. Но, как назло, теперь он был повернут к "Испаньоле" бортом и представлял превосходную мишень. Я мог не только видеть, но и слышать, как краснорожий негодяй Израэль Хендс с грохотом катил по палубе ядро. - Кто у нас лучший стрелок? - спросил капитан. - Мистер Трелони, без сомнения, - ответил я. - Мистер Трелони, застрелите одного из разбойников. Если можно, Хендса, - сказал капитан. Трелони был холоден, как сталь. Он осмотрел запал своего ружья. - Осторожней, сэр, - крикнул капитан, - не переверните ялик! А вы все будьте наготове и во время выстрела постарайтесь сохранить равновесие. Сквайр поднял ружье, гребцы перестали грести, мы передвинулись к борту, чтобы удерживать равновесие, и все обошлось благополучно: ялик не зачерпнул ни капли. Пираты тем временем повернули пушку на вертлюге, и Хендс, стоявший с прибойником [прибойник - железный прут для забивания заряда в дуло орудия] у жерла, был отличной целью. Однако нам не повезло. В то время как Трелони стрелял, Хендс нагнулся, и пуля, просвистев над ним, попала в одного из матросов. Раненый закричал, и крик его подхватили не только те, кто был вместе с ним на корабле: множество голосов ответило ему с берега. Взглянув туда, я увидел пиратов, бегущих из леса к шлюпкам. - Они сейчас отчалят, сэр, - сказал я. - Прибавьте ходу! - закричал капитан. - Теперь уж не важно, затопим мы ялик или нет. Если нам не удастся добраться до берега, все погибло. - Отчаливает только одна шлюпка, сэр, - заметил я. - Команда другой шлюпки, вероятно, побежала по берегу, чтобы перерезать нам дорогу. - Им придется здорово побегать, - возразил капитан. - А моряки не отличаются проворством на суше. Не их я боюсь, а пушки. Дьяволы! Моя пушка бьет без промаха. Предупредите нас, сквайр, когда увидите зажженный фитиль, и мы дадим лодке другое направление. Несмотря на тяжелый груз, ялик наш двигался теперь довольно быстро и почти не черпал воду. Нам оставалось каких-нибудь тридцать-сорок раз взмахнуть веслами, и мы добрались бы до песчаной отмели возле деревьев, которую обнажил отлив. Шлюпки пиратов уже не нужно было бояться: мысок скрыл ее из виду. Отлив, который недавно мешал нам плыть, теперь мешал нашим врагам догонять нас. Нам угрожала только пушка. - Хорошо бы остановиться и подстрелить еще одного из них, - сказал капитан. Но было ясно, что пушка выстрелит во что бы то ни стало. Разбойники даже не глядели на своего раненого товарища, хотя он был жив, и мы видели, как он пытался отползти в сторону. - Готово! - крикнул сквайр. - Стой! - как эхо отозвался капитан. Он и Редрут так сильно стали табанить [грести назад] веслами, что корма погрузилась в воду. Грянул пушечный выстрел - тот самый, который услышал Джим: выстрел сквайра до него не донесся. Мы не заметили, куда ударило ядро. Я полагаю, что оно просвистело над нашими головами и что ветер, поднятый им, был причиной нашего несчастья. Как бы то ни было, но тотчас же после выстрела наш ялик зачерпнул кормой воду и начал медленно погружаться. Глубина была небольшая, всего фута три. Мы с капитаном благополучно встали на дно друг против друга. Остальные трое окунулись с головой и вынырнули, фыркая и отдуваясь. В сущности, мы отделались дешево - жизни никто не лишился и все благополучно добрались до берега. Но запасы наши остались на дне, и, что хуже всего, из пяти ружей не подмокли только два: мое ружье я, погружаясь в воду, инстинктивно поднял над головой, а ружье капитана, человека опытного, висело у него за спиной замком кверху; оно тоже осталось сухим. Три остальных ружья нырнули вместе с яликом. В лесу, уже совсем неподалеку, слышны были голоса. Нас могли отрезать от частокола. Кроме того, мы сомневались, удержатся ли Хантер и Джойс, если на них нападет полдюжины пиратов. Хантер - человек твердый, а за Джойса мы опасались; он услужливый и вежливый слуга, он отлично чистит щеткой платье, но для войны совершенно не пригоден. Встревоженные, мы добрались до берега вброд, бросив на произвол судьбы наш бедный ялик, в котором находилась почти половина всего нашего пороха и все нашей провизии.

Поиск по сайту: