Модели фактора Б

Модели фактора Б в табл. 1.1. распределены по трем колонкам: спонтанное поведение, миметическое копирование и миметическое изображение. В каждую колонку включены "чистые" (1), (5), (3) модели и модели смешанного типа (4), (2), (6). Давайте рассмотрим эти модели поподробнее.

Следуя модели (1), участник действия изображает себя, используя неопределенное ролевое поведение. Неопределенность допускает ши­рокий выбор реакций в имитируемой среде. Участник сам определяет последовательность действий, и его поступки, во всяком случае в начале действия, мало предсказуемы. По определению, спонтанное поведение характеризуется наличием внутренней, или интернализованной, модели и низкой предсказуемостью. Спонтанность возможна лишь в открытой системе, не ограниченной абсолютными законами. Предлагая участнику действия избрать неопределенное поведение (например, "Делайте что хотите"), терапевт задает известную степень непредсказуемости. В клинической практике при общем диагности­ровании протагонисту могут предложить эндогенную неопределенную модель (присутствующее на сеансе лицо), чтобы оценить результаты лечения и усилить интеграционные процессы.

В модели (4) также присутствует интернализованный образец поведения. Однако в отличие от предыдущей модели, здесь поведение инструктивно, ограничено определенными реакциями. Ограничения ролевого поведения вводят в действие элемент предсказуемости, так что теперь модель фактора Б представляет собой комбинацию спон­танного поведения и миметического копирования при явном до­минировании спонтанности. Эта модель соответствует ситуации, где протагониста просят "вести себя так, как вы вели себя, когда раз­говаривали со своим отцом две недели назад" или, при более жестком ограничении, "действовать враждебно", или "быть смелее", или "тер­пимее". Сочетание спонтанного поведения и миметического копи­рования, то есть эндогенной и экзогенной моделей, может показаться логически непоследовательным. Но с феноменологически-практиче­ской точки зрения неважно, воспроизводит человек хорошо опреде­ленную внешнюю модель или эта модель хорошо определена только в его памяти, являясь при этом внутренней. Различие заключается лишь в степени знакомства с ролью. Поэтому присутствие элемента миметического копирования особенно полезно при точном воспро­изведении протагонистом своего поведения в прошлом, но может ослабить эмоциональность действия в случае жесткого инструктирования, например, "быть враждебным", "смелым" или "тер­пимым".

Вторая колонка характеризуется в основном миметическим копированием, поскольку модель остается внешней, не полностью интегрированной в личность протагониста. В уже описанных вариантах (1) и (4) требование, чтобы образец поведения фактически присут­ствовал на сеансе, очевидно, ведь участник изображает сам себя. Но физическое присутствие внешнего образца может проявляться двояко: через фактическое присутствие изображаемого человека, на­личие аудио- или видео-записей с его участием, либо через умо­зрительное присутствие, то есть яркие отчетливые воспоминания участника. Во втором случае присутствие равносильно отсутствию, а следовательно, разыгрываемая модель фактически становится ми­метическим изображением. Поэтому для миметического копирования "присутствие" модели означает ее буквальное присутствие.

В варианте (2) один участник действия изображает другого с большей степенью свободы, следуя принципу неопределенности. При­мером инструкций терапевта в этом случае могут служить: "Я прошу вас вести себя точно, как Джон" (а Джон присутствует на сеансе). В таком случае, не получив более определенных указаний, прота­гонист начинает действовать от чужого имени, и элементы миме­тического изображения сочетаются с элементами миметического копирования, оставаясь доминантными.

Классическим примером подобной комбинации является клини­ческая техника "зеркала", при которой вспомогательное лицо вос­производит поведение протагониста во время сеанса. Особенно полезна эта техника в семейной терапии, когда один из членов семьи изо­бражает поведение другого в его или ее присутствии. Цель упраж­нения — чистое воспроизведение действий, и участвующий в инс­ценировке не получает никаких инструкций, какое именно поведение следует имитировать.

Получение протагонистом точных инструкций возможно в рамках миметического копирования (5), то есть модели экзогенного пове­дения в присутствии изображаемого образца. Протагониста просят повторить или имитировать некоторое поведение одного или не­скольких присутствующих на сеансе людей. Это простейший случай моделирования, когда не требуется ни действовать от чужого имени, ни симпатизировать своей модели, ни вникать в мотивы его или ее поведения.

Во всех описанных вариантах — (1), (4), (2) и (5) источник как эндогенного, так и экзогенного поведения присутствует на сеансе. Какие же модели фактора Б наблюдаются при его отсутствии? Оче­видно, что при отсутствии имитируемого образца и неопределенности инструкций создаются идеальные условия для миметического изо­бражения.

Большинство ролей, разыгрываемых вспомогательными лицами во время сеансов клинических ролевых игр, относятся именно к тому типу миметического изображения. Например, вспомогательное лицо просят изобразить мать протагониста, его отца, начальника и других безусловно незнакомых людей. Приходится довольствоваться минимальной информацией и входить в чужой образ. Протагониста тоже часто просят воспользоваться миметическим изображением при разыгрывании роли Бога, доброй феи, идеального родителя (но не его собственного) или судьи.

Модель миметического изображения, особенно в условиях неопределенности, являет собой интересный имитационный феномен. Участники, не имея жестких указаний и располагая весьма скудной информацией об изображаемом ими персонаже, стремятся восполнить пробелы за счет интроекции своей собственной личности. Конечно, личная интерпретация может исказить роль, но чаще каких-либо значительных отклонений от заданной темы не происходит. Однако вольная или невольная интерпретация роли "засоряет" чисто ми­метическое изображение элементами спонтанного поведения.

Привнесение личного начала в модель миметического изображения создает интересную динамику. Участнику достается роль, официально названная безличной. Действуя от чужого имени, "актер" полагает, что все происходящее никак не характеризует его лично, а списы­вается на счет отсутствующего на сеансе образца. Чувство аноним­ности создает защитный барьер для внутреннего "я". В результате уменьшается самоконтроль и соответственно возрастает ощущение свободы. Новообретенная свобода может усилить спонтанность са­мовыражения или объективные возможности. Меньше сдерживая и контролируя себя, участник в большей степени увлекается действием и может легко внести в роль значительный элемент личных пере­живаний. Как неоднократно подмечалось, протагонист в ситуации миметического изображения способен сказать или сделать то, что в обычных условиях не осмелится.

В варианте (6) участник представляет внешний, отсутствующий на сеансе образец, следуя вполне определенным инструкциям тера­певта. В подобном структурном сочетании миметического копиро­вания и миметического изображения последнее остается явно до­минирующим. Такое возможно, когда протагонист или вспомогатель­ное лицо знакомы, но никак лично не связаны с исполняемыми ролями, например, вруна, полицейского, нетерпеливого начальника, то есть ролями, культурно или социально обусловленными. По сути многие упражнения в ролевых играх построены на том, что прота­гонист и другой человек, участвующий в инсценировке, получают лист бумаги с описанием роли, образец которой на сеансе не при­сутствует. Такие условия вынуждают их действовать от чужого имени при дефиците информации.

В заключение необходимо указать на различие вариантов (2) и (6) в представленной парадигме. Обе они являются сочетанием мо­делей миметического копирования и миметического изображения. Однако в варианте (2) доминирует элемент копирования, поскольку действующий от чужого имени участник лично и близко знаком с изображаемым персонажем, а в варианте (6) явно преобладает эле­мент изображения, так как исполняемая роль знакома участнику весьма поверхностно и лишь в отдельных чертах. Недостаточность информации приходится компенсировать импровизацией и творче­ским воображением.

Итак, фактор имитационного поведения Б в основном содержит три модели: спонтанного поведения, миметического копирования и миметического изображения, каждая из которых может существовать в "чистом" и смешанном виде. В целом, чем более определенны и узки инструкции к роли, тем в большей степени поведенческая модель склоняется в сторону миметического изображения.

Поиск по сайту: