Григорий Vil и Генрих IV

Упадок папства после Николая I. Коронование Оттона I императорскою короною в Риме создало новые отношения между папою и немецким государем: папа попал в зависимость от последнего.

После смерти папы Николая I папство, возведенное им на большую высоту, пережило период полного упадка; конец IX и Χ век являются самым печальным временем для его существования. Папы, сделавшиеся со времени Пипина Короткого светскими государями, забывали о своих духовных обязанностях, вели совершенно светский образ жизни со всеми его удовольствиями и развлечениями и владели, как и светские вельможи, многочисленными вассалами. Гакую же жизнь вели и другие представители церкви, напр. епископы, аббаты, священники. Происходила так называемая феодализация церкви, т. е. проникновение и преобладание среди духовенства тех обычаев и нравов, которые господствовали среди светского феодального общества. В церкви, особенно среди монашества, в монастырях, исчезло прежнее аскетическое направление, под которым понимали жизнь, удаленную от мирских интересов, посвященную Богу и отмеченную воздержанием, постом и молитвою. Об этом совершенно забыли. Подобное противоречие между тем, чем должна была быть церковь с папою во главе и чем она была на самом деле, возмущало и поражало многих верующих.

Этого мало. Папы в конце IX века и в Χ веке находились в полной зависимости от римской знати, которая, делясь на партии и беспрестанно враждуя между собою, возводила на папский престол и низводила с него людей не по их достоинствам или недостаткам, а потому, было ли данное лицо удобно или неудобно главенствующей партии. В это время папство сделалось простой игрушкой в руках своевольной римской знати. От Николая I до Иоанна XII, современника Оттона I, т. е. на протяжении 98 лет, сменилось двадцать пять пап, из которых многие правили по несколько месяцев или по одному, двум, трем годам; а особенно частыми смены пап были в конце IX и начале Χ веков. Однажды на папский престол был даже возведен мальчик десяти—двенадцати лет.

Такое положение не могло продолжаться без конца. Возмущение среди истинно верующих росло. Тогда появилась мысль о преобразовании церкви, о возвращении ее к тем первоначальным временам, когда представители церкви действительно преследовали лишь духовные религиозные цели и верно исповедывали слово Божие. Но в этом стремлении преобразовать церковь вообще, а папство в частности, была не только религиозная сторона, но и политическая. За последнюю задачу взялись немецкие государи, которые хотели освободить пап из рук римской знати, так гибельно влиявшей на их избрание. Это удалось сделать Оттону I. Папы получили с тех пор в немецком государе защитника против римской знати и других возможных внешних врагов; но вместе с тем сами попали в новую зависимость от того же немецкого государя. Папы это скоро поняли и хотели, так или иначе, избавиться от немецкой зависимости, что и сделалось впоследствии одной из причин столкновений между императорскою и папскою властью.

Клюнийское движение. Гораздо важнее было для преобразования церкви вообще религиозное движение, вышедшее из основанного в начале Χ века монастыря Клюни (около города Макона в Бургундии) и известное в истории под названием клюнийского движения.

К Χ веку монастыри перестали жить по прежнему строгому уставу св. Бенедикта Нурсийского, родившегося в Италии в конце V века. Бенедиктинский устав требовал, чтобы человек, поступивший в монастырь, принадлежал не себе, а Богу; кроме молитв и соблюдения постов, особенное внимание надо было обращать на смирение, на повиновение старшему во всем; вся жизнь этого "воина Хр истова" проходила под строгим наблюдением настоятеля (аббата); работа и чтение допускались, но то и другое — также под бдительным надзором старших. Устав св. Бенедикта распространился из Италии по другим странам Европы, особенно во Франции и Германии. Уже в VIII веке было видно, что монахи тяготились этим строгим уставом и нарушали его: мирские, светские интересы проникали в монастыри. При Карле Великом и Людовике Благочестивом Бенедикт Аньянский сделал попытку с некоторыми изменениями снова возродить бенедиктинский устав в монастырях. Но эта попытка большого успеха не имела. К началу Χ века монастыри, как и вся вообще церковь, жили неподобающею светскою жизнью; бенедиктинский устав был забыт.

Движение в пользу церковной реформы (т. е. преобразования) вышло из клюнийского монастыря. Вначале имелось в виду преобразование лишь монастырской жизни. Сразу клюнийский монастырь был поставлен в очень выгодное положение, так как папа подчинил его лично своей власти и освободил от власти местного епископа; поэтому монастырь, пользуясь покровительством папы и не завися от местной духовной власти, которая в противном случае могла бы и мешать, получила возможость работать на пользу преобразования монастырской жизни гораздо успешнее. Через некоторое время папа дал монастырю новые привилегии (т. е. преимущества), разрешив ему принимать под, свою власть другие монастыри для их преобразования; монахов же тех общежитии, которые не соглашались на преобразования, папа освобождал от повиновения своим аббатам. Таким образом преобразовательная деятельность клюнийского монастыря расширялась и переходила в другие монастыри, число которых быстро увеличивалось.

Суровый образ жизни клюнийского аббатства, послушание и строгость во внутренней жизни, искреннее благочестие, благотворительность и доброта производили превосходное впечатление и приобретали все больше и больше сторонников. К половине XI века от Клюни зависело уже 65 монастырей. Подобное же движение развилось и в Лотарингии.

Мало-помалу преобразовательная деятельность Клюни перестала ограничиваться только монастырскою жизнью; она обратила внимание и на церковь вообще, задалась целью восстановить ее павшие нравы и расшатанную дисциплину и уничтожить вкоренившиеся в церкви светские обычаи и привычки. Клюнийцы особенно восставали против симонии, т. е. продажи духовных должностей за деньги; последний обычай очень гибельно отражался на нравственности духовенства, так как при таком положении вещей церковные места давались лицам не по их заслугам, а тем, кто больше за то или другое место платил; чем важнее и выше было место, тем и плата была значительнее.

Государи пока поддерживали клюнийское движение и выражали сочувствие стремлениям клюнийцев преобразовать и улучшить церковь. Но это продолжалось до тех пор, пока клюнийцы не обратили внимания на обычай инвеституры. Начиная с Оттона I, инвеститура была очень важна для немецких государей, так как она создавала им в лице епископов сильную поддержку для борьбы с герцогами и князьями. Немецкий государь назначал епископов и давал им во владение землю. Клюнийцы не могли с этим согласиться: им казалось недопустимым, чтобы светский государь мог назначать епископов и вообще замещать своею властью духовные места. Это должно было находиться в ведении церкви; тем более что и короли при назначении на духовные должности очень часто имели в виду не наиболее достойного кандидата, а наиболее для них подходящего и удобного; другими словами, эти назначения происходили не ради церковных, а ради светских и часто государственных интересов. Само собою разумеется, что короли не хотели отказываться от инвеституры и за нее готовы были даже вступить в борьбу с церковью. Итак, в то время как клюнийское движение, с одной стороны, приобретало в церкви и в обществе все больше и больше сторонников и действительно способствовало очищению и улучшению церковной и монастырской жизни и возвышению низко павшего папства, оно, с другой стороны, из-за своего стремления уничтожить инвеституру, создало себе врага в лице немецкого государя, для которого инвеститура была одним из главных оснований к укреплению его власти в Германии. Столкновение было неизбежно.

Генрих ΠΙ. В Германии после прекращения Саксонской династии был избран на престол франконский герцог, начавший собою Франконскую династию (1024—1125). Второй государь этой династии Генрих III был сторонником церковной реформы. Он хотел, чтобы папский престол занимался достойными людьми и чтобы папы не являлись игрушкою в руках римской знати, которая возводила на папский престол и низводила с него кого хотела. Генрих III обещал также не допускать симонии.

Папство переживало в эту эпоху ужасное время; однажды в Риме сразу было три папы, которые, к общему соблазну, предавали друг друга проклятиям. В таких обстоятельствах Генрих III явился в Рим, низложил всех трех пап и благодаря своей силе и большому влиянию возвел на папский престол одного из преданных ему немцев. Сила римской знати была сломлена; она более уже не могла влиять на избрание папы. Но после поездки Генриха III в Италию влияние на избрание папы перешло в его руки; немецкий государь распоряжался папским престолом самовластно; римский папа превратился в руках Генриха III в одного из тех немецких епископов, которых немецкие государи со времени Оттона Великого привыкли своею волею назначать как обыкновенных чиновников.

С этого момента клюнийцы, жившие до тех пор в мире с Генрихом III и находившие в нем поддержку в проведении своих реформ, действовать с ним заодно больше не могли. Выразителем клюнийских стремлений, не задумавшимся начать открытую борьбу с немецким государем, был один из самых замечательных людей средневековья Гильдебранд, ставший позднее папою под именем Григория VII.

Гильдебранд. Гильдебранд был сыном одного поселянина и родился в одном местечке, пограничном с Тосканой (область на севере средней Италии). Родители, заметив в сыне выдающиеся дарования, отправили его для воспитания к дяде в Рим, в один монастырь, который находился в тесных сношениях с Клюни, сочувствовал церковной реформе и считался значительным центром просвещения. Уже в это время в Гильдебранде замечалась склонность к большой, кипучей деятельности в обществе. Монастырь был против этого. Гильдебранд не без колебаний принял пострижение, что его еще теснее сблизило с монастырскими наставниками, которые увидели в этой решимости Гильдебранда, поборовшего мирские стремления, сильную волю. Свою практическую деятельность Гильдебранд начал с того, что сделался капелланом, т. е. домашним священником у папы Григория VI. Генрих III в бытность свою в Риме обратил внимание на Гильдебранда, на его способности, честолюбие и железную волю, и, побоясь оставить в Риме такого опасного для императорской политики человека, увез его с собою в Германию.

Пробыв некоторое время при германском дворе, он с разрешения Генриха III удалился в Клюни, где вел уединенный образ жизни, изнурял себя постом и молитвою и обдумывал ряд вопросов, которые позднее он старался провести в жизнь. По его мнению, церковь должна занимать первое место и преобладать над властью светской; для этого она должна достичь нравственной высоты и стоять далеко от мирских соблазнов и интересов. В Клюни Гильдебранд пришел к заключению, что брачная жизнь духовенства и симония наиболее роняют церковь. Жена и дети невольно заставляют заботиться о семье, о житейских интересах и отвлекают от служения Богу. Сам Гильдебранд показал это отречение от мира на собственном примере: в своих письмах он никогда не вспоминал ни об отце, ни о матери, ни о родных, как будто их никогда не существовало; для него отцом был апостол Петр, а матерью — римская церковь. Так же недопустима была, по его убеждению, и симония, т. е. продажа духовных мест. Надо сказать, что под симонией иногда понимали и более широко всякое вмешательство светской власти в церковные дела.

Некоторое время спустя Гильдебранд с одним из назначенных Генрихом III пап возвратился в Рим и стал пользоваться при папском дворе таким большим влиянием, что несколько пап, бывших на престоле перед возведением на него самого Гильдебранда, исполняли, можно сказать, его желания и планы.

В это время умер Генрих III; власть перешла к малолетнему сыну его Генриху IV (1056—1106). Наступившие в Германии смуты и слабая королевская власть позволили сторонникам папской реформы приняться за дело, тем более что римская знать, присмиревшая при Генрихе III, снова подняла голову и снова захотела получить свое прежнее влияние на выборы пап.

По настоянию Гильдебранда папа Николай II провел очень важную реформу: на соборе было постановлено, что избрание папы зависело от коллегии кардиналов, т. е. от собрания высших церковных сановников, где бы они для выборов папы ни собрались. Этим постановлением прекратилось вмешательство светской власти в дело избрания пап. Малолетний Генрих IV не мог ничего против этого постановления сделать. Для обуздания же недовольной этим римской знати папа заключил союз с нападавшими в то время на Италию норманнами. Влияние Гильдебранда увеличивалось. Преследование симонии и брака духовенства находило все больше и больше сторонников. Но этого было мало для честолюбивых замыслов Гильдебранда: ему надо было окончательно освободить церковь от влияния светской власти и, поставив папство выше всех властей мира, утвердить "царство Бога на земле".

Григорий VII. Наконец Гильдебранд под именем Григория VII занял папский престол (1073—1085) и сделался духовным главою всего западноевропейского мира. Теперь он получил в свои руки полную возможность лично и открыто приступить к намеченным реформам.

Григорий VII имел очень высокое понятие о папской в л а с т и. По его представлению, только римский епископ зовется по праву вселенским и только он один может низлагать и восстановлять епископов; он один в мире называется папой; папа может низлагать императоров и освобождать подданных от присяги их государю; папу никто судить не может. По словам Григория VII, "Сам Царь славы поставил св. апостола Петра, а значит, и его наместника, т. е. папу, главою царств мира. Папа настолько превышает императора, насколько солнце превосходит луну, а потому власть апостольского трона стоит далеко выше могущества королевского престола".

Если Григорий VII имел столь высокое представление о своей власти, то он встретил подобное же мнение о королевской властиуГенрихаГУ. Последний утверждал, что он власть свою получил от Бога, и поэтому папа не имеет никакого права на нее посягать. Конечно, такие два взгляда не могли ужиться в мире между собою.

Став папою, Григорий VII начал сурово преследовать симонию и вводить безбрачие, или, как его часто называют латинским словом, целибат духовенства. Если меры папы против симонии нашли всеобщее одобрение и поддержку, то распоряжение о безбрачии было встречено в различных странах весьма враждебно; духовенство противилось этой реформе, и Григорию стоило великого труда провести это дело. Но этими своими успехами Григорий не достигал еще намеченной цели; ему надо было окончательно освободить церковь от светского влияния и вмешательства; для этого надо было уничтожить инвеституру. Но в данном случае он должен был столкнуться с императором, который на инвеституре основывал свою власть в Германии и находил в ней средство бороться против феодальных владетелей.

Генрих IV. Борьба его с Григорием VII. Генрих IV, имея высокое понятие о своей власти, не мог перенести у себя в Германии гордого поведения племенных герцогов и поэтому вступил с ними в борьбу, чтобы сломить их власть. Вначале борьба была неудачна для Генриха, которому особенно долго пришлось бороться с саксонцами. В Германии вспыхнуло против Генриха восстание. В это трудное время Григорий и обратился к молодому государю с требованием отказаться от инвеституры, угрожая в случае неповиновения папскому требованию предать Генриха отлучению от церкви. Генриху, однако, удалось усмирить Саксонию, где он построил несколько укрепленных замков и водворил в Германии спокойствие.

Требование папы Генрих решил не исполнять и продолжал назначать своею властью епископов, чем окончательно раздражил Григория. Вскоре после этого Генрих созвал собор в Вормсе на среднем Рейне. На вормском соборе Григорий был объявлен недостойным носить папский сан и ему отказано было в повиновении. Послание об этом было отправлено Григорию за подписью присутствовавших на соборе епископов, а сам Генрих в своем личном послании "Гильдебранду, больше не папе, но лжемонаху" приказывал ему "оставить несправедливо присвоенный престол св. Петра". Королевский посланец на соборе в Риме громогласно назвал Григория "не папою, а хищным волком". Разгневанный папа в ответ на постановление вормского собора объявил о низложении Генриха с престола, разрешил его подданных от присяги, запретил им повиноваться ему как своему королю и, наконец, отлучил его от церкви.

Отлучение Генриха произвело в Германии глубокое впечатление. Германские князья, недовольные самовластною политикою Генриха, отпали от него, ссылаясь на то, что они не могут повиноваться отлученному королю. Громадное большинство епископов, подписавших постановление собора в Вормсе, не пошло против папского отлучения, заявило о своем раскаянии в совершенном проступке и просило папу о прощении. Папа говорил уже об избрании нового короля для Германии. Генрих IV постепенно был оставлен почти всеми и о борьбе с папою не мог и думать.

Каносса. В таких обстоятельствах Генрих IV решил добиться примирения с папой и снятия с себя отлучения. Для этого он в суровую зимнюю пору 1077 года, тайно от князей, в сопровождении жены, сына, епископов и довольно многочисленных приверженцев предпринял тяжелое путешествие через Альпы в Ломбардию. Узнав о неожиданном появлении Генриха в Италии, Григорий укрылся в Каноссе, укрепленном замке тосканской маркграфини Матильды, боясь, как бы Генрих чего-нибудь против него не задумал. Но Генриху для устроения своих германских дел, особенно для примирения с князьями, необходимо было получить прощение от папы. Он просил похлопотать за него перед папой маркграфиню Матильду, которая уже давно в своих владениях строго проводила все реформы Григория и пользовалась у него влиянием. Папа долгое время не давал решительного ответа.

Тогда Генрих, несмотря на суровую зиму, босой, в одной власянице', с непокрытой головой подошел к стенам Каноссы и, обливаясь слезами, молил о прощении. Три дня король и его приближенные стучали в ворота замка; три дня ворота не открывались. Съехавшиеся в Каноссе вельможи и епископы из Франции, Италии, Германии были свидетелями необыкновенного зрелища, когда самый могущественный государь Западной Европы лежал у ног духовного главы западной церкви и умолял его о милостивом прощении. Наконец Григорий, благодаря новому вмешательству маркграфини Матильды, уступил и согласился простить раскаявшегося грешника. Отморозивший уже себе ноги Генрих был допущен в замок к Григорию, перед которым он с обильными слезами пал ниц и молил простить его тяжкий грех. При таком зрелище многие из присутствовавших зарыдали. У самого сурового Григория на ресницах показалась слеза. Он поднял короля и, облобызав его, повел в церковь, где и совершил разрешительные молитвы. Отлучение с Генриха было снято. Событие в Каноссе было самым ярким проявлением силы и всемогущества власти Григория; после Каноссы начинается постепенное ее ослабление, окончившееся падением.

Продолжение борьбы. Примирение в Каноссе не установило мира. Обе стороны разошлись неудовлетворенными. Генрих возвратился в Германию в твердой решимости при первой возможности снова начать борьбу с папой, так как его унижение и примирение были вынужденными. Григорий же, подвергнув Генриха всяческим унижениям, не добился у него отказа от инвеституры и вскоре после Каноссы начал заводить тайные переговоры с врагами Генриха в Германии.

Враги Генриха действовали успешно. Под давлением папы был даже избран новый король Рудольф Швабский. Генрих решил защищать свое дело, не признавая папского вмешательства. В порыве раздражения папа снова отлучил Генриха от церкви. Но на этот раз отлучение уже не имело прежней силы. Многим казалось это отлучение совершенно необоснованным, так как в нем уже ясно проглядывало личное честолюбие Григо-

' Власяница — одежда христианских подвижников, сделанная из грубой ткани темного цвета. Носили ее ради умерщвления плоти.

рия. Епископы также стали бояться всепоглощающих стремлений папы. В это время в одном из сражений пал соперник Генриха, Рудольф Швабский. Последнее обстоятельство сильно облегчило положение Генриха. Вокруг него собрались многочисленные приверженцы, уже не убоявшиеся нового папского отлучения.

Генрих вступил с б о л ьшим войск ом в Ит а л ию, подошел к Риму и несколько раз его осаждал. Григорий, запершись в замке св. Ангела, выдерживал осаду и обратился за помощью к норманнам. Убедившись в бесполезности дальнейшего сопротивления, Григорий при помощи норманнов бежал из замка св. Ангела на юг, в пределы норманнского королевства. Еще перед этим Генрих возвел на папский престол нового папу, который и короновал его императором.

Из всесильного владыки Григорий превратился в жалкого, бездомного беглеца, нашедшего приют у норманнских варваров. Тревоги и заботы последних лет сломили здоровье престарелого Григория, который сам предчувствовал свою близкую кончину. Говорят, что он за несколько месяцев до смерти определил день и час своей кончины. В 1 08 5 году Григория VII не ста π о. Последние слова его были: "Я любил справедливость и ненавидел неправду, и за это умираю в изгнании".

Вормский конкордат. Со смертью Григория борьба за инвеституру не прекратилась. Генрих IV снова подвергался папским отлучениям; против него восстали даже его сыновья. Вопрос об инвеституре получил разрешение при сыне и преемнике Генриха IV, Генрихе V и папе Калликсте II, на сейме в Вормс е в 1122 году. Постановление этого сейма называется обыкновенно вормским конкордатом, т. е. соглашением. По этому конкордату обе стороны сделали уступки в вопросе об инвеституре. Немецкий государь отказывался от своего права назначать на духовные должности; последние должны были после 1122 года замещаться правильными выборами, сделанными согласно с церковными законами. Таким образом, император отказался от духовной инвеституры. Светская же инвеститура, т. е. наделение избранного лица землею (леном), продолжала оставаться в его руках. Нельзя сказать, чтобы вормский конкордат окончательно решал этот столь нашумевший вопрос. Недоразумения были возможны, и они случались на самом деле. Одним из самых простых оснований для недоразумения было, например, нежелание императора дать землю лицу, избранному на ту или другую духовную должность папою.

Хотя церковь к 1122 году и не добилась осуществления программы Григория VII во всей ее полноте, тем не менее и то, чего церковь добилась, было для нее чрезвычайно важно. В чисто церковной жизни получили силу отмена симонии и безбрачие (целибат) духовенства; в отношениях же между церковью и императорскою или королевскою властью церковь добилась полной независимости папских выборов от императоров (статут папы Николая II), вырвала из их рук духовную инвеституру и таким образом освободила германских епископов из-под власти немецких государей. Все это указывает на то, что борьба XI и начала XII веков между светской и духовной властью окончилась в пользу последней.

Поиск по сайту: