Каждый из обывателей соглашается с порядком вещей, каждый подлизывается, никто не хочет выйти за технически-верные пределы механизма

Зверски хищный преступник орудует наилучшими, самыми сильными, безумно активными изделиями природно-стихийной красоты. На стихийной земле стоит человечество: биологическая система использует хаос, комкая один век в оболочке безумия, садистски уродуя его, чудовищными бедствиями его насилуя; век другой, идущий следом, наслаждается эпохальной передышкой, исторической дремотой… «век спокойствия» люди привыкли ценить как смысл существования. Но как ты не поверни, – работник общественного движения, носильщик вашего уютного дня – это человек-хищник, человек большого полёта, простодушно, по жестокому закону исторической реальности отдавшийся в ваши хрупкие, дрожащие воробьиные лапы… – да, это «злонамеренный и страшный» преступник.

Но никогда, никогда вы не сравнивали его честность поруганных всеми глаз, адски страдающих… не за совершённое преступление… – за то, что он силён, дерзок, могуч … и убит наглыми, довольно-сытыми рожами трусливых присяжных, автоматических судей и зевак, мордами пошлых, пьяных, «здравомыслящих» зрителей… никогда не сравнивали с грязью обыденности вашего взгляда! Изначальноздоровые, энергетически активные инстинкты будущего преступника при помощи ваших демократически -пассивных, намеренно-близоруких взглядов, при помощи цивилизованного муравейника, над которым весит диктаторски-ласковый белый флаг с надписью: «Легковерность – деятельность – закон – свобода!», – активные импульсы преступника, подвергаясь непредсказуемости случая, в своём большинстве не в силах отыскать столь редкого, на сегодняшний день, красного знамени со смелым призывом: «Достоверность – труд – своеволие – истина… СВОБОДА… конечно, СВОБОДА!!!» – А ведь именно по законам схемы такой формулы возможен гений; зная или не зная того, но великий человек всегда пользуется методом данного закона.

Вы порабощаете отход естественного отбора высших существ, вы пользуетесь преступностью, злом, насилием в целях поддержания банальности родового существования; банальностью правит ваш страх. Несовершенство середины изобретает преступные крайности… изобретает самого преступника. Вы спекулянты, самообманщики, вы лицемеры; все вы прикинулись бедными овечками, хотя на самом деле вы дохлые, измождённые волки… нет, вы – гиены, жрущие падаль.

Всё высшее, всё исключительное, истинно свободное – всё это шло, и будет идти под знаменем преступника! Я злорадствую над благоденствием нашего скромного бытия, по телевизору созерцая яркий, отчаянно, безысходно-честный взор «злодея и грешника», но отвращение целиком переполняет честь, совесть и волю моего ещё не убитого духа, лишь только он почует запах радостно-моргающих, слащаво облизывающихся лиц!

Стоит только подняться с кровати, встряхнуться и улыбнуться измученным смехом… блеснуть глазами, бодрствовать исковерканным духом, делать вид как будто ничего не было, ничего нет и ничего не будет, но вдруг – ты жив, и всё твоё тело ревёт свирепым воем пёстрого настоящего.

И тут, – вот они: довольные, добродушные, обнимающие телевизор, сующие между ног видеокамеру… отвергающие материальные блага, воспевающие священные небеса, толстожопые лица пританцовывающих тёть и рожи, бормочущие, стучащие зубами рожи, энергично-инертных дядь. Они невинны, но они отвратительны! Несмотря на верующе-небесную оболочку, эти люди до пошлости материальны; небесная пустота делает их слабыми в земном искусстве жить. К чёрту небо, к чёрту общество, к чёрту ваши моральные и религиозные законы! Неразумная Земля нас учит жить вел и ко, земная борьба земных вещей делает материю одухотворённой! Так идите же к чёрту на опухшие куличики! – я уже не тот, чтобы поджигать в вас заведомо сырые эмоции… да и стоит ли?..

Демократия – это полицейский режим. Демократия – это диктат «свободы», диктат «равных прав», диктат распиздяйства. Массы средних людей стали распиздяйски-свободными… это значит: делай, что хочешь, будь суетливой кошарой, что, торжественно мяукая, гадит на каждом своём шаге, гордясь тем, что говно никто даже и не думает убирать; более того, какашки мелких свобод, равноправий и независимостей сваливают в одну огромную кучу, потом, народ с благочестивым выражением на распухшем лице остервенело ныряет, звонко шмякая первоначально активными, гордыми и дерзкими, агрессивными инстинктами, исключительными побуждениями, самобытными талантами, громоздко плюхаясь всем этим в специально подготовленную, смачную пирамиду гостеприимного дерьма; настолько гостеприимного, что, как не крути, увы, ты должен жонглировать комочками кала и пускать изо рта вонючие коричневые пузыри, непременно забывая, что ты являешься кусочком всеобщего, глобального говнища общественно-мировой индустрии. Только таким говноедом хочет видеть тебя современное государство, ибо оно само, ползая на карачках вокруг своей оси, жрёт вселенскую падаль! И вот, со зверскими гримасами обезьян, подонков и чудовищ наша воля стремится во что бы то ни стало вылезть из навозного болота «добра, благоденствия и счастья»! Преодолеть, пересечь заветную грань всеравного убожества – мы хотим лишь этого! Терроризм высокой культуры, терроризм-проповедник, терроризм-изготовитель высокой жизни уготовил для дерьможителей кровавое, насильственное знамя безумия; наш терроризм хочет на поверхность, терроризм жаждет всплыть, совесть праведного террора гласит: «Завоевать, преодолеть, страдать, побеждать!!!» Но житель цивилизованного демократического дерьма «свободен» – свободен быть вульгарным, разгильдяйским, разгуляйским, предприимчиво-хитрожопым, несерьёзным обитателем говнянно-водяного вакуума карасей и моллюсков.

Быть кусочком улыбающегося дерьма с пёстрыми лапками свободомыслия – вот чего хочет от нас современная жизнь; восхищаться прошлым достоянием истории, реформировать воспитательную систему, рассматривать насущные проблемы социального, нравственного и морального плана, призывать к национальному патриотизму, балаболить о любви к Родине… и в то же время являться колёсиком пёстро-индустриального механизма цивилизации – видите, – вот он, диктат распиздяйства! Закон таков: делай незначительным словом, делай компромиссно-доходным делом, твори пошлой разумностью – тогда ты «свободный и правоверный» гражданин суверенного демократического государства. Ты видишь свободу воюющей, высокомерной и дерзкой? – значит ты преступник, значит ты изгой, ты античеловечен в глазах созерцающего тебя человечества.

Святой кончает самоубийством – такого мир ещё не видел. Скажите же спасибо христиане-родственники своим чудотворцам, благодарите свой страх, уважайте калечащее сообщество чуда, сострадания, мерзкой любви, материнской заботе. Такие, как вы, праведные дурни, наверное, загубили на протяжении эпох огромное множество исключительно достойных, сильных и честных душ. Но я, прозорливый, отлично знаю вас. «Спасители», какую волю вы травите? Знаете ли вы, какую волю хотите поставить на «путь истинный»?! воля не исчезает бесследно. Вам невдомёк, что такого рода воля измучает, загрызёт себя, направит собственную же дикую энергию на своё же существо. Она скорее убьёт себя, чем остепенится. Запомните, воля такого человека как я никогда не станет ласковой, доброй и уживчивой. Непутёвые христиане, близкие мне люди ездят к фокусникам-иллюзионистам, в обнимку молятся и упоённо колдуют о том, чтобы моя душа разучилась летать, хотят сделать мою душу «нормальной».

Заклинаю всей святостью моего топора! Не бывать, не бывать в моём сердце вашего угля, ибо сердце должно искрить! Я убью чудеса, я убью заговоры, я убью мистическую силу, я плюну на иконы! Почитатели святых убивают святого – таким жизненным опытом реальность переполнена с верху до низа. Знали бы вы кого вы хотите усмирить! – чтобы молния не сверкала, хотите вы. Но пока молния существует, – она сверкает; и не в её, ни в вашей, ни в чьей-либо ещё власти запретить сверкать молнии, потому что сама молния есть сверкание. Нерадивая человечина страдает о своих грехах, человеческая нерадивость самосохраняет себя, стараясь насытить грешным крестом душу безгрешного, поселить невинную грязь в глаза сознательной чистоты. Я УВЕРЕННО ЗАЯВЛЯЮ: КЛЕЙМИТЕ ПРОЧЬ ЛЮБОЕ ЧУДО! ЧУДО И ВСЕ, СТОЯЩИЕ С НИМ РЯДОМ… – РАЗНОСЧИКИ ГРЯЗИ, БЛАГОВИДНЫЕ ПАРАЗИТЫ!!! Если и на чьей, то только на вашей, близкие люди, совести моя возможная гибель, а также возможные минусы, упущения и прорехи будущей победы. То, что нас не убивает – делает сильней! – наш священный девиз, вселяющий, может быть, последнюю из последних… последнюю из последних… последнюю из последних НАДЕЖДУ.

Убить… убить всех людей чуда!!! Убить всех так называемых целителей и «несущих благо» чудотворцев! Кому вы несёте благо? Кому? Кому? Прекрасно я знаю вас: чудо поддерживает ничтожество середин, ублажает и умножает болезнь человека, дабы утешением слабости, освобождением от тяжкой ноши личного бессилия распространить «святую доброту», утомлённую, дремлющую доброту. «Дабы склонить людей к вере»… Да уж… – то есть здесь откровенно налицо то, что к вере, к религии приходят, приползают прокрученными через мясорубку болезни, слабости, страха, в общем, человек становится страстно верующим при воздействии какого-либо давления реальности, что деформирует человеческую личность, сделав сломанной, раздавленной, покорной. – Вот основные, типичные предпосылки к «обретению веры». Ладно там – воздействие исконно-воспитательной традиции на человека, – тут работает от рождения слепой, безынициативный аппарат рефлекторного восприятия – он несёт меньше вреда, т.к. в большинстве своём невежественно пуст и по-деревенски здоров. Но вы то – бывшие дерзкие атеисты! – вам должно быть стыдно. Вы стали складом всех возможных качеств достойных презрения, в лучшем случае – жалости.

Уберите вон любыми средствами чудеса, религии, грех и святость! – и увидите, насколько преобразится исключительный человек. Высший человек – редкость сегодня, так не дайте ему вовсе умереть. Святая доброта убивает сильный, высший дух. Доброта начинает искать собственные исторические пути, начинает рассуждать и принимать социальные меры. Из-за этого всё вскоре громогласно рухнет. Ибо доброта не в состояние переступить каноны человечества, рука доброты невелика и хрупка, и до природного тела ей не дотянуться. Доброта не знает волевой стихии, не чувствует. Стало быть, не может ощущать и волевой упадок, упадок жизни. В итоге даже всё лучшее в доброте неизбежно начинает гнить, заражается неврозом, физически уродуется, жрёт себя изнутри. Доброта может быть светлой, гуляющей, лёгкой и чистой только при противопоставлении ей хищной, стихийной силы… невиданной силы и воли. Смердящий дух цивилизованного быдла переполняет воздушное пространство нашего мира. Избранникам становится нечем дышать. Жалкое современное зрелище: человек честный и сильный стучится в дом к слабому и пошлому, он тонким, женственным языком униженно просит попользоваться противогазом. Когда мы надеваем противогазы, нас охватывает опьянение более-менее сносным воздухом, и мы уже не способны бороться. Учтите: вселять величие в мир мы можем только чистым, свежим дыханием!

«Погибли миллионы цивилизованных мышат!!! Они наконец-то сдохли под праведным огнём священной стихийной силы!!! Мышиное счастье, мышиная радость, мышиная трагедия уничтожена!» – так воскликнет мой искусанный грызунами дух, злорадно и брезгливо щурясь от брызг кровавой пены крысиных масс с оплёванной белой тряпкой «человечество». Точно таким же образом будут радоваться, будут восхищаться данным зрелищем, разбросанные по всему современному миру, одинокие дикие кошки.

Станут падать небоскрёбы, вспыхнут крутые, комфортные автомобили, рассыплются на мелкие кусочки обесцененных купюр, на рваные клочки кредитных карт Белые Дома, банки, суды и нотариальные конторы; взлетят на воздух базары, бараки, дома (двухэтажные, пятиэтажные, девятиэтажные), захватив вместе с собою многое множество сурых, «униженных и оскорблённых», жизнью обиженных – порабощённая народность в облике бессильно бунтующего скопища грязных и рваных неудачников; непременно настигнет великое бедствие и тех, чьё усталое, бледное лицо недовольно тупилось при виде похотливо-светлого пророческого взора, они слезливо затрепещут пронзительным писком обиженных мышей, эти нормальные, средние люди, – люди, из которых современность могла бы сделать человека… НО МЫШИНАЯ МЕСТЬ НЕ ПОВЕРИЛА НАМ … компромиссы надежд среднего человека грызливо сосут священную кровь великой надежды, они красят ею свой соломенный кров. Но знайте! – если наша последняя надежда сгинет, ТО НАША ЯРОСТЬ НАСТИГНЕТ ВАС!

Мои глаза холодеют, свет разума постепенно начинает тускнеть, огонь веры практически погас, огонь любви дышит последними огарками болезни и злобы, огонь любви рыгает сентиментальной сажей… но мой изрезанный, ожогами клейменый кулак изо всех оставшихся внутренних сил сжимает заветный, родной камень надежды. Если я выживу, мне предстоит ещё его закинуть в великие густые, непроторенные дали… я буду неистово рад, если по пути он пробьёт несколько спящих, пускающих сопельные пузыри, уставших от повседневной праздности, неторопливо-овальных голов! Но если же мой дух не выдержит, если мой дух умрёт, то камень надежды упадёт на осквернённую Землю… я верю, я хотел бы верить, что при таком случае мой далёкий верный друг, мой незнакомый брат найдёт и поднимет отпинанную, обшарканную, заплёванную гражданами, знакомыми, родственниками и… и друзьями ВЫСШУЮ НАДЕЖДУ.

Мой далёкий, мне недоступный друг – это не только, родственная моему духу, сознательная воинственность величия, больная, выстраданная воинственность величия. Все те невинные, честные, гордые, несгибаемые и смелые, воюющие на различных, порой даже на противоположных, фронтах молодцы, умирающие за правду, честь и честность, бравые красавцы-витязи – это тоже НАШИ, каждый из них тоже истинно святой, каждый из них тоже искатель истины… И ВСЕ МЫ непременно ПОГИБНЕМ!.. ВСЕ МЫ ПОГИБНЕМ, ибо настоящее время обязывает нас быть избранными в войне, быть исключительными в правде, величие находить в честности. Современная жизньизо дня в деньтыкает нам в лоб указкой глобальной развесёлости, преподносит уроки художественного, карикатурного искусства равноправия, равноблядия, равномразия, равноничтожества, равнодушия и безразличия. – И тут мы догадываемся, мы понимаем: высокий стиль, этика, аристократия, возвышенность, высокая культура, благородство – все эти системы ценностей уже не работают, и копаться в них, всё равно, что искать живого червяка в окаменевшем куске говна. Индустриальный механизм цивилизации просто взял и срезал горы, срезал вершины острой секирой «прогрессивного» измельчания, сбросил, восседавшую на облаке, богочеловеческую гениальность в огромную лужу полезной мировой жизнедеятельности – там всё размешивается, раздробляется на равнозначные свободнодвижущиеся элементы (каждый элемент свободен двигаться, но он настолько слаб, что проползти он может лишь две измерительные единицы незначительного расстояния – и этим хвалится, и этим доволен), где каждый заносчивый моллюск может в любой момент вынырнуть и противно рявкнуть: «Я – правомерное зерно мировой культуры!» Так что, поистине подлинно-ценным историческим и жизненным изделиям, действительно движущим силам человечества уготовлена молниеносная, не щадящая ни самое себя, ни других, разрушающая миссия.

Всех вас очень, чрезмерно много… мыши кишат, мыши кусаются, мыши пьют кровь. Мы погибнем, мы, конечно, погибнем от ваших назойливо-пошлых миллионных щелбанов и пощёчин. Но да не забудет мир: это всё не конец – низменному мирозданию дерьмократной оргии поперёк дороги встанут новые, более сильные бойцы и будут новые, невиданно славные победы!

Эго нашего убитого духа будет демонически хохотать, когда великая катастрофическая мощь по щиколотку наполнит мир человеческой кровью. Кровь землю удобрит, земля даст всходы, земля пожнёт плоды.

Не время сейчас думать и философствовать! Ум не должен быть ценностью, ум сам по себе не достоин ни одного из реальных человеческих достоинств. Разум лезет изо всех щелей, предлагая нам сдать мочевые анализы, покакать в детский горшок научных поликлиник, блеснуть умом перед кривляющейся шайкой тугодумов и устроиться на приличный прожиточный заработок, потом сверкать удовлетворением, счастьем и весельем, гордиться на протяжении всей почтенной жизни своей «достойной» профессиональной должностью. – Да идите вы на хер!

Если ум человека претендует на жизненную пригодность, если он намеревается отстаивать замыслы исключительного плана, прерогативы высших стремлений, то ему непрерывно приходится идти в ногу с энергетикой собственных чувств, эмоций, инстинктов, и эта энергетика, пока жива, она питается необузданными импульсивными порывами духа.

Ты, я вижу, – философ-воин… Стань лучше просто воином и возьми автомат! Автоматной очереди речь, хлюпающая концепциями смерти кровь вражеских трупов, созерцание поэтичных руин долгожданной победы – вот каковы основные идеи твоей жизненной философии.

Я люблю мир только как почву для плясок мирового безумия. Уничтожение народов, репрессии масс, национальная чистка, насилие женщин, истязание детей – всё это восхищает меня, ибо посредством естественного отбора насилия и жестокости пляшет самокатящееся колесо, издавая оглушающие скрипы величия… хаос в невиданных, всеохватывающих размерах пробуждает природу гениальности; минус, сжимающий всё более и более огромное пространство, загоняет в безысходный угол плюс, поэтому плюсу ничего не остаётся, как сопротивляться всеми возможными средствами, всеми подручными орудиями! В древности у нас был выбор… Современный минус слишком велик.

Не стать шальным насекомым – задача первого плана. Когда безумно веришь, когда безумно надеешься, когда безумно любишь, – вот когда начинает тебя предупреждать, кусать и бить под дыхало цареобразная середина. Но как много шальных насекомых, обитающих в самой центральной середине мира! – Вследствие этого я советую: лучше погибни, но не сдайся, борись до самых краёв своей жизни… – устал, забоялся, сгнил? – натягивая петлю на шею и каблуком сбивая чёрный стул, смело иди неважно куда: для тебя, святого, мученика и воина, всё позволено, все границы открыты, письма развёрнуты! – ЛЮБОЙ АД СТАНЕТ РАЕМ, КАЖДЫЙ УКОЛ И КАЖДЫЙ КОЛ – ПОСЛУЖИТ лестницей ДЛЯ ПОДНЯТИЯ С КОЛЕН.

При столкновении с человеком революционных стремлений обыкновенно задают один и тот же вопрос: к какому собственно результату приведёт революционная перемена? Историческими примерами стараются доказать неизбежно бедственный итог революции. С людьми подобных взглядов следует согласиться: революция несёт в массы бедствие, хаос и раздор. Но также любое рождение новой жизни революционно, ибо является существенным отличием от старого образца, новаторское отличие оскорбляет образ старой жизни, поэтому у родителей так много проблем со своими детьми. Сам акт рождения ребёнка – это вопиющие воплощение бедствия, хаоса и раздора (вслушайтесь и вдумайтесь хотя бы только в дико бредовые выкрики, которые женщина издаёт при родах), рождение новой жизни неотъемлемо соединено со страданием и мукой; появление на свет ребёнка есть революция! Понятие «революция» по своей сути должно ассоциироваться с самой, что ни на есть живой, активной, энергичной жизнью, с самым достойным, с исключительно ценимым образом реальности. Мы ведь привыкли считать детей самыми ценными и достойными… но революционер испокон веков в большинстве своём внушал человечеству лишь панический страх. Правда, вообще «революционер» как понятие по историческим меркам очень молодо, и, в принципе, нечего удивляться массовым гонениям, проклятиям и другим реакционным аффектам, так как данное понятие – последовательное преобразование, законнорожденный потомок таких слов, как бунтарь, смутьян, злодей, по крайней мере, нечестивец. Но все великие люди, перед которыми впоследствии преклоняются миллионы неблагодарных человеческих существ, все без единого исключения, от Рублёва до Ван-Гога, от Гомера до Маяковского, от Данте до Достоевского, от Сократа до Ницше, от Стеньки Разина до Че Гевары, от Чингисхана до Гитлера, от Магомета до Иисуса Христа, были революционерами (идейная направленность – только обрисовка, формальный символ хищной живости, лютой воинственности… трагически-импульсивной любви к миру). Скажу ещё, что великое восходит на свои вершины, достигает намеченную цель только при условии, если великая личность сохранила детскую душу, не растеряло юношеское мировосприятие; насколько бы ни был умён, глубок, проницателен великий индивидуум, детство и юность – его вечные двигатели.

И даже узнавши всё ниже пересказанное (ибо это, отнюдь, не моя истина), вы, обыватели, вы, буржуи, всё равно никогда не поверите в великую высшую человеческую силу, особенно когда таковая находится прямо под вашим носом, – всё потому, что двери для вас давным-давно закрыты, по духу все вы слабые, дохлые старикашки; да, вы любите резвиться, но ваша резвость мне напоминает топот полоумных горилл со связкой бананов на потной, волосатой шее. Периодически ваше низкое самолюбие изрекает язвительным тоном всё то же пошло-банальное «какой толк в революции, какой толк в войне?»… Для вас, может быть, и нет никакого, особенно для вашего столетнего потребительского счастья. И зачем вообще искать толк в войне!? Сколько мы знаем о мировой истории, столько же мировая история воюет. И неужели вы думаете, она сама не в состоянии вновь найти единственно верный, максимально полезный толк для человечества?

Всё, чего я прошу от среднего человека из категории чистокровных потребителей, – будьте хотя бы настолько благоразумны, чтобы иметь совесть относиться хоть сколько-нибудь порядочно к совершенно чуждым для вашего понимания, исключительным душам. Всё, чего я прошу, – дайте им освободиться, позвольте им улететь из клетки и найти свою заветную стихию. Не мешайте нам, нас уже не остановить. Высшая свобода любыми средствами добьётся своей цели: родственные оковы при любом раскладе порвутся, общественные обязанности останутся далеко за нашей спиной, «дружеская» тирания будет торчать из-под наших ног!

Самое яркое воплощение пошлой обыденщины предстаёт перед нами в самодовольном, счастливом, рассудительном и ложно-бодром образе буржуазного умника.

Слава при жизни приходит к человеку, деятельность которого так или иначе отражается в массовом контингенте людей. Чисто политические приёмы, тактические схемы, «рекламные» ухищрения использует творец для того, чтобы заманить в ловушку стаю податливых зверьков; но я с полной уверенностью могу сказать, что, если ты созидаешь нечто с постоянным сознательным расчётом созерцания собственного триумфа, то качество продукта неизбежно понижается... – слишком много ненужной попсовой пестроты, присутствие чрезмерной банальной напыщенности, мелькание приятным и лёгким для народного восприятия смысловым материалом. Я не имею ввиду круглую бездарность – у них и слава-то вяло тащится по секундному точечному кругу минуты. Я имею в виду всех Гюго, Бальзаков, Пушкиных, Толстых, творческий талант которых сознательно шёл на частичную ложь, на отдельные компромиссы со своей совестью созидательного человека… от пробы на вкус ценностных достояний такого рода людей избранная личность морщится, чувствуя привкус пыли и грязи. Ещё одно исключение (то, что я «не имею в виду») – это всякого рода практическая область, например политика: здесь человек действует честно, т.е. соответственно стандартам честности практических областей. Политика сочетаемая с творчеством также приносит те или иные плоды для реальности. Только практическая слава при жизни способна оказывать плодотворное влияние на массовую структуру, как-то видоизменять трансформировать её. А эстетические, культурные прерогативы массового человека, обывательское преклонение перед «гением» – это не более чем никчёмная услада, статичный, инертный досуг. Короче говоря, люди, при жизни ставшие культовыми фигурами, либо работают на толпу (бездарность), либо сотрудничают с ней (одарённый компромисс), либо насилуют её (практический дар).

Практически никогда не имеет всеобщей признанности тот, кто творит кровью, чистотой, невинностью, радостью и страданиями своего духа, ибо он ищет таких как он сам, похожих на него. Творение его в настоящем не есть стереотипный объект, а как раз наоборот, субъект для разбросанных по земным плоскостям одиночек, до парадокса непредсказуемо, неоднозначно, противоречиво воспринимаемый ими. Впоследствии творческая энергетика по прошествии эпох пассивно распространяется и среди общественных слоёв, тем самым, обретая определённый стереотип, становясь мировым объектом, но, как правило, в данном случае в качестве объекта творчество используется лишь для поверхностного ознакомления, для изучения… для искажения. Хотелось бы верить, что субъективная плодовитость понимания избранных творцом единиц останется нетронутой… или же хотя бы вообще останется.

Наш президент любит ставить из себя ярого патриота, наставляющего, будто бы по своему опыту, свой «драгоценный» народ. «Любите, уважайте, служите своей Родине, будьте свободными гражданами!», – высокопарными словами излагает он. Но к кому он обращается, кого он так обычно подбадривает?! – Его речи обращены к бездомному, бедствующему, недовольному, усталому, униженному и оскорблённому племени. Что же, они и в самом деле настолько идиоты, чтобы не знать, что следует любить, уважать и защищать свою отчизну!? Вещи-то довольно совсем не новые. Когда выражаются догматическим методом, мол, делай так-то и так-то, люби то-то и то-то, либо хотят усмирить, успокоить, либо расположить в свою пользу; в первом случае – дело удачное, прерогатива власти высокого над низким, во втором случае – дело заранее проигранное, удел слабых, бессильных людей. Конечно, мы относим нашего президента к первому варианту, ведь, действительно, перед его взором красуются слабые и бессильные люди, средний, до основания измученный, захламлённый бытом, зомбированный общественный класс – самое большее, на что они способны – это недельная забастовка. Они обращаются к президенту образом той же догматики, но только «второго случая», униженного случая: мы хотим того-то, потому что мы не можем этого-то, дайте нам вон то-то, ведь такие-то и такие-то нам этого не дают. Путин соглашается: да, мол, бывают ошибки и недочёты, но зато мы уже… и понеслось оглашение графиков, показателей, балансов, в общем, длинное сочетание цифр и красивое сочетание непонятных для народа мудрёных политических понятий. А вот в конце-то концов и надо ляпнуть о любви «к Свободе и Родине», чтобы окончательно запутывавшегося во всём услышанном словоблудии обывателя заставить немного воодушевиться и тихим козьим голосочком промемекать себе под нос: «А ведь Владимир Владимирович прав, нам остаётся только любить Родину… и служить… ей на благо». Знаете ли вы, что на самом деле означают президентские слова «любить и служить», каков истинный смысл их выражения? – Видя вас, наивных, жалких и покорных, душа Путина, коварное тщеславие души Путина почувствовала себя полноправным хозяином душ пресмыкающихся. Изо рта у него вылетело «люби и служи», а душа тайком от вас усмехалась: «терпи и надейся». Все эти средние люди по своей натуре буржуи – все они терпеливые, покорные и к тому же жалкие и мелкие выскочки – типично буржуйское сочетание характера. Для полноценного облика буржуя им не хватает лишь немного комфорта.

Консервативно, прогосударственно настроенный политик – это всегда оратор задней мысли; как можно понимать его слова буквально!

Мы, русские борцы, мы – воины Солнца, мы святые анархисты. Мы – тот источник живой воды, которым испокон веков только и жива русская культура, русская богочеловеческая нация. Нас ненавидят… но кто и когда, скажите мне, любил истинно свободных людей? Мы не от мира сего, но каждый воин Солнца, что бы он ни делал и ни говорил, больше всего благоговеет именно перед «сим миром»… безудержно, невоздержанно любит мир. Превращает в реальный материал свою сверхреальную внутреннюю энергию. Нам покровительствуют звёзды, о нас говорят пророки. Наша сущность – воин Солнца, наша миссия здесь – солдат Земли.

Человек, даже далёкий от идеализма, но обладающий мощной активностью духа, усиленно мыслящий самоутверждающейся внутренней энергетикой и, плюс ко всему, снабжённый внешними практическими успехами, обыкновенно рано или поздно начинает идеализировать собственную личность, что приходится совсем не по душе окружающим его людям. Его суждения, его взгляды на жизнь становятся жёстки, прямолинейны и чрезмерно требовательны. Не ощущать себя низким и слабым при близком контакте с таким человеком могут себе позволить немногие, а именно те, чей внутренний потенциал родственен ему по своей активности, способен питаться чужой активностью, учиться ей. В большинстве же своём люди реакционны, – и, несомненно, будут стараться заглушить, а-то и вовсе уничтожить, превосходящую их силу.

Когда чувствуешь, что недостоин своего прошлого, тогда начинаешь откровенно презирать людей, а в конце концов и бояться их.

В человеке, умеющим ото всей души восхищаться, террористический акт воспламеняет положительные эмоции восхищения … Жертвами теракта восхищаться невозможно, потому что они – лишь невинные случайности. А вот организаторам террористических акций, по меньшей мере, отдают должное, а по большей – внутренне-бессознательно боготворят их, как свершителей сверхстандартного деяния. Многие люди, даже осуждая, преклоняются перед мужественностью и силой террора.

Чтобы реализовывать практические великие замыслы, необходимо быть с кем-то заодно, иметь со стороны поддержку. Человеку непростительно жить зря. Если он живёт в замкнутом «зазря», то всё, что после себя оставляет отшельник – либо «зазря», либо ложь, либо непотребщина. Великим идеям достаточно лишь одного единомышленника, одного спутника, чтобы в полной мере воплотиться в реальности, но часто бывает также достаточно потерять единичную опору, чтобы весь цельный великий проект пошёл прахом.

Бог, выдуманный Христом, вёл Христа вперёд, придавая ему силу и уверенность в своих силах. Бог – это мощный стимул и символ … но кто сегодня способен воспользоваться наполовину забытым, наполовину стёртым, наполовину бесчувственным символом (символ должен быть чувственным), подобно Иисусу Христу? – НИКТО! Физически никто!

ИДЕЯ О БОГЕ БЕСПОЛЕЗНА!

Наверное, отдалённые и не столь отдалённые эпохи прошлого даже и не предполагали, какого образа своей жизнедеятельности будут придерживаться самые активные, исключительные умы настоящего времени, какие особенности станут основными составляющими типичности их внутреннего склада.

Современный человек высшего порядка – это бесшабашный партиец свободных стремлений, шумный, публичный идейный провокатор, парадоксально воюющий с партийно-свободной сущностью современного человечества. Но данный факт есть последовательная закономерность изменения эпох. Варварство подтвердило свою историческую правоту. Оно захватило пальму духовного, нравственного первенства ещё со времён, когда стали массово-популярными две всем известные мировые религии как Ислам и Христианство. И та и другая выполняла скрытую миссию народного освобождения; создатели этих религий руководствовались инстинктами бунта, подрывая аристократические основы, аристократические принципы жизни. Как минимум последнюю тысячу лет человек-варвар стоял на передовых позициях, осуществляя первостепенно значимые для исторического развития человечества процессы. Аристократическая природа человечества в итоге потерпела генетическое, родовое поражение. В силу привычки ей выделяли определённое общественное место (варвару по природе напяливали маску пустых аристократических привилегий) исключительно в целях самообуздания варварской дикой энергии. Но время от времени, эпоха от эпохи количественный и качественный уровень данной энергии постепенно поднимался по шкале властолюбивых амбиций. Историческая функция движущей силы мирового становления, движущей мировой силы с фиктивным обличием аристократа уже не устраивала энергию варварства. Запас энергии слишком велик, и он требует всецелого слияния со всеми областями реальности. Победный шаг в войне с аристократическим типом человека сделал ХХ век с бедствиями, насилием и жестокостью.

Сейчас мы являемся свидетелями глобальной остановки движения исторического механизма в связи со схематической однородностью его деталей. Механизм стал одной огромной неделимой деталью! Цивилизованный механизм… Современная цивилизация является высшей формой варварского саморазвития.

Никуда не денешься, – все мы варвары. Только из варварского материала, наилучшего варварского материала будем строить дом для нового человека высшей породы. Но сначала нужно объединить в одно целое, если хотите, в отдельную многоидейную партию все самые отчаянные, буйные, глубокие, волевые, демонические, неусидчивые души, все наидерзновенные, самостоятельные, гордые умы. Необходимо вновь завести механизм мирового движения! Цивилизация научила сподвижников мирового духа быть безумно -сознательными, безумно-бесстыдными в выборе методов и средств личной самореализации. Наше время лишено тонкостей высокой культуры: чтобы не быть приобщённым к обитанию в стоячем болотном водоёме, ты должен вести тотальную войну с любыми умеренными стандартами современной жизни! Только таким образом, закалившись в славных, величественных боях, рано или поздно мы придём к победе над всемирной энтропией и выведем человека на новую универсальную высоту. Из наших сильных должны остаться наисильнейшие… Ни единый грамм слабости не имеет право на жизнь нового будущего!

***

Варвар – воплощение огромного потенциала. Только варвар способен быть настолько любознательным, предприимчивым, неустанно трудящимся, умным, чтобы в итоге растратить свой потенциал, разбавляя перспективу великого будущего потребительской суетой, кишением индустриальной цивилизации.

Ещё не всё потеряно! Воины духа будут разрушать… да, нагло, да, бесчеловечно, да, кощунственно, если так надо, но они шаг за шагом будут сбивать все барьеры человеческого ничтожества, барьеры счастливого самоупоения, барьеры индустриальной прагматики удобства и комфорта… РАЗРУШАЙ ВСЁ, ЧТО СТОИТ НА ПУТИ У ВЕЛИКОГО БУДУЩЕГО ЧЕЛОВЕКА!

Мы возьмём под руки всё бунтующее остервенение, всех, кто обезумел, кто осатанел: всех фашистов, анархистов, коммунистов… Из них должны выжить самые сильные. Самые сильные родят наисильнейших. Наисильнейшие сформируют основы великой, сверхсильной и сверхъестественной, нечеловечески красивой, титанически-благородной расы.

Одно совершенно ясно: современная ситуация плачевна. Плачевной и бесформенной заставляет она нас видеть мировую объективность будущего. Удушливо-безнадёжно современное положение вещей и для субъектов, для моторно-двигательных субъектов, что преображают, творят, созидают объективный мир. Моторных, энергичных субъектов мало… да, их мало. Но зато всё больше и больше инертных мелкодетализированных элементов, частичек, молекул, атомов. Инертный субъект в наше время уже опровергает само понятие «субъект»…

Самый ценный исторический тип человека, тип наивысшего развития, в целом зиждется на двух основных, характеризующих его компонента. А именно – на аристократической этике и на варварском боевом духе, на хищничестве, на внутренней волевой мощи. Любое высокое искусство, добротное творчество, продвинутая наука – всё это в той или иной мере аристократично, создаётся привилегированными, одинокими и утончёнными личностями. Но аристократическая культура, как это ни печально, ушла вспять. Посмотрите, в какое дохлое, жалкое, ничтожное состояние привёл глобальный, потребительски-производственный, буржуазный индустриальный механизм современной цивилизации изобразительное, литературное, архитектурное, музыкальное искусство (я смело могу гарантировать, что вскоре и наука станет бесплодной)! Аристократическую этику в современных условиях мы возродить неспособны. Так давайте же уничтожим эти мерзкие современные условия! Ибо варварский боевой дух жив ещё. Он сильнее всяческих этик, нравов, традиций, культур. Стихийно-животная волевая энергетика является самым глубоким почвенным корнем человека, вырвать его нельзя (при данной попытке агрессивная сила лишь, распространяясь, повышается), можно нивелировать, усыпить, но и это проблематично – на подобный процесс уходят не эпохи, а тысячелетия. Сегодня мы являемся свидетелями довольно далёкой стадии данного процесса. Необходимо осознать, что при конечной утрате иррациональных стихийных начал цивилизация, человечество терпит глобальное крушение.

Давайте будем разрушать систему гниения человеческих корней! Возьмём в руки ножи, топоры, пистолеты… заревут танки, засверкают знамёна! Боевой дух, свирепая хищность, демонический оскал – всё это в нас живо и не должно, не имеет право умереть! Не отвлекаясь, не рассуждая и не задумываясь разрушим, а потом уже будем строить планы, рисовать чертежи по созданию новых ценностей, нового общества, нового человека, новой культуры.

Многие люди упоённо гордятся своей семьёй и работой только потому, что им нечем больше гордиться. Потому что семья и работа заполняют без остатка всю их повседневную жизнь. Это самоутешение несчастного неудачника! Уж лучше выставлять напоказ своё безделье, распущенность, разгильдяйство, чем разукрашивать в возвышенные цвета ишачий, откровенно рабский образ жизни.

Чужую неудачу, прокол, чужую слабость человеку свойственно запоминать надолго. А вот посторонние достоинства, лучшие стороны постороннего человека при первой же возможности забываются, упраздняются. Чужая сила оскорбляет людей, раздражает тщеславные амбиции. Личность привыкла самоутверждать себя на сломанных костях чужого несчастья. Это ложное самоутверждение, иллюзорный, эфемерный самообман. Так быть не должно. Если мы хотим, чтобы человеческие взаимоотношения стали чище, радостней, если наши жизненные цели заходят за грань тщеславного самоудовлетворения, тогда давайте научимся поскорее забывать человеческие ошибки и слабости, научимся черпать из посторонней силы не обиду и зависть, а пример и вдохновление.

Не стыдно встать под знамёна какой-либо религии, только когда речь идёт о мужестве, о героизме, о войне, о борьбе. В этом случае все пошлые, низменные религиозные нюансы отступают на задний план или вовсе исчезают. Их вытесняет из души человека боевой образ существования, остаётся лишь вдохновляющий идейный символ. Это сродни любой другой радикальной идеологии, каковая живёт и питается не идеями, а войной.

Обыденная религиозность – это стыд и позор, это удел усталых и слабых. Повседневно-пошлая канитель в союзе с религиозным мировоззрением рождает на свет больные, приниженные, отвратительные, нечистоплотные качества.

Как бы все хотели, чтобы ты стоял на месте, нёс служебную охранную должность, отдавая честь; как же всем было бы приятно, если б ты навечно уставился в сиреневый ящик телевизора, и ежедневно с гордостью орал: «После работы я отдыхаю!»; как бы все хотели, чтобы ты просто умел быть неподдельно любезным, послушно-счастливым… и пустым. Моим знакомым удобен мой облик юродивого, но я всей душой отвергаю блаженство!

ХА-ХА! – стирается пелена с глаз, – знакомые подозрительны; походка на каждом шагу не перестаёт хвалиться сапогами-скороходами, – знакомые недоверчиво подозрительны; переходя в непозволительную, невинную истерику, душа хохочет благородным демоном, – усидчивая улыбка пожизненных насмешников оскорбляется; блудный сын вновь возвращается домой, всё ближе и ближе подбирается он к жизни, чтобы обнять её, – знакомые сердиты, но сдержанны…

Блудные сыны, изгнанники, изгои, ненавидимые умеют прощаться с жизнью, оставаясь живым. Им лишь только по силам увязнуть в болоте пустоты и ВЫВЯЗНУТЬ оттуда. Как раз в момент освобождения из вязкого болота опустошённости, перед измученным, отпиздженным существом человеческого облика и волчьего взгляда, твёрдо решившимся на самый суровый и бесчеловечный бой, предстаёт во всей своей красе ватага испуганных (в итоге) дипломатов-знакомых, знакомых-успокоителей. Они, как в «Лебедином озере» семенят на цыпочках из стороны в сторону, сокращая заветную дистанцию между вычисленным зрителем-террористом и балетной труппой. «Лебединое озеро» не решается нападать в открытую. Балет, клоуны, силачи, укротители одобряют мужественный поступок загадочного человека, нерешительным многозначием намекая: общество, семья, закон, мораль, бог. Сразу видно: никто из них не бывал, никто не чувствовал, никто даже не видел этого мифического, этого легендарного болота пустогниения… не дано им понять побеждённой пустоты.