У нас нет другого выбора. Мы самоотверженно сжигаем себя на костре истории, не теряя священную надежду на великое прозрение человечества

Мой дух измучен внутренними недугами; это жестокая плата за его дерзкие взлёты. Тьма подбирается вплотную тогда, когда свет слепнет от собственной яркости. Тьма треплет тебя по плечу, подмигивает… скопища кротов и червей всегда рады, если ты примкнёшь к их слепому, безмятежному и нетребовательному шествию, – таково единственное спасение иссякшей воли, спасение усталой души. Благоденствующе плестись вместе с теми, кто никогда не уставал, потому что никогда не напрягался, кто владеет инстинктивным искусством пренебрегать духовной требовательностью, кто привык не обращать внимания на отсутствие света, кто не может и не хочет бороться за него, кто никогда не падал, потому что никогда не летал… – вот последнее искушение утомлённого воина света.

Да, даже и тёмную, слепую братию мы можем осветить до прозрения, но возвышать мы способны лишь только с великих высот. Но ты упал, и теперь каждое соприкосновение с маленьким человеком оживляет на твоих крыльях старые раны. Если чувствуешь, что из тебя пьют кровь, значит, ты ещё можешь сопротивляться. Собрав воедино последние силы, отчаянно толкай этих невинных кровопийц, реви, огрызайся, покажи им свои острые когти! Отвергни тёмное фарисейское «спасение»! Вновь получи законные права на привилегию самого одинокого одиночества. Только восхождение на самые одинокие вершины может заново взрастить зерно великой любви и великой ненависти, вновь обогатить дух могучей силой разрушения и созидания.

Помните, друзья-фарисеи, – я не забываю своих врагов: я никогда не призн а ю вашего Бога, для меня навсегда останутся чуждыми законы ваших бед и радостей, истины ваших вер и надежд, я не желаю копаться в недалёких просторах вашей любви… уж лучше вовсе умереть от душевных расстройств, чем обрести спасение фарисея. Не убив меня, вы не дождётесь окончания войны. Я должен найти свой потерянный топор!

Сторонники иерархии, как и прежде, смотрят свысока на низшие социальные классы. Но имеют ли они право на такой взгляд? «Высшие слои» тешут себя привилегированностью духа. Но помните, что современный дух – он нищ! Он давно уже плюнул на материальное, на социальное, на экономическое, на систематическое… Все уставы, законы, правила махнули рукой на историю, прогнали от себя прочь историческое величие. Всё то, что выше низин, разучилось летать, – прозябающий на вершине думает лишь о том, как бы не упасть. Да, я спускаюсь на равнины, я бужу спящие норы, в глубоких окопах кулаками бью по каскам раненых солдат, я откапываю задыхающихся в гнилой земле вонючих червей, я пинаю изо всех сил засохшее говно для того, чтобы оно вновь научилось вонять… да задохнутся плебеи, обозвавшие себя благородными!!! Забудьте о переменах нравственных, эстетических, культурных, материальных… Но, пожалуйста, не выкидывайте из памяти оккупантов маленьких холмов, жирных и довольных, что смотрят на вас свысока: пресыщенное самодурство, изысканное лестью и ленью честолюбие, пошлые до невинности пьянки кидают в ваши рты мелкие монеты, которые вы недоверчиво жрёте… а потом вновь доверяете, рыгая социальным бюджетом, воняя культурным дерьмом. УБЕЙТЕ ИХ ЧЕСТНОЙ МЕСТЬЮ!!! СКОЛЬКО ЖЕ МОЖНО БЫТЬ РАБАМИ ПОД ФОРМАЛЬНОЙ ВЛАСТЬЮ РАБОВ?! Народ, скажу честно: этим ты не изменишь ни на грамм структуру своего существования… вместо печальной реальности уродливых, жалких «сынов-завтра», я дарю тебе священную веру в великих потомков позабудущего!

Вы все сейчас одинаковые, – и высшие и низшие, – отличия индивидуальные, отличия минимальные, незаметные, пустяковые… но простые, низшие ещё могут обладать могучей и гордой силой злости, хищной силой. Тысячелетиями человечество воевало между собою, люди инстинктивно пользовались насилием, жестокостью, злобой, страданием, мукой ради господства над мировой природой. Но всякая война в своём единстве, в своей целостности обособлена; сам процесс войны осуществляется внутри войны. Человечествопользовалось лишь как поводом для драк познанием, культурой, искусством, наукой, политикой, религией… в общем, всем тем, что находилось вовне. Внешнее объединяло миллионы, миллиарды маленьких войн в одну великую войну; также, большая война находила во внешнем местечко для отдыха; цивилизация только и состоит из местечек для отдыха, и чем больше места она занимает, тем меньше становится людей, способных воевать за новую воинственность духа. Только энергия войны даёт жизненно необходимые силы – вновь воевать. А вот в наше время великая война отсутствует; апогей единой цивилизации уничтожил иерархическую войну: красочные контрасты теперь крутятся волчком вокруг своей оси, – они не нападают, они сотрудничают; они умеют любить, ненавидеть, презирать и бояться, когда раздражено их спокойствие. Современная иерархия состоит из трёх слоёв: низменность, мелкость и середина. Хочешь выделиться? – будь врагом всему миру. Несовершенство иерархического развития, что неизбежно пожирает самое себя, несовершенство «первой мировой войны», что тоже постоянно голодно, основывалось на конкуренции духовных раздражений, стояло на почве убожества, – и только раздражение и убожество позволяло человеку возвышаться над животными и над природой… ПОЭТОМУ ДО СИХ ПОР СУЩЕСТВОВАЛ ЧЕЛОВЕК И ВСЁ, ЧТО С НИМ СВЯЗАНО. Когда внутренняя пустота органически соединилась с внешними символами, когда от величественных контрастов ценностей осталось одно лишь название, остался только слякотный серый цвет, – значит, пришло время новой войны (миру даётся лишь минута на отдых), значит, механизм иерархии нужно менять равенством, равенством начала нуля; станем ценить честность и радость чувства, а не интеллектуальную улыбку, – от интеллекта все мозги уже провоняли пыльным мешком знаний. Не будет чувства – не бывать и интеллектуальному движению!

Исключительные люди должны знать из опыта, что такое снова и снова начинать свой внутренний путь с самого нуля… на них построим будущее, они принуждённые ВАРВАРЫ НОВОЙ ВОЙНЫ, им предназначено проложить кровавую тропу к активной универсальности человечества!

ДА БУДЕТ БУНТ И РЕВОЛЮЦИЯ!!!

Безыдейный человек, тот, кто способен понять, прочувствовать идею… но лишь на несколько минут… тот лишь на несколько минут способен вынести опустошённость твоей души.

Великая любовь, любовь возвышающая, любовь очищающая, любовь, которая облагораживает, которая дует ветром с далёких вершин, – право на такую любовь завоёвывается жестоким оружием ненависти. Ненависть наделяет нас способностью видеть минусы человека, сопротивляться человеческой низости и пошлости, смывать с себя грязь несовершенства. Возненавидев до брезгливого презрения, дух парит в кристально чистом одиноком небе, – вот когда в нём рождается тяга к любви. Человек великих стремлений не может любить непроизвольными вспышками страсти, его любовь к миру, к жизни, к человеку – это победный итог сознательной борьбы, это привилегия духовного могущества; высшая любовь любит не ради любви, здесь – это есть импульс для обозначения чего-либо, средство достижения определённых целей.

Новаторы духа, смелые первопроходцы, исключительные воины и почитатели своих идей, те, кто до безумия, до паранойи любит ценности своего духа, сражаясь за них до последней капли священной крои, – не подходите чересчур близко к высокомерным обывателям. Людей такого рода легче всего спутать с чем-либо выделяющимся, перспективно-достойным; они довольно умны, широко развиты, часто бывают глубоки и проницательны, но все эти достоинства в них лишены творческой изюминки, красоты победного прорыва, им реальность заранее уготовила средние, сравнительно почётные и уважаемые места. Высокомерный, самолюбивый и гордый обыватель больше всего ценит твёрдую почву своего обывательского миропонимания: он умеет ценить великое, но не умеет восхищаться им, он способен осмыслить, понять красоту и силу новых идей, но не способен прочувствовать их, не способен жить ими. Конечно, надо признать, в пространстве обыденной среды он сортируется по высшим категориям, но грань данного пространства для него непреодолима.

Высокомерие среднего человека – дурное высокомерие, проявляется только реакционным образом. Проявляется редко, так как реакционный раздражитель – это и есть личности редкой породы, из ряда вон выходящие, элитного духа люди. При столкновении с попирающей, превосходящей обыденные горизонты сознательной энергией инстинкт самообороны реакционного высокомерия старается сгладить бугры, уравнять возвышения, занизить высоту полёта, хотя бы только и в своих глазах. Высокомерная реакция становится изощрённо изобретательной на различные ухищрения и уловки, реакция терпеливо ждёт подходящего момента отомстить, ждёт спада твоей внутренней активности. Когда-нибудь дождётся… вот тогда-то мстительная реакция и проявит себя на все сто десять процентов; всем своим видом станет постоянно твердить тебе: «Ага, мол, не так-то ты и силён, братец. Ты наконец-то дискредитирован нами»; будет специально перед тобой выставлять напоказ мастерство надменного равнодушия, постоянно тыкать тебе под нос преимуществами своего умеренного, нормального, «современного» характера.

Тип высокомерного обывателя – мастер узкого профиля, деятель определённых научных областей, мудрец повседневного существования; в любых формах общественной жизни в том или ином виде он занимает устойчивую безвредно-умеренную позицию, ему чужды радикальные шаги, он здоров и доволен, и не желает значительных перемен. С человеком же великих стремлений они стоят по разные стороны баррикад, это два непримиримых, но скрытых и утончённых врага. Нам необходимо научится чётко определять в людях присутствие посредственного высокомерия и, разумеется, уметь общаться с ними скрытно, осторожно, поверхностно.

Форменный цинизм высокомерного и самолюбивого быдла становится отчётливо виден, когда самолюбие и высокомерие бытовой рассудительности внутренне возмущается при виде человека, который легкомысленно относится к повседневным вещам, делам, заботам, развлечениям, проблемам, радостям и горестям, отводя им некое второстепенное значение. Гордый обыватель особенно негодует, когда ему приходится являться свидетелем углублённости, утончённости, возвышенности жизненных стремлений, откровенно отстраняющих стандарты счастья, пользы, труда, ответственности, ума, веры, знания среднего уровня от подлинно достойного человеческого существования. Его раздражает не сам факт попытки возвыситься, а именно то, что человек, рождённый, воспитанный и живущий в условиях умеренного быта, связанный узами определённых обязательств, перед своим окружением, отнюдь, не теряет надежды превозмочь, преодолеть, победить сферу пассивного примитива жизни, не лишается священной веры в своё исключительно отведённое место в мире; да, той надежды и той веры, от которых давно отказалась гордость этого «нормального», «простого» человека, усмирив свой пыл размеренным самообманом, бесполезными взглядами на низменно-реальное положение вещей. Измученность повседневным нагромождением житейской тяжести, бессилие перед угнетающей зависимостью от различных социальных мелочей, скрытое самопрезрение, тайное желание послать всё к чертовой матери, всё бросить, уйти на вечный покой – вот настоящие источники раздражения этих семьянинов-неудачников. Самый позорный в мире позор – это устать от низкой жизни! – изданной ситуации нет ни единого выхода; уж лучше с грохотом ёбнуться, но с высоты великого духа, пускай даже впоследствии окончательно сгнив душевным инвалидом.

Цинизм высокомерных обывателей исключительным людям будет представляться в виде «случайных» надменных намёков на несостоятельность великих стремлений, постоянных язвительных проверок на внутреннюю стойкость, мол: «а-а, всё ещё держишься… ничего, скоро будешь нашим», в образе павлиньих поз и неумело презрительного обращения. Самолюбивая и высокомерная середина по своей сути очень разнузданна, неряшлива, неопределённа, – толком не поймёшь, живёт она или не живёт? Лишь бесформенность, ущербность дряхлого, ленивого духа, обременённого утончённым сознанием, заставляет их ютиться в убеждениях посредственности… да, конечно, эти лицемеры, так или иначе, убедят себя в разумности собственного мировоззрения. Они чрезвычайно опасны для нас, эти кровососы бурлившего потока могучих воль и великих движений, эти завистники и неудачники.

Современное искусство, современное творчество в любых его видах используется реальностью не иначе, как массовая потребительская индустрия, какой бы художественной силой, каким бы разумом, какой бы оригинальностью не обладала твоя одарённость. Если хочешь протолкнуть в свет свой талант, необходимо закрывать глаза на то, что его насилуют различной коммерческой, рекламной, бизнесной и другой всевозможной грязью. Коммерческая, информационно-глобальная эксплуатация творчества совершенно равнодушна к качеству, в глобальном механизме культурной индустрии всё смешивается в сборную солянку: достойная, высокая вещь опускается до уровня пошлого, мимолётного хлама; в результате всё действительно чего-то стоящее превращается в одноразовую индустриальную марионетку вульгарного массового потребления. Понимаете о чём я? – Конкретная ценность, историческая польза любогоискусства именно как искусства, любого творчества именно как творчества снизошли практически до нуля. Культура стала рабой индустриального обихода. Стало быть, любая область творческой деятельности, имеющая отвлечённый, субъективно настроенный характер, сегодня бессмысленна, поневоле отстала и бесплодна.

Индустриально-потребительский паразитизм современного общества не обойти никакими обходными путями; для человека, несущего в мир нечто новое, честное, исключительное, все красивые, большие и чистые двери закрыты, кроме одной – подвальной, войти в которую разрешено только партизану, только борцу, только разрушителю. Наше спящее, мелко-пёстрое демократическое время тщеславных выскочек, довольных торгашей и жирных ленивцев сузило творческие горизонты высокой культуры до единственно возможной реализации в образе контркультуры, исключительно контр культуры. Сегодня нельзя оберегать своётворчество от грязи современной действительности; ситуация требует партизанской войны, используя вражеские грязные орудия. Корень высокой культуры нашего времени (то есть контркультуры) должен быть напрямую связан с реалиями объективной действительности, обязан вести перекрёстный огонь с политикой, обществом, законами, государством. Художественная красота, хороший стиль нашего творчества – это второстепенный образ, который сохранит изящество будущей победы, убережёт от грубости нашу будущую победу, дунет на неё радостным лёгким ветром. Слава, историческое величие, эпохальная память… – наши личности не должны рассчитывать на всё это, ибо пока живёт и процветает всенивелирующая, разгильдяйски транжирная современность мировой цивилизации, культурно историческое наследие страдает тяжёлой, хронической формой склероза. Долго, очень долго будут помнить о том, кто осуществит нашу победу! Долго будут помнить тех, кто станет сражаться за жизнь после нашей победы!

Современная цивилизация гордится тем, что победила варварство; но вместе с этим её победа ознаменовалась падением высоких культур, нивелировкой человеческого величия, измельчанием на крохотные кусочки жизненных контрастов, пассивно смердящей пологой глобальностью мирового духа. Я чую скорую гибель. Глобально развитая цивилизация может быть продуктивной лишь при условии, если человечество настолько совершенно, что в его силах пренебречь естественно-отборным развитием, прогрессируя самопроизвольно, самосознательно, иначе цивилизация вырождается и гибнет. Человек ещё слаб и слишком неопытен. Давайте удвоим опыт победы над варварством! Если понадобится, – утроим, учетверим… но сначала необходимо вернуться к варварству!

Контра, дебил, часто бывает, что и презираемый человек, в лучшем случае, личность непонятная – вот кем тебе суждено быть, герой настоящего времени. Извиваясь, изъёзживаясь, мучаясь ими, мучаясь собой, страдая от врага «бесчисленность» с боевым флагом «бессовестность», изнывая от убийственного факта того, что никто не изнывает; а те слёзы, чьи падали в твою рубашку «изныть», они стали свинцовым шутом… они начали страдать от «чистой» любви. Я, мы… все, кто со мной и с нами – это герои, герои безумных мук и невиданных сопротивлений. Мы всегда отвечаем за свои слова, за свои чувства, больше всего – за свои сны, за бессознательную волю наших внутренних вожделений. Порода мелких людей (смелей и конкретней скажу: 80%, что это – ты, читатель ), она непрерывно стоит настороже, всхлипывает и почмокивает от недоедания. Твои друзья непременно съедят тебя с потрохами, когда тебе придётся показаться им аппетитной контрой, а им будет уже неприлично быть заодно. Ищи же не друзей, а таких же, как ты, одиночек; пусть они будут тебе не друзьями, а соратниками!