Стыд обнаженного тела

Библейская история о рае говорит нам, что Адаму и Еве стало стыдно друг перед другом, как только они начали стесняться своей наготы. Яблоко с Древа познания раскрыло им глаза на их наготу, которая стала прообразом первородного чувства стыда. Стыд также побудил Адама и Еву использовать фиговые листья, чтобы прикрыть свою наготу.
Этот древний образ поднимает вопрос, не стоит ли за стремлением прятать свои половые органы — называемые на многих языках «срамными местами»— с помощью некого подобия фартука или набедренной повязки, архетипический аспект человеческой природы. Является ли такая тенденция стыдиться парадоксальным образом естественной или даже врожденной для рода человеческого? Или таков результат воспитания и морали ханжеского общества?
Биолог Ж. Илье пишет в своей книге «Зоология человека» (1971), что использование фигового листка в качестве набедренной повязки и другие способы скрывать свои половые органы обнаружены среди почти всех сообществ, даже у «первобытных». Он считает, что это укрывание мотивированно, прежде всего, чувством стыда. Он также обратил внимание, что в соответствии с современной детской психологией, считается нормальной стадией созревания тот момент, когда распознавание половых различий сопровождается желанием скрывать свою наготу. По его мнению стыд перед откровенной, прямой физической демонстрацией своего пола является признаком завершения Эдиповой фазы (примерно в возрасте пяти лет). Хотя вполне возможно подавить этот стыд посредством воспитания, в целом справедливо то, что нагота больше не воспринимается как нечто естественное и невинное после достижении пятилетнего возрастного рубежа. Отсутствие возбуждения при взгляде на обнаженных взрослых людей противоположного пола, согласно Илье, не гарантирует, что сексуальные влечения уже освобождены. Это скорее верный знак того, что они заблокированы посредством замораживания или отрицания. По его словам:
«Если отправить группу детей на необитаемый остров и дать им возможность расти в соответствии с их собственной природой, свободными от репрессивною влияния общества, то они должны были бы вновь придумать набедренные повязки в возрасте пяти лет, потому что стали бы нуждаться в них для здорового эмоционального развития и такой защиты в юношестве, чтобы суметь избавиться от этих прикрытий при интимном общении, отрекаясь от хранившей их безопасность одержимости стыдом и отдаваясь партнеру». (Illies,1971:134)
Слова Илье, который был биологом и этологом, тем не менее, звучат в этом пассаже несколько морализатор-ски и нереалистично. Как бы ни было желанно «близкое общение», когда вы освобождаетесь от стыда в интимных отношениях, оно не всегда так легко дается. Процессы развития, которые помогают интегрировать сексуальность со способностью любить, являются гораздо более сложными и подверженными всяким нарушениям.
В общем-то, ясно, как смогли бы дети, свободные от всякого влияния общественных установок, вырасти на необитаемом острове. Вопрос состоит в том, какие аспекты поведения являются внутренне присущими человечеству как виду, то есть вопрос о природе человеческого бытия и его архетипических предпосылках.
Однако пример с необитаемым островом не помогает нам полностью ответить на поставленный вопрос, поскольку дети не могут расти сами по себе, свободными от общественного влияния. Особенность нашей человеческой природы — нуждаться в заботе и руководстве со стороны старших. А это всегда предполагает уже заданные общественные стереотипы. Такова наша природа — быть социальными животными, которые создают свою культуру и живут в ней.
До какой степени стыд наготы является архетипическим аспектом человеческой природы? А в какой мере он является продуктом социальных норм, интериоризированных индивидом? Для ответа на эти вопросы мы будем использовать рекомендованный Юнгом метод «амплификации». Юнг первый использовал этот метод обогащения и углубления воображения в качестве доказательства своих гипотез об архетипах коллективного бессознательного.
Посредством открытия параллельных мотивов и символов, присущих разным эпохам и обществам, полностью свободных от взаимного влияния друг на друга, он сумел найти доказательства того, что имеет дело с общечеловеческими психическими предрасположенностями. Таким образом, хотя этот метод не дает окончательного ответа на вопрос, является ли данный аспект человеческого поведения общим для всех членов человеческого вида, он, тем не менее, может расширить горизонты нашего восприятия, создавая интерпретативные связи.
Таким образом, я хотел бы подчеркнуть некоторые идеи, которые на протяжении всей истории существования рода человеческого вращаются вокруг вопроса наготы тела и органов воспроизводства. Возможно, позже мы придем к более близкому пониманию стыда перед наготой.
Хорошо известно, что нам часто снятся обнаженные тела. В большинстве таких снов спящий воспринимает наготу с неловкостью и смущением — особенно когда сон не содержит ярко выраженного сексуального подтекста, но довольно очевидно выставляет наготу на всеобщее обозрение. Заслуживает внимания то, что общественное мнение по поводу этой наготы и неприкрытых гениталий не придает особого значения сексуальной сфере, т. е. не ставит ее во главу угла, по крайней мере, не афиширует. Однако гениталиям всегда придавали особенное значение — они стали основой фантазий о чем-то экстраординарном. Нигде в истории культуры мы не сможем найти как таковой естественности в отношении сексуальной сферы. Если бы такой «натурализм» был определяющей характеристикой нецивилизованных сообществ, то мы должны были бы прийти к выводу, что никогда не было диких или «природных» людей, примитивных или нецивилизованных, по крайней мере, в течение последних сорока тысяч лет (Duerr, 1988:12). Другими словами, для человеческих существ оказывается совершенно неестественно вести себя «естественно» в отношении своего физического «естества».
Для расширения иллюстраций этого отношения к наготе тела, я приведу несколько источников, включая: «Словарь немецких предрассудков» (Handworterbuch des Deutschen Aberglaubens, Bachtold-Staubli, 1927), в котором параграф под названием «Нагота» занимает объем в 50 страниц. Я также сошлюсь на «Краткий словарь по античности Паули» (Der Kleirie Pauly. Lexikon der Antike, 1979), который также, как и вышеупомянутый труд Дуэрра «Стыд и нагота» дает множество различной информации. Конечно, в рамках этой главы у меня есть возможность привести лишь несколько примеров.
Во многих обществах показ наготы использовался как инструмент наказания. В России крестьяне привязывали неверных жен нагими к плугу, вспахивающему землю. Как писал Бехтольд-Штойбли:
«Наказание за неверность посредством позорного показа ее «aidoia», основывалось на древней традиции позора и унижения оппонента посредством раздевания и выставления напоказ». (Bachtold-Staubli, 1927)
На то, что автор сам чувствует подобный стыд, указывает то, что он использует незнакомое греческое слово «aidoia» для обозначения половых органов. Литературный перевод этого слова означает «срамные места», (от «айдос» — стыд). В Вавилоне и Египте многие древние скульптуры изображают врагов обнаженными. Древние евреи считали прилюдное обнажение «срама» гнуснейшим преступлением перед лицом Яхве, и та же самая тема ясно просматривается в жизнеописании Магомета. (До сих пор запрещено входить в синагогу с непокрытой головой. В то же время Бог христиан, особенно католиков, не обращает особого внимания на то, как одеты посетители в его храме, например, туристы могут зайти в шортах или в рубашке с короткими рукавами.) В то время как в одних культах нагота была знаком позора, в христианской культуре полную наготу в паломничестве заменили голые ступни ног и не подвязанные волосы.
В античной культуре в отличие от других весенние праздники включали в себя добрую порцию эротики и сопровождались оргиями во славу богов. Определенные боги были ответственны за эротическую сферу жизни в Древней Греции — достаточно вспомнить об Афродите, Дионисе, Гермесе и Приапе, причем последний изображался в виде фаллоса. Но и во времена Гомера явно существовал стыд перед наготой — даже атлеты носили одежду на своих состязаниях и тренировках. Позже, в постгомеровские времена, мужчины и женщины, которые купались вместе, носили специальные купальные костюмы. Потом опять, судя по истории Спарты и Крита, нагота продолжала присутствовать в те древние времена среди мужчин, занимающихся спортом. Такая нагота, очевидно, выражала гордость и радость за свое совершенное тело. Восхищение красотой человеческого тела привело к расцвету греческого искусства — вспомним, например, о Праксителе, жившем в пятом веке до нашей эры. Но это было только мужское обнаженное тело. Женское тело изображалось обычно в связи с религиозными, культовыми потребностями.
Что же касается самого главного, свободы от стыда, обнаженные греческие атлеты занимались в специально отведенном месте — в «гимназии» (от греческого «гимнос»: голый). Из этого Дуэрр заключил, что даже там, чувство стыда регулировалось общими правилами. Считалось в высшей степени неприличным, если головка твоего пениса будет видна, она должна была быть все время закрыта крайней плотью. Человек, занимающийся атлетикой, натягивал крайнюю плоть на головку и подвязывал ее специальной струной. Для греков короткий слой крайней плоти был неопровержимым доказательством распутной половой жизни. Поэтому, когда евреи начали тоже участвовать в подобных атлетических состязаниях, их обрезанные пенисы стали источником глубокого всеобщего возмущения и стыда. В результате условие, которое было выдвинуто евреям для участия на Олимпийских играх в Тиросе, заключалось в восстановлении крайней плоти. Были проведены специальные для такого случая операции, как сообщает Гален (Duerr, 1988:19). Необходимо также помнить, что женщинам было запрещено смотреть на голых атлетов; когда этрусские женщины однажды позволили себе это, то произошел скандал (Duerr, 1988:1. Судя по нравам афинян, так называемая «нагота» юных спартанок также была скандальной. На самом деле, они не были полностью нагими, но носили короткие хитоны, которые оскорбляли атлетов, поскольку не прикрывали их бедер и грудей. Исключением можно считать «ритуальное раздевание» Арктей, юных девочек-медведиц. Это были маленькие девочки и почти взрослые девушки, которые скидывали свои хитоны на пол во время ритуала. Однако ничего не известно по поводу присутствия мужчин при таком раздевании (Duerr, 1988: 21). Дуэрр пришел к заключению, что «классическая Греция вовсе не была Аркадией в плане свободы от стыда мужской наготы, как идеалистически представлялось нам со времен эпохи Возрождения». А римляне считали наготу атлетов явно оскорбительной для общественной морали. Согласно Плутарху, Ромул считал, что каждого появившегося на публике голым следует карать смертной казнью.
Как указывает Дуэрр, в прошлом веке не считалось постыдным расслабляться в голом виде в японских банях и финских саунах. В этой и подобных ситуациях, чтобы сохранить все приличия достаточно было держать свой взгляд подальше от половых органов других посетителей. Похожая практика наблюдалась в племенах так называемых «диких сообществ», чья общественная жизнь полностью проходила нагишом. В племени Квома, обитающем в горах Пейлунгуа севернее Депика, обитатели которого обходятся без одежды и ходят нагишом, даже маленькие мальчики подвергаются наказанию, если пойманы за разглядыванием женских гениталий. На языке племени название вульвы полностью совпадает с английским выражением «укромные места» (private parts). Если же взрослый мужчина откровенно смотрит на женские гениталии, то это считается попыткой соблазнить женщину, и он наказывается ее родственниками. (Duerr, 1988:135).
Эти несколько примеров подтверждают гипотезу, что практика нудизма вряд ли подразумевает отсутствие стыда. В некоторых старинных сонниках обнаженное тело во снах толкуется как угроза, возможно даже угроза смерти. В соответствии с индуистским учением, сны, в которых человек предстает без одежды так, что «срам» виден всем, предвещают разоблачение некой тайны, которое закончится позором или поражением. В соответствии с персидскими и египетскими учениями женщина, которая увидела себя во сне полностью обнаженной, изменит своему мужу и будет поймана (Bachtold-Staubli, 1927).
Виклер описал другую идею по поводу мужского полового органа. Этот этолог обратил внимание на то, что некоторые человекообразные обезьяны пытаются поразить своего противника агрессивной демонстрацией своего пениса и мошонки. Это означает демонстрацию их места в иерархии, а также служит угрожающим жестом. Среди бабуинов, например, некоторые мужские особи занимают место наблюдателей. Пока племя ест, наблюдатели сидят по краям, раскинув ноги, спиной к своим сородичам. Если же приближаются особи другого обезьяньего племени, они показывают свои эрегированные пенисы с намерением прогнать пришельцев и защитить своих. Виклер считал, что такое поведение имеет отношение к фаллическим символам, найденных в Греции и Индонезии, которые не только символизировали плодовитость, но также служили защитой против злых духов.
«Военный нудизм» был обнаружен в основном в Спарте и в Коринфе. Очевидно, подобные явления встречались даже среди армий Александра Великого. Солдаты из других районов также воевали голыми или, по крайней мере, раздевались до пояса. Согласно Дуэрру некоторые древние изображения всадников дают повод предполагать, что античные воины иногда прибегали к обнажению пениса для устрашения противника.
По Дуэрру «военный нудизм» проявляли люди, не принадлежавшие какой-либо касте и поэтому жившие вне рамок цивилизации. Они считались дикарями, и им простительно было запятнать себя пролитием крови. Но можно также объяснить это явление паттерном демонстрации полового органа. В их воображении пенис был наделен магической силой, такой, что могла вселять ужас в их врагов. Здесь мы можем сослаться на обычай некоторых первобытных людей, которые хотя и не выставляли свои члены на всеобщее обозрение, прикрывали их таким образом, чтобы они казались очень большими, заметными и устрашающими. Точно также носили свои шпаги и европейские солдаты — предмет свой гордости и символ военной храбрости — шпаги были также похожи на эрегированные пенисы.
В наше с вами время, протестующие иногда появляются в голом виде, чтобы пробудить общественный интерес к своей персоне. Даже в патриархальном Цюрихе молодые демонстранты несколько лет назад прошли голыми на Банхоффштрассе. Нагота протестующих была прежде всего символом вызывающего неуважения — жестом, как правило, связанным с разнообразными словесными эпитетами, относящимися к анальной зоне или «заднице».
В общем, я могу сказать, что повсюду в человеческой культуре наготе придаются различные особые смыслы, которые могут противоречить друг другу. Обнаженность связана с одной стороны со стыдом и унижением из-за лишения одежды, а с другой может выражать силу и стремление доминировать. В иудео-христианской культуре полное раздевание перед лицом Бога есть грех бесстыдства. Однако предстать «раздетым и обнаженным перед лицом Бога» в смысле наказания себя или епитимьи может означать лишь глубокое смирение и покорность. Культовая нагота являлась требованием древнего обряда инициации, который обычно означал второе рождение. В мистических культах, посвященных древнегреческим богам, важным моментом было то, что их участники были полностью обнажены. Аналогично верующие в индийского бога Шиву желали, чтобы посвященные ему танцы исполнялись без одежды (Bachtold-Staubli, 1927).
Нагота тела не всегда связана исключительно с сексуальностью, с вуеристскими и эксгибиционистскими влечениями — по крайней мере, не так явно. Однако очевидно, что сексуальная привлекательность физической наготы одна из важнейших причин чувства стыда. Для любого общества очень важно держать инстинкты под контролем и направлять сексуальность в цивилизованное русло. В то же самое время границы стыда определенны различными моральными нормами и обычаями, которые выражают коллективное (общественное) отношение к сексуальности. 11ресечение этих границ является бесстыдством и влечет за собой позор.
Моральные нормы и традиции, регулирующие сексуальное поведение, часто связаны с культовой сферой. Отсюда следует понимание того, что перед тем, как дать волю своей природной страсти, необходимо заручиться разрешением богов. Но такое понимание является неудовлетворительным, т.к. сексуальный союз может также переживаться как таинство, например, как космический союз противоположностей. Примером может служить существовавшая на Древнем Востоке «священная проституция», когда любой мог провести ночь в храме, празднуя таким образом «сакральный союз» (Qualls-Corbett, 198. Храмовые проститутки отличались от обыкновенных проституток, которые продавали свое тело и были объектом позора и дискриминации у всех слоев общества (Qualls-Corbett, 1988:37ff.; Duerr, 1988:300). В иудео-христианской традиции свадьба должна быть благословлена перед лицом Бога, чтобы жить дозволенной сексуальной жизнью, а не в «срамном грехе». В католицизме это даже приравнивается к обету причастия перед Богом. У древних греков сами боги поощряли любовь и сексуальность. Однако каждый бог управлял внутри своей сферы деятельности, которая была лишь одной из многих, и мог таким образом пребывать в конфликте с другими. Это относилось также к Фемиде — богини доброй морали и правосудия. Не было всемогущего единого бога. Возможно, у всех людей существует архетипический порог, выход за который вызывает реакцию стыда. Способ, с помощью которого поддерживается этот порог — наказание, связанное с его преступлением, может быть строгим или мягким, жестко обозначенным или гибким, и в каждом случае зависит от коллективных и индивидуальных установок и уровня терпимости в тот или иной период времени. Например, нудистская культура более или менее допустима в наши дни на Западе. Но это не значит, что в некоторых местах на нудистов не смотрят с подозрением и неприязнью; нудисты даже порой становятся жертвами физических нападок. Первоначальные нудисты были солнцепоклонниками, членами культа «назад к естеству». Они придерживались точки зрения, что «от грубых чувственных влечений можно избавиться созерцанием чистого и невинного обнаженного человеческого тела» (Duerr, 1988:150). Конечно, на самом деле нудисты культивировали строгую дисциплину, чтобы избежать возможного сексуального возбуждения (Duerr, 1988:150), что в свою очередь поднимает вопрос: действительно ли они практиковали «естественный» образ жизни. Сегодня их позиции по этому вопросу существенно ослабли. Принципиальное твердое разделение обнаженности и эротизма делается все реже. Таким образом, некоторые нудистские пляжи стали теперь прибежищем людей с эксгибиционистскими и вуеристскими наклонностями.
Но обнаженность при свете дня и на жарком солнце обычно куда как менее эротична чем, например, стриптиз-шоу в полумраке. В последнем главную роль играет не столько демонстрация тела, как постепенное, дразнящее и завлекательное стягивание с себя одежды. В этом случае происходит заигрывание с порогом стыда и его преступлением и, таким образом вызывается некоторое приятное возбуждение.
Этих рассуждений достаточно, чтобы установить связь архетипического чувства стыда с открытием физической наготы. Конечно, я считаю, важно подчеркнуть, что когда я рассуждаю об архетипических предрасположенностях, я не имею в виду какую-либо предопределенность сознательных установок и поведения индивида. Наоборот, именно столкновение с архетипическими предрасположенностями, а также с нормами социума составляет суть созревания и процесса индивидуации.

Поиск по сайту: