Наша семья

Каспер получил новое имя, а вот с новым домом у него по-прежнему не складывалось. Он переехал в место, где жило множество других кошек, — хотя, сидя под кроватью, он не догадывался об этом. Все они прибыли из разных мест, и у каждой была своя долгая история. Я надеялась, что Каспер вскоре рискнет выглянуть наружу и познакомиться со своей новой семьей.

В то время я работала в уэймутском центре для взрослых с проблемами при обучении. Несколькими годами ранее мой коллега Билл открыл кошачий приют, где помогал местным кошкам. Как-то раз он сообщил, что планирует разместить в газете фотографию пожилого черного кота, которому требовался новый дом: по его словам, это был редкостный миляга, который украсит жизнь всякого любителя кошек.

Мой муж Крис работает водителем дальнобойных грузовиков, и в тот день он был в отъезде. Когда мы созвонились, я буквально засыпала его рассказами о черном коте, и, когда я наконец умолкла, Крис сказал:

— Если хочешь, давай возьмем его.

Я пришла в полный восторг и на следующее утро уже умоляла Билла:

— Пожалуйста, отдай нам этого кота!

— Если бы ты попросила вчера, я бы сэкономил деньги на объявлении! — со смехом заявил Билл. — Конечно, берите его. Думаю, в этот раз мы обойдемся без проверки дома, ладно?

Мы договорились, что Билл привезет кота тем же вечером. Я уже знала, что назову его Джеком — по аналогии с виски «Джек Дэниэлс». В то время мы придумывали всем нашим кошкам имена, так или иначе связанные с выпивкой, и это было здорово — мы не алкоголики, мне просто нравится придерживаться одной темы. Как всегда, я с восторгом ждала знакомства с котом — для меня ожидание нового питомца так же захватывающе, как ожидание ребенка у кого-нибудь из друзей. Имя было уже выбрано, но мне не терпелось узнать характер кота и посмотреть, как он сойдется с остальными животными.

С первого взгляда меня потрясла красота Джека, но когда Билл поставил его на ковер, стало видно, что он нетвердо ступает задними лапами, а иногда даже падает. Ветеринар в приюте сказал, что у кота артрит, но мне так не показалось. У меня были кошки с артритом, и они выглядели совсем по-другому.

Джек хорошо прижился в новом доме, и вскоре нам стало казаться, будто он жил с нами всегда — добродушный кот, не причинявший никому ни малейшего беспокойства. Все наши гости были от него в восторге, но никто не мог сказать, откуда взялась его странная походка. Я терялась в догадках, пока к нам как-то раз не заглянул наш знакомый, Питер.

Впервые увидев Джека, он понаблюдал немного за тем, как кот, пошатываясь, бродит по дому, а потом заявил:

— Да это же Эдмунд!

— В смысле? — переспросила я.

— Я знаю этого кота, его зовут Эдмунд.

Я хмыкнула. Откуда ему знать моего кота?

— Что, скажешь, в Уэймуте много кошек, которые то и дело валятся с ног? — спросил он.

Мое сердце ушло в пятки. Если Питер знает Джека, значит, это чей-то кот, а не просто найденыш. Хозяева наверняка захотят вернуть его. Эта мысль всегда беспокоила меня — а вдруг все те кошки, которых я забираю из кошачьих приютов, не были брошены, а просто потерялись? Если их однажды найдут хозяева, тогда мне придется отдать их. Я бы никогда не стала удерживать у себя животное, у которого есть хозяева, — как бы я ни была к нему привязана. Я озвучила свои мысли Питеру, и он немедленно меня успокоил:

— Нет, Сью, тут тебе не о чем волноваться, я ужасно рад, что ты его приютила. Раньше он жил у моих знакомых, Джорджа и Хилари. Они ругались с самой свадьбы и в конечном итоге развелись. Бедняга Эдмунд — или Джек — оказался пострадавшей стороной.

Питер рассказал, что после того, как Хилари ушла, Джордж решил, что больше не может держать у себя кота, и отдал его в приют. Теперь Хилари вернулась в наш район, и Питер должен был сообщить ей, что Эдмунд — или Джек — у меня. Если она хотела забрать его и могла обеспечить ему жилье, мне пришлось бы его отдать.

Я в ужасе ждала ответа от Питера. Он сказал, что свяжется с Хилари при первой же возможности, но дни шли, и я довела себя до ужасного состояния, каждое утро задаваясь вопросом, не отнимут ли у меня сегодня моего Джека.

Наконец, Питер вышел на связь. Он рассказал Хилари, что ее кот у нас, и объяснил, как мы полюбили его. Судя по всему, она была счастлива слышать это, потому что беспокоилась за кота, и теперь с радостью оставляла его нам, поскольку не могла забрать. Поняв, что Джек остается с нами, я готова была запрыгать от радости. Питер время от времени сообщал Хилари новости из жизни кота — в общем, это был счастливый финал для всех нас.

Вскоре Джек освоился и оказался чудесным другом. Больше всего на свете он любил, чтобы его чесали, и я с радостью взяла на себя эту обязанность. Под конец ему было уже совсем плохо, и я старалась обращаться с ним так же, как хотела бы, чтобы обращались со мной. Я лежала рядом с ним на полу, бесконечно повторяя его имя и уверяя, что мы любим его, что все будет хорошо. Конечно, это были только слова — мы действительно его любили, но было ясно, что он болен и что вряд ли все образуется. Мне кажется, что все эти утешения действуют скорее благодаря тому, что мы повторяем их по многу раз. Я старалась говорить спокойно, чтобы он мог расслабиться рядом со мной. Через некоторое время он и впрямь успокаивался. Я шептала Джеку, что он самый лучший кот, что я им горжусь, но в глубине души понимала, что его время истекает. К тому моменту, как Джека усыпили, я столько видела, как он страдал, что меня немного утешала мысль об обретенном им покое.

Кроме того, с нами жил чудный рыжий кот по имени Оскар. Мы его не выбирали: он сам решил, что будет жить с нами. Раньше он жил по соседству с нашим бывшим уэймутским домом. Вскоре после того, как мы там поселились, он решил переехать к нам. Я не раз слышала подобные истории: некоторые кошки настолько упрямы, что не терпят, чтобы люди указывали им, где жить. Разумеется, если с кошкой плохо обращаются, понятно, почему она стремится на волю. Но, насколько я знаю, ранее Оскар жил в совершенно нормальном доме; его просто потянуло к переменам.

Одна моя знакомая несколько лет жила со своим котом, и вдруг он ушел к ее новым соседям. Он сидел у них в саду или на заборе, глядя на нее с таким видом, словно никак не может припомнить, кто это, да не особо и старается. Она всегда заботилась о нем, а он полюбил других людей. Соседи были очень смущены происшедшим, но моя знакомая видела, что кот попал в хорошие руки, и не предъявила им никаких претензий, хотя и обиделась на кошачье вероломство. «Он словно терпел меня в ожидании настоящих хозяев», — жаловалась она впоследствии. Все-таки кошки ужасно странные.

Мой Оскар дружил со всеми людьми и животными, но часто писался, и я беспокоилась, не страдает ли он от стресса. Как жаль, что нельзя залезть коту в голову и выяснить, почему он так себя ведет и нет ли тому причин в его прошлом. Если бы они умели говорить!

У Каспера появились и другие друзья. У нас жили Кипи и Фисташка — раньше они принадлежали моему сыну. После того как произошло несчастье и он овдовел, я забрала у него кошек — на него навалилось слишком много всего, и он понимал, что не может за ними ухаживать. У Кипи были проблемы с щитовидной железой, и, чтобы она могла вести нормальную жизнь, ей надо было каждый день делать укол. Она была тихой и застенчивой кошечкой, как и ее сестра — у которой со временем тоже начались проблемы с щитовидкой. В основном Кипи и Фисташка проводили время вдвоем и мало общались с Каспером, но когда несколько лет спустя Кипи умерла, Фисташка и Каспер сдружились.

Огромный — под семь килограммов весом — ласковый кот Клайд обожал всех и каждого. Именно он первым подружился с Кипи и Фисташкой. Больше всего на свете Клайд обожал валяться на спинке, чтобы ему расчесывали живот: как только он видел, что кто-то взялся за кошачью щетку, он тут же валился на спину, поэтому вам ничего не оставалось, кроме как покориться. Еще он любил, когда его умывают другие кошки, и чаще всего этим занималась Кипи.

Наверное, нет ничего удивительного в том, что Каспер так долго отказывался вылезать из-под кровати: он, вероятно, гадал, куда же это его занесло. Может, он думал, что попадет в тихое местечко, где они будут жить вдвоем с Таппенсом. Вместо этого его привезли в дом, полный кошек, и нам пришлось подождать, прежде чем он освоился.

Каспер вошел в семью довольно несносных кошек. Когда я начинаю вспоминать их проказы, первым делом мне вспоминается Виски. Она принялась шкодничать вскоре после своего появления. В канун Рождества ей было около четырех месяцев, и мы нарядили елку шарами и гирляндами. Как-то раз я, как обычно, ушла на работу, а по возвращении обнаружила елку на полу, а украшения — разбросанными вокруг. Вся квартира была усыпана елочными иголками. Рядом с деревом сидел черный пушистый комок с самой невинной мордочкой. Приблизившись, я увидела, что она что-то прячет за щекой, а изо рта у нее свисает зеленый провод. Виски жевала гирлянду! Слава богу, я выключила ее из сети прежде, чем уйти на работу. С тех пор мы всегда ставили искусственные елки, но кошки придумывали все новые и новые проказы.

Поиск по сайту: