Южнорусской фортификации X–XIII вв

Основа местного оборонительного зодчества, это традиционные строительные материалы и навыки населения, по-разному усваивавшие привнесенные защитные новации, а его развитие связано с изменением тактики осады укреплений. Поэтому сложение общерусской фортификации лучше прослеживается в южной части Руси, соседившей с византийским культурно-историческим кругом и первой испытавшей давление азиатских кочевых волн. Современные знания о древней фортификации состоят из двух пластов. Первый, – это материальные остатки укреплений, а второй – сумма представлений об их первоначальном облике и защитной нагрузке. Они взаимозависимы, а реальные представления создает только археологический анализ ископаемых остатков, сверенный с показаниями летописных источников.

Ранние укрепления, защищенные легкими столбовыми преградами, возводили на останцах, речных или пойменных островках. Более надежными были высокие береговые мысы с узкими перешейками, которые перегораживали невысокими стенами из столбовых бревенчатых панцирей с внутренней засыпкой, глубокими рвами, а склоны подрезали эскарпами. Длительное время опора на аномалии рельефа была основной защитной формой. В X в. у славян возникло срубное жилье, и сразу крепостные стены стали возводить из цепочек забутованных грунтом срубов-городней необходимой высоты.

Интенсификация защитного строительства всегда инициировались внешним давлением на рубежи государства, вызывавшим поиски ранее неизвестных методов защиты и реализовавшиеся возведением ранее неизвестных оборонительных преград. Первый массированный натиск печенегов связан с вокняжением Владимира Святославича: к этому времени Русь значительно упрочилась, что позволило создавать пограничные укрепления, сохранявшие целостность государства. Первым экспериментом в поисках эффективных методов защиты было его огораживание протяженными укреплениями крюковой и срубной конструкции, – бревенчатым аналогом известных в соседних странах “длинных стен”. Вероятно, этот опыт был извлечен из Польши, создававшей их до конца X в.: успешная война за Червенские города позволяла Владимиру пленить носителей крюковой техники. А уязвимые точки и важнейшие броды закрепленных таким образом рубежей защищали обитатели открытых поселений.

Бревенчатые стены оказались непрочными, и с новой активизацией печенежских набегов около 988 г. появилась программа строительства крепостей. Нехватка населения заставляла князя переселять “мужей лучших” из других областей Руси, – оборона Юга стала общегосударственной задачей. Города создавали мастера из византийского культурного круга: закрепляли славянские срубы лицевыми сырцовыми обкладками и применяли другие приемы, обычные при возведении каменных стен. Одновременно стали исчезать эскарпы, а после 1008 г. не возводились и “длинные стены”. Тем не менее, набеги печенегов прекратились: княжение Владимира Святославича можно считать первым этапом сложения общерусской фортификации.

За отсутствием внешней угрозы, при Ярославе Мудром южные границы не требовали внимания, но был расширен Киев. “Город Ярослава” был огорожен древо-земляным валом, – цоколем невысокой бревенчатой стены, а использование южных строительных приемов значительно сократилось. Причина специального возведения высокого вала не вполне ясна. Гипотетически она могла заключаться в следующем: за истекшие полвека стены городов Владимира неоднократно разрушались, но пределы мысов позволяли строить новые только поверх руин, т.е. валов. И в процессе смены двух поколений “градодельцев” могла закрепиться традиция намеренного создания насыпей, – они улучшали защитные качества построенных на их гребнях стен.

Второй этап сложения фортификации был вызван всплеском защитного строительства после раздела Руси на земли-княжения, а на юге его интенсификация активизировалась половецкой агрессией конца XI в., – это различимая веха массового возникновения городов. Византийские строительные приемы отошли в прошлое: напольные стены состояли из взаимосвязанных городней, а по периметру площадок появились ряды клетей. Нарабатывалась методика возобновления стен поверх руин-валов, а значимые поселения быстро обрастали укрепленными посадами.

Во второй половине XI в. из западнославянских земель через юго-западную Русь в Среднем Поднепровье распространились крепости округлых в плане очертаний, не связанных с окружающим рельефом. Это позволило закреплять любую требующую фортифицирования точку местности. “Круглые” крепости отвечали новой схеме кругового обстрела; по минимально возможному периметру стен оптимально распределялись их защитники. Появились и более практичные двухсрубные стены из внешних городней и клетей, – резерва жилой и хозяйственной застройки. И, наконец, стандартизация таких сооружений позволяла совмещать стоимость их возведения с многоцелевой функциональной нагрузкой укреплений различной величины.

И к середине XII в. сформировалась общерусская фортификационная схема одинарной линии обороны в усложняющихся схемах: “город + открытое поселение”, “детинец + укрепленный посад + открытое поселение”.

В свое время недостаток приграничного населения заставил Владимира Святославича дополнять его пленными и переселенными “мужами”, но феодальное раздробление затруднило эту практику. И во второй половине XI в. для охраны рубежей стали привлекать вытесненных из степей кочевников, которые нуждались в убежищах для семей и имущества. Они занесли с Востока нетипичные для Руси защитные элементы: эскарпы, 2-3 линии напольных стен и многорядно-концентрическую систему. Такие укрепления уложились в 5 компактных ареалов кочевнического расселения, отраженных летописной трактовкой. Они отличаются концентрацией погребений недавних степняков, следов их домостроительства, этноопределимыми предметами быта и украшениями, а также множеством драгоценных кладов, найденных даже в небольших крепостях.

Вблизи Киева в конце XI – XII вв. полукочевые федераты сформировали широкое защитное полукольцо. На востоке оно включало Посульский рубеж и расселение переяславских торков с турпеями, на юге – черноклобуцкое Поросье, а на юго-западе Руси сложилась поднестровская приграничная зона. Во второй половине XII в. на западной окраине “Русской земли” и Киевского княжества началось сложение болоховской фортификационной аномалии, истоки которой лежат в Волжской Болгарии. Это – последнее звено оборонительного полукольца, вероятно, связанное с расселением “диких” половцев, ранее испытавших культурное воздействие этой страны.

Поиск по сайту: