Глава 7. Другие крепостные атрибуты

7.1. Въезд, – это сложный защитный комплекс, сочетавший неприступность при осаде с удобством мирного использования. Обычны городища с одним въездом, а в крупных городах их было несколько. Археологически это разрывы в линии стен шириной от 1,5 до 3,5 м со следами деревянного замощения. Иногда их укрепляли перпендикулярами протяженных (13–15 м) коридоров из частоколов. Воротные полотнища навешивались на мощные столбы (Изборск) или закреплялись в стеновых нишах (Судовая Вишня).

Следы въездных башен археологически идентифицируются как перекрывающие воротные проемы мощные завалы из глины, камней и обгоревших бревен (Судовая Вишня, Ревно 1Б, Любеч, Черновка и Тустань, где в скале сохранились пазы от бревенчатых сооружений). На Княжой Горе найдено изображение трехъярусной угловой башни с выходом к реке: это сооружение общим уровнем “боевого хода” соединялось к крепостной стеной, наделенной зубчатыми заборолами. В Райках сруб “внутривратной” башни разделял внешний 3-метровый проход на два более узких (по 1,6 м) русла.

Через расширяющиеся напротив въездов рвы вели узкие полотнища деревянных мостов на столбовых опорах. Разборные полотнища в случае опасности “разметывали”. Аналогично вплоть до XIII в. сооружали “сдвигаемые” мосты в Западной Европе, Сирии и Палестине. Достоверных фактов применения в домонгольской Руси подъемных мостов нет.

Существовало несколько типологических схем въездных устройств, из которых обычным был тип 1 фронтального и диагонального строя. Первые массово применялись в догосударственный период и в позднее средневековье, а в XII-XIII вв. ими снабжали укрепления округлых очертаний. В диагональных проездах противник был вынужден преодолевать значительное расстояние, обратившись к стенам правым, незащищенным плечом: к ним относятся боковые проезды мысовых городищ. Визуальное распознание проездов не всегда точно: в значительных городах фронтальный строй мог появиться в эпоху огнестрельного оружия, но иногда он создается при хозяйственном использовании памятника. Раскопки внешне “фронтального” въезда городищаСампсониев Остров вскрыли диагональный воротный проем, дополненный изгибом ведущего через ров мостового перекрытия.

Въезды типа 2 представлены несимметричной стыковкой воротных проемов и раздвоением стен, примыкавших к въездам. К типу 3 относятся въезды, защищенные одной боковой башней (традиционно, “башнями” здесь условно считают неизученные кургановидные насыпи, которые нападающие вынуждены огибать слева). Въезды типа 4 перекрывали одной башней, а тип 5 объединяет проезды, с двумя башнями (Минск и Любеч). В каменном воплощении они хорошо известны в Византии и Западной Европе. Наиболее сложны проезды типа 6 с башнями и заходом одной из стен на площадку (“захабы”). В Белгороде изгибы валов заходили на площадку узким коридором, упиравшимся в двухбашенные ворота; протозахабные проезды известны в Ольгове Городке, Киево-Печерской лавре и Изборске.

В древности на месте Снепорода стрелка мыса была отрезана дугой оврага, а в конце XI в. там была построена кольцевидная крепость с диагональным проездом. Он открывался узким 6-метровым коридором, упиравшимся в массивную башню размерами 5 х 4 м. С тыльной стороны башни ложе древнего оврага было выбрано и через него был устроен мост. В процессе реконструкции рубежа XII-XIII вв. внутренний ров был засыпан и 10-метровый коридор захаба стал слева огибать новую башню размерами 4,5 х 4,5 м, в основании плотно забитую суглинком.

Патерны – это малозаметные выходы для пешей связи осажденных с внешним миром. Они делятся на 3 типа: к первому относятся периферийные узкие (0,8–0,9 м) лазы Изборска, Ладоги и синхронных эстонских городищ. В Райках патерны имели облик выводящих в ров глубоких траншей со ступеньками, облицованных и перекрытых деревом и замаскированных дерном. Третий тип “тайников” представлен ведущим из детинца Чучина к Днепру подземным ходом высотой 2 м и шириной 1,5 м.

7.2. Башнеобразные устройства изучены недостаточно подробно. Донжоны в Западной Европе широко распространились в XI-XIII вв. Это приспособленные для жилья и обороны внутризамковые квадратные или округлые многоярусные деревянные цитадели на каменных цоколях. Их возводили на возвышениях, окружали индивидуальными стенами; в их основаниях размещали колодцы и запасы продовольствия, а вход устраивали со второго этажа. Твердыни также служили для обзора и обстрела окрестностей. В летописях они появляются под 1188 и 1190 гг. как венгерские “вежи” и “столпы”, а позже их строили в городах юго-западной Руси и в Польше.

В 1240 г. после монгольского прорыва внешних стен, киевляне возвели “другии град” вокруг Десятинной церкви: это точный аналог западных каменных донжонов. Остатки бревенчатых донжонов изучены в Любече, Вщиже, Черновке и Мстиславле. Это мощные квадратные или многогранные срубы размерами от 4 х 4 до 13 х 12,5 м, нередко забутованные глиной и содержащие множество хозяйственных ям.

Остатки менее мощных башен, расположенных на возвышенных частях городищ с ограниченной видимостью (Воищина, Райки, Слободка, Судовая Вишня и Вщиж), считаются дозорными. А обзорная интерпретация башни в Чучине (70 м над уровнем Днепра) не вполне логична. Возможно, поэтому подобные сооружения не встречаются на высоко размещенных крепостях. Это подтверждают материалы Снепорода, Лукомля и Кснятина, откуда и без башен просматривается значительные степные пространства.

В Витичеве исследованы остатки двухъярусной сигнальной башни, где поверх бревенчатого наката обнаружилась метровой толщины грунтовая подушка с мощным кострищем. Отсюда огневой (дымовой) сигнал об опасности за минуты преодолевал 40-километровое расстояние до Киева. Возможно, подобным устройством был снабжен Римов, где в конусообразном земляном возвышении был обнаружен бревенчатый столбовой каркас, а на его вершине – массив прокаленной глины. На такую интерпретации указывает ограниченная видимость со стен Римова, а вынесенная на стрелку мыса башня могла расширить зону сигнализации до 30 км к северу и югу. Впрочем, плотное размещение пограничных крепостей допускало более простые и менее пожароопасные способы сигнализации, такие как ближайшие возвышенности или скифские курганные насыпи.

Археологическое представление о стеновых и угловых башнях сформировали источники XVI-XVII вв., где описаны выдвинутые за линию стен мощные 4–8-угольные срубные постройки. Поэтому одни исследователи отрицают их применение в домонгольское время, а другие безуспешно пытаются найти в валах городищ ритмичную череду расширений. Но пока изучено только несколько примеров угловых, вероятно, универсальных сооружений (Вщиж, Любеч, Витичев, Воищина и Тустань). А вальные расширения встречаются на городищах только с XIV в., одновременно с появлением в летописях термина “стрельницы”.

В целом, высокие требования к прочности башен предполагают их исключительно срубное устройство и массивность забутованного грунтом бревенчатого каркаса, а размеры оснований должны превышать аналогичные параметры взаимосвязанных с ними стеновых городней. И, наконец, многоярусность этих устройств должна выражаться значительным объемом поверхностных завалов, перекрывавших их основание.

7.3. Колодцы во многом способствовали обороноспособности крепостей, хотя воду порой получали из родников и при помощи подземных выходов к реке. Надпойменные поселения располагали мелкими колодцами: их воронкообразные углубления переходили в подпрямоугольные шахты со срубами и фильтрационными отстойниками.

Обширные воронки глубиной до 5 м являются следами глубоких водозаборников “нагорных” городищ. Их рытье начиналось с создания обширной (цилиндрической или подквадратной) выемки глубиной до 15 м с дощатым настилом. На Снепороде воронку дважды подрезали концентрическими ступеньками, укрепленными подпорной опалубкой и вымостками из керамики. На ступеньках размещались 4 глинобитные печи, устьями обращенные к центру котлована. Ниже следовала известная по другим памятникам шахта со встроенным в нее бревенчатым срубом. Создание колодцев требовало глубоких знаний о водононосных слоях: наиболее чистая вода залегала на глубине 10–50 м от поверхности, поэтому срубы изолировали глиной, щебнем и щепой от проникновения в них некачественной влаги. В Алчедаре обнаружены и остатки водоподъемника. Сверху колодцы перекрывали навесом.

Конусовидные воронки возникли из-за необходимости проходки колодцев сквозь насыщенные водой плывуны, встречающиеся в южнорусской лесостепи. Для этого в котлованах, достигавших верхней кромки плывунов, изготавливали “навалки”, – нагруженные землей настилы, продавливавшие заостренные срубы до твердого грунта. В итоге на дне котлованов оставался настил с выступающим над ним срубом, а со временем подчистки оплывающих выемок формировали их конусовидные склоны. Поздние технические руководства до мелочей соответствуют прослеженным археологически колодезным реалиям. Особо удачным считался выход на водоносные слои с таким напором, что уровень воды в срубе поднимался значительно выше этих слоев. Поэтому в Екимауцах вода до сих пор вытекает из воронки наружу.

Поиск по сайту: