ФИОЛЕТОВОЕ СМЕЩЕНИЕ

Согласно Екклезиасту времена бывают двух видов. Бывает время разбрасывать камни. Бывает время собирать камни. Нас угораздило попасть в первое из них.

Но самое неприятное, пожалуй, заключается в том, что нет никаких доказательств возможности существования второго из упомянутых Екклезиастом времен. Во всяком случае – в нашей образовавшейся 15 миллиардов лет назад Вселенной. Не видно никаких причин, которые прекратили бы «красное смещение» – открытое в 1929 году Эдвином Хабблом разбегание галактик. Не видно никаких причин, которые прекратили бы действие второго начала термодинамики, определяющего невозможность стопроцентного превращения энергии, неизбежность ее потерь, наилучшим образом проиллюстрированную крахом всех попыток создать вечный двигатель.

Можно сказать, что пар нашей цивилизации уходит в свисток. Конечно, пока еще он ушел не весь. Не вся нефть вычерпана и сожжена. Не все леса вырублены. Не все почвы истощены. Не все ландыши вырваны с корнем. И даже не все тигры растерты в порошок теряющими мужскую силу джентльменами. Но тенденция однозначна. И результат однозначен – при том, разумеется, условии, что правила игры во Вселенной будут и впредь такими же, как теперь, или, лучше сказать, такими же, как последние 15 миллиардов лет.

***

К счастью, это условие невыполнимо. Если нынешняя Вселенная, с присущими ей правилами игры, имела свое начало, значит, неизбежно, она будет иметь и свой конец.

Правда, это вовсе не означает, что красное смещение непременно обязано смениться фиолетовым, что галактики начнут сбегаться, что при каждом акте превращения энергии общее ее количество превысит 100 процентов, двигатели станут вечными, нефть повсюду польется через край, пустыни зарастут лесами, ландыши покроют даже самые лысые городские пустыри, а тигров станет столько же, сколько сегодня кошек, поскольку джентльмены и безо всяких порошков и таблеток смогут совершать сексуальные подвиги на манер небезызвестного Луки. Не означает, прежде всего, потому, что количество возможных времен не обязано ограничиваться теми двумя, о которых сказал библейский мудрец. Никто и ничто не мешает представить себе время, в течение которого камни лежат неподвижно, на своих местах. И такое, в течение которого вообще никаких камней нет. Или нет того, кто может их разбрасывать. Или нет того, кто может их собирать.

***

Более уверенно, мне кажется, можно ответить на вопрос, кто именно изменит ныне существующие правила игры, хотя разные люди отвечают на него по-разному.

Современные астрономы и другие специалисты по Космосу рассчитывают на то, что переключатель повернется сам собой – под воздействием гравитационного поля Вселенной, в которой, как они надеются, существуют еще не оприходованные земными приборами гигантские массы «темного» вещества, а также, по другим версиям, «антивещества».

Люди религиозные уповают на Бога.

Я, в принципе, согласен с последними. Не буду здесь отвлекаться на терминологические споры (см. БОГ, РЕЛИГИЯ, ОДИН НЕБОЛЬШОЙ ВОПРОСИК), но об одной, чисто технической, детали хотел бы упомянуть. Во всем нынешнем мире нам не известна ни одна сущность, способная – и постоянно реализующая эту способность – изменять правила игры, кроме человека.

***

Не менее капитальным, чем разбегание галактик, признаком времени разбрасывания камней мне представляется свойственный человеку разлад между мыслью и чувством. Именно этот разлад мешает человечеству полностью реализовать свои способности, именно он грозит человечеству самоуничтожением.

Чего может достигнуть человеческий род, до каких высот подняться, видно на примере отдельных людей, у которых чувство и мысль были слиты воедино. Сократ. Ньютон. Эйнштейн. Данте. Сервантес. Шекспир. Рублев. Леонардо. Микеланджело. Данте. Шекспир. Может быть, Пушкин, Августин, Ганди. Может быть, Иоанн Павел Второй. И безусловно – Христос, Магомет, Гаутама.

Таких людей обычно называют гениями.

Уменьшается или увеличивается количество гениев на протяжении истории существования человека? Ответом, я думаю, может служить кривая развития человеческой цивилизации, вплотную приблизившаяся к асимптоте.

Уменьшается или увеличивается количество гениев в наш век? Ответом, я думаю, может служить ускоренный рост новой информации, добываемой человечеством и кладущейся им в основу материальной культуры. Только за последние пятьдесят лет человеческий гений открыл тайны атомного ядра и поставил себе на службу ядерную энергию, открыл тайны клеточного ядра и создал генную инженерию, открыл тайны происхождения Вселенной и добрался до Луны, Венеры, Марса. И может быть, самое главное, – создал электронное подобие сперва индивидуального, а затем и коллективного, всечеловеческого разума.

***

С появлением Интернета время разбрасывания камней в человеческой цивилизации подошло к концу. На это указывают и многие другие синергические явления и прежде всего глобализация экономических, культурных, политических процессов, происходящих в человеческом обществе, все большее преобладание интеграционных реалий над дезинтеграционными, слияние в единую науку физики, химии, биологии, появление синкретических видов искусства – кино и телевидения.

Где-то на тысячном или миллионном месте, но в том же ряду, находится и «Я-Энциклопедия» – попытка более или менее адекватно отобразить, во всем его синкретизме, один из нынешних микрокосмов.

ХОББИ

Дело, которым человек регулярно занимается единственно потому, что оно доставляет ему удовольствие.

Для меня таким делом с детства было сочинение стихов. Рождались они у меня, как правило, непредумышленно, а после появления иногда начинали жить своей собственной жизнью. Так, один из моих школьных друзей Фима Эпштейн после первых нескольких рюмок обычно пел возникшую у меня в ответ на постоянно передаваемую по радио «Застольную» Бетховена «Подстольную», начинавшуюся словами: «Постой, встать не пытайся пока. Водки все просит нутро. Последний разочек, эй, Бетси, тащи-ка ведро. Стаканов нам не надо, мы пьем из ведер прямо. Ей-богу, зачем нам стаканы? Мы их еще спьяну сожрем.» А «Гимн Третьего броненепромокаемого дивизиона», пришедший мне в голову в Синявинских болотах, вся наша батарея пела во время походов в баню. Несколько моих солдатских стихотворений были напечатаны во фронтовых газетах. Некоторые из них потом входили в программы фронтовых концертных бригад.

В течение последующих пятидесяти лет моей жизни еще несколько раз у меня возникало странное желание увидеть горестные заметы своего сердца на страницах советской печати. В 1985 году я показал подборку своих стихов о войне в журнале «Юность» – поэтам Александру Дементьеву и Натану Злотникову. Первый был тогда главным редактором этого журнала, второй заведовал отделом поэзии. Вскоре два стихотворения – «Баллада о шопоте» и «ППЖ» были напечатаны. Второй раз я сунулся в журнал «Знамя», к которому с начала 80-х годов тоже стал относиться с уважением. Но тут номер не прошел – мне прислали следующее письмецо:

Многоуважаемый товарищ!

С большим интересом рассмотрели Вашу рукопись. Стихи, вошедшие в нее, особенно те, что написаны во время войны, оставляют впечатление пронзительного человеческого документа. Однако с точки зрения поэтической они недостаточно самобытны и оригинальны, поэтому мы не сможем использовать их на страницах журнала «Знамя».

Консультант отдела поэзии Т. А. Бек

15.3.1987

Может, оно и к лучшему, прикинул я, призадумавшись над словом «использовать». Кто их знает, какие у них там в редакции обычаи. Может, ставят на рассматриваемые рукописи чашки с кофе или, неровен час, кладут нарезанную колбасу – чтоб не запачкать разложенные на столах более самобытные рукописи…

Прошло еще пять лет, и около полусотни моих стихов, сочиненных в разные годы, вошли в маленькую книжечку, изданную тиражом в несколько сотен экземпляров московским издательством «Текст». Стихи для нее отобрал мой друг Михаил Борисович Черненко. Обложку и вообще весь дизайн сотворил другой мой друг – Семен Соломонович Верховский.

Так что, возможно, и без дальнейших потуг «весь я не умру, душа в заветной лире» и т. д.

И все-таки впечатление «пронзительного человеческого документа», произведенное моими стихами на дочь знаменитого автора «Волоколамского шоссе» и «Нового назначения», подвигло меня на включение некоторых из них в «Я-Энциклопедию», не слишком заботясь об их «оригинальности с точки зрения поэтической».

***

Быть может, так себе стишата.

Но все равно любезны мне –

как желторотые опята,

растущие на старом пне.

----------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------–

См. также: НАЧАЛО, ЛО, ПОЛНАЯ РИФМА, РЕМИНИСЦЕНЦИИ, ЛЕРМОНТОВ, НЕЗНАКОМКА, ПАСТЕРНАК, БУЛАТ, МАШИНА ВРЕМЕНИ, ЦАРЕВНА-НЕСМЕЯНА, БОЛДИНСКАЯ ОСЕНЬ ЧЕХОВА.

Поиск по сайту: