В КАКОМ ПРОСТРАНСТВЕ СУЩЕСТВУЕТ ЛИЧНОСТь

Где Я? Не тут (касается ладонью головы) и не здесь (указывает на грудь)... А, понял: Я — в сумме моих отношений с друзьями... и с врагами … тоже. В совокупности моих отноше­ний с другими людьми, вот где...

(Из размышлений студента МГУ А. Суворова)

Философ-материалист, понимающий «телесность» личности не столь узко, видящий ее прежде всего в совокупности (в «ансамбле») предметных, вещественно-осязаемых отношений данного индивида к другому индивиду (к другим индивидам), будет искать разгадку «структуры личности» в пространстве вне органического тела инди­вида и именно поэтому, как ни прадоксально,— во внутреннем пространстве личности. В том самом пространстве, в котором снача­ла возникает человеческое отношение к другому индивиду, чтобы затем — вследствие взаимного характера этого отношения — превратиться в то самое «отношение к самому себе», опосредство­ванное через отношение «к другому», которое и составляет суть личностной — специфически человеческой — природы индивида.

Поскольку человек, пишет К. Маркс, «родится без зеркала в руках и не фихтеанским философом: «Я есмь я», то человек сна­чала смотрится, как в зеркало, в другого человека. Лишь отнесясь к человеку Павлу как к себе подобному, человек Петр начинает относиться к самому себе как к человеку. Вместе с тем и Павел как таковой, во всей его павловской телесности (со всеми особен­ностями, его внешнего облика, со всеми случайностями цвета его волос и кожи. — И. Э.), становится для него формой проявления рода «человек»³.

Нельзя научно исследовать личность, не имея четкого критерия для различения тех индивидуальных особенностей человека, кото­рые характеризуют его как личность, от таких (может быть, даже кричащих и прежде всего бросающихся в глаза), которые ни малей­шего отношения к его личности не имеют и могут быть заменены на обратные с такой же легкостью, как фасон пиджака или прическа.

Индивидуальность, лишенная возможности проявлять себя в действительно важных, значимых не только для нее одной, а и для другого (для других, для всех) действиях, поскольку формы таких действий заранее заданы ей, ритуализированы и охраняются всей мощью социальных механизмов, поневоле начинает искать вы-

³ Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т. 23, с. 62.

хода для себя в пустяках, в ничего не значащих (для другого, для всех) причудах, в странностях. И чем меньше действительно индивидуального, заранее незаштампованного отношения к дейст­вительно серьезным, социально значимым вещам дозволяется ей проявлять, тем больше она хорохорится своей «неповторимостью» в пустяках, в ерунде, в курьезных особенностях: в словах, в одежде, в манерах, в мимике, призванных лишь скрыть (и от других, и прежде всего от себя самой) отсутствие личности (индивидуаль­ности) в главном, в решающем — в социально значимых парамет­рах. '

И наоборот, действительная личность обнаруживает себя тогда и там, когда и где индивид в своих действиях и продукте своих действий вдруг производит результат, всех других индивидов вол­нующий, всех других касающийся, всем другим близкий и понят­ный, короче — всеобщий результат, всеобщий эффект. Платон или Евклид, Ньютон или Спиноза, Бетховен или Наполеон, Робеспьер или Микеланджело, Чернышевский или Толстой — это личности, которых ни с кем другим не спутаешь, в которых сконцентрировано, как в фокусе, социально значимое (то есть значимое для других) дело их жизни, ломающее косные штампы, с которыми другие люди свыклись, несмотря на то, что эти штампы уже устарели, стали тесны для новых, исподволь созревающих отношений челове­ка к человеку.

Масштаб личности человека измеряется только масштабом тех реальных задач, в ходе решения которых она и возникает, и офор­мляется в своей определенности, и разворачивается в делах, волнующих и интересующих не только собственную персону, а и многих других людей. Чем шире круг этих людей, тем значительнее личность, а чем значительнее личность, тем больше у нее дру­зей и врагов, тем меньше равнодушных, для которых само ее суще­ствование безразлично, для которых она попросту не существует.

Поэтому сила личности — это всегда индивидуально выражен­ная сила того коллектива, того «ансамбля» индивидов, который в ней идеально представлен, сила индивидуализированной всеобщности устремлений, потребностей, целей, ею руководящих. Эта сила исто­рически накопившейся энергии множества индивидов, сконцент­рированная в ней, как в фокусе, и поэтому способная сломать сопротивление исторически изживших себя форм отношений че­ловека к человеку, противодействие косных штампов, стерео­типов мышления и действия, сковывающих инициативу и энергию людей.

Неповторимость подлинной личности состоит именно в том, что она по-своему открывает нечто новое для всех, лучше других и полнее других выражая «суть» всех других людей, своими делами раздвигая рамки наличных возможностей, открывая для всех то, чего они еще не знают, не умеют, не понимают. Ее неповтори­мость не в том, чтобы во что бы то ни стало выпячивать свою индивидуальную особенность, свою «непохожесть» на других, свою

«дурную индивидуальность», а в том, и только в том, что, впервые создавая (открывая) новое всеобщее, она выступает как индиви­дуально выраженное всеобщее.

Подлинная индивидуальность рождается всегда на переднем крае развития всеобщей культуры, в создании такого продукта который становится достоянием всех, а потому и не умирает вместе со своим «органическим телом».

Леонтьев Алексей Николаевич (5 фев­раля 1903 — 21 января 1979) — со­ветский психолог, доктор психологи­ческих наук, профессор, академик АПН СССР, лауреат Ленинской пре­мии.

По окончании в 1924 г. отделения об­щественных наук Московского уни­верситета работал в Институте психо­логии и в Академии коммунистическо­го воспитания в Москве. Первое круп­ное исследование Леонтьева, обобщен­ное им в монографии «Развитие па­мяти» (1931), было выполнено в русле идей культурно-исторической концеп­ции Л. С. Выготского. Переехав в Харь­ков, Леонтьев объединил вокруг себя группу молодых исследователей (Л. И. Божович, П. Я- Гальперина, А. В. Запорожца, П. И. Зинченко и др.), приступив к разработке проблемы дея­тельности в психологии. В 1934— 1940 гг., вернувшись в Москву, Леонть-

ев выполнил экспериментальные иссле­дования генезиса чувствительности у человека, представленные в его доктор­ской диссертации «Развитие психики» (1940). В 1942—1945 гг. Леонтьев воз­главлял научную работу Опытного вос­становительного госпиталя под Свердлов­ском. С 1945 г. Леонтьев заведовал отделом детской психологии Инсти­тута психологии в Москве, с 1963 — отделением психологии философского факультета, а с 1966 был деканом психологического факультета МГУ и зав. кафедрой общей психологии этого факультета. А. Н. Леонтьев разраба­тывал прежде всего наиболее прин­ципиальные и фундаментальные тео­ретические и методологические проб­лемы психологии.

Соч.: Восстановление движений. М., 1945 (совм. с А. В. Запорожцем); Проблемы развития психики. 4-е изд. М., 1981; Деятельность, сознание, личность. М., 1975.

Поиск по сайту: