Феофилакт Симокатта и его «История»

Среди греческих источников по истории Византии в период, предшествующий арабскому завоеванию, труд Феофилакта Симокатты занимает одно из первых мест. Его Ίστορίαι является важным памятником для характеристики целого периода истории Византии, когда она вела борьбу с наступлением славян и аваров на Балканском полуострове, ожесточенно сражалась с Ираном за свои восточные границы, испытывала глубокие внутренние потрясения. Труд Симокатты представляет большой интерес и своим богатым фактическим материалом, относящимся к славянским и тюркским народам, к положению на Ближнем Востоке. Заслуживает внимания и оценка, которая дается в «Истории» политическим событиям и явлениям классовой борьбы, так как классовая принадлежность автора и его тенденции не вызывают сомнений. Феофилакт явился выразителем интересов того класса, который занял господствующее положение в Византии после пережитых смут.

Младший современник императоров Маврикия и Фоки (582—610 гг.), Симокатта жил при Ираклии, личные качества которого ценил, а политическую ориентацию разделял. Он особенно ставил ему в заслугу победу над «тираном» и «кентавром» Фокой, о котором говорил с негодованием и ненавистью. Феофилакт принадлежал к высшему классу, и его симпатии к знати находят явное выражение. Но это не помешало ему, однако, дать в ряде случаев описание событий, в общественном значении которых нельзя сомневаться: это восстания, недовольство народа, брпожение в армии. Он не скрыл скупости Маврикия, осуждал действия военачальников и находил причины и объяснения волнениям войск и недовольству народных масс.

Биография Симокатты мало известна. Он был «родом из Египта» – τω γένει Αΐγύπτιος, как он сам это говорит. Префект этой богатой византийской провинции Петр приходился Феофилакту родственником, что также подтверждает принадлежность Феофилакта к господствующему классу[361]. Анализ сочинений Симокатты приводит к выводу, что он прошел хорошую школу, получил систематическое образование. Есть основания предполагать, что он учился в Афинах[362]. Отсюда он вынес большую начитанность в греческой античной литературе и философии. Он хорошо знал, высоко ценил и любил античную культуру, ее образы и формы.

Из-под пера Симокатты вышел ряд сочинений. Известны его книга естественнонаучного характера – «Quaestiones physicae», сборник его писем. Но наибольший интерес представляет его «История», первый перевод которой на русский язык имеет важное значение, так как делает широко доступным один из очень важных источников по истории Византии, славян, аваров, тюрок, персов.

«История» Симокатты, как и другие его труды, свидетельствует о его большой начитанности. Он часто приводит цитаты из античных писателей, заимствуя у них образы и обороты речи, делает выписки и стремится подражать их языку. Лексика Гомера, Эврипида, Фукидида и Платона вводится им в его сложно построенную речь[363]. Позаимствовав из этих источников архаичные и редко встречающиеся слова, он их дополнил еще бóльшим числом сложных слов, произведенных от известных корней. Это «словотворчество» вызвало нападки со стороны исследователей, которые блюли «чистоту» греческого языка[364].

Цитируя «Илиаду» и «Одиссею», приводя целые выписки из «Аяксов» Софокла, Симокатта и сам часто уснащает свою речь метафорами. Его риторика несколько утомительна, он много раз повторяет на разные лады одно и то же слово или выражение. Произведения Симокатты, сохраняя в общем обычный строй греческой речи, отличаются вместе с тем определенным своеобразием стиля. Так, может быть отмечено употребление глаголов в среднем залоге вместо активного, и обратно; нередко единственное число среднего рода он соединяет с глаголом во множественном числе и т.д. Его увлечение стилистикой привело к очень сложным построениям предложений, часто затемняющим смысл, вся его манера выражаться цветиста. Склонность Симокатты к риторике особенно сказалась в его предисловии к «Истории», составленной в виде диалога между философией и историей, который может служить образцом такого рода риторических упражнений. Но и на всем протяжении книги он продолжает придерживаться витиеватой манеры, употребляет метафорические выражения, которые подчас вкладывает в уста исторических лиц, упоминающихся в его рассказе.

Симокатта принадлежит к числу тех византийских писателей, которые внесли изменения в стиль и лексику литературы их времени, что создало особое направление византийской историографии.

Интересно, что Фотий отметил в стиле Феофилакта большое число иносказательных и аллегорических выражений. Он считает также излишними дополнения, которые Симокатта вставляет «от себя», и «поучения», приводимые им «не ко времени»[365]. Мнение этого писателя IX в. оказало несомненное влияние и на последующих исследователей «Истории», повторявших не раз слова Фотия.

По замыслу «История» Симокатты является продолжением труда Менандра, о котором он упоминает с похвалой, и охватывает с 582 по 602 г. Ее главная тема – войны, которые вела Византия на Балканском полуострове со славянами и аварами и на восточной границе – с Ираном.

Исследования последних двух десятилетий позволяют установить более точные хронологические вехи для описываемых Симокаттой событий, но это относится лишь к некоторым книгам и главам его произведения, другие части ждут еще дальнейшего анализа.

Краткий перечень книг и глав «Истории» с хронологической канвой показывает, какой богатый материал собран Симокаттой в его книге, тем более что этот перечень отнюдь не покрывает всего содержания этого памятника.

Книга I

Гл. 1—2. Смерть Тиверия и воцарение Маврикия (582 г.).

Гл. 3. Война со славянами и аварами, осада Сирмия (582 г.).

Гл. 4—9. Война со славянами и аварами, падение Сингидуна, Август, Виминакия (584 г.).

Гл. 10—11. События в Константинополе, свадьба императора.

Гл. 12. Война с персами. Походы Иоанна Мистакона (582-583 гг.).

Гл. 13—14. Походы Филиппика (583—584 гг.).

Гл. 15. Предложение мира персами, отклоненное Маврикием (весна 585 г.).

Книга II

Гл. 1—10:7. Война с персами. Походы Филиппика и Ираклия старшего (585—586 гг.).

Гл. 10:8—17. Война со славянами и аварами.

Гл.18. Война с персами. Осада крепости Ираклием (588 г.)

Книга III

Гл. 1—3. Назначение Приска. Брожение в византийском войске (588 г.).

Гл. 4—5. Битва под Мартирополем (осень 588 г.).

Гл. 6—8. Война между Византией и Ираном в Закавказье.

Гл. 9—18. Положение в Иране. Положение в Византии.

Книга IV

Гл. 1—2. Замыслы Варама.

Гл. 3—6. Восстание Биндоя и Бестама. Свержение Хормизда IV (590 г.).

Гл. 7—9. Положение Хосрова II, его изгнание.

Гл. 10—16. Хосров в византийских пределах (590 г.).

Книга V

Гл. 1—15. Война за восстановление на престоле Хосрова II (гл. 2—3 – заключение договора между Маврикием и Хосровом, 591 г.).

Гл. 16. Положение в Византии.

Книга VI

Гл. 1—2. Маврикий и три славянина (592 г.).

Гл. 3—5. Походы кагана (593 г.).

Гл. 6—11. Походы Приска на славян и аваров (594 г.).

Книга VII

Гл. 1—5. Поход Петра на славян и аваров (595 г.).

Гл. 6. Об Иоанне Постнике (за четыре года «до этого», т.е. в 591 г.). Ливия и маврусии.

Гл. 7. О происхождении скифов (тюрок, аваров).

Гл. 8. Племена уар и хунни.

Гл. 9. Область Тавгаст.

Гл. 10—11. Борьба за Сингидун (596 г.).

Гл. 12. Захват славянам и аварами Далмации (597 г.).

Гл. 13. Поход славян и аваров на г. Томис (599/600 г.).

Гл. 14—15. Установление границы по Истру между Византией и каганатом (600 г.).

Гл. 16—17. Египет и Нил.

Книга VIII

Гл. 1:1—8. Византийский посол Георгий в Иране (весна – лето 592 г.)

Гл. 1:9—4:8. Переправа византийских войск через Истр и сражения (600 г.).

Гл. 4:9—7:7. В 20-м году царствования Маврикия назначение Петра главнокомандующим и его поход против славян (602 г.).

Гл. 7:8—15. Свержение Маврикия и воцарение Фоки (602 г.).

Как видно из приведенного перечня, повествование Симокатты развивается последовательно по годам. Проникновение славян и аваров на Балканский полуостров и борьба с ними Византии были предметом исследования ряда ученых, что позволило уточнить время отдельных событий, сообщаемых византийским историком[366]. Для описания войн с персами и событий в Иране сохраняют свое значение изучение их хронологии профессором Хиггинсом[367]. Некоторые события и сообщения Симокатты датировать все же трудно, другие, как, например, описание скифских племен (VII, 7—9), не могут быть отнесены к какому-нибудь определенному времени. Это справка, почерпнутая автором из какого-то другого источника. В главе 6-й книги VII, в сообщении об Иоанне Постнике, Феофилакт сам говорит, что эти события происходили за четыре года до его предшествующего рассказа.

Следует полагать, что Феофилакт пользовался погодными записями, так как он говорит, что в 19-м году правления Маврикия ничего замечательного не произошло, а в 20-м был назначен главнокомандующим Петр (VIII, 4:9). Нарушает общую последовательность и сообщение о после Георгии в Иране (VIII, 1:1—8), которое следует отнести к 592 г.[368], хотя этому сообщению предшествуют и после него следуют данные, относящиеся к 600 г.

С большой вероятностью можно установить время, когда писалась «История». В ней упоминается о свержении с престола и смерти Хосрова II, относящейся к 628 г. (VIII, 12:13). По мнению некоторых исследователей, в диалоге, предшествующем «Истории» и служащем предисловием к ней, имеется намек на патриарха Сергия (της… οικουμένης αρχιερεύς και πρόεδρος) как живого современника автора (Разделы 7—12 Диалога). Патриарх Сергий умер в 638 г. Диалог был, конечно, написан после всей «Истории», и, следовательно, можно было бы предполагать, что она была написана между 628 и 638 гг.[369]

Еще Крумбахер ставил Феофилакту в вину то, что он не знал непосредственно ни лиц, ни мест, ни обстоятельств, о которых он писал. По его мнению, у Феофилакта отсутствовали необходимые сведения в области политической истории и географии[370]. Но последующие исследователи «Истории» Симокатты в значительной степени смягчили этот суровый приговор.

Осведомленность Симокатты бесспорна. Правда, не всегда ясно, следует ли приписать это достоинство самому автору или источнику, использованному им. Но и в этом последнем случае он заслуживает положительной оценки, так как хорошо выбрал свой источник. В достоверности указанных им географических пунктов, в обозначении расстояния между ними и направления путей не приходится сомневаться. Большую ценность представляют отмеченные выше главы о войне Византии с аварами и славянами. Здесь даны интересные сведения о большой численности славян; описывается ужас византийских войск перед их полчищами, их нежелание проводить зиму по ту сторону Дуная, где хозяевами были славяне. Отдельные детали, характеристики приведенные в тексте, чрезвычайно важны для общего представления о славянах того времени. Многое в истории завоеваний Балканского полуострова славянами становится ясным в свете этих сообщений Симокатты.

Некоторые рассказы, как рассказ о славянах-великанах, у которых не было с собой ничего, кроме гуслей (VI, 2), имеют легендарный характер. Такого рода рассказы у Симокатты не редки. Он сообщает, например, о «странном появлении» в Ниле каких-то полулюдей-получудовищ (VII, 16) и считает это правдоподобным.

Несомненную ценность имеют его сведения о народах Кавказа. Симокатта упоминает об Армении, Иверии, Колхиде, Свании (Сванетии), которые постоянно занимали внимание Византии и Ирана, и были яблоком раздора между ними (III, 6:6,9,17; III, 17:2). Эти сведения дополняют интересные и богатые данные других византийских хроник и исторических сочинений о славянах и кавказских народах. К этому кругу материалов относятся и сообщения об эфталитах и тюрках в книге VII, 6 и 7, которые были предметом специальных исследований[371].

Тот факт, что «История» Симокатты сохранилась до нашего времени, говорит о том, что его труды ценили в течение всего византийского периода. Его неоднократно цитируют позднейшие византийские писатели. «История» сохранилась в пяти списках, по которым дано критическое издание ее текста. Богатый фактический материал и своеобразный стиль, в котором смешивались цитаты из Гомера, запас слов, заимствованных у античных писателей, сочетания новых слов, поддерживали к нему интерес. Его стиль считался изысканным и сыграл большую роль в установлении традиции искусственного литературного языка[372].

Клерикального налета в «Истории» нет, хотя совершенно очевидно, что их автор – православный грек (I, 11; IV, 16—28). Он не лишен известного легковерия, предрассудков и верит разным фантастическим выдумкам. В то же время у Феофилакта есть черты позитивного мышления, сказавшегося, например, в его попытках дать научное объяснение разливам Нила.

Симокатта, без всякого сомнения, пользовался письменными источниками, консульскими анналами, протоколами дел цирка, записями о дворцовых событиях и, кроме того, трудами предшествующих историков. Вопрос о составе истории, ее источниках является центральным, важнейшим вопросом, без решения которого нельзя прийти к правильному выводу относительно ценности сообщаемых им данных.

О своих источниках автор дает скупые сведения. Он с похвалой упоминает о Менандре. Он также читал Иоанна Лидийца[373]. В той части, которая касается гражданских событий, «Церковная история» Евагрия обнаруживает сведения, общие с известиями Феофилакта. Евагрий заключил свой труд в 12-м году правления Маврикия, как он сам об этом сообщает[374]; следовательно, он писал раньше Феофилакта. Но их общий материал может быть отнесен и за счет общего источника.

Сравнение сведении Симокатты в III, 9 и 10 с сохранившимися фрагментами из сочинения Иоанна Епифанийского приводит к выводу, что последний был источником сведений Феофилакта, которым он, однако, пользовался свободно[375]. Самостоятельно трактуя ту же тему, Феофилакт дает иногда словесные совпадения с Иоанном Епифанийским, утраченный труд которого охватывал период с 572 по 592—593 гг. Трудом Иоанна Епифанийского пользовался и Евагрий, который говорит о нем, что тот был его современником и происходил из того же города, что и он (εμω τε πολίτη καί συγγενεΐ). Из других источников также известно, что Иоанн был из Епифании, что находится в Сирии. Далее Евагрий говорит, что Иоанн писал до времени «Хосрова младшего» его бегства к ромеям и восстановления на престоле[376]. По мнению Крумбахера, история Иоанна непосредственно примыкала к истории Агафия, о чем можно заключить на основании текста Евагрия, который в первой части предложения говорит об Агафии, а во второй – об Иоанне.

Фрагменты книги Иоанна Епифанийского имеются в Ватиканском кодексе 1056 г., где после сочинения Феофилакта Симокатты «De quaestionibus physicis», Константина Порфирогенита «О фемах», Прокопия «О постройках» и других трудов имеется заголовок сочинения Иоанна Епифанийского и несколько отрывков из его сочинения[377]. Краткое, ясное и просто написанное предисловие позволяет извлечь из него следующие данные. Войны между ромеями и персами при императоре Юстиниане были описаны Агафием и Прокопием Кесарийским. Он же, Иоанн, со своей стороны опишет бегство персидского царя, помощь, оказанную ему императором Маврикием, и военные действия между Византией и Ираном. В качестве советника Григория, епископа Антиохийского, Иоанн имел возможность, как он сообщает, встречаться с самим Хосровом II и другими высокопоставленными персами[378]. Впоследствии, после окончания войны, он сам побывал «в земле персов» вместе с Григорием, посланным туда для заключения мира[379].

Таким образом, в лице Иоанна Епифанийского имеется автор весьма осведомленный, современник и живой свидетель описываемых им событий. Он коснулся в своем труде и предшествующих событий, рассказав о лишении престола Хормизда, отца Хосрова II[380]. Сохранившиеся фрагменты Иоанна в упомянутой рукописи содержат сведения о сношениях Византии с химьяритами и посольстве к тюркам, возглавленном Земмархом при Юстине II (фрагмент 2-й).

Следующие за этим фрагменты, как указано выше, были сопоставлены с данными Симокатты[381]. Весьма правдоподобно предположение, что сообщения IV и V книг Симокатты о бегстве и возвращении Хосрова в Иран заимствованы им у Иоанна Епифанийского[382]. Этот последний был также источником Евагрия, как Евагрий сам об этом сообщает. В VI книге «Церковной истории», посвященной политическим событиям, он использовал его данные. Произведение Иоанна Епифанийского было известно Анне Комнине, закончившей свой труд в 1148 г. Она дословно привела в своем труде несколько фраз из его предисловия. В той части, в которой Феофилактом использован Иоанн Епифанийский, наш автор заслуживает большого доверия и дает сведения, так сказать, из первых рук. Однако от мысли восстановить текст Иоанна Епифанийского на основании сравнения Феофилакта и Евагрия приходится отказаться[383].

Можно согласиться с тем, что Феофилакт начинает пользоваться «Историей» Иоанна с 9-й главы III книги следует своему источнику без особых отступлений. В 15-й главе V книги на фразе «мир ромеи и персы выдвинули в равной мере, и так действительно славно закончилась, эта большая персидская война ромеев» завершается труд Иоанна Епифанийского[384]. Какой источник использовал Симокатта в дальнейшем, указать невозможно, но ряд несоответствий в хронологии следует отнести за счет смены источника. Последние книги Феофилакта могли быть им написаны и как современником этих событий, имевшим в своем распоряжении богатую устную традицию.

Из новейших исследователей Иорга высказал сомнение в том, что Феофилакт использовал Иоанна Епифанийского, потому что он не упоминает его имени, тогда как им названы его современники, Менандр и Иоанн Лидиец. Однако никаких иных аргументов Иорга привести не мог.

Из других письменных источников, кроме упомянутых, Феофилакту были известны такие официальные документы, как византийские консульские анналы, протоколы дел цирка. Возможно, что он располагал письменными материалами о завещании Маврикия, о последних пожеланиях Тиверия и Юстина. Но следует отметить, что во всех этих случаях Симокатта добавлял и тщательно разрабатывал намеченную тему или идею риторически, таким путем он составил прощальную речь Тиверия. Он ввел драматическое признание Юстина о его собственной несостоятельности как правителя, причем он и сам отмечает это как свою вставку (παραθήσομαι – «я вставил») в официальный протокол[385].

Существенно отметить, что Феофилакт, может быть, располагал невыгодными для Маврикия сведениями, но не сообщил их. Об отрицательных чертах последнего он говорит очень осторожно. Очевидно, симпатии Феофилакта не были на стороне Маврикия, но открыто осуждать его он не хотел, так как этим были бы оправданы действия народа и воцарение «узурпатора» Фоки, которому он дает характеристику сугубо отрицательную. Поводы для народных восстаний и брожения в армии автору «Истории» известны, но он не видит, вернее, не хочет видеть более глубоких социальных причин всего движения, которое его пугает. Феофилакт в этом случае был выразителем взглядов землевладельческой знати, которая получила перевес с воцарением Ираклия.

Десятилетия в истории Византии, о которых писал Симокатта, в сильнейшей степени были связаны с ее политикой на Востоке. Историк проявил к своей теме большой интерес. Можно говорить с уверенностью, что ему были несколько знакомы персидский и сирийский языки. Пользуясь письменными источниками, он не пренебрегал и устным. Так, он говорит о некоем «священствующем муже вавилонянине», иными словами, персе-христианине, который был клириком. От него он получил сведения, почерпнутые в анналах персидских царей (I, 2:5). В его труд было включено также несколько подлинных персидских писем в переводе. Одно из них приводится также Евагрием, так что текст их можно сравнить.

Сведения Феофилакта об Иране могли быть позаимствованы у Иоанна Епифанийского, и в таком случае они могут считаться весьма достоверными. В тексте Симокатты можно найти следы простоты выражений и слога Иоанна, хотя Симокатта в значительной степени перерабатывает его текст в своем претенциозном и витиеватом стиле. Возможно, что и перс-христианин, клирик, о котором писал Симокатта, был известен не ему лично, а Иоанну Епифанийскому. Однако в этом нет уверенности.

Начиная с Гиббона, Феофилакта часто обвиняют в том, что он дал множество несущественных подробностей. С этим мнением, можно, однако, не согласиться. Многие из приводимых им деталей, отдельные, часто случайные, замечания позволяют воспроизвести колорит того времени. Среди этих подробностей имеются драгоценные данные о славянах, аварах, о сасанидском Иране. Интересны персидские термины, звания, чины, которые Феофилакт приводит в греческой транскрипции и истолковывает их. Интерес представляет характеристика Хосрова II, данная между строк, фигуры отдельных византийских военачальников, их отношения между собой, с войском, с Маврикием и его двором.

В «Истории» Феофилакта, или в ее источнике, следует отметить отчетливые географические представления о местах действий византийских и персидских войск, верную традицию в географических названиях Балканского полуострова, азиатских провинций Византии и Западного Ирана.

Неослабный интерес вызвала к себе хронология труда Феофилакта, так как она дает ключ к разрешению вопроса об иранском летоисчислении. В результате ряда работ[386]в настоящее время выяснены несоответствия, которые сохранял иранский календарь в своем клерикальном и гражданском видах. В зависимости от того, что эпагомены (дополнительные дни) персы прибавляли в конце каждого года, восстанавливалась необходимая правильность их гражданского года. В клерикальный год эти вставки производились редко: раз в 124 или 128 лет, путем добавления целого месяца. Тогда только церковный и гражданский год совпадали. Принимая во внимание эти особенности иранской хронологии в период 80—90-х годов VI в., Хиггинс сделал проверку хронологических указаний Симокатты и подтвердил правильность подавляющего большинства его дат, уточнил их в зависимости от уточнения иранского календаря. Хронологическая таблица событий персидской войны, приложенная к его работе, оправдана в предшествующих главах небольшого, но детального исследования[387]. Хронология войн Византии со славянами и аварами также была тщательно переработана и привела к выводу, что даты Симокатты должны быть исправлены в зависимости от некоторых сведений «Бревиария» Никифора[388]. Существенный вклад в исследование сведений Феофилакта о славянах и аварах внес труд Б. Графенауэра, который установил последовательность изложенных в «Истории» сообщений. Югославскому ученому удалось убедительно показать, что лакун в труде Симокатты нет[389].

Осведомленность византийского историка заслуживает всяческого доверия. Именно его богатые и разнообразные материалы позволили дать детальное исследование истории Византии и Ирана в конце VI и первом десятилетии VII в.[390]

В изложении событий Симокатта сохраняет известную бесстрастность и объективность, ошибки, допускаемые им, случайны. Но он не раз воздерживался высказывать свое мнение определенно, как, например, относительно политики Маврикия. В своем стремлении сохранить лучшие традиции греческой историографии в ее спокойном, эпическом, ровном повествовании, Симокатта остается представителем господствующего класса Византии, отражает его интересы, его политические взгляды и тенденции.

Труд Феофилакта не вполне закончен, он не имеет заключения. После смерти Маврикия историк сообщает ограниченное число фактов и в сущности обрывает свою «Историю» произвольно. Тем не менее его сведения о Фоке имеют несомненную ценность, так как он был свидетелем событий этого времени.

Феофилакт Симокатта завершает плеяду византийских авторов доарабского периода. После него в течение ближайших полутора веков не появилось не только крупных историков, но и хронистов. Язык и стиль его труда повлияли на последующих византийских писателей. Не следует забывать также других положительных черт Симокатты как историка. Спокойный рассказ, подробное и последовательное изложение событий делают труд Симокатты одним из ценнейших источников истории Балканского полуострова и Передней Азии в тот бурный период, когда основы старого общества, давно уже давшего трещину, ломались под натиском обостренной классовой борьбы и «варварских» завоеваний. Автор «Истории» знает о народных восстаниях, городском народном движении, о солдатских бунтах, он сообщает о них и не может не признать основательности поводов для них. Его характеристика «варварских» завоеваний, вторжения славян, отношения к ним ромеев, его сведения об Иране, об арабах на Востоке – все это очень ценно для разрешения важных вопросов в истории Византии.

Картина кризиса на Ближнем Востоке – жестокие классовые бои, смена династий в Византии и политический развал – находит отражение в труде Симокатты, который явился одним из главных источников для анализа этих явлений и истории ранней Византии.

Русский перевод «Истории» Феофилакта Симокатты впервые сделан профессором С.И. Кондратьевым; канд. истор. наук К.А. Осипова тщательно пересмотрела и выверила перевод, литературно его обработала, навела ряд дополнительных справок, необходимых для верного понимания текста. Ей принадлежат также примечания к тексту «Истории» Феофилакта Симокатты.

Н. Пигулевская, 1957 г.

[1]Имеется в виду философ Аристипп (ок. 435—360 (?) г.), основатель киренской, или гедонической, философской школы. Кирена – город на северном побережье Африки.

[2]Т.е. императора Фоки (602—610). Сравнение с калидонским тираном восходит к мифологическому рассказу о битве героя Малеагра со страшным калидонским вепрем (Илиада, IX, 530—541). Калидон – город в Этолии.

[3]Άνυτος – один из трех обвинителей Сократа.

[4]Намек на воцарение императора Ираклия (610—641).

[5]Алкеста (Άλκηστις) – в греческой мифологии жена Адмета, царя города Фер в Фессалии, пожертвовавшая жизнью ради своего супруга. По одним версиям, она была отослана обратно на землю Персефоной, по другим – отнята у Аида Гераклом.

В разделах 7—12 Диалога речь идет о константинопольском патриархе Сергии (610—638).

[6]Одиссея, VII, 167—177.

[7]Одиссея, VIII—XII.

[8]Император Тиверий умер 14 августа 582 г.

[9]Провозглашение Маврикия императором состоялось 13 августа 582 г. Маврикий происходил из знатного рода каппадокийского города Арависсо. Покинув в 539 г. родной город, он прибыл в Константинополь, где поступил на государственную службу, начав с незначительной должности нотария. Пользуясь покровительством кесаря Тиверия, он в 573 г. получил звание комита экскувиторов и одновременно комита федератов с поручением сформировать армию из задунайских «варварских» племен. С 577 по 582 г. был магистром войск Востока. О Маврикии см. Н.В. Пигулевская. Византия и Иран на рубеже VI и VII вв. М.—Л., 1946, стр. 62—67; P. Goubert. Byzance avant l’Islam, t. I. Paris, 1951, p. 31—48.

[10]Церемония провозглашения Маврикия императором состоялась во внутреннем дворе (триклинии) императорского дворца на Евдоме, предместье Константинополя. Евдом (Έβδομον) находился на берегу Мраморного моря на седьмой миле от так называемого «Милия», начального милевого столба, стоящего на центральной площади столицы перед храмом Софии и служившего исходным пунктом всех дорог, шедших из Константинополя. На Евдоме было несколько дворцов, Марсово поле, так называемый трибунал, где совершались торжественные выходы императоров, порт и несколько церквей. На Евдоме происходили военные парады, здесь встречали возвращавшиеся с победой войска, совершались торжественные богослужения, это было излюбленное место отдыха и развлечений императорского двора. Старый обычай провозглашения императоров на Евдоме, прерванный с конца V в., возобновился со времени Маврикия. О Евдоме см. Д. Ф. Беляев, Byzantina. «Очерки, материалы и заметки по византийским древностям», кн. III СПб., 1891—1906, стр. 57—92; R. Janin. Constantinople byzantine. Paris, 1950, р. 408—411.

[11]Иоанн IV Постник – константинопольский патриарх (12 апреля 582 – начало сентября 595).

[12]У Тиверия было две дочери: старшая Константина, невеста Маврикия, и младшая Харито, помолвленная с Германом. Происхождение Германа неизвестно. По предположениям он был сыном Германа, племянника императора Юстиниана I.

[13]Прах Тиверия был торжественно перенесен в город и похоронен в храме Апостолов.

[14]Родиной аваров считается северный Китай, где они были известны под именем жуан-жуан. К началу VI в. авары заняли значительную территорию к востоку от Каспийского моря (области в бассейне Аму-Дарьи и Сыр-Дарьи). После того как в середине VI в. авары были покорены тюрками, часть их – по данным Менандра 20 тыс. (Menander Protector. Excerpta de legationibus Romanorum ad gentes. ed. C. de Boor, Pars I. Berolini, 1903, р.197) – бежала на запад в прикавказские области, откуда они вошли в сношения с Византией. Следует, однако, отметить, что Менандр употребляет по отношению к европейским аварам и другое название – «вархониты» (ουαρχονΐται. Exc. de legat., p. 205). Это же имя в слегка измененной форме ουάρ καί χουννι употребляет и Симоката (VII, 8:1), считающий европейских аваров «псевдоаварами» (οι ψευδάβαροι) См. прим. 27 к книге VII.

В результате переговоров с посольством кагана Баяна в 558 г. Юстиниан использовал военные силы аваров для охраны дунайской границы от «варварских» вторжений на основе ежегодной выплаты аварам денежной дани. В 561—562 гг. авары распространились в областях по Нижнему Дунаю. Новое посольство Баяна добивалось от Византии земель для поселения. Юстиниан предложил аварам занять землю герулов и гепидов (Панонию), но в этот период авары были еще недостаточно сильны для борьбы с этими народами. Авары продолжали продвигаться на запад и вошли в соприкосновении с франками.

После смерти Юстиниана Византия изменила политику в отношении аваров. Юстин II воспротивился их непомерным требованиям и отказался от уплаты дани. Авары вступили в союзные отношения с франками, а позднее с лангобардами. После того как союзные войска аваров и лангобардов разгромили в 567 г. гепидов, и лангобарды вместе с покоренными гепидами переселились в Италию (568), авары заняли Паннонию за исключением города Сирмия, важного стратегического пункта на р. Саве (совр. г. Митровица в Югославии), который был захвачен Византией. Настойчивые требования аваров о возвращении Сирмия, города, принадлежащего ранее гепидам, привели к войне (579—582). После двухлетней осады (580—582) Сирмий был взят аварами.

Об аварах, их взаимоотношениях с Византией см. Н.В. Пигулевская. Сирийские источники по истории народов СССР. М.—Л., 1941, стр. 91—101; А. Дьяконов. Известия Иоанна Эфесского и сирийских хроник о славянах в VI—VII вв. – «Вестник древней истории», 1946, № 1, стр. 26 и сл.; М.В. Левченко. Византия и славяне в VI—VII вв. – «Вестник древней истории», 1938, № 4, стр. 40; L. Hauptmann. Les rapports des Byzantins avec les Slaves et les Avares pendant la seconde moitié du VI-e siècle. – «Byzantion», IV, 1927—1928, p. 137—170; G. Moravcsik. Byzantinoturcica, t. I. Budapest, 1942, S. 41; B. Grafenauer. Nekaj vprašanj iz dobe naseljevanja južnih Slovanov. – «Zgodovinski časopis», IV,Ljubljana, 1950, S. 23—126; P. Lemerle. Invasions et migrations dans les Balkans depuis la fin de ľépoque romaine jusqu’au VIII siècle. – «Revue historique», CCXI, fasc. 2, 1954, p. 284; I. Eisner. Devínska Nová Ves. Slovanské pohřebiště. Bratislava, 1952; I. Kovrig. Contribution ou problème de ľoccupation de la Hongrie par les Avares. – «Acta archaeologica Academiae Scientiarum Hungaricae», t. VI, fasc. 1—4, Budapest, 1955, p. 163—192.

[15]Menander Protector. Excerpta de legationibus Romanorum ad gentes. ed. C. de Boor, Pars I. Berolini, 1903, р. 170—221,442—447.

[16]С этим требованием посольство кагана прибыло в Константинополь в мае 583 г.

[17]Сингидун (Σιγγηδών) был расположен при впадении реки Савы в Дунай, на месте современного Белграда. Об истории города см. Ф. Баришич. Византиски Сингидунум. – «Зборник радова Византолошки институт САН», кн. 3, Београд, 1955, стр. 1—14. Город был взят аварами летом 583 г.

[18]Выражение «кадмова победа» (Καδμεία νίκη) употребляется в значении «победы, купленной дорогой ценой». Ср. «Пиррова победа».

[19]Αυγούσται – византийская крепость на Дунае, стоявшая в устье современной реки Огоста в Болгарии.

[20]Βιμινάκιον – главный город древней Мезии, совр. Чаир около города Костолаца в Югославии.

[21]Άγχιαλος – город на побережье черного моря, совр. Поморие в Болгарии.

[22]Теплые минеральные источники, известные в этом районе со времен Римской империи (Aquae Calidae), существует здесь и поныне. Это – курорт Бургасские минеральные ванны, находящийся в 16 км к северо-западу от болгарского порта Бургас.

[23]«Длинные стены» (τά μακρά τείχη) были построены при императоре Анастасии в 512 г. для защиты столицы от вражеских вторжений. Они шли от Мраморного моря до Черного в 40 км от столицы и имели протяженность в 420 стадий (ок 80 км). Их конечными пунктами были Силимврия и Деркос.

[24]584 г.

[25]Вторжения славян в византийские провинции к югу от Дуная могут быть документально засвидетельствованы с конца V в. (М.В. Левченко. Материалы для внутренней истории Восточной Римской империи V—VI вв. – «Византийский сборник», М.—Л., стр.37; Ф. Баришич. О нajстapиjoj Прокопиjевоj вести о Словенима. – «Зборник радова Византолошки институт САН”, кн. 2, 1953). По этому вопросу существует большая научная литература. Из последних работ необходимо отметить следующие: „История Болгарии“, М., 1954, т. I, гл. 2; П.Н. Третьяков. Восточнославянские племена. М., 1953; А. Дьяконов. Известия Иоанна Эфесского и сирийских хроник о славянах в VI—VII вв. – „Вестник древней истории“, 1946, № 1; Н.В. Пигулевская. Сирийские источники по истории народов СССР. М.—Л., 1941, стр. 91—108; М.В. Левченко. Византия и славяне в VI—VII вв. – „Вестник древней истории“, 1938, № 4; Б.Т. Горянов Славяне и Византия в V—VI вв. н. э. – „Исторический журнал“, X, 1939; Б.Т. Горянов. Славянские поселения VI в. и их общественный строй. – „Вестник древней истории“, 1939, № 1; L. Hauptmann. Les rapports des Byzantins avec les Slaves et les Avares… – „Byzantion“, IV, 1927—1928; B. Grafenauer. Nekaj vprašanj iz dobe naseljevanja južnih Slovanov. – „Zgodovinski časopis“, IV,Ljubljana, 1950, S. 23—126; P. Lemerle. Invasions et migrations dans les Balkans depuis la fin de ľépoque romaine jusqu’au VIII siècle. – „Revue historique“, CCXI, fasc. 2, 1954. Важное значение имеет вопрос о взаимоотношениях славян и аваров. Известно, что с появлением аваров на Дунае (середина VI в.) часть славянских племен оказалась подчиненной аварами. Было бы, однако, неправильно утверждать, что славяне полностью потеряли свою независимость, и авары приобрели решающую силу в борьбе с Византией. Аварам удалось подчинить лишь славянские племена, жившие на Среднем Дунае (Паннония), в то время как славяне, населявшие области по Нижнему Дунаю, оставались самостоятельными. Последние исследования утверждают, что даже под господством аваров паннонские славяне не утратили своей племенной принадлежности и сохранили свою самобытность и культуру (I. Eisner. Devínska Nová Ves. Slovanské pohřebiště, p. 359—360).

[26]…κατά τόν Έργινίαν…ποταμον – Эргиния – левый приток р. Гебра (Марицы), совр. Ергене.

[27]…τοΰ πραισέντου… ένοπλον ηγεμονίας τιμήν… – имеется в виду термин magister militum praesentalis. См. о нем E. Stein. Histoire du Bas-Empire, t. II. Paris 1949, p. 431, n. 4.

[28]Άδριανούπολις – город во Фракии, совр. Одрин в европейской части Турции.

[29]Άνσινον – крепость близ Адрианополя.

[30]Άστική – местность во Фракии к северу от р. Гебра (Марицы) между Адрианополем и Филиппополем (теперь Пловдив).

[31]Гепиды – восточногерманская народность, родственная готам. В начале VI в. гепиды занимали области по берегам Тиссы и Дуная в его среднем течении. В 567 г. гепиды были разгромлены союзными войсками лангобардов и аваров.

[32]…επί τήν Λιβιδινών πόλιν – по предположениям, Симокатта имеет в виду столицу гуннских племен, живших между Доном и Дунаем (совр г. Лебедин Киевской области). H. Grégoire. Ľhabitat Primitif des Hongrois Lebedia – Lebedin. – «Byzantion», XIII, fasc. 1, 1938, p. 409—410.

[33]Ρατηρία (совр. Арчар), Βονώνεια (совр. Видин), Ακύς (совр Видровград близ Неготина в Югославии), Δορόστολος (совр. Силистра) византийские крепости на Дунае; Ζαλδαπά – крепость в Нижней Мезии к западу от Одесса (совр. г. Варна в Болгарии); Μαρκιανούπολις – главный город Нижней Мезии, находившийся к западу от Одесса на месте современного болгарского села Девна; Παννασά – крепость к западу от Маркианополя; Τρόπαιον – современное румынское селение Адамклиси, восточнее Силистры («Византиски извори за историjу народа Jугославиjе», т. I. Београд, 1955, стр. 109, н. 19—26).

[34]Ταμχοσρώ. Это не собственное имя, как понимает его Симокатта, но один из употреблявшихся в Иране почетных титулов, в котором сочетались имя Хосрова и персидское tahm – сила. См. об этом A. Christensen. ĽIran sous les Sassanides. Copenhague, 1944, p. 410.

[35]Иоанн Мистакон, фракиец по происхождению, сменил Маврикия на посту магистра войск Востока в 582 г., когда Маврикий был вызван в Константинополь. До этого назначения он возглавлял византийские войска в Армении. Назначение Иоанна Мистакона на пост главнокомандующего произошло после 14 августа 582 г. – времени вступления Маврикия на престол. M. Higgins. The Persian War of the Emperor Maurice (582—602). Washington, 1939.

[36]Осенью 582 г.

Вместе с отцом Маврикия из Каппадокии в столицу прибыли его мать, брат Петр и сестры, Феоктиста и Гордия. Отец Маврикия был возведен в ранг патрикия и вошел в число первых сенаторов.

[37]Свадьба Маврикия происходила во дворце Дафны. Дворец Дафны, одна из наиболее древних частей Большого дворца, был построен императором Константином и получил свое название от стоявшей здесь статуи нимфы Дафны. Основными помещениями во дворце были большой зал Августей (Αυγουστεύς), к которому примыкали Октагон (τό Όκτάγωνον κουβούκλειον) – восьмиугольный зал, так называемый китон (ο Κοιτών τής Δάφνης), служивший местом отдыха императоров и их свиты, и храм св. Стефана (R. Janin. Constantinople byzantine, p.113—114). В храме св. Стефана обычно совершались обряды бракосочетания императоров. Очевидно здесь же происходило венчание Маврикия, а последующие поздравления и приветствия император принимал в Октагоне, что в известной мере подтверждается данными Симокатты о характере убранства помещения.

[38]Пожар в Константинополе вспыхнул в апреле 583 г. Симокатта имеет в виду Форум Константина, одну из центральных площадей столицы.

[39]См. прим. 1 к книге VI.

[40]Ср. Plato. Phaidon, 67, 10—11: μή καθαρω γάρ καθαροΰ εφάπτεσθαι μή ου θεμιτόν ή.

[41]Послание к Евреям. VI, 4—8.

[42]’Αφουμών, Φουμών – персидская крепость в провинции Арзанене (см. прим. 51) к северу от г. Мартирополя (см. прим. 54). Ныне Фум на р. Илидже. E. Honigmann. Die Ostgrenze des byzantinischen Reiches. Bruxelles, 1935, S. 30, 34.

[43]’Άκβας, ’Ακβας, ’Όκβας – крепость на р. Нимфий (соврем. Батмансу), к востоку от Мартирополя.

[44]Описанное сражение имело место весной 583 г.

[45]Землетрясение произошло 10 мая 583 г.

[46]Имеется в виду греческий философ Аристотель (384—322). Стагира – город на полуострове Халкидике, родина Аристотеля.

[47]Второй год Маврикия – с 14 августа 583 г. по 13 августа 584 г. Следовательно, Филиппик был назначен главнокомандующим после 14 августа 583 г.

[48]Μονόκαρτον – город в провинции Осроене. В честь императора Тиверия был назван Тивериополем (Τιβεριούπολις) после победы византийских войск над персами в 581 г. E. Honigmann. Die Ostgrenze…, S. 24.

[49]’Αϊσουμας ορος – возвышенность к северу от г. Константины (см. прим. 3 к книге III), ныне известная под именем Караджа-Даг, с которой берут начало многие мелкие притоки Тигра, а также р. Аборы (см. прим. 50).

[50]Καρχαρωμαν – селение на правом берегу Тигра к юго-востоку от г. Амиды. (см. прим. 59). Его название – транскрипция сирийского наименования «римская крепость» – karka romiae. (Н.В. Пигулевская. Византия и Иран…, стр. 70).

[51]Μαϊακαριρί (сир. «холодные воды») – укрепление, расположенное в западной части возвышенности, которую Симокатта называет «горой» Изалá (’Ιζαλάς).

[52]Νισίβις, Nisibin – один из крупнейших городов Ближнего Востока, центр провинции Бет-Арабайе (Βεαρβαές – Theoph. Sim., I, 13:8). См. о нем Н.В. Пигулевская. Города Ирана в раннем средневековье, М.—Л., 1956, стр. 50—64.

[53]Осенью 583 г.

[54]См. прим. 45.

[55]τό Σισαυράνων (у Симокатты ошибочно τό Σισαρβάνων), ‘Ράβδιος, ‘Ράβδιον, Τουράβδιος – укрепления к северо-востоку от Нисибиса.

[56]Θεοδοσιούπολις (Решайн) – город в провинции Осроене.

[57]’Αββόρας, ’Αβόρας, Χαβώρας (совр. Хабур) – приток Евфрата.

[58]Арзанена (’Αρζανηνγ) – персидская провинция, западной и южной границей которой были нижнее течение р. Нимфия и Тигр до впадения в него р. Зирма. (совр. Джерм).

[59]Публий Корнелий Сципион Африканский Старший (ок. 235—183 гг.).

[60]Весной 584 г. Все события, связанные с деятельностью Филиппика на посту главнокомандующего до его болезни, относятся к 583 г.

[61]Μαρτυρόπολις (Майферкат) – центр византийской провинции Софанены.

[62]Согласно «Стратегикону» Псевдо-Маврикия, источнику, датируемому первым десятилетием VII в.(«Византиски извори…», стр. 128), византийская армия на рубеже VI—VII вв. состояла из отрядов, имевших наименование тагм (τό τάγμα или αριθμός, βάνδον), численностью от 200 до 400 человек. (Strategicon, I, 4. Arriani Tactica et Mauricii artis militaris libri duodecim, ed. Joannes Schefferus, Upsaliae, 1664). Командир тагмы назывался тагматархом (ταγμάταρχος) или комитом, трибуном. Тагма состояла из более мелких подразделений, которыми командовали гекатонтархи (командиры сотен), декархи (командиры десятков) и т.д. Одним из мелких подразделений тагмы был лох (λόχος), возглавляемый лохагом Из тагм формировались более крупные отряды – миры (μοίρα) или хилиархии, во главе которых стояли мирархи (иначе дуксы, хилиархи). Мира насчитывала от 2 до 3 тыс. человек. Наконец, миры объединялись в три меры (μέρος): правая, средняя и левая, по 6—7 тыс. воинов. Один из мерархов (стратилатов), командовавший средней мерой, являлся ипостратигом, вторым лицом после главнокомандующего – стратига (Strategicon, I, 3—4). Лучшей частью византийского войска были тагмы федератов и оптиматов. (см. о них Ю. А. Кулаковский. К вопросу о фемах Византийской империи. – «Изборник Киевский», посвященный Т. Д. Флоринскому, Киев, 1904, стр. 96—118; Е. Ч. Скржинская. История Олимпиодора. – «Византийский временник», VIII, 1956, стр. 247, прим. 36). Оптиматы несколько отличались от всех остальных частей. Тагмы оптиматов не подлежали ограничению в отношении их численного состава. Несколько тагм оптиматов составляли подразделение, соответствовавшее мире других частей. Их командиры назывались таксиархами (Strategicon, I. 3).

[63]Ζόρβανδον – селение близ Мартирополя.

[64]Зима 584 г.

[65]Весна 585 г.

[66]’Αμιδά, ныне Диарбакыр на Тигре – один из наиболее крупных торговых центров и важный укрепленный пункт византийской провинции Верхней Месопотамии. (см. о нем Н. В. Пигулевская. Месопотамия на рубеже V—VI вв. М.—Л., 1940, стр. 33, 98 и сл.).

[67]Μεβόδης ο Πέρσης. Симокатта считает это имя собственным. Однако есть основания предполагать, что «Мебод» – искаженное «мобед», по-персидски обозначавшее одно из высших жреческих званий. (Н. В. Пигулевская. Византия и Иран…, стр. 72).

[68]’Αρζάμων – приток р. Абора к юго-западу от Мардиса (см. прим.1 к книге II).

[69]Μάρδες, Μάρδις, ныне Мардин – город и крепость к северо-западу от Дары. См.прим. 7.

[70]См. прим. 77 к книге III.

[71]’Έμεσα – город в Сирии (ныне Хомс).

[72]‘Ηράκλειος, ο ‘Ηρακλείου πατήρ происходил из Армении. Был ближайшим сподвижником Маврикия в войне с персами при Тиверии, сыграл заметную роль в войне с Ираном и в последующие годы. С 598 г. назначен Маврикием на пост экзарха Африки.

[73]Лето 585 г. Σολάχων – крепость и равнина к западу от Дары.

[74]См. Прокопий Кесарийский. История войн римлян с вандилами, т. I, СПб., 1891, стр. 161. Procopius Caesariensis. De bello vandalico, ed. J.Haury. Lipsiae, 1905. librum II cap. 11, 12.

[75]τοΰ Δάρας – важнейший стратегический пункт на границе с Ираном к северо-западу от Нисибиса. Дара получила новое название Анастасиополь (’Αναστασίου πόλις) после того, как в 507 г. город был заново отстроен и укреплен императором Анастасием. О перестройке города см. Н. В. Пигулевская. Месопотамия…, стр. 42—43.

[76]Леонид (Λεωνίδης) – спартанский царь, павший в битве при Фермопилах (480 г. до н.э.) Herod., VII, 224; Каллимах (Καλλίμαχος) – афинский полемарх, убитый в Марафонской битве (490 г. до н.э.). Herod., VI, 109—111; Кинегир (Κυνέγειρος) – афинянин, павший в том же сражении. Herod., VI, 114.

[77]Βέροια – город в Сирии, ныне Халеб.

[78]Летом 585 г.

[79]Ср. Ilias, VI, 463: δούλιον ημαρ.

[80]Осенью 585 г. Χλομαρων φρούπιον – персидская крепость в провинции Арзанене.

[81]Походы Ираклия датируются 586—587 годами.

[82]διά τοΰ Μελαβασων ορους – возвышенность на левом берегу Тигра к востоку от впадения р. Нимфия в Тигр.

[83]Крепость Θαμανών и Кардухские горы (τά Καρδούχια όρη) находились к северу от нижнего течения современной реки Хабур, левого притока Тигра.

[84]В 587 г. – Симокатта возвращается к описанию войны в Европе.

[85]επί τε Αιμον τό ορος – имеются в виду Балканские горы (горный массив Стара-Планина в Болгарии).

[86]εις τά περί Τόμεα τήν πόλιν – город в провинции Скифии, на побережье Черного моря, ныне румынский порт Констанца.

[87]Σαβουλέντε Κανάλιον – местность в окрестностях г. Анхиала, называемая некоторыми византийскими авторами «Анхиальское поле» (κάμπος ’Ανχιάλου). См. об этом Ив. Дуйчев. Zu Theophylactos Symocattes II, 11 und VI, 5. – «Byzantinische Zeitschrift», I, 1941; В. Бешевлиев. Бележки към текста на Теофилакт Симокат. «Списание на българската академия на науките», кн. LXXI, София, 1950, стр. 214.

[88]της Μεσημβρίας – город на побережье Черного моря, ныне Несебыр в Болгарии.

[89]επί Καλβομοΰντις καί Λιβιδουργόν – крепости в районе Анхиала и горячих источников (Aquae Caludae – см. прим. 15 к кн. I.) на пути в Маркианополь. В. Бешевлиев. Бележки…, стр.216—217.

[90]τήν ’Αππιάρειαν – крепость на Дунае в Нижней Мезии. Ю.А. Кулаковский выражал сомнение, чтобы взятие ее произошло в это время, так как она была сильно удалена от места военных действий. По мнению Кулаковского, крепость была взята в начале описываемого похода. (см. «История Византии», т. II, Киев, 1912, стр. 452).

[91]Гелеполы (ελέπολις) – изобретенные Деметрием Полиоркетом (337—283) боевые башни, использовавшиеся при осаде крепостей.

[92]Βερόη во Фракии – важный стратегический пункт на пересечении дорог в Филиппополь (см. прим. 26) и Адрианополь. Теперь г. Стара-Загора в Болгарии.

[93]Διοκλητιανοΰ πόλις – город во Фракии, в районе Филиппополя и Верои.

[94]Φιλίππου πόλις – главный город провинции Фракии, ныне Пловдив в Болгарии.

[95]Ilias, VI, 339: νίκη δ’ επαμείβεται άνδρας…

[96]Симокатта снова переходит к событиям войны с Ираном.

[97]Ματξάρων – пограничное укрепление, находившееся между Тигром и крепостью Равдий.

[98]Βεϊουδαές – см. Н.В. Пигулевская. Византия и Иран…, стр. 74.

[99]У Симокатты Σάπειρ – собственное имя. Однако не лишено оснований предположение, что в данном случае речь идет о человеке из гуннского племени сабиров. См. P. Goubert. Byzance avant ľIslam, t. I, p. 101, n. 5.

[100]Тидей (Τυδεύς) – мифологический герой, участник похода «семерых против Фив», отец Диомеда.

[101]Ср. Ilias, V, 586: κύμβαχος εν κονίησιν επί βρεχμόν τε καί ώμους.

[102]Приск был назначен главнокомандующим весной 588 г.

[103]Τάρσος – главный город Киликии.

[104]Κωνσταντίνα – крупный город в северной части Месопотамии, в верховьях р. Абора. E. Honigmann. Die Ostgrenze…, S. 24, 27. В обязанности эгемона входили административные функции, т.е. непосредственное управление городом и областью, фискальные – сбор податей и посылка их в столицу, судебные, забота о благоустройстве города и т.д.

[105]Имеется в виду известный указ Маврикия об уменьшении на четверть annona militaris. Указ был издан весной 588 г. (до 18 апреля).

[106]της ’Αντιοχείας – имеется в виду «Великая» Антиохия в Сирии.

[107]’Έδεσα – центр провинции Осроены. Подробно об Эдессе см. Н. В. Пигулевская. Месопотамия…, стр. 32—36.

[108]В литературе существовало мнение, что весной 588 г. новый главнокомандующий войсками Востока Приск встретил в Эдессе двух лиц по имени Герман: дукса Дамаска и епископа Дамаска (J.B. Bury. A History of the Later Roman Empire, vol. II. London, 1889, р. 109, n.1). Однако отсутствие данных о Германе, епископе Дамаска, у других византийских авторов позволило П. Губеру критически пересмотреть этот вопрос. По мнению Губера, Приск встретил в Эдессе дукса Дамаска Германа, сыгравшего впоследствии важную роль в военном мятеже, и некоего епископа (предположительно епископа Эдессы), имя которого не упоминается в источниках. Оба эти лица были посланы Приском известить войско о его предстоящем прибытии. Епископ, проведя праздник с войском, вернулся в Эдессу. Через некоторое время Приск вновь посылал его к взбунтовавшимся воинам, равно как и епископа Константины. Однако их миссия не имела успеха (Р. Goubert. Byzance avant ľIslam, t.l, p.277—279).

[109]В подлиннике …τον πρεσβύτην άποσκορακίσαντος νόμον. Глагол σκορακίζειν имеет значение «посылать к воронам», аналогичное русскому «посылать к черту».

Поиск по сайту: