Диалог Философии с Историей 4 страница

1. Что же касается Коментиола, то он, забыв уговор, не выполнил ни одного из соглашений, заключенных несколько дней тому назад, и никак не проявил себя; он не пошел к Касту и Мартину, чтобы ударить в тыл неприятельскому войску и принять участие в воздвижении трофея. 2. В народе обвиняли некоего Рустикия, начальника одного из отрядов, что он подсказал стратигу мысль отнестись без надлежащего внимания к своему выступлению и не идти навстречу Мартину и Касту ввиду того, что исход предприятия неясен и достижимо оно с большими трудностями; он ссылался на мысль, высказанную императором, который настойчиво советовал не действовать так и не подвергаться таким опасностям. 3. Кончилось тем, что стратиг согласился с доводами Рустикия, и важное дело было заменено бездельем. Узнав, что стратиг двинулся в Маркианополю, Мартин и Каст явились туда к нему. С началом светоносного круговращения солнца Коментиол со всем своим войском ушел в укрепленный лагерь, где он оставил нескольких человек из ромейского войска. 4. После этого он передвинул свой лагерь к теснинам Гема, следуя по холмам и высоким горным долинам. Это место называется местными жителями Сабуленте Каналион[87]. Попытаемся же описать его силами красноречия, представив ясную его картину. 5. Это – прекрасное место: лежит оно на возвышенности; его местоположение – склон высоких гор; равнина простирается, вся покрытая цветами, как пышный сад перед дворцом царей. Луга зеленеют на ней – радость и наслаждение для глаз. 6. Есть здесь тенистые места отдохновения и чащи рощ в своей тени скрывают вступившего, давая путникам чудесное убежище в полуденную пору, когда обжигаются лучами солнца даже недра земли. Сладко смотреть на эти места, но не легко о них говорить. 7. В этом месте текут обильные воды; того, кто хочет пить, они не огорчают чрезмерным холодом своих потоков; тому, кто хочет освежиться, они не причиняют неприятности своим, как я бы сказал, чрезмерно изнеживающим обхождением. И путников, пришедших любоваться этим местом, встречают своим более мелодичным, чем где-нибудь, пением птицы, скрывающиеся в молодых ветвях деревьев; они поют, и песни их – гореусладные, миротворящие, сердцу забвение бедствий дающие; они поют, и песни их приносят путникам утешение в горестях. 8. Плющ, мирт и смилак в прекраснейшей гармонии с цветами всех других родов в несказанном изобилии создают для обоняния роскошь ароматов; они одаряют своими запахами посетителя, как будто по какому-то высшему уставу гостеприимства, поднося путникам все эти, словно заранее приготовленные, благовонные дары очарования. 9. На этом месте накануне стратиг разбил лагерь и оставался здесь в течение следующих трех дней. Около же деревянного моста на соседней реке он приказал начальнику отряда Мартину с раннего утра выслеживать войско аваров и наблюдать – не перешло ли неприятельское войско реку, а Касту велел, идя горными переходами, следить за движением неприятелей и постараться узнать их намерения – не собираются ли они идти против них походом. 10. Когда Мартин заметил, что неприятельское войско готово уже вскоре перейти через реку, он быстро возвратился назад и соединился с войсками Коментиола. 11. Каст же перешел реку, спустившись ниже по течению, и, двигаясь по другому берегу, встретился с передовыми отрядами противника и всех изрубил с великою силою. 12. Совершив такие подвиги, он по замыслам некоего злого демона оказался не в состоянии использовать благоприятное стечение обстоятельств. Он не соединился с Коментиолом, но направился к деревянному мосту и хотел идти следом за Мартином. 13. Так как ему не удалось выполнить этот план, то с заходом солнца он заночевал на этом месте. А на следующий день здесь остановилось на ночевку неприятельское войско и стало переходить по деревянному мосту на другой берег, так как иначе поток этот нельзя было перейти. Река эта очень глубока и, своим быстрым и бурным течением подхватывая вступающих в нее, она препятствует переправе. 14. Так как Каст все старался пробраться домой и всячески маневрировал около [неприятельского войска], то вооруженная толпа врагов столкнулась с ним; несчастной для него оказалась эта встреча и не мог он применить никакой хитрости.

XII

1. Каст обливался потом; не зная, что делать, он пал духом; несчастное стечение обстоятельств предвещало великие беды. 2. Тотчас же рассеялся его строй, и, гонимые трусостью, все устремились в разные стороны; как зайцы или олени, стремящиеся избегнуть козней охотника, они стали прятаться по горным долинам, быстро скрываясь в рощах. 3. Некоторые из ромейских воинов были взяты в плен аварами и подверглись нестерпимым истязаниям, претерпев самые страшные пытки, которые когда-либо были придуманы. Им грозили самой ужасной смертью, если они не выдадут, куда мог бежать и скрыться Каст. 4. Поэтому они, согласившись между собою, почти пальцем указали на Каста, скрывавшегося в чаще леса, подобно стволу, обвитому виноградными лозами. Таким образом таксиарх был взят живым в плен и оказался блестящей добычей врагов. Вместе с Кастом была окружена и захвачена неприятелями большая часть ромейского отряда. 5. Война получила еще больший размах и разгорелась еще сильнее. Словно из каких-то темниц бедствий каган выпустил на ромеев огромное войско, чтобы оно опустошило всю Фракию. 6. Производя опустошения, неприятельское войско быстро двинулось через Месемврию[88]; несмотря на героическое сопротивление, враги убили пятьсот стражей этого города, которые стояли гарнизоном в укреплении. 7. Таксиарх Ансимут, предводительствовавший пешим войском, расположенным во Фракии, как только заметил, что надвигается войско аваров, собрал все свое войско и укрылся за «Длинными стенами». 8. Сам он находился в арьергарде своего отряда, побуждая своих скорее двигаться в глубь страны. Это обстоятельство и отдало его живым в руки варваров – он был взят в плен и оказался легкой добычей передовых неприятельских отрядов, ибо этот несчастный не имел охраны у себя в тылу. 9. Вскоре затем каган двинул на Фракию и остальную часть своих сил и совершил вторжение в очень многих местах; войска же, бывшие с Коментиолом, вели военные действия неудачно. Поэтому ромеи скрывались по лесам Гема, неприятельское же войско имело возможность широко распространиться по многим областям Фракии. 10. На третий день Коментиол собрал в свою начальническую палатку всех лохагов и хилиархов, а также виднейших из простых воинов и сообщил им, что он хотел бы сделать. 11. На следующий день, созвав всадников и пешее войско на собрание, он ободрял и убеждал присутствующих не подставлять врагам под удары своих спин и выше всего ставить доблесть и славу.

XIII

1. Тогда один из хилиархов с ворчанием выступил на середину и открыто порицал предложение стратига, говоря, что отступить будет полезнее и для самого войска и для стратига. В своей речи он привел следующие доводы. 2. «Люди, опытные в военном дело, отважные духом, но тогда только, когда благоприятный случай помогает и когда счастье содействует нашим намерениям! Воины, у которых общая опасность и единое спасение! 3. Насколько скверное дело трусость, настолько и чрезмерная смелость заслуживает порицания. Осторожность есть лучший пример разумности, так как обдуманность не есть позор, а благоразумие является украшением. 4. Но раньше чем какое-либо из моих слов выйдет из моего сердца, своей матери, их рождающей, и, словно повивальною бабкою, будет воспринято вашими ушами, отступитесь немного от доверчивости к словам стратига. Пусть ваши уши не будут глухи к словам тех, кто желает дать вам совет, чтобы уста говорящего не были заперты, встретив препятствие, и чтобы вы не позабыли моих слов раньше, чем вернетесь домой. 5. Доверие имеет силу само по себе и сила это не является откуда-либо приобретенной; поставленная цель пользуется им, как рулем, и куда хочет, туда и направляет служащих. 6. Стратиг побуждает нас, воины, двинуться против неприятелей и велит идти нам против врагов – небольшому отряду против многочисленного войска, и это тогда, когда погиб Каст. 7. Вы сами мне свидетели, не так уж все вы хороши, чтобы смело идти в бой – можете обижаться, если я скажу вам в глаза немного правды. Я лично притворную похвалу уважаю меньше, чем справедливый упрек, так как дела не следуют рабски за восхвалениями. 8. Разве незадолго до того сам стратиг не поручил охрану укрепленного лагеря тем, которых он считал неспособными к открытому сражению? Таких людей четыре тысячи и можно почти сказать, что этих отбросов столько же, сколько передовых бойцов, что неспособная к бою толпа равна по количеству смелым воинам, что здоровая часть по числу близко подходит к убогой. 9. Я умолчу уж о том, сколько душевной силы и бодрости взяли у нас недавние неудачи, сколько надежд на решающую помощь сотоварищей отняли у нас враги. И, если я не ошибаюсь, это следствие не столько наших недавних успехов, сколько тех неудач и несчастий, которые мы только что потерпели. 10. Многих из варваров предал смерти Каст и забрал себе большую добычу, но на другом же день отобрали ее назад варвары. И вот вам самое позорное послесловие: самого его захватили враги, воинов его взяли живыми и справили над ним славный триумф. Не удалось Касту спрятаться в лесу. 11. А ведь кагана укрыл остров, расположенный среди болота, не выдал он Мартину скрывшегося там, но, словно какую-нибудь святыню, сохранил от глаз непосвященных. 12. Эти наши незначительные недавние подвиги радуют и императора, но пока, не узнав еще о наших теперешних несчастиях, он не может послать нам на помощь новых вспомогательных отрядов. 13. Я уверен, что поражения, испытанные недавно, повсюду заставят неприятелей действовать более осмотрительно и эти несчастья возвратят им в дальнейшем осторожность и безопасность. 14. Достаточно много сказано, воины, относительно того, что будет нам полезно. Желаю, чтобы судьба дала мне ошибиться в моем мнении и сама дала нам в руки свою помощь».

15. Произнеся такие недостойные речи, хилиарх своими словами нагнал на всех страх. Войско сидело недвижимо, как в остолбенении. Тогда быстро поднялся один старый воин и, громким голосом браня хилиарха, просил собрание разрешить ему сделать возражения на его слова. 16. Когда войско дало согласие и, подняв руки, велело ему говорить, он, заклиная всех и вызывая своими стариковскими слезами уважение к словам своим, начал так говорить:

XIV

1. «Воины-ромеи, если только делами своими вы не опозорите своего имени! Храбрые воины, если только в своих телах вы носите еще мужественные души! Хоть наш хилиарх, гремя высокими словами и внес сумятицу, однако дела действительней слов и не допускают такого пустозвонства; своими словесными уловками он не запугает нас, как детей. 2. Я лично прежде всего охотно спросил бы его: во имя самой правды, перед кем ты так разглагольствуешь, хилиарх? Уж не хочешь ли ты обманывать деревенских жителей, у которых вместо мечей – лопата, вместо панциря – кожаная накидка, вместо коня гордого, с высокою гривою – быки пахотные, слуги крестьян, знающие только свое дело? 3. Почему ты счел это собрание за сборище женщин и, признав за нами другой пол, оскорбил нашу природу? В своей речи ты смеешь позорить других, а сам так бесстыдно ведешь себя по отношению к нашему собранию. Или ты думал, что не на глазах у мужчин ты произносишь свои отвратительные речи? Или ты не понимаешь, что присутствуешь на собрании римского народа, гордящегося своей решительностью, сильного своим оружием, испытавшего не раз опасности и предусмотрительно умеющего позаботиться о том, что будет ему полезно? Почему это у тебя малые несчастья так затмили силу великих подвигов? 4. Хоть бы постыдился ты врагов, которые ведь не пали духом при понесенных несчастьях. Тот, кто еще недавно, уподобившись болотной лягушке, бежал на остров под ненадежную защиту вод, теперь мужественно двигает войска против нас, подбодряет тех, кто получил раны и убеждает их к этим ранам получить от врагов еще большие в качестве лекарства, дающего успокоение от великих страданий. 5. Видимо, он позабыл понесенные раньше несчастья. И неизбежно не будет иметь удачи тот, кто надеется, что сможет забыть свои неудачи. 6. Каким образом ромеи дошли до такого могущества и незначительное обладание одним городом обратили в столь великую империю. Я по крайней мере думаю – потому, что были они сильны духом, горели сильным желанием, были смелыми и охотно подвергались опасностям. И за подлинную смерть считали они – умереть бесславно. 7. Если бы дух их был приблизительно такой, как у нашего хилиарха, они не овладели бы Европой, не подчинили бы себе Ливии, не посылали бы сборщиков податей в Азию, не приобрели бы Нила – слугу, возящего в летнее время богатство Египта по городам римским и своими баржами обращающего море в сушу. 8. И что за странное ты сделал заключение! Не придут к нам, говоришь ты, больше вспомогательные войска? А кто же дал тебе право быть провозвестником таких предсказаний? Или, быть может, от какой-нибудь пифии ты получил пророчество о нашей трусости? Трусость, сверх всего прочего, любит прибегать к такому самовосхвалению: он будто бы пророк, самостоятельно обучившийся этому искусству, он всегда готов отложить дело, сам внезапно на это решаясь. 9. Я в изумлении, если варвары уже несутся к „Длинным стенам“, а император не бодрствует в то время, когда по городу катятся волны такого шума и смятения. 10. Есть, воины, один непобедимый помощник – это смелость и величие духа: он делает возможным то, что всем кажется невозможным, и тому, что для простой толпы кажется страшным, отдается он с наибольшей храбростью. 11. Пусть же сегодня каждый из нас идет в сражение, охваченный энтузиазмом, наложим на наши подвиги печать великой славы; я по крайней мере не хочу унижать наших деяний и не буду называть храбрость дерзостью, а жажду подвигов – глупым легкомыслием. 12. Вот что говорю я, старик, сам не раз бывавший в опасностях. Если кто-либо другой держится того же мнения, пусть действует так же; если же он против, то пусть разрешит мне согревать этим мнением свою душу; ведь прекрасное не у всех встречает одинаково благосклонный прием и правильное не у всех вызывает одинаковое внимание. Ведь доблесть – вещь высокая, трудная и не всякому доступная или в силу его низости, или ввиду отсутствия у него стремления к лучшему»

XV

1. Когда старик произнес перед собранием такие речи, он зажег всех и побудил к наступлению, возбудив у лучших неудержимое стремление, а более слабых стегая своей речью, как бичом, и преодолевая их трусость. 2. Сильный крик всколыхнул собрание, и весь театр загремел от восхвалений: все были поражены величием души и ума этого старого воина. Тотчас же все, как бы охваченные единодушием братских намерений, уйдя по окончании собрания, приступили к вооружению 3. И вот они спустились с горы Гема к Калвомунтису и Ливидургу[89]с намерением вступить в сражение и заметили невдалеке кагана, стоящего спокойно лагерем: безо всякой предусмотрительности он разбил свои палатки приблизительно в четырех милях, так как вся его орда была рассеяна по Фракии. 4. И вот Коментиол, приведя в порядок все войско и выстроив его в единый боевой строй, дал знак к выступлению. Он дает приказ двигаться к Астике, провести ночь настороже, а на следующий день напасть на кагана подобно урагану и при столкновении произвести возможно большее избиение. 5. Но какая-то злая судьба решила нарушить все эти точно начертанные планы военачальников: подобно трутню, она истребила все соты его благих намерений и похитила весь мед трудов стратига, собиравшего его, как пчела, с великим старанием. 6. Когда солнце показало тыл печально-мрачной ночи и сияние прекраснейшего и светозарного светила было подавлено и устранено могуществом ночи, одно из вьючных животных свалило набок положенный на него груз. 7. Случилось, что хозяин этого животного шел впереди. Следовавшие позади, видя, что это животное так плохо тащит взваленную на него поклажу, стали кричать его хозяину, чтобы он вернулся и поправил этот непорядок. 8. Это послужило поводом к замешательству, и само собой вышло, что воины стали двигаться назад; большинство, услыхав крик, превратно истолковало его, ложно поняв то, что там хотели сказать; им показалось, что это знак к отступлению, как бывает, когда внезапно появляются враги и нарушают этим все предположения. 9. Войско охватило великое смятение, а от этого произошел сильный шум; всякий зашедший далеко стал кричать, чтобы возвращались назад, и каждый советовал друг другу, говоря на своем родном языке, повернуть назад: «торна, торна», – кричали они в величайшем смятении, как будто ночная битва неожиданно завязалась у них за спиной. 10. Вследствие этого весь боевой строй рассыпался, как рассыпаются струны на лире. Вследствие этого каган вторично избежал опасности – на этот раз наиболее сильной – и со всех ног бросился бежать из этих мест, где он привык было держаться. Он перешел на другое место и еще более удивительным образом, чем в первый раз, счастливо спасся от врагов. 11. Приблизительно то же делало и ромейское войско; получилось, таким образом, взаимное бегство; какой-то ложный страх охватил ромейское войско и несуществующая опасность приводила его в смятение. 12 Но даже и при этом было убито много аваров, хотя для обоих войск это столкновение было неожиданным, ибо, когда некоторые из ромейских воинов повернулись против неприятелей, они с блестящей доблестью и успехом вступили в бой с врагами. 13. Когда каган во второй раз пришел в себя от замешательства, он, чтобы загладить пятно позора от этих двух поражений, собрав варварское войско, напал на ромейские города и захватил в свои руки крепость Аппиарию[90]. Мне кажется не лишним рассказать, как это произошло, и вставить этот маленький эпизод в непрерывный ход моего исторического изложения.

XVI

1. Был один воин – имя ему было Бусас; это был прекрасный боец и из числа героев, выдающихся своими подвигами, он был наиболее славным своей доблестью. Он всегда первым бросался в опасное дело, как только слышал звуки боевой трубы 2. В это время он жил в той крепости. И вот Бусас решил верхом отправиться в луга, прилегавшие к этой крепости, а затем проехать и дальше с тем, разумеется, чтобы поохотиться с большим успехом. 3. Вследствие этого варвары захватили в плен Бусаса и сам охотник стал добычей. Взяв его в плен, они стали грозить ему, что поразят его копьем. Он же стал просить их не делать этого, а лучше за хороший выкуп сохранить ему жизнь; ведь для варваров не будет никакой выгоды умертвить Бусаса и презрительно отказаться от блестящих даров. 4. Варвары приняли его предложение и не отказались от такой сделки. И вот они ведут пленника к крепости и через глашатая объявляют находящимся в укреплении, что на их глазах зарежут Бусаса, если во имя дружеских чувств те не выкупят его за большие дары 5. В свою очередь и Бусас заклинал ромеев не презреть его, жизнь которого теперь колеблется на весах смерти и спасения; он умолял взаимно оказать ему милость; крича и плача, он указывал на свои геройские дела, которые он выполнил для римлян с величайшими для себя опасностями. 6. При этом он перечислял свои подвиги, показывая свои раны, являвшие как бы картину понесенных трудов, и обнажил перед ними для большей ясности знаки неприятельских ударов; во имя того, что он перенес, он молил тех, перед которыми он так заслужил, чтобы они избавили его от ужасных страданий. 7. Но они не согласились на это – их совратил один человек, о котором в народе не без насмешек говорили, что он связан с женою Бусаса некими тайными радостями. И вот они без уважения отослали от себя варваров. 8. Попав в еще большую опасность, Бусас стал умолять варварское войско на короткое время отложить его казнь и, как плату за эту отсрочку, обещал предать варварам крепость. Он полагал, что прежде всего должны испить чашу страданий те, которые забыли долг благодарности, что раньше они должны получить свою долю в его бедствиях за свою бесчеловечность, чтобы [наказание] за их неблагодарность по отношению к нему предшествовало [его смерти]. 9. Когда враги получили заявление об этих его обещаниях, они с еще большей радостью склонились к человеколюбию; они клятвенно подтвердили Бусасу, что сохранят невредимым, не казнят его, но подарят ему возможность умереть естественной смертью, когда она захочет порвать нить его жизни; что они не причинят ему насильственной, нарушающей естественные законы смерти, если он выполнит на деле свое обещание. 10. Тогда Бусас стал учить аваров строить одно осадное орудие, так как до сих пор они совершенно не знали употребления подобных машин, и приучал их к стрельбе из гелеполы[91]. 11. Немного времени спустя стены крепости лежали разрушенными, и Бусас отомстил за бесчеловечность [ромеев], научив варваров страшному искусству осады городов. В дальнейшем неприятели без всякого труда завоевали многие из ромейских городов, воспользовавшись этим хитрым сооружением как образцом для дальнейших построек. 12. И вот, когда каган напал на Верою[92], он потерял много времени и трудов и в конце концов, несмотря на все усилия, отступил, не получив лавров победы, так как жители города сражались против него очень мужественно; однако они купили себе мир за какую-то незначительную сумму денег: в этом каган нашел достаточный повод для оправдания своей неудачи, чтобы скрыть ее перед другими.

XVII

1. Он осадил и Диоклетианополь[93], подвергнув его тесной осаде; но и жители города в свою очередь оказали сильное сопротивление и не дали ему безбоязненно напасть на город. Они поставили по стенам катапульты и другие защитные орудия, так что варвары не могли подойти близко к стенам и немедленно вступить в рукопашный бой. 2. Каган должен был отступить, полный гнева, испытав то, что, по пословице, пришлось испытать волку: напрасно он разевал пасть – надежды его не исполнились. Он тотчас же перешел к Филиппополю[94]и, окружив его, пытался взять. 3. Жители города защищались очень решительно и многих из варваров поранили из-за стен и бойниц, так что каган, воздав хвалу недоступности этого места и доблести защитников, без всякого выкупа прекратил с ними войну. 4. Ранним утром пройдя через леса так называемой Астики, он напал на Адрианополь и подверг его сильному штурму; но жители и этого города оказали сильное сопротивление. 5. В это время по Византии начались разговоры о том, что Каст и Ансимут взяты в плен, и по всему городу пошел великий шум. Некоторые из народа, люди глупые и горластые, положение которых было не очень высокое и мозги незавидные, совершенно открыто бранили императора; составив против него оскорбительные песни, они в издевательских выступлениях мелодично распевали об этих несчастьях, приписывая случившееся не несчастной судьбе, а его глупости. 6. Но вся эта брань не вызвала раздражения у императора: душа его не рождала гнева и не пылала огнем отмщения. 7. Получив за Каста очень богатый выкуп, враги возвратили его, как это помнят еще наши старики, и в этом им вполне можно верить.

8. Император направил теперь свои заботы против этих врагов и готовился двинуть против них большие силы. Стратигом он поставил Иоанна, который в народе обычно назывался Мистаконом. 9. В качестве ипостратига был назначен Дроктон, которому был поручен отдельный военный отряд. Он был родом лангобард, человек физически очень сильный и в военном деле очень талантливый. 10. Прибыв к Адрианополю, они заставили варваров снять осаду, и на другой день война была закончена – в открытом бою ромеи победили варваров и нанесли им решительное поражение. Ипостратиг Дроктон одолел врагов при помощи хитрости. 11. Притворным бегством он навел врагов на мысль, будто его фланг отступает, испугавшись своего противника. А затем он сам перешел в наступление; враги показали тыл, и он уничтожил всех, кто только попался ему. 12. В полдень авары бежали, рассеявшись в разные стороны, и в стремительном бегстве неслись куда придется. Стратиг не преследовал врагов; он мудро сохранял меру счастья и остерегался, как это и естественно, доводить благополучие до крайнего предела. 13. Счастье любит внезапно меняться и является вещью ненадежною: «победа меж смертных превратна», по словам Гомера, которые я позволяю себе вставить в свой исторический рассказ[95].

XVIII

1. За это же время Ираклий вновь вторгся в персидские пределы и мидян постигло не раз испытанное ими несчастье[96]. 2. Явившись туда, он напал на какое-то очень сильное укрепление, грозно возвышавшееся на высокой скале. Ипостратиг стал сооружать гелеполы и другие осадные машины 3. В свою очередь и персы противопоставили этим военным приготовлениям свои особые хитрости: они стали ткать что-то похожее на хитоны. Набрав волос и сплетя из них нити основы, они ткали очень длинные хитоны, крепко набивали их соломой и, набив, спускали висеть на стене. На них они принимали удары стенобитных снарядов и благодаря мягкости этого отражающего приспособления смягчали силу ударов от снарядов. 4. Многие из этих снарядов пролетали над крепостью, а другие падали в самое укрепление. Ираклий не давал никакой передышки в своих нападениях, день и ночь сменяя участвовавших в этом деле. 5. Одни, только что участвовавшие в работе, благодаря смене войска получали отдых, другие, принимавшие участие с ними в этом деле, в свою очередь поднимались и становились на их место, а у этих их тяготы принимали третьи. 6. Поэтому защитники укрепления окончательно выбились из сил и ослабла их военная доблесть. Вот каким путем было взято это укрепление и перешло во власть ромеев. А когда оно было взято, стратиг поставил в нем гарнизон.

7. Войска, бывшие с Феодором и Андреем, отстроили другое укрепление, Матэарон[97], обвалившееся от старости. Недалеко от него находится крепость Беиудаес[98]. В то время как Феодор был занят постройкой, к нему пришли местные крестьяне, убеждавшие его двинуться против Беиудаеса, заявляя ему, что в этой крепости находится недостаточный гарнизон. 8. Окружающие Феодора и Андрея задумали тотчас же претворить эти слова в дело и, переночевав, решили двинуться туда большими переходами. 9. У них было решено напасть на Беиудаес ночью, но, не сумев выполнить свой план, они подошли к укреплению при криках первых утренних петухов. Местные жители заранее заметили нападение ромеев и без страха ожидали их, надеясь на неприступность местоположения. Затем, осмелев и полагаясь на высоту скалы, они стали выглядывать из-за укреплений и бросать стрелы и копья, отражая врагов. 10. Был единственный вход в это укрепление, трудно проходимый с оружием в руках; дорогу к этому входу охраняла башня, выдвинутая перед укреплением, покоящаяся словно на каких-нибудь адамантовых камнях или на чем-то еще более устойчивом по природе. 11. И вот ромеи, сойдя с коней, подступили к этой скале и состязание было начато метанием стрел из луков. Для тех, кто находился в крепости, защитой против врагов служили отчасти камни, отчасти катапульты; они бросали свои снаряды с огромной сторожевой башни, и видя далеко вокруг благодаря ее высоте, поражали неприятельское войско. 12. Так как ромейское войско было этим задержано, то некоторые смельчаки из ромеев, сомкнув свои щиты, стали медленно продвигаться и в смелости видя всю славу своего доблестного поступка, шли впереди следовавшего за ними войска. Не обращая внимания на сыпавшиеся на них со скалы удары, они устремлялись все дальше и дальше и оттеснили со скалы неприятельское войско. 13. Осажденные, покинув помогавшую им скалу и войдя в укрепление, дали возможность подняться сюда остальному ромейскому войску. Овладев укреплениями скалы, ромеи с необыкновенной силой осадили крепость. 14. Находящиеся в крепости, стоя у бойниц, были не в состоянии прогнать вражеское войско, не имея возможности выдержать бесконечное количество стрел, и, собравшись все вместе, внезапно вместо своих лиц показали им спины. 15. Был один человек, по имени Сапир[99], физической силой похожий на воспеваемого у Гомера Тидея[100], разумом же превосходящий и этого Тидея (духом он был Геракл, и даже, если кто-нибудь превосходил его силой, я не задумываясь поставлю Геракла на второе место по доблести, так как у меня нет другого сравнения); этот Сапир, захватив с собой заостренные колья, вставил их в стену и с их помощью поднялся кверху. 16. Воткнув один кол в паз стены башни (крепость была выстроена из твердого камня), он встал ногой на этот кол, потом, воткнув, как какую-нибудь шпору, другой кол, встал на него другой ногой, затем, крепко держась за выступающие камни руками, он так хитроумно собирался совершить восхождение. 17. Так как осажденные не могли выдержать столь многочисленных падающих на них стрел, то этот храбрый Сапир уже крепко держался за зубец стены. И укрепление было взято при первом этом натиске, если бы не появился внезапно некто из персидского войска и, схватив один из больших камней, лежавших перед укреплением, не столкнул вместе с ним этого храброго героя со стены. 18. Сапир покатился вниз вместе с этим камнем, «в прах рухнулся вниз головой и, упавши на темя и плечи, в песок погрузился глубокий», по гомеровскому описанию этого несчастья[101]. Однако он не разбился насмерть: товарищи по боевой жизни приняли его, раненного, на свои щиты и спасли: железные наконечники копий и стрел покололи его очень мало. 19. Но он с упорством захотел снова приняться за то же дело и опять быстро стал подниматься кверху, словно цепкими щупальцами схватившись и крепко держась за зубцы стены. 20. Но его противник – перс учинил против него второй, как две капли воды похожий коварный поступок: так как недавно под ударами римлян этот зубец расшатался, то он столкнул его, заставив вместе с ним скатиться вниз и этого героя. 21. И вот этот смелый, готовый на всякую опасность воин скатился вниз, держа в своих объятиях эту бойницу, как дорогую любовницу. Со страхом смотрели сотоварищи на этого дерзновенного мужа и применили к нему те же средства спасения, как и в первый раз. 22. И вот раненый, уцелев от этого второго падения, с радостью бросается в третий раз на этот подвиг, как будто какая-то непобедимая божественная сила толкала его на это трудное дело. 23. Поднявшись, наконец, и вступив на самый венец укреплений, он извлек меч и убил того самого перса – хищника своей доблести и, срубив с плеч его голову, бросил в ряды осажденных. Увидя происшедшее, ромеи воспрянули духом и ринулись в опасность. 24. Один из братьев этого Сапира (он был из них по возрасту старший), явившись свидетелем доблести брата, тотчас же почувствовал желание соревноваться с ним; повторив подвиг брата, он поднялся сам, затем за ним – третий, а за этим – очень многие другие. 25. Таким образом, захватившие укрепление спустились на веревках и разбили ворота, так что могло войти туда и все остальное ромейское войско. Итак, оказавшись более сильными, чем враги, они овладели крепостью и одних из них убили, других сохранили и назначили им судьбу пленных. Увезя отсюда богатства в качестве добычи, они оставили сторожевой отряд в укреплении. 26. С наступлением зимы Филиппик возвратился в Константинополь, оставив стратигом Ираклия. Тут Ираклий стал наказывать тех, которые ушли из римского войска. И тех, которые, сказав «прости» трудам, без толку переходили то туда, то сюда, он приводил в разум, применяя к ним пытки.

Поиск по сайту: