Возможности сотрудничества между Россией и Западом

Сирийский кризис стал для российской внешней политики своего рода водоразделом. Россия перестала играть роль возмущенного, но по сути пассивного наблюдателя, как это было во время американского вторжения в Ирак в 2003 г., или бессильного и недовольного «попутчика», как в ходе ливийских событий в 2011 г. Она с самого начала заняла четкую позицию, решительно высказывала резкое несогласие с Соединенными Штатами и Европой и перед лицом осуждения со стороны западной и арабской общественности не позволила заставить себя сменить курс. В то же время Москва продемонстрировала готовность сотрудничать с другими сторонами, особенно с Вашингтоном, на равноправной основе и с должным уважением к традиционному международному праву.

В связи с этим возникает дилемма: следует ли Западу, и прежде всего Соединенным Штатам, взаимодействовать с Россией на условиях, приемлемых для Москвы, или попросту игнорировать ее? В пользу второго варианта существует немало аргументов, в том числе эмоционального характера. Многие не считают Москву не только равным, но и достойным партнером. Россию рассматривают как страну, неуклонно движущуюся по нисходящей, чье влияние в мире слабеет. Кроме того, здесь по-прежнему существует авторитарная власть, недавно укрепившая свои позиции после того, как ей был брошен внутриполитический вызов и в буквальном смысле ликвидировавшая всю инфраструктуру поддержки Соединенными Штатами демократии в России. Наконец, к Владимиру Путину, последние дюжину лет руководящему российским государством, крайне неприязненно относятся западные СМИ.

По мнению тех, кто сомневается, что Россия может принести пользу в деле будущего урегулирования в Сирии, Москва не имеет решающего влияния на Башара Асада, а его оппоненты относятся к ней с ненавистью. Когда Асад будет свергнут, что скорее всего рано или поздно произойдет, Россия снова окажется в роли проигравшего, как это было после падения Слободана Милошевича, Саддама Хусейна, Муаммара Каддафи. Скептики также указывают, что китайско-российский альянс по Сирии оказался не таким уж прочным: прагматичный Пекин, не отказываясь от официальной позиции в поддержку суверенитета стран и против иностранного вмешательства, без лишнего шума дистанцировался от сирийского вопроса, сосредоточивая внимание на тех направлениях, где у него есть прямая заинтересованность.

Некоторые утверждают, что позицию России по Сирии следует игнорировать и вообще наступил момент для противостояния Кремлю широким фронтом и по целому ряду направлений — от его авторитарной внутренней политики до его попыток вновь сделать Россию центром силы в бывшей советской Евразии и несправедливой гегемонии Москвы на европейских энергетических рынках. Этот широкий и сплоченный фронт, объединяющий американцев и европейцев, мол, также обеспечит нарастающее давление на Кремль внутри страны, придаст сил российской оппозиции. Утверждается, что со временем российский авторитаризм ожидает тот же конец, что и советский коммунизм, и это станет еще одной славной победой Запада и самого народа России.

Подобная аргументация отличается последовательностью и, возможно, звучит вдохновляюще, однако, как показывают не только события в Сирии, но и опыт Ирака с Афганистаном, глубокое вовлечение во внутриполитические процессы других стран чаще всего не дает позитивного результата. Еще один рецепт неудачи — отделение ценностей от интересов, и неважно, в пользу первых или последних это происходит. Новый крестовый поход против «путинского режима» обернется для России скорее негативными, чем позитивными внутриполитическими последствиями и поставит Запад в более затруднительное положение на международной арене.

Как бы ни было это сложно признать, руководство США не может позволить себе игнорировать Россию и не в состоянии иметь с ней дело на собственных условиях. В 2012 г. условия американо-российского взаимодействия изменились: завершился двадцатилетний период психологического «пиетета» России по отношению к Америке и Европе. Это изменение последовало за политическим отъединением России от Запада в середине 2000-х годов. После переизбрания президентом на третий срок в 2012 г. Владимир Путин начал энергично утверждать особую идентичность России, на сей раз открыто расходящуюся с Западом на уровне ценностей, а не только в дипломатическом плане. Эта политика, подкрепляемая усилением русского национализма, воплощает собой фундаментальный сдвиг в статусе и положении России на мировой арене. Сирия — лишь один из примеров в этой связи.

Для Запада сотрудничество с Россией полезно, даже если он не диктует условия. Сложная проблема для западных стран связана с признанием ценности этого сотрудничества в условиях, когда стало очевидно, что Россия не «присоединится» к Западу и даже не станет просто «помогать» ему в вопросах вроде сирийского. Новый подход Запада к отношениям с Россией должен строиться на трех элементах.

Во-первых, Западу следует налаживать сотрудничество с Россией на основе общих интересов. В частности, в отношении Сирии, какие бы разногласия ни существовали у Москвы и Вашингтона относительно целесообразности свержения или отстранения от власти Башара Асада, а также сроков реализации соответствующих действий, ни американцы, ни россияне не хотят, чтобы его уход обернулся хаосом. Кроме того, ни США, ни Россия не приветствовали бы установление в Сирии радикального суннитского либо исламистского режима, связанного с «аль-Каидой». Если обе стороны сосредоточатся на указанных общих целях, это может побудить их действовать рука об руку.

Подобная модель американо-российского взаимодействия, основанная на общих интересах, может быть применена в отношении целого ряда конфликтных ситуаций: от Нагорного Карабаха до Афганистана. И уж несомненно она пригодна для двух самых серьезных случаев в сфере распространения ядерного оружия, связанных с ядерными программами Ирана и Северной Кореи, тем более что обе эти страны — соседи России, и ее отношения с ними имеют долгую историю.

Во-вторых, Западу следует признать, что миропорядок изменился. Долгая эпоха преобладания Запада — которое в прошлом веке столкнулось с серьезным вызовом со стороны СССР, но сохранилось — сегодня в конце концов подходит к завершению. Россия не является и не будет частью Запада, но она видит себя стабилизирующей силой, предпочитая традиции и процедурные нормы эмоциям и идеологии. Подобная позиция часто раздражает тех на Западе, кто поддерживает революционные перемены. Но если этот революционный романтизм сойдет на нет, Россия станет естественным союзником для сторонников предсказуемости в международных отношениях.

В-третьих, западным странам стоит воспользоваться уникальным и прагматичным взглядом на положение дел, выработавшимся у России на основе опыта последних ста лет ее истории: имперского периода, затем революции и засилья идеологии, приобретения статуса сверхдержавы, распада системы и последующего возрождения. Как правило, в Соединенных Штатах этот опыт не считается заслуживающим внимания: Америка предпочитает сравнивать себя с такими империями, как Римская и Британская.

Россию, конечно, нельзя рассматривать как идеал или модель для подражания, но ее исторический опыт: от теории и практики «перманентной революции», связанной с именем Троцкого, до советского вторжения в Афганистан и ухода из этой страны — может дать интересный угол зрения, которым было бы опрометчиво полностью пренебрегать. Что же касается Ближнего Востока в целом и Сирии в частности, то более трезвый и скептический взгляд из Москвы, хотя очевидно и имеющий некий уклон в сторону консерватизма, порой оказывался ближе к реальности, чем чередующиеся энтузиазм и отчаяние Запада.

Если такой подход будет выработан, он может привести к появлению того, чего США и Европе не хватало со времен окончания «холодной войны»: действенной внешнеполитической стратегии в отношении России. Речь идет не о стратегии для России, которая, естественно, является ее собственным делом, или о стратегии против России, что было бы ошибкой, ведущей к пагубным последствиям, а о концепции и плане долгосрочного характера, который позволил бы выявить области общих интересов и способы совместной защиты и продвижения этих интересов. Это позволило бы обозначить сферы разногласий, в том числе в вопросах ценностей, и определить методы их преодоления. Основанная на данной стратегии политика постоянно корректировалась бы в соответствии с продолжающейся эволюцией России. Разработка такой стратегии требует учета долгосрочной перспективы, а ее осуществление — политического мужества и воли.

Поиск по сайту: