Не лишне упомянуть также, что Иванъ Спиридонов — казакъ (фрагмент текста находится в поиске)

—Потому что мы не весимъ, то мы незнаемъ. Можетъ — фунт, а может—и больше... Потому что мы не весили....

—Редиски, редиски кому?—врывается и звенить другой голосъ,
выделяясь изъ общаго шумнаго говора:—вотъ беда! поливала,
поливала, а никто не беретъ!

— Франзоль есть?— кричитъ опять лохматый мужикъ:—Эй, ты!

съ франзолью! иди сюда! Почемъ? пять? что это ты, брать? за такую самую булку въ Ростове—четыре просятъ...

Я вышедъ на берегъ съ твердымъ намерениемъ купить бутылку «настоящаго» цымлянскаго вина. Вь северной части Донской области, где не занимаются виноделиемъ, натуральнаго донского вина нельзя достать ни за какия деньги: все фальсифицированное, и притомъ же фальсификация неискусная и грубая. Спрашиваю, где можно купить вина. Мне указали на маленький кабачекъ, полинявшая вывеска котораго скромно рекомендовалась: «Ренсковой погребь, распивочно не на выносъ».

— Есть у васъ цымлянское вино?—спрашиваю у женщины, которая сидитъ на пороге, при входи въ «Ренсковой погребь».

— Вамъ въ какую цену?

— А какия у васъ цены?

— Есть въ восемьдесятъ, есть въ рубль двадцать и даже до двухъ рублей.

— А вино—натуральное?—спрашиваю я, какъ наивный поку­патель.

— Вино хорошее будетъ. Въ какую цену возьмете, по цене— товаръ. А вино—хорошее.

— Мне хотелось бы именно натуральнаго, «настоящаго» цым­лянскаго, безъ подмеси.

— Да коль правду говорить, вы его тутъ теперь не достанете... У насъ вино хорошее, ну—не скрываю—сдобрено... съ сахаркомъ... А настоящаго, несдобреннаго вина тутъ разве по знакомству найдете у кого изъ богатыхъ людей, а то неть! И дешевле двухъ рублей бутылку вамъ никто ни отдастъ... У насъ вино покупается, известно, казацкое, а казацкое вино, известно, какое? Что онъ можетъ, казакъ, сделать? Мужикъ, напримеръ, какой нибудь?.. Вотъ приезжайте къ намъ осенью, тогда можно достать дешево настоящаго вина,— конечно, не будетъ выдержано...

На пароходе сведущие люди разъяснили мне, что большой наивностью было съ моей стороны искать теперь «настоящаго» вина, не имея особой протекци. Все вино местнаго приготовления продается еще осенью скупщикамъ или известнымъ фирмам, кото­рыя фабрикуютъ его («сдабриваютъ») и пускаютъ уже потомъ на продажу. Вино «казацкое», т.-е. приготовленное на месте казаками первобытнымъ способомъ, действительно, не отличается высокими качествами и осенью идетъ въ продажу не дорого (оть 5 до 8 руб. за ведро). Есть даже вино ценою въ 1 рубль за ведро. Но после практическаго ознакомления съ химией въ рукахъ виноторговцевъ (хотя бы, напр., известной фирмы Соколова) то же самое вино увеличивается въ цене въ десятки разъ. Следовательно, казакъ остается лишь благороднымъ свидетелем въ деле получения барышей отъ виноградарства. И темъ не менее разведение винограда (въ техъ местахъ, где оно имеетъ торговое значение) является для казака весьма важнымъ подспорьемъ. На параходе мне пришлось беседовать по этому поводу съ двумя казаками Мелеховской станицы.

— Эти вотъ года только садами и живемъ,— говорили они: — на хлеб цены не было, а въ нашихъ местахъ и урожай-то не очень былъ... Однимъ виноградомъ дуемся... Накладешь пудовъ десять да въ Черкаскъ — вотъ две красныхъ и въ кармане.

— А какой доходъ приблизительно приноситъ виноградный садъ?

Да садъ саду рознь. Есть сады по две — по три тысячи дадутъ въ годъ, ну, а наши вообче сады, казацкие, небольшие. Кабы это одно дело, а то занимаемся больше землей, а садъ—между прочимъ. Да такъ, что ежели купите садикъ за 500 рублей, то близь 200 рублей въ годъ верно будетъ доходу. Кустовъ 50—60 будетъ. А кусты у насъ не то, что у васъ въ верхахъ; у насъ онъ въ хороший годъ дастъ до 20 пудовъ—одинъ кустъ! Вотъ и считайте: хороший виноградъ (а у насъ есть ягоды чуть не по вершку)—ниже 2-хъ рублей не отдадите, а то и дороже... Нынеш- ний годъ винограду будетъ мало, такъ дешевле 3-хъ рублей и не купите пудъ.

Ну, а вино?

А вино будешь давить, еще выгоднее. Тутъ разсчетъ не въ примеръ лучше! Вотъ я зимой вино продалъ по 8 рублей за ведро, а на ведро—хоть какое оно будетъ вино—больше полтора пуда ужъ не пойдетъ... Только наше вино не дойдеть до здешняго, до цымлянскаго: тутъ послаже будетъ вино... Земля не та—вотъ причина...

Я спросилъ ихъ, практикуется ли у нихъ искусственная пере- ­работка почвы, но мои собеседники сначала даже не поняли меня, а потомъ сообщили, что у нихъ объ этомъ даже и помышления никто не имеетъ. Уходъ за виноградомъ и вообще за садами самый незначительный. Одинъ изъ моихъ собеседниковъ (помощникъ станичнаго атамана), после некотораго раздумья, заметилъ:

— А ведь верно: оно годилось бы, кабы мы чего знали... Вонъ

у учителя-то какой виноградъ, какъ онъ удобряет землю-то! Иной

совсемъ разговоръ... И вино не въ примеръ лучше!.. Ну,конечно, онъ — человек ученый, из книгъ все больше вычитываетъ, а

нашему брату где ужъ тамъ!..

На Дону, на всей обширной территории, нетъ ни одного не

только средняго сельско – хозяйственнаго учебнаго заведения, но даже и низшаго. Вполне естественно, что приемы выделки вина, не говоря уже о садовой культуре, самаго первобытнаго свойства.

VП

Культурные люди станицы.

Лунная ночь. Подъ шумъ колесъ парохода, подъ журчащий ропотъ разбегающихся волнъ, мысль дремлеть. Странныя грезы теснятся толпой въ душу въ этомъ матовомъ ночномъ свете, когда луна скрыта за белыми, барашковыми облачками... Кажется, что вотъ-вотъ изъ этихъ темныхъ, таинственныхъ ущельицъ нагорнаго берега послышится вдругъ молодецкий посвистъ, покажутся удальцы въ красныхъ рубахах, легкая лодочка перережетъ путь нашему «Есаулу» и... «сарынь на кичку»!..

Но воть луна появилась изъ за белыхъ облачковъ, и вдругъ оба берега, тесно придвинувшиеся къ пароходу и угрюмо до сихъ поръ молчавшие, осветились страннымъ, волшебнымъ блескомъ. Деревья приветливо стали заглядывать съ обрывистаго яра на пароходъ; вода сделалась похожа на зеркало, концы котораго по­тонули где-то далеко, въ серебристомъ тумане. Въ чуткомъ воздухе зазвенелъ крикъ сторожевого гуся и оживилъ окрестность. Берега опрокинулась въ воде, а за ними, тамъ, далеко, въ бездонной глубине плыли белыя облачка и недвижныя звезды. Луна зыбкимъ, вздрагивающимъ кругомъ колебалась на воде. И крикъ лоцмана раздавался какъ-то особенно бодро; и встречный ветеръ, казалось, съ какою-то особенной лаской веялъ въ лицо...

На верхней площадке, любимом пребывании интеллигентной публики парохода, разговоръ на этотъ разъ зашелъ о местномъ населении, главнымъ образомъ о той роли, которая приходится на долю станичной интеллигенции. Говорили сначала объ офицерахъ войска, которые ближе всего стоять къ населению области, къ авторитету которыхъ само население, вълице большинства своихъ взрослыхъ членовъ, выноситъ изъ военной службы известную при­вычку и уважение. Эта привычка къ начальству, исключительно только военному, настолько укоренилась въ сознании казаковъ, что всякий невоенный чинъ въ ихъ глазахъ является почти нулемъ. Но далеко не все офицеры области могутъ похвалиться серьезнымъ образованиемъ; особенно—старые офицеры. Даже выборные станичныя должности (станичнаго атамана, почетнаго судьи) редко замещаются ими: казаки ценятъ на этихъ местахъ своего брата— казака или урядника—людей «хозяйственныхъ», самолично несшихъ одинаковый съ ними земледельческий трудъ, одинаковую службу въ строю и одинаковую нужду. Младшия поколения офицеровъ живутъ въ станицахъ неохотно; вне какой-либо должности они—отрезанные ломти: народъ, въ большинстве случаевъ, небогатый, къ земледельческому труду, разумеется, непривычный (а другого труда, кромечиновничьяго, и въ наличности не имеется) —они чувствуютъ себя въ захолустной, глухой станице или хуторе въ высшей степени
тоскливо и не у места. Съ недавняго времени ихъ материальное
положена несколько улучшено: состоящие на льготе офицеры полу-
чаютъ жалованье.

Но размеры этого жалования настолько скромны, что офицеръ — особенно, если онъ семейный человекъ,—неизбежно долженъ искать «места» и бежать изъ станицы. Впрочемъ, станица едва ли много теряетъ отъ этого...

Народные учителя... Ихъ культурная роль, пожалуй, могла бы быть въ станице и довольно заметной, но они поставлены въ такия стеснительныя условия, что достаточно одного вздорнаго доноса для того, чтобы лишить и места, и куска хлеба любого изъ такихъ куль-турныхъ деятелей.

Въ этомь отношении въ наиболее выгодныхъ условияхъ нахо­дится духовенство.

И разговоръ нашъ сосредоточился всецело на духовенстве,— сначала на культурно-просветительной роли местныхъ пастырей, а затемъ на всехъ сторонахъ пастырскаго быта. Вопросъ былъ от­части модный, а отчасти и самъ по себе интересный.

Нашъ собеседникъ, старый батюшка, защищавший свое сословие, долженъ всетаки былъ согласиться со многими доводами своихъ противниковъ, нарисовавшихъ яркую и несовсемъ привлекательную картину деятельности местнаго духовенства.

— Точно, господа, греховъ много и на духовенстве нашемъ, точно...—уныло говорилъ онъ.—Положимъ, и на самомъ солнце пятна найдутся. А что правда, такъ вотъ, что молодое поколение наше больно практично стало. Въ иныхъ случаяхъ пастырю и не приличествовало бы столь гнаться за наживой... Я самъ присяги 62-го года, тогда у насъ были иные интересы; спать ложились— Белинскаго въ голова клали... А съ нынешнимъ молодымъ отцомъ заговори объ этомъ, или смеяться начнетъ, или замнетъ разговоръ.—А скажите, пожалуйста, какъ у васъ насчетъ требъ положение? Сколько деньгами, сколько натурой? — вотъ вопросъ, кото­рый онъ вамъ задастъ на первыхъ же порахъ знакомства...

— Я самъ, батюшка, клерикальнаго происхождения,— заговорилъ одинъ изъ собеседниковъ, мировой судья:—отецъ мой умеръ заштатнымъ пономаремъ... Но знаете ли, не могу видеть равнодушно иныхъ патеровъ… Въ нашихъ местахъ есть священникъ Федоровский *),-можетъ быть, знаете? Поступаетъ ко мне отъ него дело: обвиняетъ въ клевете мать нашего местнаго учителя будто бы она распространяла слухи о томъ, что онъ беретъ мзду за ме-

*) Фамилия, разумеется, вымышлена.

трики съ учениковъ... Вызываю стороны въ судъ, предлагаю поми- ­риться. Батя говорить: «не желаю! пусть извинится...» Подсудимая, съ своей стороны, заявляете, что извиняться ей не въ чемъ, все правда. Допрашиваю свидетелей: действительно, оказывается, бралъ по три рубля за метрики съ учениковъ. Видите? А храпить, что на него клевещутъ!..

— Бываетъ, бываетъ, — согласился батюшка: — практичны мы ужъ больно стали...

Донское духовенство сравнительно съ духовенствомъ всехъ соседнихъ епархий и, пожалуй, всей остальной России, находится въ исключительно выгодныхъ материальныхъ условияхъ: приходы большие, население сравнительно зажиточное, значительное количество земли въ большинстве приходовъ. Когда одно время былъ поднять въ газетахъ вопросъ о назначении жалования духовенству, то все мои знакомые священники, помню, впали даже въ некоторое уныние: а что, если въ самомъ деле сбудется? Для нихъ замена поборовъ жалованиемъ была крайне не выгодна; предписано отслужить благодарственныя молебствия (толки были вызваны Высочайшей пометкой на докладе г. оберъ-прокурора св. Синода), и благода­- рить...

Можно было бы думать, что значительная материальная обезпеченность свящеяниковъ дастъ возможность имъ не отвлекаться въ сторону излишнихъ хлопотъ о хлебе насущномъ и позволить имъ обратить побольше внимания на просветительную деятельность. Но на самомъ деле этого пока не видно. Наобороть, во многихъ местахъ наблюдается даже какъ бы состязание въ возможно скорейшей наживе...

Ф. Крюковъ.

(Летние впечатления и заметки)» (РБ, 1898, №№ 8–10)

Поиск по сайту: