Глава 6 ПРОБЛЕМЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ СЛОВА КАК ЕДИНИЦЫ ЛЕКСИКОНА

Вопросы для ознакомления

/. Что понимается под "доступом" к слову и его "идентификацией"?

2. В чем состоит специфика обработки воспринимаемого по принципам "снизу — вверх" и "сверху — вниз"?

3. Какие пути доступа к полиморфемным слова предусматриваются различными моделями опознавания слов?

4. Каковы особенности идентификации неоднозначных слов?

5. Какие стратегии взаимодействуют при идентификации словесного новообразования?

6. Какими путями могут "прочитываться" фразеологические единицы?

6.1. Общие вопросы теории

В лексиконе человека хранятся единицы разной протяженности и функциональной значимости, различающейся структуры и семантики. В задачи ПЛ исследований лексики входит выявление особенностей функционирования тех или иных видов лексических единиц у индивида. Сюда относится широкий круг проблем, включающий хранение таких единиц, их опознавание при восприятии со слуха и при чтении, поиск в памяти в процессах производства речи и т.д. Ниже внимание акцентируется преимущественно на функционировании слова при понимании речи¹. В этой связи обычно обсуждаются: проблемы разграничения этапов доступа к слову и узнавания слова на основании его графического и/или фонетического образа с обязательным "выходом" на фонологический образ или без такого выхода; наличие или отсутствие морфологического анализа производных и сложных слов; параллельный или последовательный перебор возможных значений полисемантичного слова и других случаев неоднозначности; особенности понимания фразеологических единиц и т.д.

Начнем с уточнения некоторых терминов, которые будут далее использоваться. В работе [Garnham 1985: 43-44] указывается, что термины lexical access (доступ к слову) и word recognition (узнавание слова) нередко употребляются как взаимозаменимые, хотя на самом деле их следует различать, поскольку доступ к слову представляет собой извлечение некоторого слова из лексикона на базе перцептивной и контекстуальной информации, вследствие чего это слово становится кан-

¹ Некоторые вопросы, связанные с поиском слов при говорении, будут затрагиваться в главе 7.

дидатом на опознание; узнавание же слова достигается тогда, когда остается лишь один кандидат. Известные нам модели понимания текста либо исходят из того, что доступ к слову возможен только при наличии достаточной информации для его опознания (т.е. доступ и узнавание имеют место одновременно), либо предусматривают доступ к некоторому набору кандидатов на опознание до того, как один из них будет узнан в качестве предъявленного. Следует уточнить, что в обоих случаях лексикон фактически трактуется как память на слова с дальнейшим обращением к отдельному "блоку", "модулю" и т.п. (когнитивной системе, семантическому компоненту) для содержательной интерпретации сообщения. В отличие от этого изложенная в главе 5 трактовка лексикона как достояния индивида предполагает оперирование термином "идентификация слова" для обозначения полного набора протекающих в речемыслительной деятельности человека процессов, продуктом которых является субъективное переживание знания (понимания) того, о чем идет речь, с учетом эмоционально-оценочных нюансов, при взаимодействии осознаваемого и неосознаваемого, вербализуемого и не поддающегося вербализации. При этом выстраивается следующий ряд: доступ к слову — узнавание слова — идентификация слова, что хорошо согласуется с общеизвестными фактами, обнаруживаемыми в естественных и экспериментальных ситуациях, когда носитель языка демонстрирует различающиеся эффекты доступа к ряду кандидатов на узнавание (например, в ошибках узнавания), узнавания с опорой на память на слова (знакомое слово, но что оно означает?) и более или менее полной идентификации с разграничением ряда уровней понимания слова (особенно неоднозначного или поверхностно знакомого), а также сопровождающего его контекста, подтекста, затекста (да, слово опознано правильно, но, оказывается, подразумевалось не совсем то, что думалось вначале).

Процесс доступа к слову обычно трактуется как включающий несколько этапов (или, точнее, как сопровождаемый другими процессами). Так, в работе [Sandra 1994: 4] подробно рассматриваются: а) переработка, предшествующая доступу (preaccess processing), б) лексический доступ (lexical access); в) последующая переработка (postaccess processing). При обсуждении различных проблем, связанных с функционированием полиморфемных слов, другие авторы тоже акцентируют внимание на вопросе о том, на каком из подобных этапов происходит декомпозиция такого слова (если она вообще имеет место), т.е. происходит ли вычленение морфем до лексического доступа или в результате его.

В числе теоретических вопросов, имеющих непосредственное отношение к процессам опознавания слова, как правило, обсуждается совместное или раздельное функционирование перцептивной и когнитивной систем, что принято трактовать как соотношение процессов двух типов: "снизу — вверх" и "сверху — вниз". При этом за исходное принимается наличие разных уровней переработки поступающей "на

входе" информации. В качестве "нижнего" уровня выступает перцептивный анализ воспринимаемого сигнала, в то время как интегрирование фонологической, лексической, синтаксической и семантической информации (или каждый из названных видов информации по отношению к тому, что перерабатывается на перцептивном уровне) рассматривается как "верхний" уровень (или уровни) когнитивной переработки. Соответственно в англоязычных публикациях широко фигурируют термины bottom — up processes и top — down processes, что указывает на направление рассматриваемых процессов с признанием того, что более высокий уровень переработки в процессах "сверху — вниз" оказывает влияние на перцептивную переработку, помогая восстанавливать недослышанное, прогнозировать то, что последует дальше, исправлять ошибки, пересматривать формируемые гипотезы о значении слов или смысле фразы и т.д. В последние годы всё больше исследователей склоняются к мнению, что между процессами "снизу — вверх" и "сверху — вниз" имеет место постоянное взаимодействие и взаимовлияние.

Следует также отметить, что названные пути переработки воспринимаемого индивидом обсуждаются в связи с разными теоретическими проблемами при разработке моделей опознавания слов, производства и понимания речи. Так, путь "снизу — вверх" увязывается с сетевыми моделями организации ментальных репрезентаций и с идеей распространения активации по сети. В то же время при акцентировании внимания на процессах "сверху — вниз" исходят из того, что ментальная репрезентация функционирует как "схема" (обсуждение этих конкурирующих подходов в связи с моделированием понимания текста см., например, в [Whitney et al. 1995; Рафикова 1998]). Рассмотрение этих вопросов обычно перерастает в дискуссии по проблемам интерактивности, коннекционизма/модульности и т.д. (см., например, [Marslen-Wilson 1993; Nords 1993; Tabossi 1993]). Таким образом мы снова приходим к тому, что многие проблемы оказываются увязанными друг с другом и по-разному решаются в зависимости от исходных теоретических представлений тех или иных исследователей относительно характера ментальных репрезентаций, принципов организации лексикона, путей переработки информации человеком и т.д.

6.2. Моделирование процессов опознавания слов

Для человека, хорошо владеющего языком, узнавание (или опознание как продукт процесса опознавания) слова в речи или письменном тексте предстает как мгновенный целостный акт. Мы замечаем, что всё не так просто, лишь в случаях затруднений или ошибок (например, при встрече с незнакомыми или неоднозначными словами, при фигурировании слов в разного рода "языковых трюках"). Практика исследовательской и преподавательской работы заставляет задуматься над тем, продукты каких глубинных процессов позволяют индивиду переживать

встреченное слово как понятное или хотя бы как знакомое. Гипотезы относительно процессов такого рода обычно принимают вид моделей и наглядно отображаются посредством разного рода схем и рисунков.

К настоящему моменту в мировой науке накоплен обширный опыт моделирования процессов узнавания слов со слуха и при чтении. Первоначально такие модели разрабатывались для условий зрительного восприятия, затем некоторые из них были переработаны с учетом особенностей слухового восприятия; ряд моделей сразу был ориентирован на узнавание слов со слуха. В данный момент нас интересуют общие закономерности узнавания олов, процессы и механизмы, а это позволяет не вдаваться в специфические особенности восприятия слов со слуха и при чтении, особенно с учетом того, что некоторые модели постулируют два параллельных "входа" в ментальный лексикон при наличии графемно-фонемной конверсии (см., например, [Fromkin 1985]). К тому же по результатам экспериментальных исследований высказывается мнение, что "сходные процедуры доступа к слову используются при выполнении заданий как с написанными, так и со звучащими словами" [Kess 1993: 93].

Как бы то ни было, обычно признается, что исходный ("входной") речевой сигнал (звуковой или графический) должен быть так переработан воспринимающим его человеком, чтобы от физических характеристик такого сигнала через их ментальные репрезентации в памяти индивида можно было перейти к искомому продукту — значению слова. Как правило, при этом выделяется ряд уровней (фаз, ступеней, этапов), содержание которых (точнее, актуальных для них единиц и процессов их переработки) и постулируемый характер связи между ними могут различаться. Попытки осмыслить недочеты и преимущества разных моделей узнавания слов приводят к классификации таких моделей по некоторым основаниям.

Так, принято разграничивать модели прямого доступа к слову и модели поиска слов в лексиконе (см. пример такой классификации моделей в [Garnham 1985]). Наиболее ранней моделью первого типа является модель логогенов, разработанная Дж. Мортоном [Morton 1969] и основывающаяся на представлениях о том, что каждому слову в памяти соответствует некоторый набор признаков — логоген\ если перцептивная информация "на входе" достигает определенного порогового уровня, необходимого для активизации соответствующего логогена, слово оказывается узнанным. При этом система узнавания слов прямо опирается на перцептивные признаки слов. Модель Дж. Мортона со временем претерпела ряд изменений, что видно из сопоставления публикаций разных лет [Morton 1969; 1979]. Авторы, не признающие прямого доступа от перцептивных признаков к лексическим единицам, разрабатывают поисковые модели, предполагающие перебор единиц лексикона или какой-то его части. Как отмечает А. Гарнхам [Garnham 1985: 51], никто всерьез не предлагал идею полного перебора всего лексикона, поэтому точнее говорить о смешанных моделях, так как

вначале каким-то образом устанавливается некоторый набор единиц, а затем уже в нем осуществляется поиск. Обычно в качестве примера модели поискового типа приводится модель К. Форстера [Forster 1976; 1979], в которой выделяются основной лексикон и три файла доступа к нему, в свою очередь подразделенных на отдельные ёмкости (bins), где хранятся упорядоченные по убыванию их частотности единицы. Перебор имеет место именно в таких "подразделах", объединяющих, например, единицы с одними и теми же начальными буквами, если вход осуществляется через "файл орфографического доступа".

К числу поисковых моделей относится так называемая "когортная модель" (по аналогии с римской когортной организацией армии), согласно которой при встрече с началом некоторого слова в памяти человека всплывает обширный ряд слов с таким началом, но под влиянием контекста и последующих элементов слова число активизируемых слов сужается [Marslen-Wilson & Tyler 1980; 1981] (см. также разбор и наглядную репрезентацию этой модели в [Aitchison 1987]). Рассмотрим примеры реализации подобного поиска из экспериментального исследования Т.Ю. Сазоновой [1993; 1994]. Т.Ю. Сазонова отмечает, что когортная модель хорошо объясняет установленные в ее эксперименте факты, однако при сужении когорты особую роль играет взаимодействие ряда факторов, в том числе принадлежность слов к некоторому классу, опознание определенной словообразовательной модели. На рис. 6.1 приводится пример из работы [Сазонова 1994: 66], основывающийся на записях ии. в ходе идентификации слова НЕЗАШОРЕННЫЙ (из справочника "Новое в русской лексике").

незашоренный

Рис. 6.1

Соглашаясь с мнением, которое высказывается в работе [Emmorey & Fromkin 1988] относительно того, что для быстрого доступа к слову важны не только начальные элементы (имеются также исследования, свидетельствующие, что конечные элементы могут быть даже более важными для распознавания слова), Т.Ю. Сазонова обращает внимание на использование ии. всего арсенала имеющихся у них средств при одновременном поиске по всем возможным направлениям. При этом к числу причин неверного опознания слова может относиться неточное распознание (как продукт процесса распознавания) графического (или звукового) образа слова. Примеры "вставки", добавления элемента в новое слово или "подмены" одной буквы другой, чтобы сделать его

привычным, знакомым, прослеживаются на рис. 6.2, где слева приведено предъявлявшееся испытуемым слово, справа упорядочены полученные ассоциативные реакции, а между ними помещены слова-медиаторы, идентифицированные вместо действительно фигурировавшего в эксперименте Т.Ю. Сазоновой слова и обусловившие те или иные ответы. В работе [Сазонова 1999] обсуждаются различные примеры идентификации русских прилагательных разной структуры и семантики с акцентированием внимания на стратегической природе процессов идентификации слова.

НЕЗАШОРЕННЫЙ

незашторенный

незасоренныи

штора, шторы портьера окно открытый

чистый засорить

Рис. 6.2

Следует обратить особое внимание на то, что модели прямого доступа к слову (в классификации, которая дается в [Garnham 1985]) принципиально отличаются от моделей поиска слова в том, что первые из них предполагают параллельную переработку слов, а вторые — их последовательный перебор (соответствующие термины: parallel processing, serial processing;). Таким образом проблема классификации моделей усложняется переносом акцента на дискуссию между сторонниками двух конкурирующих подходов — последовательной (в условиях поиска) и параллельной переработки. Фактически модель логогенов Дж. Мортона была первой моделью активационного типа, подразумевающей, что процесс активации затрагивает все возможные логогены одновременно.

Идее параллельной переработки наилучшим образом отвечает модель распространяющейся активации (spreading activation model), которая преодолевает неспособность когортной модели объяснить, как человек справляется со случаями нечеткости исходной акустической информации при восприятии начала слова и благодаря чему он может неоднократно пересматривать свои первоначальные гипотезы. Согласно модели распространяющейся активации в ходе узнавания слов [McClelland & Elman 1986], при восприятии слушающим начальных сегментов слова любой идентифицируемый звук немедленно активизирует связи со всеми словами, которые содержат этот звук в примерно такой же позиции в слове. Затем любой из таких кандидатов на опознание увязывается с его возможным значением, т.е. семантика воздействует на сужение перебираемого ряда. По мере добавления информации некоторые слова получают дополнительную активацию, а активность других затухает, чему также способствует интегрирование

слова в контекст. Таким образом, эта модель имеет много общего с моделью поиска слов при производстве речи: слова получают все больше и больше активации до тех пор, пока одно из них не окажется ведущим, в то время как неподходящие слова подавляются по возрастающей.

Еще одной моделью, в принципе сходной с моделью поиска слов при производстве речи, является каскадная модель [McClelland 1979], согласно которой вся информация, активизированная на первой ступени, остается доступной для переработки и на дальнейших ступенях (т.е. дело обстоит таким же образом, как при прохождении воды по водопаду). При этом имеется в виду не следование одному и тому же слову с начала и до конца, а сужение возможного ряда слов до единственно нужного.

Предлагаются и другие классификации моделей опознавания слов. Так, в книге [Sternberg 1996] противопоставляются "пассивные" и "активные" модели (или теории) восприятия речи и/или узнавания слов. В отличие от этого некоторые авторы (см., например, [Balota 1994: 325; Lively et al. 1994: 281-293]) предпочитают подразделять имеющиеся ныне модели на три больших класса в зависимости от того, что положено в основу модели: последовательный перебор единиц (поисковые модели), параллельная активизация ряда единиц (активацион-ные модели) или сочетание обеих характеристик (гибридные модели). Последняя из названных групп моделей определилась только в последние годы. Следует к тому же заметить, что не всегда классификации даже по одним и тем же принципам совпадают хотя бы потому, что авторы рассматриваемых моделей продолжают их совершенствовать, содержание публикаций разных лет может значительно различаться, поэтому ссылки на одних и тех же исследователей иногда приводят авторов обзоров к противоречивым выводам.

Как отмечается в [Lively et al. 1994: 281], основные различия между названными классами моделей заключаются в следующем. Один класс моделей исходит из того, что слова извлекаются из памяти посредством процесса поиска. В этом случае лексикон наделяется специфическими особенностями организации, обеспечивающими быстрый и эффективный поиск в большом числе хранящихся альтернатив. Второй класс моделей постулирует узнавание слов через процесс активации. Такие модели признают, что кандидаты на лексическое опознание активизируются пропорционально их соответствию входному сигналу. Критерии выбора ответа варьируются для разных моделей, но обычно выбор некоторой единицы происходит на основе относительного уровня ее активности. Третий класс моделей сочетает допущения моделей первых двух классов. Такие гибридные модели исходят из того, что сначала активизируется несколько кандидатов на опознание, а затем процесс поиска применяется для установления нужной единицы.

Еще один подход к моделям узнавания слов предложен в работе [Massaro 1994: 241-255], где выделен ряд важных параметров, по которым сопоставляются рассматриваемые модели. К числу таких параметров отнесены следующие: 1) является ли узнавание слова прямым или опосредованным (например, достигается через посредство опознания фонем); 2) трактуется ли принадлежность к категории как факт (по принципу "да/ нет") или как градуированная (варьирующаяся) степень принадлежности; 3) имеет ли место отсрочка начала переработки

или информация от варьирующегося сигнала используется как текущая (on line); 4) является ли доступ к лексическим репрезентациям в памяти последовательным или параллельным', 5) функционирует ли процесс узнавания слов автономно или он зависит от контекста (в частности, испытывает ли информация, получаемая из одного источника, влияние со стороны других источников). На с.242 названной работы приводится "дерево", иллюстрирующее перечисленные бинарные оппозиции, согласно которым можно обнаружить факты сходства и различий между имеющимися теориями узнавания слов, что и делает Д. Массаро при рассмотрении шести моделей разных авторов (в это число вошли работы [Morton 1969; Marslen-Wilson 1984; McClelland & Elman 1986; Forster 1979; 1985; Klatt 1979; Stevens 1986]) и своей (седьмой) модели узнавания слов [Massaro 1987]. Все эти характеристики действительно важны для сопоставительного анализа имеющихся моделей узнавания слов, но не менее важно проследить динамику отношения авторов (в том числе одних и тех же) к решению возникающих в этой связи вопросов. Так, можно наблюдать сдвиг к признанию наличия параллельного поиска наряду с последовательным доступом у К. Форстера, а также — к градуальности и сочетанию текущей переработки с отсроченной в [Marslen-Wilson 1990] по сравнению с [Marslen-Wilson 1984]².

Необходимо особо акцентировать следующие положения. Во-первых, все рассматриваемые модели, кроме более ранней модели Дж. Мортона, признают опосредованность узнавания слова рядом процессов. Во-вторых, замеченная в свое время Дж. Мортоном градуальность степени соответствия некоторого признака хранящемуся в памяти индивида эталону (что выражалось в его модели через понятие "порога") некоторое время оставалась вне поля зрения многих исследователей. В последние годы положение изменилось. Можно полагать, что это связано с происшедшим пересмотром ряда основополагающих понятий, каких как "признак", "значимость признака", "прототип" и т.д. (см., например, [Залевская 19966; Barsalou 1992а; 1992Ь; Ungerer & Schmid 1996]), что нашло отражение в моделях [Klatt 1979; Massaro 1994]. В то же время сам Д. Массаро не заметил того, что в его модели фактически постулируются оба ответа (и "да", и "нет") по параметру градуальности, поскольку установленный индивидом факт принадлежности слова к некоторой категории не менее значим, чем степень соответствия прототипу. В-третьих, ответ "нет" по параметру отсроченности означает, что варьирующаяся информация о речевом сигнале используется как текущая, т.е. сразу, а не с отсрочкой, что признается всеми авторами, кроме [Stevens 1986], тем не менее имеется тенденция до-

² Для удобства сопоставительного анализа обсуждаемых моделей в [Залевская и др. 1998] приводится таблица, в которой сведены данные по названным выше пяти параметрам относительно того, как решаются названные вопросы в шести рассматриваемых Д. Массаро моделях и в его собственной публикации.

пускать возможность сочетания обоих способов. В-четвертых, уже начиная с модели Дж. Мортона постулируется параллельность доступа к лексическим репрезентациям в памяти индивида. Обратим также внимание на то, что модель Д. Массаро сочетает оба способа доступа: и параллельный, и последовательный, что представляется наиболее удачным решением этого вопроса. В-пятых, по вопросу зависимости от контекста авторы разбиваются на две большие группы с противоположными мнениями, каждая из которых находит поддержку в модели Д. Массаро. Заметим, что во всех названных моделях речь идет о контексте в его традиционной трактовке, т.е. о внешнем, "текстовом контексте"; ни одна из них не учитывает наличия у читающего специфического внутреннего контекста (перцептивного, когнитивного, эмоционально-оценочного), в который неизбежно включается идентифицируемое слово (такая трактовка контекста вытекает из концепции лексикона, предложенной в [Залевская 1977]; см. выше главу 5).

Некоторые из упоминающихся моделей (и другие, не затрагиваемые здесь модели) обсуждаются и иллюстрируются рисунками, например, в работах [Залевская 1993; Сазонова 1997; Aitchison 1987; Garman 1990].

Для тех, кто заинтересовался этим вопросом, особенно полезно ознакомиться с моделью Д. Массаро [Massaro 1994], отображающей современные представления о ведущих особенностях узнавания слов. Основной тезис концепции автора состоит в том, что восприятие речи основывается на множестве источников информации; воспринимающий оценивает и интегрирует все эти источники для достижения перцептивного узнавания. Уже в самом акустическом сигнале содержится много ключей, используемых слушающим для раскодирования сообщения. Слушающий привлекает ситуативный и языковой контекст для понимания неоднозначных сигналов, а также пользуется информацией других модальностей (движениями губ, жестами). Хорошо освоенные паттерны узнаются в соответствии с общим алгоритмом независимо от модальности или специфической природы паттернов. Переработка речи трактуется как последовательность стадий (этапов), что признается и другими авторами. Модель включает три операции первичного перцептивного узнавания: оценку признаков, интеграцию признаков и принятие решения. Признаки с градуальными значениями оцениваются, интегрируются и сопоставляются с прототипными описаниями в памяти; решение принимается на основании относительного (градуированного) соответствия стимульной информации описанию прототипа, что заслуживает более подробного рассмотрения.

Центральным понятием для обсуждаемой модели является суммарное описание перцептивных языковых единиц, называемое прототипом и содержащее конъюнкцию (т.е. связь по принципу "и...и...и") разнообразных характеристик или признаков (features). Прототип трактуется как категория, а его признаки должны иметь показатели степени соответствия (values) идеальным представителям катего-

рии, имеющим право называться ее членами. Д. Массаро отмечает, что точная форма репрезентации таких признаков неизвестна и, возможно, никогда не будет установлена, однако ментальные репрезентации должны согласоваться с сенсорными репрезентациями, которые являются продуктами преобразования речи, воспринимаемой со слуха и при чтении, что необходимо, поскольку репрезентации слышимой и видимой речи, очевидно, связаны друг с другом.

Прототипы извлекаются из памяти для решения текущих задач. Например, при восприятии речи могут активизироваться все прототипы, соответствующие перцептивным единицам воспринимаемой речи. Сенсорная* система преобразует физический сигнал и делает доступными разнообразные источники информации — признаки. В ходе первой операции рассматриваемой модели все признаки оцениваются с точки зрения их соответствия хранящимся в памяти прототипам. Для каждого признака и каждого прототипа такая оценка дает информацию о том, в какой мере каждый признак речевого сигнала соответствует его значимости для прототипа. Поскольку признаков много, необходима обобщающая их метрика, которая показывала бы степень соответствия каждого признака его прототипу. Для этой цели Д. Масаро использует концепцию расплывчатых множеств [Zadeh 1965], позволяющую представить значения истинности пропозиций на шкале от нуля до единицы (т.е. от полностью ложного до полностью истинного). Именно отсюда происходит название модели Д. Массаро (FLMP — Fuzzy Logical Model of Perception), в которой этот принцип применен в целях репрезентации степеней соответствия признаков прототипам. Например, показатель значимости (value) ".5" соответствует полностью неоднозначной ситуации, в то время как ".7" говорит больше об истинности, чем о ложности. Отсюда расплывчатые показатели истинности способны репрезентировать степень принадлежности к категории, а не только сам факт отнесенности к ней, а также и отображать разные виды информации. К тому же это позволяет оперировать количественными данными.

Оценка признаков устанавливает степень соответствия каждого признака в составе слога каждому прототипу, хранящемуся в памяти. Однако целью сопоставления является заключение относительно общего результата, т.е. того, насколько все признаки вносят вклад в процесс узнавания. Отсюда вторая операция в модели Д. Массаро, названная интеграцией признаков, заключается в сведении по принципу конъюнкции всех показателей соответствия признаков прототипам, при этом все признаки вносят вклад в суммарный показатель, однако вклад наиболее четких признаков оказывается самым существенным. Третья операция в ходе узнавания — это принятие решения. На данной стадии показатель по каждому признаку оценивается относительно суммы показателей всех релевантных прототипов. Д. Массаро подчеркивает, что эти три стадии процесса узнавания протекают последовательно, но пересекаются (накладываются одна на другую); учитывается многообразие источников информации, которые могут действовать по принципам "снизу — вверх" и "сверху — вниз"; из каждого источника поступает градуированная информация, при этом оценка по одному источнику не испытывает влияния со стороны других источников. Общий результат процесса интеграции признаков также является градуированным.

Необходимо также ознакомиться с исследованием Аллы Соломоновны Штерн [Штерн 1992]. По результатам экспериментального исследования, о котором будет более подробно говориться ниже в 8.2, она отмечает, что слова могут восприниматься целиком, т.е. как геш-тальты, что может быть объяснено хранящимися в памяти перцептивными эталонами слов. При отсутствии таких эталонов начинает превалировать стратегия поэлементного восприятия, ибо подключаются иные перцептивные базы, где в качестве эталонов выступают морфе-

мы, слоги, звуки. Однако при восприятии слов опора на звуки меняет свой характер: более редкие в словах звуки обеспечивают лучшее опознание слов, чем более частые; редкие звуки в слове становятся ключевыми, опорными при опознании слова, т.е. своеобразно проявляется механизм вероятностного прогнозирования. Эксперименты показали также наличие текущего частотного анализа, зависимость опоры на вероятностное прогнозирование от опыта ии., функционирование механизмов установки, антиципации, механизма ассоциирования и т.д.

Имеющиеся модели узнавания слов преимущественно ориентированы на "компьютерную метафору" и исходят из "блочного" (модульного) строения речевого механизма. При этом из поля зрения исследователей выпадают некоторые важные моменты, связанные со спецификой индивидуального знания (см. подробнее [Залевская 1992]). Преодоление таких недочетов возможно только при условии последовательной опоры на психолингвистическую концепцию слова, интегрированную в более общую теорию речемыслительной деятельности человека.

6. 3. Некоторые особенности опознавания производных слов

Большое внимание при моделировании процессов опознавания слов уделяется производным словам. При этом ставятся следующие вопросы: всегда ли индивид производит морфологический анализ воспринимаемых слов, а если это происходит, то когда именно — на основе (и после) графемного и/или фонологического анализа или параллельно с ним?

Эти вопросы непосредственно связаны с проблемой хранения производных слов в лексиконе (т.е. хранятся ли они в целом виде или имеются раздельные "отсеки" для основ слов и аффиксов?). Динамику подходов к названным проблемам можно проследить по ряду обзоров (см., например, [Butterworth 1983; Henderson 1985; Balota 1994; Сазонова 1998]), а также по монографиям, специально посвященным исследованию особенностей функционирования полиморфемных слов (например, [Stemberger 1985; Sandra 1994]).

Из числа ранних исследований в названной области особое внимание обычно уделяется модели, описанной в [Taft & Forster 1975]; суть этой модели представлена (в переводном варианте) на рис.6.3. С опорой на результаты экспериментов, показавших влияние морфологической структуры на узнавание слов, авторы предложили модель узнавания написанных слов, согласно которой аффиксы выделяются до лексического доступа. Это один из видов моделей последовательной переработки.

Следует отметить, что работа [Taft & Forster 1975] оказала большое влияние на последующие публикации других авторов, поэтому приводимая модель заслуживает внимательного рассмотрения.

Поиск по сайту: