Исторические данные

Во-первых, Феофилакт Болгарский считал, что причта о десяти девах это притча о милостыне. Сон дев, по его мнению, означает физическую смерть человека, приход жениха – второе пришествие Иисуса. Светильники для него это человеческие души, которым нужен елей, т. е. милостыня. Неразумные же девы пошли купить елей, что означает их обращение к бедным и начало их размышлений о благе милостыни, против добродетели которой они грешили при жизни. Запертая дверь означает, что нет после смерти времени для покаяния.

Евфимий Зигабен, современник Феофилакта, объяснял отказ мудрых дев дать елей неразумным тем, что «никто собственной добродетелью тогда не поможет другому»[4], поскольку ее будет едва хватать мало даже на одного человека.

Архиепископ Аверкий считал, что благоразумные девы это «все истинные христиане», а неразумные – «христиане по имени, беспечные, не имеющие добродетелей»[5], т. е. масло это добродетель.

Анализ исторических данных.

Даже по таким трем толкованиям двух современников и человека, который жил почти через тысячу лет после них, можно сделать определенные выводы. Во-первых, многие аллегории данной притчи оказались однозначными, о чем свидетельствует, например, трактовка масла как добродетели. Однако есть просторное поле для размышлений, что видно при рассмотрении толкования Феофилакта этой притчи как притчи о милостыне.

Тем не менее, можно заметить, что разные толкования не связаны с тем, что было выше обозначено «метаэлементом». Жених толкуется как Христос, а мудрые девы – как благочестивые христиане, приход же жениха есть второе пришествие. И путь «метаэлемента» от места встречи с мудрыми девами до брачного пира трактуется как путь спасения души.

Вывод.

Итак, было проведено исследование исторического аспекта притчи о десяти девах в контексте ее понимания теми, кто ее читал. За объект исторической динамики было взято именно понимание притчи и ее интерпретация, поскольку цель притчи и состоит в правильном ее понимании, которое происходит с человеком в состоянии необычного мироощущения. Было выявлено определенное изменение понимания притчи, но оно касалось тех элементов, которые выше были названы служебными по отношению к «метаэлементу» и его сюжету.

Заключение.

Притча «Мудрые и неразумные девы» завершает аллегорическое описание Небесного Царства, данное в Евангелии от Матфея. Это обуславливается как внутренними, так и внешними факторами, интерпретация притчи для людей оставалась достаточно устойчивой и постоянной, что обеспечено наличием в системе притчи однозначно толкуемого «метаэлемента», вокруг которого построены все остальные элементы и весь сюжет.

Данное исследование методом системного анализа показало уместность применения данного метода в исследовании притчи, были выявлены взаимоотношения системы-притчи с другими системами подобного типа, а также взаимоотношения компонентов данной системы имманентно ей. Выявлены закономерности развития и понимания притчи, как во внешнем аспекте, относительно других систем, так и во внутреннем, посредством взаимоотношения элементов притчи между собой.

8. Использованная литература:

1. Евангелие от Матфея.

2. Евангелие от Луки.

3. Евангелие от Иоанна.

4. Т. А. Чебанюк. Методы изучения культуры. СПб.: Наука, 2011.

5. Уайт Л. Первобытная культура // Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. М.: РОССПЭН, 2004.

6. Каган М. С. Философия культуры.

7. Ориген. О началах.

8. Толкование Феофилакта Болгарского на Евангелие от Матфея.

9. Евфимий Зигабен. Толкования Евангелия от Матфея.

10. Аверский (Таушев). Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета.

[1] Большой энциклопедический словарь. С. 741.

[2] Уайт Л. Первобытная культура // Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры. М.: РОССПЭН, 2004. С. 66.

[3] Т. А. Чебанюк. Методы изучения культуры. СПб.: Наука, 2011. С. 211.

[4] Евфимий Зигабен. Толкования Евангелия от Матфея.

[5] Аверский (Таушев). Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета.

Поиск по сайту: