Жизнь гомункулуса и её основной конфликт

Рождение гомункулуса

«Я был зачат в этот самый день, 26 мая. Совокупление имело место в
гостиной, на поддельном пакистанском ковре. Когда мой отец
проник в мою мать сзади, ей пришла неудачная мысль погладить
ему тестикулы, и от этого семяизвержение случилось слишком
рано. Она получила удовольствие, но это не был настоящий
оргазм. Потом они поели холодного цыпленка. Это было тридцать два
года назад; тогда еще можно было купить настоящего
цыпленка».

Как известно, гомункулус, по средневековым представлениям, это
существо, подобное человеку, которое можно получить искусственным
путём. Для появления гомункулуса нужны особые условия: как
считал Парацельс, заключённая в особом сосуде человеческая
сперма при нагревании и некоторых других манипуляциях
(закапывании в конский навоз, «магнетизации», суть которой
окончательно не ясна) становится гомункулом. «Вскармливался»
гомункул путём добавления в колбу небольшого количества
человеческой крови.

Герой Уэльбека был зачат в особых условиях, «сзади» и без настоящего
оргазма, фактически «искусственным» путём, при этом его
мать потом употребляла «настоящего» холодного цыплёнка, что
можно вполне представить как замену «человеческой крови»,
натурального сырья, столь необходимого для вскармливания
гомункулуса. Замена крови на цыплёнка вполне понятна, ведь мы живём
уже в 20 веке, современного гомункулуса нельзя выращивать
так, как это делали раньше.

Жизнь гомункулуса и её основной конфликт

Аникст, описывая Гомункулуса в «Фаусте» Гёте, говорит так: «Он
наделен сметливостью, любознательностью, на редкость проницателен
(мгновенно разгадывает внутренние переживания Фауста). У
него хороший вкус и приличные манеры. С момента своего
рождения Гомункулус преисполнен жажды деятельности: «… я должен
делать что-то, и руки чешутся начать работу». Однако Гомункулус
«не до конца очеловеченное» существо. Это чистый дух,
лишенный постоянной плоти, как бы переходное состояние между
материей и сознанием. Оттого Гомункулус вынужден оставаться
внутри колбы, в которой он появился и в таком не слишком удобном
положении участвовать во всех путешествиях и приключениях,
которые с ним происходят. Так завязывается основная коллизия
образа, приводящая к печальной развязке.

«Двадцатого июня того же года я встал в шесть утра и включил радио,
если быть точным – «Радио Ностальжи». Передавали песню
Марселя Амона про какого-то смуглого мексиканца: незатейливую,
беззаботную, глуповатую, как раз то, что мне было нужно. Я
помылся, слушая радио, затем собрал дорожную сумку. Я решил
вернуться в Сен-Сир-анг-Монтань; решил сделать еще одну
попытку. Перед отъездом надо уничтожить всю провизию, какая
осталась в доме. Это нелегко, потому что есть мне совсем не
хочется. К счастью, еды не так уж много: четыре сухарика и банка
сардин в масле. Не очень понятно, зачем я это делаю, ведь и
то, и другое – продукты длительного хранения. Но смысл моих
поступков давно уже стал ускользать от меня; или, скажем, так:
он вполне ясен для меня лишь в редкие моменты. А все
остальное время я нахожусь в позиции наблюдателя».

Герой романа Уэльбека проницателен, аналитичен в своей оценке
происходящего, может представлять то, что ему понадобится в данный
момент, не теряет контроль за самим собой, если даже и не
понимает в абсолютном значении то, что происходит. Однако
активность героя более экономна, по сравнению с фаустовскими
временами, потому что она всегда имеет конкретную причину,
современный гомункулус действует по необходимости, а не ради
самого действия.

В создании Гомункулуса у Гете принял участие Мефистофель. Если
вспомнить о чертах Дьявола, то одной их них окажется ирония,
смех, именно поэтому герой Уэльбека ироничен в своих выводах и
рассуждениях. «Дьявольское» заключается ещё и в том, что
герой Уэльбека живёт в мире «нулевых значений»; всё не имеет
значения, всё, что делают люди, женятся они, умирают или
трахаются, работают. Мир – это слишком много информации, не
имеющей значения.

Поиск по сайту: