Исторические корни правового нигилизма (Советский юридический нигилизм)

Октябрьская революция создала предпосылки для существенной переориентации отношения общественного сознания к праву. В их числе первые в истории государства демократические конституции, декларации о правах трудящихся, законы, провозгласившие передовые общественно-политические и правовые принципы. В начале 20-х годов, с переходом к нэпу, была создана (также впервые в истории страны) развернутая кодифицированная система права. Принципиально изменилось его содержание, очищенное от многого, что раньше стимулировало нигилистические установки. Ленин в работах последних лет жизни неоднократно подчеркивал необходимость воспитания правовой культуры, уважения к законности. Однако заложенный потенциал не получил должной реализации.

Одна из основных причин в том, что в самой правящей партии, в ее руководящих эшелонах должная роль права, особенно в государственном управлении, была явно непонята, что, в свою очередь, было своеобразным наследием предшествовавшего периода гражданской войны и военного коммунизма, приверженности к методам последнего, убежденности в том, что все основные проблемы могут и должны решаться жесткими политико-административными мерами. Формула о диктатуре пролетариата как власти, не связанной и не ограниченной законами, воспринималась куда проще, чем более сложное соотношение диктатуры, демократии и права. Имела место и своеобразная идеологическая инверсия, когда неприятие буржуазного права как средства закрепления капиталистических отношений эксплуатации и неравенства было перенесено на право как таковое, которое не мыслилось иначе как буржуазное, в лучшем случае нэповское. Свою роль сыграла и формула об отмирании права. Эта очевидно заслуживающая внимания на высоком теоретическом уровне концепция в тогдашних условиях в сочетании с другими антиправовыми факторами и иллюзорными представлениями о темпах приближения к коммунистическому обществу, также формировала взгляд на право как на нечто временное и потому малосущественное. Традиционный, идущий из прошлого юридический негативизм и теория отмирания права были опасным сочетанием.

В ходе возникшей после смерти Ленина в партийном руководстве политической борьбы, в дискуссиях на пленумах и съездах партии вопрос о праве и его роли в дальнейшем развитии страны и ее политической системы практически не затрагивался. И произошло это потому, что в глазах участников, будь то Сталин и его сторонники или его противники — Троцкий, Зиновьев, Каменев — "правовое" не представлялось существенным, не имело высокой социальной значимости.

Если в 20-е годы все же сохранялся шанс на развитие правовой основы государственной и общественной жизни, то с установлением режима сталинизма было сделано почти все возможное для того, чтобы дискредитировать право в общественном сознании. Масштабные репрессивные кампании (раскулачивание; массовые "чистки", достигшие апогея в 1937—38 гг., а позднее—в 1949—50 гг.; выселение народов и т. д.) сводили на нет принцип законности, превращали правосудие в трагическую карикатуру. Не поднимало авторитет права и правонарушающее законодательство. Под это определение подпадает длинный ряд законов периода культа личности. Резка, но справедлива оценка народным депутатом СССР Н. С. Сазоновым законодательства 30-х годов, как "самого бандитского права по отношению к народу". Однако, в этот период была принята новая демократическая по звучанию Конституция, что способствовало росту правосознания. В какой-то мере это так. Но нельзя не видеть, что глубокая пропасть между конституционным фасадом и реальным функционированием механизма власти подрывала престиж Конституции, веру в право и конституционные формы правления.

Если просмотреть многочисленные сочинения Сталина, нетрудно увидеть, что такие слова, как право, правосудие, правосознание вообще не входили в его лексикон. Они не встречаются даже в "Докладе о проекте Конституции СССР 1936 г.", где были бы весьма уместны Более того, в нем нет и упоминания о социалистической законности. Впрочем, в той ситуации употреблять это понятие было бы весьма кощунственно, как кощунственно звучала фраза об обеспеченности "известными материальными средствами" демократических свобод советских граждан.

В литературе и массовом сознании 20-30-х годов правовой нигилизм был представлен следующими основными установками:

1) право считалось неполноценной и даже ущербной формой регулирования социальной жизни; в нем видели лишь отживающий институт, лишь на время и лишь в силу печальной необходимости заимствованный у прежних эксплуататорских обществ;

2) отрицался гуманистичекий смысл правовой нормы; ее непременная (если не прямая, то косвенная) отнесенность к задаче защиты личной независимости: гражданской, трудовой, имущественной, вероисповедной, творческой – объявлялась чем-то несущественным;

3) широкое распространение получал социальный и политический патернализм, то есть понимание государственной власти как "родной и отеческой", призванной осуществлять авторитарное, а если потребуется, то и принудительное (ни на какое право не оглядывающееся) попечение о трудящейся массе.

Правовой нигилизм выражал себя не только в теоретических рассуждениях. Он существенно деформировал язык. Выражение "буржуазное" сопрягалось со словом "право" в качестве своего рода постоянного эпитета (словосочетание "социалистическое право" казалось абсурдным). Неискоренимо буржуазными выглядели и такие понятия, как "парламентаризм", "юридическое лицо", "формальное равенство".

Само слово "личность" (важнейшее в юридическом лексиконе) приобрело оттенок классово чуждого термина. В бытовой речи оно нередко использовалось в качестве осудительно-иронического ярлыка, а всерьез уместным считалось лишь в применении к выдающимся историческим деятелям. И наоборот слово "масса" нерасторжимо срослось с выражениями "народная", "трудящаяся", "революционная" и совершенно утратило изначально заложенный в него социально-критический смысл.

Так исторически сложилось, что за первые десятилетия существования советского общества не только не был преодолен юридический нигилизм, доставшийся от прошлого, но к нему добавился еще и благоприобретенный "социалистический" правовой нигилизм. Идеи негативного отношения к праву прочно "застряли" в головах наших соотечественников. Тяжелое наследие предыдущих веков оказывается не так-то просто искоренить даже провозглашением демократических прав и свобод, стремлением к созданию правового государства. К сожалению, мы не только не избавились от этого застарелого порока, но в полной мере унаследовали его, а во многом "обогатили".

Поиск по сайту: