Глава 4 ЭМОЦИИ В СТРУКТУРЕ Ц МЫСЛИТЕЛЬНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ

ОБЩИЕ ВОПРОСЫ СООТНОШЕНИЯ МЫШЛЕНИЯ И ЭМОЦИЙ

Психологические характеристики мыслительного процесса, мышления как деятельности, ориентировки в задаче будут существенно неполными без рассмотрения роли эмоциональных процессов в реальном поиске решения, в формировании психического отражения на уровне мышления. В исследованиях эмоциональной регуляции поиска и конкретизируется тезис о субъектности мышления. Важно учитывать мотивационную обусловленность мышления, но этого недостаточно, необходимо также дать характеристику эмоциям, которые «отражают отношения между мотивами (потребностями) и успехом или возможностью успешной реализации отвечающей им деятельности субъекта» [99, с. 198]. Своеобразие места проблематики, связанной с анализом взаимоотношений эмоций и мышления, заключается в том, что она часто оказывается на пересечении учений о мышлении и учений об эмоциях, занимая и тут и там периферийное положение.

Сам факт существования и важная роль эмоциональных про­цессов в познании были отмечены еще до выделения психологии в самостоятельную науку философами, называвшими такие ин­теллектуальные чувства, как сомнение, уверенность, догадку,. удивление, удовольствие и др. Конкретно-психологические иссле­дования интеллектуальных чувств сталкивались с большими трудностями. Интеллектуальные чувства сводились к познава­тельным процессам. Широкое распространение получила точка зрения, согласно которой подчеркивается лишь негативное влия­ние эмоций на познание, абсолютизировались факты искажения отражения реальности под влиянием эмоций: представление о логике чувств у Рибо, об аутистическом мышлении у Блейлера. В истории психологии существовала попытка ввести специальное понятие «эмоциональное мышление», она осуществлена в работе Г. Майера [122]. Вместе с тем еще Н. Н. Лапшин [122] отмечал, что «под заглавием «психология эмоционального мышления» скрывается целое метафизическое учение, носящее эклектический характер». «Эмоциональное мышление» Г. Майер отличал от «су­дящего мышления» и в качестве основного признака называл следующий: «На первом месте стоят потребности практические...» Описывая специфику эмоционального мышления, Г. Майер также отмечал, что познавательный процесс здесь затенен, отодвинут на задний план, фокус внимания сосредоточен на практической цели, для которой познание является лишь побочным средством. Если обратиться к принятой сейчас в отечественной психологиче­ской литературе терминологии, то легко заметить, что понятие «эмоциональное мышление» Г. Майера очень близко понятию «практическое мышление» (ср. работу Б. М. Теплова «Ум полко­водца»), поэтому неправильно считать (см., например, [195]), что «эмоциональное мышление» (по Майеру) есть самостоятель­ный вид мышления.

«Эмоциональное мышление» классифицируется далее Майером на «аффективное» и «волевое». К первому автор относит эстетическое и религиозное мышление. Так, например, религиоз­ные акты мысли, по Майеру, являются аффективными умозаклю­чениями (а не познавательными процессами). Эти своеобразные умозаключения обладают следующими признаками: непосредст­венное оценивание известных фактов, вызванное желанием дости­гать известных благ и избегать известных зол, чувство зависимо­сти по отношению к некоторому началу, импульс к осуществле­нию акта веры. Таким образом, аффективное мышление, хотя и выделяется в качестве самостоятельного, получает лишь общую характеристику, трактуется как вид умозаключения. В работе Г. Майера не только отсутствуют конкретно-психологические ис­следования эмоционального и аффективного мышления, но даже отсутствует их четкое выделение из всего многообразия умствен­ных процессов человека.

В отечественной психологии, в работах Л. С. Выготского, С. Л. Рубинштейна и А. Н. Леонтьева были заложены методоло­гические основы для преодоления традиционного разрыва между познавательными и эмоциональными процессами и, в частности, отрыва мышления от эмоциональной (и мотивационной) сферы. В этом контексте важны положение Л. С. Выготского о единстве интеллекта и аффекта, положение С. Л. Рубинштейна о том, что мышление как реальный психический процесс само является единством интеллектуального и эмоционального, а эмоция — единством эмоционального и интеллектуального. Значимым явля­ется также положение А. Н. Леонтьева о том, что мышление как деятельность имеет аффективную регуляцию, непосредственно выражающую ее пристрастность. Важными также являются и поло­жения об общих функциях эмоций. Теоретические положения В. К. Вилюнаса [40], Ф. В. Бассина [15], П. М. Якобсона [209], Б. И. Додонова [58], В. Л. Поплужного [39], А. В. Запорожца [61] могут также быть использованы при изучении эмоциональ­ной регуляции мышления. С мыслительной деятельностью связа­ны (в ней участвуют) все виды эмоциональных явлений — и аф­фекты, и собственно эмоции, и- чувства (по классификации А. Н. Леонтьева). Можно также говорить об интеллектуальной агрессии, интеллектуальном стрессе, интеллектуальной фрустрации.

Экспериментально-психологические исследования эмоциональ­ной регуляции мыслительной деятельности начались сравнительно недавно, но без них уже нельзя представлять себе современную психологию мышления. «Внутренние условия» мышления — это и, возникновение, и сложная динамика эмоциональных оценок.

Поиск по сайту: