Дитя здесь придерживается тех же позиций, что и Родитель,

т.е. в терминах транзактного анализа представляет собой Подчиняющееся (Позитивное) Дитя.

У идеалистов z_Д = 1 - у_Р. Таким образом,

Дитя здесь - это "Родитель наоборот",

т.е. в терминах транзактного анализа - это Бунтующее (Негативное) Дитя.

Данное положение имеет силу независимо от того, совершает ли индивид выбор сверхлегкой (у = 1) или сверхтрудной задачи (у = 0), что позволяет, согласно единой психологической природе детерминации выборов (Дитя противостоит Родителю), объединить таких индивидов в одну группу (выше она была обозначена как группа Б).

Можно полагать, что идеалисты, осуществляя парадоксальные выборы (исследователи мотивации достижения называют их "экстремальными"), втайне считают, что они получат то, чего заслуживают; они будто исходят из принципа, что "каждому - по его деяниям".

В дальнейшем будем различать два итоговых показателя проявлений активности человека в ситуации достижения. Один из них - введенный нами ранее показатель благополучия человека при реализации его устремлений, т.е. в результате выбора (или отказа от выбора) задачи определенного уровня доступности, W_суб → f. Новый показатель характеризует уровень результативности устремлений и описывается произведением W_суб * f. Такое понимание вполне отвечает нашим интуитивным представлениям: результативность устремлений прямо пропорциональна энтузиазму, с которым человек берется за дело, т.е. уровню W_суб (надежда), и вместе с тем величине шансов на успех, f. В крайних вариантах имеем: 1 * 1 =1, 1 * 0 = 0; 0 * 1 = 0; 0 * 0 = 0.

Сравним теперь итоговые характеристики активности рационалистов по двум критериям: состоятельности устремлений (в виде итогового показателя уровня благополучия, W_суб → f) и результативности устремлений (W_суб * f). Заметим, что благополучие рационалистов никогда не бывает меньше значения 0.382. В этом легко убедиться, допустив, что задача реально неразрешима (о чем испытуемый не знает, полагаясь на сведения, полученные им от экспериментатора, как в экспериментах Физера - см. далее). Действительно, в этой ситуации W_суб → f = 0.618 → 0 = 1 - 0.618 + 0.618 * 0 = 0.382. В остальных случаях, когда решающий задачу имеет реальные шансы на

¹³ А. К. Ерофеев [8], имея в виду тенденцию испытуемых выбирать средние уровни трудности задачи, ввел термин "реализм". Точнее, по-видимому, не скажешь! Однако для нас здесь появляется риск контекстуального смешения терминов: в "Космическом субъекте" [10] В. А. Лефевр использует термин "реализм" для обозначения факта соответствия интенции субъекта его готовности к выбору; в "Алгебре совести" [9] выборы, совершаемые "Реалистами", имеют название "интенциональный выбор" (в этой статье мы используем термин "интенциональный выбор" при описании как рационалистов, так и идеалистов). Вполне возможно применение терминов "рационалист" и "реалист" как синонимов.

стр. 15

успех, уровень благополучия будет выше значения 0.382.

Рационалисты: Благополучие

0.382 ≤ W_суб → f ≤ 1.

Рассмотрим уровень результативности устремлений W_суб * f = 0.618 * f. Поскольку в общем случае 0 < f < 1, результативность устремлений варьирует в следующих пределах:

Рационалисты: Результативность

0 < W_суб * < 0.618.

Мы видим, что показатели результативности и состоятельности устремлений рационалистов частично перекрывают друг друга, образуя интервал 0.382 - 0.618. Однако они скорее более благополучны, чем результативны, и при этом меньше рискуют благоденствием, чем результативностью своих достижений.

Рассмотрим особенности поведения идеалистов.

Индивиды, отказывающиеся от усилий, строят "воздушные замки", предчувствуя свою неудачу. Они пытаются добиться своих целей "малой кровью" и достигают немного. "Минималисты" сверхадаптивны; можно сказать, что их адаптация запредельна. Идеализируя предмет своих ожиданий, они игнорируют трудности и "риски" мира.

Если принять во внимание, что субъективное ожидаемое благополучие у "минималистов" близко к нулю (они ни на что не надеются) ((0 → 1) → 0 ) →... = 0, то такие люди не должны ощущать себя в проигрыше. Уровень их адаптированности максимален: W_суб → f = 0 → f = 1 при любых значениях f. "Влечение к удовольствию" торжествует. Но если обращать внимание на результаты, то принцип удовольствия разбивается о принцип реальности. "Подводит" результативность устремлений. Здесь она минимальна: W_суб * f = 0 при любом f. Факт закономерного подтверждения библейского "блаженны нищие духом".

Индивиды, мобилизующие усилия для решения сверхтрудных задач, знают, что их усилия могут оказаться напрасными, поэтому готовы к потерям и поражениям. Но они все-таки верят в осуществление своей надежды. "Невозможно?... Ну, в таком случае, - через невозможное!" ¹⁴. Таких людей я называю активно-неадаптивными, - действующими "над ситуацией". Максималисты обретают ощущение авторства, субъектности, Я, берясь за выполнение задачи с непредсказуемыми исходами (когда неизвестно, имеет ли она решение вообще). Они рискуют без прагматических оснований для риска, переходя границы там, где другие воздерживаются.

Насколько в итоге благополучны те, кто придерживается активно-неадаптивной стратегии выбора (А. Г. Асмолов и М. С. Нырова называют их "неадаптантами" [1])? Метаимпликативная модель выбора позволяет дать общий ответ на этот вопрос. В предельном случае максималисты выбирают задачи, считающиеся неразрешимыми. Примем, что с точки зрения внешнего наблюдателя, переменная f, символизирующая неизвестный уровень доступности задачи, имеет значение f₀, соответствующее данному уровню доступности задачи. В этом случае W_суб → f₀ = ((1 → 0) → 1) → f₀ = f₀. Иными словами, уровень адаптации активно-неадаптивных субъектов соответствует возможностям, реально присущим ситуации действия. Так, испытатель, предельно рискуя, очерчивает возможности, реально присущие предмету его проверки. Но требуется именно риск - его предельная степень - для того, чтобы искомое (если следовать в трактовке этого термина А. В. Брушлинскому) было открыто. Критерий результативности устремлений дает тот же результат, что и критерий их состоятельности: W_{суб *} f₀ = 1 * f₀ = f₀. Какова адаптивность, такова же и результативность; соотношение, контрастирующее с тем, что было отмечено нами у сверхадаптивных (здесь - тождество, там - противоположность). Активно-неадаптивные не выбирают между "приспосабливаться или достигать"; они руководствуются скорее принципом: "головой в омут", "кто не рискует, тот не выигрывает", "война план покажет", "есть упоение в бою" и т.п. Фатализм! Как тут не вспомнить "По ту сторону принципа удовольствия" - "принцип Танатоса" - Фрейда?

Математическая модель раскрывает внутреннюю логику всех таких действий. Иррациональность приобретает рациональное объяснение и обобщенность. Экстремальные по сложности выборы задачи вовлекаются в общее поле исследований феноменов "надситуативной активности" [15 - 18].

АНАЛИЗ ФЕНОМЕНА ФИЗЕРА

Рассмотрим еще одно явление, значимое для апробации импликативной модели мотивации выбора. Речь идет о фактах, полученных Н. Т. Физером [35]. Они настолько нетривиальны, что могут быть названы "феноменом Физера".

Развивая представления о различиях в поведении людей, делающих свой выбор в зависимости от соотношения мотивов достижения и избега-

¹⁴ Впервые я услышал эти слова немногим менее 40 лет назад. Анатолий Александрович Якобсон, учитель литературы и истории, читавший нам, старшеклассникам 2-й физико-математической школы в Москве, лекции о Мандельштаме, Пастернаке, Блоке, Цветаевой, общественный защитник на процессе Даниеля и Синявского, уехавший из Москвы и ушедший из жизни в Германии, однажды сказал: "Раннего Пастернака я люблю так, что невозможно любить больше. А позднего люблю еще больше - через невозможное... ". - В. П.

стр. 16

ния, Физер провел впечатляющие эксперименты, касающиеся настойчивости в процесс решения задач. Физер предлагал испытуемым решать неразрешимые задачи (о чем сами испытуемые, разумеется, не знали). В первом случае задача выдавалась за легкую (испытуемым-студентам сообщали, что она доступна приблизительно 70% студентов их уровня подготовленности), а во втором - за сверхсложную задачу ("только 5% студентов решили эту задачу"). Таким образом, в двух разных ситуациях предъявления задачи измерялась настойчивость испытуемых в процессе ее решения. Они знали, что в любой момент своей деятельности могут оставить решение этой задачи и взяться за решение другой (в одном из экспериментальных исследований Физера указывалось, что альтернативная задача характеризуется средней степенью сложности). Предварительно на основе тестирования выделялись две полярные группы испытуемых: "мотивированные успехом" (доминирует мотив достижения успеха, М_у) и "мотивированные избеганием неудачи" (доминирует мотив избегания неудачи, М_и). Представители этих групп и были участниками эксперимента с неразрешимыми задачами.

Итак, первый вопрос заключался в следующем: в какой из серий - якобы простые или сложные задачи - испытуемые с доминированием мотива достижения успеха проявят больше настойчивости?

Второй вопрос касался поведения испытуемых с доминированием боязни неудачи. В какой ситуации они будут более настойчивы: при решении якобы простой (вероятность решения которой называлась равной 0.7) или якобы сложной задачи (заявленная вероятность решения которой была равна 0.05)?

Третий вопрос: существуют ли различия в проявлениях настойчивости между испытуемыми с доминированием надежды на успех и боязнью неудачи при решении якобы сложной задачи?

Четвертый вопрос: существуют ли различия в проявлениях настойчивости, и если да, то какие: между испытуемыми с доминированием мотива успеха и доминированием боязни неудачи при решении якобы простой задачи? ¹⁵

При решении поставленных вопросов Физер предварительно сформулировал следующие гипотезы:

Гипотеза 1. Когда мотив достижения успеха сильнее мотива избегания неудачи (М_У > М_И), настойчивость в первых пробах решения задач должна быть большей, чем когда исходная субъективная вероятность успеха велика (P_s > 0.50), по сравнению с условием низкой субъективной вероятности успеха (P_s < 0.50).

Гипотеза 2. Когда М_И > М_У, настойчивость испытуемых при низком уровне субъективной вероятности решения задач (P_s < 0.5) выше, чем в случае высокого уровня субъективной вероятности решения (P_s > 0.5).

Гипотеза 3. Когда исходное значение P_s велико (P_s > 0.50), испытуемые с М_У > М_И проявляют больше настойчивости, чем субъекты, у которых М_И > М_У.

Гипотеза 4. Когда исходное значение P_s мало (P_s < 0.50), испытуемые с М_И > М_У, более настойчивы, чем с М_У > М_И.

Физер получил результаты, убедительно подтверждающие все выдвинутые гипотезы:

1) испытуемые с преобладанием мотива успеха проявляют большую настойчивость при решении "более простой" задачи;

2) испытуемые с преобладанием избегания неудачи проявляют большую настойчивость при решении "более сложной" задачи;

3) якобы более простые задачи настойчивее решались испытуемыми из группы мотивированных успехом и менее настойчиво - избегающими неудачу;

4) обратный результат наблюдается в случае решения "сверхсложных" (однако якобы решаемых) задач: мотивированные успехом испытуемые менее настойчивы, чем испытуемые, мотивированные избеганием неудачи.

Красота картины, полученной Физером, определяется не только парадоксальностью полученных фактов, но и поразительной точностью их соответствия всем четырем гипотезам, вытекающим из ранее принятой экспериментатором модели выбора риска Аткинсона. Исследователь исходил из следующей идеи: по мере выявления испытуемым фактической трудности решаемой задачи, предъявленной как "простой", субъективная вероятность ее решения приближается к среднему значению 0.5, что придает ей привлекательность в глазах испытуемых, мотивированных успехом, и отталкивает тех, кто мотивирован избеганием неудачи; в процессе решения задачи, считающейся очень сложной, субъективная вероятность ее решения все больше отдаляется от среднего значения 0.5, тем самым снижая ее привлекательность для испытуемых, мотивированных успехом, и повышая ее привлекательность для тех, кто мотивирован избеганием неудачи.

¹⁵ Читатель может оценить нетривиальность полученных Физером данных, попытавшись самостоятельно предсказать ответы на каждый из четырех вопросов. Нужно отметить, что понятие "нетривиальность факта" характеризует несовпадение результатов опыта и суждений с точкой зрения здравого смысла. Нетривиальность операционализируется в ходе сопоставления эмпирических данных, полученных в условиях определенного испытания, направленных на проверку конкретной гипотезы, и мнений независимых экспертов, прогнозирующих результаты этого испытания на основе информации об условиях его проведения [19, 20].

стр. 17

Трактовка Физера при всей ее красоте и убедительности базируется на неявной посылке неуклонного понижения P_s по ходу решения. Подразумевается, что сначала испытуемый конструирует образ доступности (сложности) задачи, исходя из того, о чем оповещает его экспериментатор, а затем пересматривает свои представления под давлением опыта неудач: субъективная вероятность решения постоянно падает, либо приближаясь к отметке 0.50 (группа А), либо все более отдаляясь от нее и приближаясь к нулю (группа Б). Но так ли это? Не противоречит ли это допущение некоторым переживаниям, которые, бесспорно, знакомы многим по опыту: ощущение, будто решение задачи как бы уже есть - "на кончике пера", переживание "вот-вот решения", чередование чувства отчаянья и надежды, падения и взлетов и т.п.? Мы оставляем этот вопрос открытым (см. "Перспективы исследования").

Импликативная модель мотивации выбора предлагает иную трактовку феномена Физера, не прибегающую к идее приближения (отдаления) субъективной вероятности успеха в решении задачи P_s к значению (от значения) P_s = 0.50.

Причину различий мы усматриваем в механизмах детерминации поведения у рационалистов и идеалистов.

Вернемся к базовой формуле

W = ((x → y) → z) = x

и опишем ее с учетом тех перемен, которые должны быть отмечены в новом контексте исследования мотивации выбора - при переходе от ситуации свободного выбора к условию ограниченного выбора трудности задачи. В отличие от ситуации свободного выбора, в которой испытуемые могли еще до начала действия подбирать себе уровень приемлемой трудности задачи в сочетании с оправданным уровнем мобилизуемых усилий, в данном случае мы застаем субъекта уже "втянутым" в деятельность: он не выбирал стартового уровня трудности задачи - в начале деятельности ему просто "вручили" (да еще и слукавив) задачу указанной степени трудности. Поэтому мы не станем требовать жесткого соблюдения условия комплиментарности в сочетаниях x и у, а также комплиментарности (х → у) и z, но, придерживаясь критерия интенциональности выборов, сохраняем ранее введенный критерий различения рационалистов и идеалистов; в первом случае по-прежнему z приравнивается у (позиции "я хочу, я надеюсь" соответствует позиция "ты должен, у тебя получится"), а во втором случае эти позиции рассматриваются как полярные: z = 1 - у (желания и помыслы испытуемого противостоят авторитетным оценкам экспериментатора).

Итак, необходимо найти решения следующих четырех уравнений, позволяющих предсказать уровни настойчивости рационалистов и идеалистов при решении "простых" (P_s = 0.70) и "сложных" (P_S = 0.05) задач.

Рационалисты. "Легкая" задача (P_s = 0.7)

(x → 0.7) → 0.7 = 0.70 + 0.3 0.3 х = x;

х = 0.769...

Идеалисты. "Легкая" задача (P_s = 0.7)

(x → 0.7) → 0.3 = 0.3 + 0.7 0.3 х = x;

х = 0.380...

Рационалисты. "Трудная" задача (P_s = 0.05)

(x → 0.05) → 0.05 = 0.05 + 0.95 0.95 х = x;

х = 0.513...

Идеалисты. "Трудная" задача (P_s = 0.05)

(x → 0.05) → 0.95 = 0.95 + 0.05 0.95 х = x;

х = 0.997...

Мы видим, что рационалисты мобилизуют значительно больше усилий при решении "легкой" задачи, чем при решении "трудной":

х_{рационалисты, легкая задача} = 0.769... > x_{рационалисты, трудная задача} = 0.513...

Тем самым, подтверждается первая гипотеза Физера.

При предъявлении идеалистам "трудных" и "легких" задач в 7первом случае мобилизуется больше усилий, чем во втором:

х_{идеалисты, трудная задача} = 0.997... > x_{идеалисты, легкая задача} = 0.380...

Подтверждается вторая гипотеза Физера.

Рационалисты мобилизуют больше усилий при решении "легкой" задачи по сравнению с усилиями идеалистов:

х_{рационалисты, легкая задача} = 0.769... > x_{идеалисты, легкая задача} = 0.380...

Подтверждается третья гипотеза Физера.

При предъявлении рационалистам и идеалистам "трудной" задачи, первые мобилизуют меньше усилий, чем вторые:

х_{рационалисты, трудная задача} = 0.513... > x_{идеалисты, трудная задача} = 0.997...

Подтверждается четвертая гипотеза Физера.

Осталось сравнить полученные значения настойчивости х с уровнем готовности испытуемых перейти к решению средней по доступности (альтернативной) задачи, о которой предварительно сообщал испытуемым экспериментатор.

стр. 18

Готовность испытуемых к выбору трудной задачи может быть рассчитана согласно условию:

(x → 0.50) → 0.50 = 0.50 + 0.50 0.50 х = x, х = 0.666...

Итак, средние по трудности альтернативные задачи способны "сбить с толщ" рационалистов, решающих "трудную" задачу (0.513... < 0.666...), и идеалистов, решающих "легкую" задачу (0.380...< 0.666...).

Устоять перед соблазном "дьявольского числа" трех шестерок удается лишь рационалистам, решающим "легкую" задачу (0.769... > 0.666...), и идеалистам, решающим "трудную" задачу (0.997... > 0.666...).

Таким образом, метаимпликативная модель мотивации выбора предсказывает в полном соответствии с гипотезами и экспериментальными данными Физера тенденцию предпочтения альтернативы и отказа от нее у рационалистов и идеалистов в зависимости от указанного им уровня доступности основной задачи.

ПЕРСПЕКТИВЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Опишем приоткрывающиеся перспективы разработки предложенной нами модели.

Построение более общих моделей. Мы рассмотрели то, что может быть названо моделью уверенности субъекта в выполнимости задания (кратко - моделью уверенности). Положим, однако, что у субъекта, как и предполагал Физер, от попытки к попытке накапливается ощущение неуверенности в том, что задача может быть решена. Вопрос теперь в том, что в действительности представляет собой психологическая "траектория" продвижения в глубь неразрешимой задачи? Для того, чтобы понять, что этот вопрос не является праздным, достаточно лишь одного примера: математик Бойаи заклинал своего сына (в будущем - открывателя, как и Лобачевский, неевклидовой геометрии) отказаться от попыток доказать V постулат Евклида, ибо в истории математики бывали случаи безумия на почве невозможности решить и отказаться от решения этой проблемы.

Идея понижающейся субъективной вероятности решения по мере накопления опыта неудач, таким образом, сохраняет свое значение и требует дополнительной проверки. Она может быть инкорпорирована в расширенную модель состоятельности устремлений (мы назовем ее моделью сомнений субъекта в выполнимости задания - моделью сомнений):

W* = ((((x → y) → z) → h) → q)...,

где h - мысленные допущения испытуемого, а q -инфантильные убеждения испытуемого, касающиеся уровня доступности задания. Высокому уровню W* соответствует состояние включенности субъекта в действие, а низкому - состояние отрешенности, "недеяния".

Модель сомнения, так же как и модель уверенности, применима в ситуациях: 1) ничем не стесненного выбора задачи (при переходе со ступени на ступень импликативной конструкции действует то же правило комплиментарности, что и в модели уверенности) и 2) ограниченного выбора (правило комплиментарности снимается).

Реализуя модель сомнений в условиях свободы выбора при осуществлении первоначальных выборов (т.е. на старте деятельности), мы получаем те же экстремальные выборы и "золотое сечение", что и в модели доверия применительно к идеалистам и рационалистам.

В плане проверки гипотезы Физера интерес представляет оценка адекватности модели в условиях стесненного выбора. В этой ситуации условие комплиментарности, как уже отмечено выше, снимается, но сохраняется условие интенциональности выборов (так было и прежде - в модели уверенности); остаются также и определенные соотношения между z и у: у реалистов чаяния соответствуют осведомленности, z = у идеалистов они противостоят сведениям, z = 1 - у. Постулируется также, что у рационалистов h = q (допущения принимаются на веру), в отличие от идеалистов: h = 1 - q (реципрокные взаимоотношения между верой и собственными допущениями). Предполагается, что выдвигаемые испытуемым собственные гипотезы относительно разрешимости задачи первоначально соответствуют информации, полученной извне (от экспериментатора), а потом все больше отклоняются от нее в сторону понижения. "Запуская" процесс понижения h (обозначим его ↓h), начиная со значений 0.7 и 0.05 у рационалистов и идеалистов, мы решаем уравнения:

(((x → 0.7) → 0.7) → ↓h) 0.7 = x и (((x → 0.05) → 0.05) → ↓h) → 0.05 = x

(рационалисты);

(((x → 0.7) → 0.3) → ↓h) → 0.3 = x и (((x → 0.05) → 0.95) → ↓h) → 0.95 = x

(идеалисты).

Проводя необходимые вычисления, убеждаемся, что и в этой системе отсчета эмпирические данные Физера подтверждаются нашей моделью.

Идеалистам, в отличие от рационалистов, приходится трудно: чем меньше оснований думать "Я прав", тем больше вера в свою правоту и настойчивее попытки решения.

Решить прекратить - просто. Но как прекратить решать? (Ф. Д. Горбов) Для того, чтобы ответить на этот вопрос, затронем еще одну возможную переменную: j (первая буква в слове "joker"). Будем считать, что в конечном счете именно она замыкает собой импликативную цепочку из переменных х, у, z, h, q и является симво-

стр. 19

лом абстрактной возможности существования некоего неизвестного еще решения. Такова многообещающая латинская буква, скрывающая под собой или нечто, о чем в данный момент ничего неизвестно, или утешительное и интригующее "знаю, что ничего не знаю", или квазифизические представления об "иных измерениях бытия", или аудиторную уловку методологов - "подвешенный вопрос", или символы высшей реальности и т.д. Обращаясь к символам существования решения вообще, те, кто верит в их достоверность, способны обрести поддержку в условиях глубокого кризиса - краха надежды; мера переживаемой могущественности этих сил не столь уж важна (W* → j = (=0) → j =1). Более того, выход из кризиса становится возможным лишь в том случае, если решающий задачу воздерживается от дальнейших попыток напрямую ("в лоб") исследовать реалистичность этих символов веры, "проверять реальность" - такие ходы лишь возвращают его к опыту неудач, дублируя j последовательностью нескончаемых j', j", j'" и т.д. и т.п., до бесконечности (дурной). Выскажемся категоричнее: должны быть начисто исключены какие-либо пробы "эмпирической верификации" презумпции существования решения. Здесь важна сама возможность обращения к таким символам, переживание подобной возможности.

Есть ли имя, чтобы обозначить эту спасительную для субъекта обращенность к символам запредельного опыта? Может быть, упование! Таким образом, в состав нашей модели включается термин, неведомый "академической" психологии личности. С его помощью могут быть описаны механизмы и процессы, непосредственно завершающие терапевтический акт (Ф. Е. Василюк); в данном случае "упование" есть решающее условие "самотерапии"; оно позволяет субъекту примириться с собой, когда какого-либо решения задачи у него нет, все мыслимые гипотезы исчерпаны, но расстаться с задачей, перестать решать ее, он не в силах.

Полная метаимпликативная модель, таким образом, должна охватывать множество переменных, включая в себя трансцендентальное (то, что предшествует возможному опыту¹⁶) и трансцендентное (то, что превосходит возможный опыт).

Соотнесение традиционных и новых конструктов. Существенно важный вопрос дальнейшего исследования касается также необходимости использования схем транзактного анализа в построении метаимпликативной модели мотивации выбора. "Бритва Оккама" пощадила бы их, ибо они, на наш взгляд, не просто проясняют (или упрощают) картину детерминации выбора, а переводят размышления о мотивации поведения в новую плоскость, позволяющую проследить генез выборов и до известной степени оказать влияние на уже сложившиеся механизмы выбора. Это - социально-психологическая плоскость исследований. Мотивация достижения, относясь, бесспорно, к категории высших психических форм побуждения индивида к действию, может рассматриваться как результат превращения интерпсихологических образований в интрапсихологические (если взглянуть на них с позиции культурно-исторической теории Л. С. Выготского [5]¹⁷). То, что вчера еще имело форму содружества или конфликта между реальным ребенком и его реальными родителями, сегодня приобретает форму единения или противоборства между эго-состояними Дитя и Родитель, что в конечном счете и обусловливает характер производимых выборов.

Обоснование этого положения, конечно, относится к перспективам исследования. Однако можно уже сейчас назвать методы, которые позволяют раскрыть интересующую нас архитектонику внутренних взаимодействий между эго-состояниями Дитя, Родитель и Взрослый.

Таков, в частности, предложенный мной метод транзактной реинтерпретации существующих методов психологического исследования личности [18]. Идея метода заключается в том, чтобы в транзактных терминах описывать любые индивидуальные проявления испытуемых, тестируемые традиционными методами. Предполагалось, в частности, что любое суждение "работающего" в клинике личностного опросника может быть представлено как символ скрытых транзакций, свидетельствующих о единстве, конфронтации, компромиссах между эго-состояними. В соавторстве с В. К. Калиненко, нам удалось подвергнуть транзактной реинтерпретации опросник Кеттела и получить некоторые неожиданные результаты [21]. Например, выяснилось, что люди, соблюдающие диету, характеризуются единством Взрослого и Дитя (В Ω Д), а "срывающиеся" с диеты - конфронтацией Родителя и Дитя (Р ↔ Д). Подтвердилось также наше предположение о том, что склонные к "бескорыстному (активно-неадаптивному) риску", люди характеризуются конфронтацией Дитя и Родителя (Д ↔ Р) [18].

Та же процедура может быть применена, например, и к таким "полупроективным" методикам,

¹⁶ См. примечание 8.

¹⁷ Сравнивая теории Л. С. Выготского и Э. Берна, мы отмечали: "Берн часто обращается к Пиаже. Имя "Моцарта в психологии", Л. С. Выготского, ему неизвестно. Между тем, трудно не заметить общности двух систем: "социальной психиатрии" Берна и "культурно-исторической" психологии Выготского. Автор культурно-исторической теории, Л. С. Выготский, формулируя в 20-е годы идею интериоризации социальных отношений, идею системного строения сознания, идею опосредствованного строения высших психических функций, идею знака как психологического орудия, идею сосуществования и взаимодействия культурного и натурального ряда в психике, вплотную подошел к тем аспектам бытия человека, которые в последующем приоткрылись Берну. Сознание - арена межсубъектных коллизий" [27, с. 20].

стр. 20

как решетка мотива достижения, предложенная Шмальтом [37 - 39], сочетающая в себе "преимущества ТАТ с экономичностью и однозначностью опросника" [32, т. 1, с. 270 - 271]. Выявляется тесная связь между данной методикой и методикой ТАТ по Хекхаузену: мотивированные на успех предпочитают проблемы средней трудности, а мотивированные на избегание неудачи - экстремальные степени трудности. Предпринятая автором этой статьи (пока еще без привлечения коллег в роли независимых экспертов) пробная транзактная реинтерпре-тация пунктов опросника Шмальта дает основания полагать, что пункты, соотносимые с ориентацией на успех, свидетельствуют о единстве Родителя и Дитя а пункты избегания неудачи - о конфронтации (комплиментарности) Родителя и Дитя (Д ↔ Р), что соответствует нашему различению рационалистов и идеалистов.

Разработка персонологических аспектов ме-таимпликативной модели мотивации выбора. Понимание внутренних взаимоотношений между эго-состояниями - ключевой пункт в прогнозировании мотивационных последствий социальной ситуации развития, имевшей место в прошлом, а также реорганизации раннего опыта в условиях коррекции существующих форм поведения. Так, в частности, метаимпликативная модель мотивации выбора позволяет локализовать поиск "контаминации" (зон смешения) Родителя и Взрослого, ограничивающих возможности стимуляции активности Дитя: "заставить" Детскую часть личности "захотеть" чего-либо невозможно, но если Взрослый вступит в диалог с Дитя, избавившись от "поддержки" Родителя, то появится шанс на успех [22]. Кроме того, может быть установлена область необходимых "перерешений" - новых решений взамен "ранних", локализованных в Дитя и являющихся источником дезадаптации.

За счет привлечения схем транзактного анализа метаимпликативная модель мотивации выбора предстает перед нами как мультисубъектная модель мотивации. "Академическая" психология личности объединяется с практической психологией, что соответствует проекту "общей персонологии" [28], [29].

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Предлагается метаимпликативная модель интерпретации поведения субъекта в условиях выбора, составляющая альтернативу "модели выбора риска" Дж. Аткинсона, позволяет под новым углом зрения проанализировать классический феномен мотивации достижения - выбор испытуемыми задач различной степени трудности. Ядром предлагаемой модели является трактовка выбора как результата метаимпликации

(x →*y) →* z,

где х - уровень усилий, мобилизуемых субъектом для решения задачи выбранного уровня доступности, у - имеющиеся у него сведения об уровне доступности выбранной задачи, z - неосознаваемые установки, в которых воплощены фантазии субъекта о его способности решить задачу. Знак "→*" в выражении а →* b вводится для обозначения операции метаимпликации, с помощью которой устанавливается мера реализуемости устремлений субъекта посредством внутренних и внешних ресурсов (предполагается, что устремления выражают себя в запросе а на внешний ресурс b; при этом субъект располагает также "внутренним ресурсом", равным 1 - а, дефицит которого и побуждает его обратиться с запросом а во вне). Операция метаимпликации представляет собой обобщение логической операции "импликации" на все рациональные значения из [0, 1].

Исходя из понятия "интенциональный выбор", введенного В. А. Лефевром,

(x →* y) →* z = x

и определяя комплиментарные (взаимодополнительные) отношения между х и у: х = 1 - у, а также между х →* у и z: х →* у = 1 - z, мы приходим к уравнению, имеющему три решения из [0, 1]:

Решения (y₁, х₁) дают нам формулу рационалиста, выбирающего задачи повышенного уровня сложности (вероятность решения равна 0.382...), а решения (у₂, х₂) и (у₃, х₃) - формулу идеалиста, действующего либо на минимуме (вероятность решения близка к 1), либо на максимуме своих возможностей (вероятность решения близка к 0).

Метаимпликативная модель мотивации выбора позволяет назвать "идеальные точки" предпочтений для рационалистов и идеалистов, что соответствует эмпирической картине выборов испытуемых с доминированием мотива достижения успеха над страхом неудачи (это совпадает с теоретически предсказанными выборами "реалистов") и - мотива избегания неудачи над мотивом достижения успеха (так должны вести себя, согласно модели, "идеалисты").

Если допустить, что рационалисты - это испытуемые, мотивированные успехом, а идеалисты - избеганием неудачи, то следует признать: метаимпликативная модель мотивации выбора позволяет указать более точно область возможных выборов, предпринимаемых ими (вероятность решения задачи - 0.3 - 0.4; именно здесь расположено число 1 - 0.618 = 0.382), чем модель принятия риска Дж. Аткинсона, предсказываю-

стр. 21

щая в качестве ориентира предпочтении средние по трудности задачи (для другой группы испытуемых обе модели одинаково прогнозируют экстремальные выборы).

Метаимпликативная модель мотивации выбора согласуется с четырьмя гипотезами и подтверждающими их эмпирическими данными Физера относительно проявлений настойчивости у испытуемых, мотивированных надеждой на успех, а также избеганием неудачи при решении якобы простых и трудных задач (в действительности задачи не имели решения). В отличие от модели принятия риска, метаимпликативная модель мотивации выбора не нуждается во введении дополнительных предположений о понижающейся по ходу неудач субъективной вероятности успеха; однако и эта гипотеза, если ее принять, находит свое подтверждение в рамках расширенной метаимпликативной модели выбора.

Представляет интерес эмпирическая оценка более общих, чем предложенная, метаимпликативных моделей мотивации выбора.

К очевидным перспективам исследования относится прямая проверка гипотезы о том, что различия между рационалистами и идеалистами соответствуют эмпирически установленным различиям в проявлении мотивации достижения у испытуемых (у рационалистов надежда на успех должна преобладать над страхом неудачи, а у идеалистов должно наблюдаться противоположное соотношение).

Кроме того, должна быть проверена гипотеза о генетической преемственности указанных особенностей проявления мотивации достижения (доминирует ли надежда на успех или страх неудачи) по отношению к типу интериоризируемых детско-родительских отношений. Эта гипотеза вытекает из транзактной интерпретации различий между рационалистами и идеалистами: первые характеризуются единством эго-состояний Родитель и Дитя (Дитя здесь придерживается тех же позиций, что и Родитель); вторые - конфронтацией между этими эго-состояниями (Дитя здесь - это "Родитель наоборот").

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Асмолов А. Г., Нырова М. С. Нестандартное образование в культурно-исторической перспективе. Новгород, 1994.

2. Берн Э. Трансактный анализ в психотерапии. М.: Академический проект, 2001.

3. Берн Э. Групповая психотерапия. М.: Академический проект, 2001.

4. Василюк Ф. Е. Психология переживания. М.: Изд. Московского Университета, 1984.

5. Выготский Л. С. Развитие высших психических функций. М.: Изд-во АПН РСФСР, 1956.

6. Гулдинг Р., Гулдинг М. Психотерапия нового решения, М.: Класс, 1997.

7. Джойнс В., Стюарт Я. Современный транзактный анализ. СПб.: Социально-психологический центр, 1996.

8. Ерофеев А. К. Развитие методов исследования уровня притязаний: Автореф. дисс. канд. психол. наук. М., 1983.

9. Лефевр В. А. Алгебра совести. М., 2004.

10. Лефевр В. А. Космический субъект. М.: Инкварто 1996.

11. Лефевр В. Рефлексия. Когито-центр, М., 2003.

12. Лисецкий К. С., Литягина Е. В. Психология не-зависимости. Самара, 2004.

13. Крылов В. Ю. Математическая психология. М., 2001.

14. Митина О. В., Петровский В. А. Транзактная модель рефлексивного выбора: опыт эмпирического обоснования // Образование и наука. Российская научно-методическая конференция 6 - 7 февраля 2004 г.: Сборник статей. Самара, 2004. С. 138 - 145.

15. Петровский В. А. К психологии активности личности//Вопросы психологии. М. N 3. 1975.

16. Петровский В. А. Активность как "надситуативная деятельность": Тез. научных сообщений советских психологов к XXI Международному психологическому конгрессу. М., 1976.

17. Петровский В. А. Психология неадаптивной активности. М.: Горбунок, 1992.

18. Петровский В. А. Личность в психологии: парадигма субъектности. Ростов на/Д: Феникс, 1996.

19. В. А. Петровский. Научное знание сквозь призму обыденного. Три ответа на вопрос "Ну и что?". // Модели мира. М., 1997.

20. Митина О. В., Петровский В. А. Нетривиальность научного факта и психологическая экспертиза психологов как экспертов // Мир психологии. N 4. 2001.

21. Шадур С. С., Самсонов М. А., Петровский В. А., Калиненко В. К. Роль эмоционально-волевых черт личности в выполнении больными ИБС диетических рекомендаций в процессе длительного диспансерного наблюдения. // Вопросы питания. 1989. N 5 С. 28 - 33.

22. Петровский В. А. Транзактная модель рефлексивного выбора. Рефлексивные процессы и управление: Тез. III Международного симпозиума. М., 2001.

23. Петровский В. А. "Эго-состояния" и готовность к рефлексивному выбору: Тез. конференции по практической психологии // Ежегодник Российского психологического общества: Психология и ее приложения. М., 2002. Вып. 9.

24. Петровский В. А. Метаимпликативная модель экзистенциального выбора // Известия самарского научного центра Российской академии наук. Декабрь 2002. С. 95 - 102.

25. Петровский В. А., Таран Т. А. Импульсная модель экзистенциального выбора // КИИ-2002. VIII национальная конференция по искусственному интеллекту с международным участием: Тр. конференции. Том 1. М.: Физматлит, 2002.

26. Петровский В. А., Таран Т. А. Модель рефлексивного выбора: транзактная версия//КИИ-2002. VIII национальная конференция по искусственному ин-

стр. 22

теллекту с международным участием: Тр. конференции. Т. 1. М.: Физматлит, 2002.

27. Петровский В. А. Метасловарь транзактного анализа (предисловие) // Берн Э. Транзактный анализ в психотерапии. М., 2001.

28. Петровский В. А. Общая персонология: наука личности // Известия самарского научного центра Российской академии наук. Специальный выпуск "Актуальные проблемы психологии". Самарский регион, 2003.

29. Петровский В. А. Мультисубъектная персонология: Сб. трудов конференции Института экзистенциальной психологии и жизнетворчества. М., 2004.

30. Таран Т. А. Многозначные булевы модели рефлексивного выбора // Рефлексивное управление: Сб. статей. М.: Институт психологии РАН, 2000.

31. Таран Т. А. Булевы модели рефлексивного управления в ситуации выбора // Автоматика и телемеханика. 2001. N 10.

32. Хекхаузен Х. Мотивация и деятельность: В 2 тт. / Под ред. Б. М. Величковского. М.: Педагогика, 1986.

33. Atkinson J. W. Motivational determinants of risk-taking behavior // Psychological Review. 1957. N 64.

34. Atkinson J. W. An Introduction to Motivation. N. J.: Princeton, 1964.

35. Feather N. T. The Relationship of Persistence at a task to expectation of success and achievement related motives// J. of Abnormal and Social Psychology, 1961. V. 63. N 3. P. 552 - 561.

36. Hoppe F. Untersuchungen zur Handlungs- und Affektpsychologie. IX. Erfolg und Miberfolg - Psychologische Forschung. 1930. N 14.

37. Schmalt H. -D. Die GITTER-Technik - ein objektives Verfahren zur Messung des Leistungsmotivs bei Kindern // Zeitschrift fur Entwiklungspsychologie und Pedagogische Psychology. 1973. N 5.

38. Schmalt H. -D. Die Messung des Leistungsmotivs. Gottingen, 1976a.

39. Schmalt H. -D. Das LM-GITTER. Handanweisung. Gottingen, 1976b.

Поиск по сайту: