Болезнь Крона

(регионарный энтерит, гранулёматозный энтерит)

Болезнь Крона – подострое или хроническое воспаление пищевари­тельного тракта, которое локализуется преимущественно в терминальном отделе подвздошной кишки (терминальный илеит) и в толстой кишке, а также в аноректальной области. Толстая кишка поражается в 3/4 случаев.

Макроскопически и гистологически поражения в толстой и тонкой кишке во многом сходны.

Болезнь Крона с локализацией в толстой кишке характеризуется пре­имущественно сегментарным поражением стенки кишки (так называе­мое перескакивающее поражение – skip lesion), т.е. поражённые сегмен­ты чередуются с непоражёнными. Макроскопически на первый план выступают утолщение и инфильтрация стенки кишки и язвы, первона­чально напоминающие афты. Воспаление при болезни Крона характери­зуется разрозненностью очагов, диспропорциональностью и поражени­ем всей толщи стенки кишки. Почти всегда наряду с сильно изменённы­ми воспалительными очагами имеются участки с минимальным воспалением. Описываемая как типичный симптом гранулёма эпителио-идных клеток встречается только в 20% биоптатов.

Описанное впервые в 1932 г. американским врачом Бериллом Кро­ном (В. Crohn) и названное его именем заболевание имеет характер регионарного неспецифического воспаления, которое протекает при­ступообразно и имеет тенденцию к хронизации. При тяжёлом, для­щемся всю жизнь заболевании в отличие от язвенного колита чаще поражаются более высокие отделы кишечника, прежде всего подвздош­ная и слепая кишка (так же сегментарно, как и в нижних отделах). Нередко отмечаются абсцессы и образуются свищи. Характерно также участие в болезненном процессе других систем организма, прежде всего суставов, кожи, жёлчных путей и т.д.

Эпидемиология. В последние десятилетия заболевание в странах Запа­да диагностируется всё чаще, что отличает его от язвенного колита, име­ющего стабильный уровень заболеваемости. Частота болезни Крона со­ставляет 30–50 на 100 000 населения. Обычно заболевание манифестиру­ет между 20 и 30 годами и поражает мужчин и женщин одинаково часто. Поскольку риск заболевания для членов семьи и родственников относи­тельно невысок, учащения его в семьях не отмечается.

Симптоматика. Клиническую картину определяют спазматические аб­доминальные боли, диарея, более редкие, чем при язвенном колите, аноректальные кровотечения. Довольно рано возникают описываемые ниже осложнения, которые нередко требуют хирургического вмешательства. Резекция поражённых отделов кишечника, удаление абсцессов или ис­сечение свищей не влияют на течение болезни и частоту рецидивов. Ти­пичные осложнения – воспалительные конгломератные опухоли, сра­щения между петлями кишок, энтероэнтеральные свищи, абсцессы.

Уже при первом описании Крон и другие врачи обнаружили «психи­ческие побочные явления» у больных и поставили вопрос, не приводит ли к заболеванию или его осложнениям особая личностная ранимость и насколько имеющиеся у больных психические изменения являются вто­ричными, возникающими как следствие тяжёлого хронического сомати­ческого заболевания.

Пациент 23 лет, студент университета, поступил в психиатрическую клинику зимой 1962/63 г. после суицидальной попытки; в течение 5 мес получал медикаментозное лече­ние в связи с диагнозом эндогенного психоза и выписан с улучшением. В течение следу­ющей зимы он вновь прошёл трёхмесячный курс лечения по поводу маниакального пси­хотического состояния. Зимой 1964/65 г. лечился несколько месяцев по поводу острого кишечного заболевания, которое вначале расценили как язвенный колит, а затем после гистологического исследования был поставлен диагноз болезни Крона. Психических на­рушений в то время не отмечалось. Зимой 1965/66 г. пациент снова лечился стационарно по поводу эндогенной депрессии. При терапии психофармакологическими средствами и, наконец, электрошоками быстро наступило улучшение психического состояния, однако отмечались постепенно нарастающее повышение температуры тела, боли в животе, водя­нистые поносы, и возобновившееся кишечное заболевание вышло на первый план.

Больной – серьёзный, слегка заторможённый, образованный, интеллигентный мужчи­на, отлично учившийся в школе и гимназии. Во время обучения в университете на устных экзаменах и особенно позже, во время практики в школе у него появились робость, неуве­ренность в себе, иногда он подолгу не мог выдавить из себя ни слова. Манифестация психо­за и болезни кишечника совпала по времени с устными экзаменами или практикой. Когда эта ситуация стала повторяться, после очередного ухудшения состояния больной предпри­нял суицидальную попытку, а затем решил отказаться от профессии педагога. Он получил место научного сотрудника в архиве, где нашёл применение своим знаниям и смог зани­маться упорядоченной, предсказуемой и надёжной работой. Психотерапевтическое лечение помогло ему принять это решение, что в свою очередь обусловило стабилизацию его состоя­ния. Уже более 20 лет у пациента не было рецидивов психического заболевания, хотя у него сохраняется болезнь Крона, которая привела в 1983 г. к необходимости операции по поводу свища и к резекции кишечника. Последние 10 лет он страдает болезнью Бехтерева, которая имеется у него и в настоящее время. Острых воспалительных проявлений благодаря диете и медикаментозному лечению больше не появлялось.

Подобные истории болезни заслуживают особого внимания ввиду наличия тесных связей между личностью и манифестацией заболевания как с психиатрических, так и с психосоматических позиций. Однако сле­дует проявлять осторожность в отношении обобщающих высказываний в плане специфической психической этиологии. Нельзя обобщать прин­ципы специфичности психосоматики, возникшие на основе понятной интерпретации вполне однозначно оцененной группы больных. Интер­нисты не только подчеркивают отсутствие тяжёлых психических заболе­ваний при язвенном колите и болезни Крона, но и в большинстве случа­ев не находят никаких характерных преморбидных и психопатологичес­ких особенностей личности [Н. Feiereis, 1990]. Возникает вопрос, является ли болезнь Крона, как и многие другие так называемые психосоматичес­кие заболевания единой болезнью и не включает ли она две болезни – психосоматическую и непсихосоматическую.

Заслуживают внимания наблюдения, в которых с помощью тестовых исследований у больных с хроническими кишечными заболеваниями в период обострения обнаруживали депрессивные и другие патологичес­кие проявления, исчезающие в фазе ремиссии [Leibig и соавт., 1985].

Это указывает на то, что соматические заболевания терапевтического профиля и их психическое преодоление заслуживают большего внима­ния, чем это делали психосоматики до сих пор.

Преодоление болезни (coping) при болезни Крона. Процессу переработ­ки соматического заболевания вначале подвергаются вызываемые им нагрузки и ограничения: боль, слабость, угроза жизни, госпитализация, медикаментозное лечение и оперативные вмешательства, возникающие однократно, приступообразно или протекающие хронически проявле­ния болезни и т.д. При таких тяжёлых заболеваниях, как болезнь Крона, как в острой, так и в хронической стадии на первой план выступают диагностические и терапевтические мероприятия. Тесное сотрудниче­ство врачей-терапевтов и психосоматиков необходимо именно при хро­нических заболеваниях типа болезни Крона в интересах больного, с це­лью оказания помощи в психически оптимальном преодолении болезни.

Известно, что определённые формы преодоления связаны с более кратковременными приступами болезни, т.е. с более кратким воспали­тельным периодом. У больных, проявляющих выраженную податливость, т.е. охотно сотрудничающих с врачом и воспринимающих ориентиро­ванные на свои проблемы установки, приступы более короткие, чем у тех больных, которые проявляют выраженные депрессивные тенденции, склонность к жалости к самому себе и к отрицанию болезни. По сравне­нию с соматическими факторами, такими, как степень тяжести воспале­ния и его локализация, которым придаётся определённое прогностичес­кое значение, эти положительные психические установки являются даже более важными для прогноза [D. Normann и Н. Kordy, 1991].

Именно на болезни Крона можно также показать, что вновь заболев­шие в отношении форм преодоления болезни меньше отличаются друг от друга, чем больные с хроническим течением болезни. При первона­чальном заболевании преобладают установки «решительной борьбы с болезнью», «поддержания в себе мужества», «точно следовать предписа­ниям врача» и т.д. При хроническом течении не только наступает сни­жение податливости к лечению, но и появляются различные формы пе­реработки болезни. Встречаются своеобразные личностные черты, а так­же депрессивные переработки с жалостью к самому себе, с уходом от контактов и пассивной тенденцией к самонаблюдению [D. Normann и Н. Kordy, 1991].

Ситуации заболевания и типы личности. Исходя из своих позиций, воз­можно, обусловленных предварительным отбором обследуемых, психо­соматики часто находят психическую отягощённость в ситуации первич­ного заболевания. В 35 из 39 случаев описываются следующие виды пси­хической отягощённости: у 8 больных потеря близких им людей (у 5 умер один из родителей, у остальных – муж, жена или ребёнок) и, кроме того, профессиональные затруднения или особые, нехарактерные конф­ликты (Whybrow). При рецидивах и ухудшении течения болезни также играют роль чрезмерная нагрузка и конфликты. Но это скорее ситуации неуверенности, неопределённости, переломные жизненные ситуации, всегда специфически индивидуальные, но не экстремальные и не экст­раординарные.

Пациентка 24 лет, разведённая, в течение 6 лет страдает массивными поносами. При рентгенологическом исследовании выявлены сужение просвета и утолщение стенок ки­шечника; имеются многочисленные свищи в нижней части подвздошной кишки. Боль­ная сама заметила, что поносы всегда возникают тогда, когда она возбуждена или когда должна что-то сделать самостоятельно. С болезнью к ней вернулось всё, что она терпела от родителей, в доме которых она живёт и сейчас. После развода с мужем она большей частью находится в общих с родителями комнатах со своим ребёнком. Когда же она начинает тяготиться их опекой, то уходит в собственные комнаты на верхний этаж, но тогда у неё усиливаются поносы.

Пациентка была единственным ребёнком в семье. Её отец, владелец парикмахерской, был ранен на войне, из-за чего часто и подолгу находился в больнице. В его отсутствие мать руководила парикмахерской. Поскольку родители были постоянно перегружены работой, пациентку воспитывала тётка. Она никогда не получала от родителей должного внимания и заботы. В 14 лет она стапа учиться парикмахерскому делу, хотя её собствен­ные желания, о которых она не смела и заикнуться, были совсем другие.

В 17 лет она забеременела от мужа, который был старше её на 3 года. («Я думаю, что я хотела иметь ребёнка, чтобы уйти из дома».) Через 3 мес после рождения ребёнка муж должен был отправиться на службу в армию. В это время у неё и появились поносы. Она понимала, что поносы появлялись тогда, когда ей надо было что-то делать самостоятель­но, например когда она приближалась к мужу с сексуальными намерениями, поскольку сам он был пассивным и сдержанным. Она подозревала, что у мужа есть другая женщина, что и подтвердилось в последующие годы брака, и, хотя у неё действительно были осно­вания для развода, пережила это она очень тяжело. Она решилась на развод после того, как эта женщина забеременела от её мужа. Примечательно, что больная не в состоянии оставаться одна, но прежде всего не может жить изолированно от окружающих или быть с ними в ссоре («Я не могу защищаться», «Я сержусь на себя, когда я живу с кем-то в ссоре»). На втором году терапии она поссорилась с одним из пациентов, и в споре ей удалось защитить себя, но через день у неё развились неуверенность и страх, что она снова поссорится на следующем сеансе, и из-за этого она хотела отказаться от лечения или перейти в другую группу или вообще на индивидуальную терапию. Прошло много времени, прежде чем она научилась преодолевать противоречия в группе, поскольку пос­ле успешной первой фазы лечения с положительной установкой на симбиотическую об­щность во второй фазе работа по дифференцировке и отграничению давалась ей с тру­дом, болезненно, с небольшими повторными рецидивами.

В описанном случае обращает на себя внимание то, как сильно больная привязана к родителям и дающим ей защиту людям. Она беззащитна, не может добиться признания и ограничивать себя, не способна отстаивать перед людьми свои интересы и добиваться своих целей.

Нельзя найти специфическую для всех больных структуру личности и конфликтов, однако в целом обращает на себя внимание тот факт, что очень немногие из этих больных могут добиваться признания и раскры­ваться. Это соответствует признакам депрессивной структуры личности. Связь с родительским домом, с матерью и отцом, ранимость вследствие разрыва с семьёй – это основополагающие черты человеческого разви­тия, и они находят отражение в ситуациях заболевания и структуре лич­ности при многих невротических и психосоматических нарушениях, равно как и в рамках нормального развития.

При большом количестве личностных вариантов следует обращать внимание прежде всего на типичную для отдельных больных связь по­вышенной ранимости с ситуационной обусловленностью болезни, кото­рая обсуждается сегодня в психиатрии в связи с эндогенными психоза­ми. При болезни Крона и язвенном колите в отдельных случаях можно наблюдать обозначаемую как «синдром смещения» взаимозаменяемость между эндогенными психозами и этими кишечными заболеваниями.

Поиск по сайту: