Понятие исторического процесса в философии. Проблема свободы и несвободы

· Концепции исторического процесса

В философско-социологической литературе предлагается несколько концепций исторического процесса. Уже в философии Древнего мира сложились концепции линейного и циклического характера истории. Ставился вопрос: что несет с собой история – улучшение жизни людей или умножение страданий и несчастья? Этот вопрос был связан с тем, что понимать под счастьем и несчастьем, к чему нужно стремиться и чему сопротивляться в общественной жизни.

Живший на рубеже VIII–VII вв. до н. э. поэт Гесиод с прискорбием говорил, что история прошла пять веков. Первый – золотой; люди отличались высокой моралью, были благочестивы, жили легко и беспечно. Затем наступил серебряный век – стало хуже во всех отношениях, и т. д. Наконец, наступил самый плохой, современный, железный век. Все идет к худшему; растут насилие, зло, несправедливость. Достойные люди разоряются, недостойные богатеют, честных притесняют, бесчестные находятся у кормила власти. Ге-сиод стоит на точке зрения исторического регресса.

Наряду с концепцией регресса в философии Древнего мира была концепция прогрессивного развития общества. В античной философии ее придерживались Демокрит, Платон, Аристотель. Особым вариантом этой концепции была позиция христианской философии, которая понимала историю как осуществление заранее предусмотренного Богом плана спасения человека (провиденциализм). О наличии в истории единой траектории линейного прогресса в философии Нового времени и наших дней говорили многие философы, связывая этот прогресс с развитием материального производства (К. Маркс, О. Тоффлер, Р. Арон, Д. Белл и др.).

Концепция линейной направленности исторического процесса включает в себя два варианта – пессимистический и оптимистический.

Была предложена идея кругооборота мирового процесса (например, в Ведах в индийской философии, у стоиков – в античной, Экклезиаста в Библии). Согласно этой концепции, история идет по восходящей траектории, затем переходит на нисходящую, потом снова идет по восходящей и т. д. Часто эта идея была следствием цикличного существования мира.

Можно присмотреться еще к позиции христианской философии истории. Здесь, с одной стороны, выражен пессимизм – сожаление о безвозвратной потере рая, а с другой – взгляд на историю как движения к будущему спасению, приходу мессии. Концепция провиденциализма существует до наших дней. Ж. Маритен, например, исходит из того, что ход истории реализует Божественный замысел.

Идея прогресса была самой популярной и захватывающей идеей философии истории XIX в. Прогресс понимался как плавное эволюционное развитие. Эта концепция иногда перерастала в фатализм, когда говорилось о «законе эволюции», перед которым люди бессильны.

Наряду с концепцией исторического прогресса в иррационалистических вариантах философии приводится идея регресса. Так, Ницше утверждает: «Можно доказать, что все ведущее к нам, было упадком, человек, и как раз самый мудрый, – высшее заблуждение природы и выражение ее самопротиворечивости (самое страдающее существо): путь природы, приведший к настоящему, – падение». Однако Ницше непоследователен. Он говорит также о цикличности истории, о «вечном возвращении».

Некоторые социологи вместо понятий «развитие», «прогресс», «эволюция» употребляют понятие «изменение», которое имеет преимущество перед первым, поскольку не указывает, в каком направлении идет исторический процесс. Некоторые историки, акцентируя неповторимость каждой эпохи, считают ошибочным вообще говорить о прогрессе. Выигрывая в одном, люди теряют в другом; имеем авиацию, но нет Шекспира.

Решение вопроса о направленности исторического процесса часто связывают с вопросом о том, есть ли смысл, конечная цель истории, и с вопросом о критериях общественного прогресса.

Предлагаются различные решения вопроса о смысле истории, исторического процесса. С христианской точки зрения смысл истории был предзадан Богом. История выглядит как испытания падшего человечества, идет она от наказания к прощению в будущей потусторонней жизни. В гегелевской концепции смысл истории предзадан стремлением абсолютной идеи к самопознанию в ходе исторического процесса. С точки зрения марксизма не имеет смысла говорить об общественном прогрессе вне и помимо деятельности людей, о каком-то автоматическом прогрессе, который сам собой ведет человечество к какой-то от века поставленной цели. Еще раз сформулируем позицию марксизма. Люди сами творят свою историю, но творят ее в соответствии с возможностями, определяемыми объективными, независимыми от воли и сознания людей законами. Социальные законы определяют в общих чертах тенденции развития общества, а конкретный ход исторических событий – результат взаимодействия многих факторов.

Общественный прогресс – не какая-то однозначная траектория развития общества. В рамках общей направленности хода истории можно видеть и эпохи реакции, и катастрофы, ведущие к упадку и даже гибели народов и цивилизаций. Но это не противоречит идее прогресса.

В социологии предлагалось много критериев прогресса. Среди них – производительность труда, обилие материальных благ, свобода личности, развитие морали и т. д.

При характеристике критериев общественного прогресса нужно учитывать, что общество состоит из ряда сфер и поэтому целесообразно ставить вопрос о критериях прогресса в каждой из этих сфер. А в каждой из этих сфер есть свои подсистемы, имеющие свои критерии прогресса.

Если подходить к проблеме критериев общественного прогресса с точки зрения материалистического понимания истории, то основной критерий надо искать там, где находятся базисные факторы – в области материального производства, экономической сфере. Речь идет о развитии производительных сил, степени соответствия производственных отношений уровню развития производительных сил. Развитие материального производства приводит к увеличению количества произведенного продукта для расширения потребностей человека и изменения способов их удовлетворения. И возрастание уровня потребностей является следующим важным критерием общественного прогресса.

Но этого мало. Общественный прогресс является действительно прогрессом, когда он связан с прогрессом человека. Общественный прогресс состоит в том, чтобы сделать как можно более свободными максимум людей, чтобы они могли жить и развиваться, могли полностью реализовать свой духовный потенциал. Именно для этой цели необходимо развитие производства, рост производства материальных благ. Если же производство не ведется с этой целью, то само по себе его развитие не может быть критерием прогресса. Общественный прогресс связан с развитием свободы человека; не зря говорится, что мера свободы – это мера прогресса. Общественный прогресс связан и с развитием политической свободы, демократии, гуманистических начал ит.д.

Общественный прогресс характеризуется комплексом критериев. Каждый отдельно взятый критерий – необходим, но недостаточен. Лишь весь комплекс этих критериев позволяет адекватно оценить характер эволюции общества.

В каждом обществе, в каждую историческую эпоху могут преобладать прогрессивные или регрессивные тенденции. А есть ли какая-то общая для всего человечества магистральная линия развития? Есть ли «всемирная история»?

Можно отметить основные точки зрения. По одной из них (Н. Я. Данилевский, О. Шпенглер) такой единой истории нет, а есть различные, неповторимые, замкнутые, самостоятельно развивающиеся культуры, каждая из которых может достигнуть высокого уровня культуры, цивилизации. Но нельзя считать, что они одновременно находятся на одинаковом уровне развития. Сегодня есть культуры, которые находятся на низком уровне развития, к примеру, в джунглях, на некоторых островах; населяющие их племена находятся на уровне первобытно-общинного строя.

По другой точке зрения все общества проходят одну магистральную линию развития. Эта линия трактуется или как смена общественно-исторических (экономических) формаций (Маркс), или как прохождение триады: до-индустриальное («традиционное») общество – индустриальное – постиндустриальное (Д. Белл); или триада: аграрная цивилизация – индустриальная цивилизация – цивилизация «третьей волны» (О. Тоффлер). Последняя должна быть экологической, демократической и опираться на «мягкие технологии».

В истории общества есть сочетание общего и отдельного, особенного. С одной стороны, мы видим конкретный процесс развития отдельных стран, народов. Специфика их развития зависит от природной силы, особенностей образа жизни, состояния духовной культуры, облика лидеров и т. д. С другой стороны, существуют общие тенденции, направления развития.

Но почему существует общее в историческом процессе? Это можно объяснить тем, что исторический процесс – это история людей, разумных существ, которые живут своим трудом, связаны системой общественных отношений. Люди могут не знать друг друга, могут быть разделены океанами или огромными пространствами материков, но если они свои трудом добывают средства жизни, стремятся использовать природные богатств, развивать свои потребности и удовлетворять их, то их жизнедеятельность складывается в единый исторический процесс.

Исторический процесс и однонаправлен (если говорить об его общей тенденции) и многовариантен (если речь идет о конкретной стране, народе). Но многовариантность не является безграничной, она включена в рамки общей тенденции истории.

Наличие свободы у человека и общества ни у кого не вызывает сомнения, но когда поднимается проблема свободы природы, решить её оказывается не так просто. На отсутствие свободы в природе обращали внимание И. Кант, Г. Гегель, Н.А. Бердяев, но они не давали специальную характеристику несвободы. Сегодня их идеи об отсутствии свободы в природе поддерживают Г.Л. Тульчинский, А.Г. Деменев. Проблема свободы и несвободы предметного бытия применительно к природе требует своего осмысления и раскрытия, поскольку она связана с методологией научного познания природных явлений.

Отдельным блоком осмысления свободы является выяснение взаимосвязи свободы и рациональности. К этой проблеме обращались С.С. Гусев, Н.К. Матросова, А.Л. Никифоров, В.Д. Титов, Г.Л. Тульчинский. Вопрос о рациональности несвободы не ставился. Осмысление взаимосвязи свободы и несвободы позволит увидеть относительность теоретических и эмпирических оценок свободы в качестве форм рациональной или нерациональной общественной деятельности с позиций различных социальных сил.

«Несвободу» в качестве противоречащего понятия термину «свобода» использовали в своих трудах Г. Гегель, В.И. Ленин, А. Камю, И. Берлин, С.А. Левицкий, А.Л. Никифоров, В.В. Вольнов и др. Вместе с тем сущность и содержательная сторона понятия «несвобода» специально не изучались. Остались без внимания связи свободы и несвободы предметного бытия, их диалектика, место и роль в осмыслении мира. Представляется, что без глубокого анализа понятия «несвобода» и выяснения взаимосвязей свободы и несвободы трудно сформировать философскую картину предметного бытия. Какие-либо отдельные труды, посвященные осмыслению проблемы несвободы, кроме работ автора, отсутствуют. Анализ соотношения свободы и несвободы в их сущностной характеристике не представлен в многотомных исследованиях, посвященных диалектике.

Внутреннюю и внешнюю свободу и несвободу предметного бытия невозможно уяснить без опоры на понятие системы и системного подхода к анализу бытия. Проблемы системного подхода и системного анализа раскрыты А.Н. Аверьяновым, И.В. Блаубергом, Э.Г. Юдиным, А.И. Уёмовым, В.С. Тюхтиным, В.Н. Садовским, В.П. Кузьминым, В.И. Волковой, А.А. Денисовым и др.

В качестве гносеологического и мировоззренческого оснований рассмотрения свободы и несвободы может выступать религиозная вера. Проблема философии веры нашла свое отражение в трудах В.И. Вернадского, А.Ф. Лосева, Э. Фромма, К. Ясперса, В.А. Садовничего, В.А. Лекторского, Б. Фолькмана, П. Вайнгартнера, диакона Андрея Кураева, игумена Вениамина (Новика), в исследованиях Т.В. Ряховской, Р.М. Омельчука.

Фактический материал, тонкие наблюдения за жизнью животных, позволяющие предположить не только наличие несвободы, но и свободы в природе, содержится в трудах и исследованиях ученых – естествоиспытателей: И.П. Павлова, Г.А. Заварзина, Ж.И. Резниковой, З.А. Зориной, И.И. Полетаевой, А.А.Смирновой, С.А. Корытина, В.Е. Кипяткова, Д. Морриса, Дж. Гудолл. Философское осмысление проявлений свободы и несвободы предметного бытия в природе пока в источниках не представлено.

Проблемы свободы творчества раскрыты в трудах И.И. Лапшина, Н.А. Бердяева, Л. Шестова (Л.И. Шварцмана), А.Ф. Лосева, И.В. Бычко, К.А. Славской, Л.Н. Столовича, А.Р. Познера, В.Н. Пушкина. К вопросам взаимосвязи свободы и несвободы мышления и творчества ещё не обращались.

Отдавая должное авторам многочисленных работ, внесших вклад в развитие проблемы свободы и обозначивших проблему несвободы, отметим, что их труды закладывают теоретические и методологические ориентиры философского анализа свободы и несвободы предметного бытия. Вместе с тем детальное осмысление литературы позволяет обозначить границы менее исследованных, либо не исследованных аспектов проблемы.

Во-первых, важно подчеркнуть, что специальных исследований, посвященных непосредственно анализу свободы и несвободы предметного бытия нет. В большинстве работ свобода рассматривается как феномен только человеческого существования. Она не соотносится с несвободой. В ряде работ несвобода декларируется, но не подвергается специальному анализу. Имеющиеся на сегодняшний день знания по проблеме свободы и несвободы бытия не могут быть эффективно использованы для анализа и преодоления современных кризисных явлений в мировой экономике, политике, в сфере природопользования.

Во-вторых, мало изученными остаются общие формы и взаимосвязь, взаимная обусловленность свободы и несвободы предметного бытия. В ряде исследований дается перечисление некоторых социальных форм свободы, а формы несвободы не рассматриваются. В анализе форм свободы авторы часто не поднимаются до общего её понимания, ограничиваясь частными суждениями. Отсутствуют работы раскрывающие диалектику свободы и несвободы в предметном бытии. Раскрытие диалектических связей предметного бытия под углом зрения свободы и несвободы позволит более полноценно представить методологию анализа предметов, явлений и процессов материальной реальности, способы и формы опредмечивания сознания и мировоззрения людей.

В-третьих, отсутствуют специальные работы, посвященные анализу несвободы социального бытия, свободы и несвободы в природе, в познании, в мышлении и творчестве. Все эти грани природного, социального и человеческого бытия нуждаются в научной разработке.

Таким образом, анализ литературы показывает, что выбор свободы и несвободы бытия в качестве темы исследования обусловлен актуальностью, теоретической и практической значимостью решения проблемы, недостаточной степенью её разработанности

Поиск по сайту: